Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Тридцать четыре. Они смеются, как дежурные






Они смеются, как дежурные. Каждое утро приходит папа. Днем появляется Адам. Вечером возвращаются папа с Кэлом. Время от времени забегает мама; на второй раз у нее хватает сил высидеть до конца переливания крови.

-Уровень гемоглобина и тромбоцитов повышается, -произнесла мама, когда меня подключили к аппаратуре.

Мне приятно, что она знает названия.

Но прошло десять дней. Я даже Пасху пропустила. Столько времени-впустую.

Каждую ночь, лежа на узкой больничной койке, я мечтаю об Адаме. Я хочу лежать, переплетя свои ноги с его, и чувствовать его тепло.

-Я хочу домой, -заявляю я медсестре.

-Еще рано.

-Мне уже лучше.

-Не настолько.

-Чего вы ждете? Что я выздоровею?

Каждое утро восходит солнце и в городе гаснут огни. По небу летят облака, бурный потом машин вливается на стоянку, затем она пустее, солнце снова ухает за горизонт, и заканчивается еще один день. Течет время. Течет кровь.

Я собираю сумку и одеваюсь. Сажусь на кровать, стараясь принять бодрый вид. Я жду Джеймса.

-Я еду домой, -сообщаю я, когда он просматривает мою карту.

Он кивает, словно ожидал этого:

-Вы твердо решили?

-Вполне. Я скучаю по свежему воздуху. –Я указываю за окно –вдруг он слишком занят, чтобы заметить мягкий свет и облака в голубом небе?

-Тесса, чтобы анализ крови не ухудшился, нужно соблюдать строгий режим.

-Разве я не могу соблюдать его дома?

Доктор бросает на меня серьезный взгляд:

-Чтобы вести привычный вам образ жизни, необходимы медицинские процедуры, которые отнимают много времени и сил. Как часто и в каком объеме они вам нужны-об этом можете судить только вы. Вы уверены, что больше не хотите продолжать лечение?

Я вспоминаю комнаты в нашем доме, цвет ковров и занавесок, расстановку мебели. Мне безумно хочется пройти из своей спальни вниз по лестнице, через кухню, в сад. Я хочу проделать этот пусть. Посидеть в шезлонге на лужайке.

-Последнего переливания хватило всего на три дня.

Врач сочувственно кивает:

-Я знаю. Увы.

-Сегодня утром мне сделали еще одно. Как думаете, насколько его хватит?

Он вздыхает:

-Понятия не имею.

Я разглаживаю простыню ладонью:

-Я хочу домой.

-Давайте обсудим это с городским управление здравоохранения. Если они гарантируют ежедневный посещения медсестер, тогда, быть может, мы вернемся к этому разговору. –Врач вешает мою карту обратно на спинку кровати. –Я позвоню им и зайду, когда вернется ваш отец.

После его ухода я считаю до ста. На столе пасется муха. Я протягиваю палец, чтобы коснуться ее хрупких крылышек. Муха чувствует мое приближение, с жужжанием перелетает на лампу и кружится вокруг нее. Мне ее не достать.

Я надеваю куртку, накидываю на плечи шарф и беру сумку. Дежурная медсестра даже не замечает, как я прохожу мимо нее и сажусь в лифт.

Спустившись на первый этаж, я пишу Адаму эсэмэску: ПОМНИШЬ, ЧТО ТЫ МНЕ ОБЕЩАЛ?

Я хочу умереть по-своему. Это моя болезнь, моя смерть, мой выбор.

Вот что значит принимать все как есть.

До чего приятно идти. Просто переставлять ноги, следуя за желтой линией на полу в коридоре до самой регистратуры. Как весело проходить сквозь вращающуюся дверь, делая внутри два круга –в честь гения, который ее изобрел. Как здорово дышать свежим воздухом. Сладким, прохладным, потрясающим свежим воздухом.

У ворот стоит киоск. Я покупаю шоколадку «Дейри милк» и пачку жевательных конфет «Чуитс». Когда я расплачиваюсь, продавщица смотрит на меня как-то странно. Наверное, после всех лечебных процедур от меня исходит тусклое свечение, и некоторые люди его видят, точно неоновую лампу, вспыхивающую с каждым моим шагом.

Глазея по сторонам, я бреду к стоянке такси. Я замечаю камеру слежения на фонарном столбе, которая вращается вокруг своей оси, слышу треньканье мобильных телефонов. Я шепчу «Прощайте», - и кажется, будто больница удаляется; тень от платанов заволакивает ее окна темнотой.

Мимо, стуча высокими каблучка, неспешной проходит девушка; от нее пахнет жареным цыпленком. Девушка облизывает жирные пальцы. Какой-то мужчина с плачущим ребенком на руках орут в мобильный телефон: «Нет, черт возьми, я не могу тащить еще и картошку!»

Мы вписываемся в схемы. Включаемся в какие-то моменты. Иногда мне кажется, что, кроме меня, этого никто не замечает.

Мы стоим в обычной для обеденного времени пробке, и я делюсь с таксистом шоколадкой. Он признается, что сегодня работает в две смены, а на дороге, по его мнению, слишком много машин. Он удрученно машет рукой. Мы ползем к центру.

-Когда все это кончится? –вопрошает таксист.

Чтобы подбодрить его, я протягиваю ему «Чуитс». Потом набираю Адаму эсэмэску: НАДО ДЕРЖАТЬ СЛОВО.

Погода меняется; солнце скрылось за облаками. Я открываю окно. Холодный апрельский воздух обжигает легкие.

Водитель в нетерпении барабанит пальцами по рулю:

-Ну все, встали напрочь!

А мне нравится скопление машин, попытки водителей просунуться вперед, глухое урчание автобусного мотора, вой сирены неотложки вдалеке. Мне нравится ползти по главной улице-так медленно, что я успеваю разглядеть нераспроданные пасхальные яйца в витрине газетного киоска и окурки, сметенный в аккуратную кучку у входа в «Жаренный цыпленок» Я вижу детей со странными игрушками в руках: один сжимает медведя, другой-осьминога. А под колесами коляски возле магазина для мам и малышей я замечаю свое имя. Буквы полиняли, но по-прежнему маячат на тротуаре до самого банка.

Я набираю номер Адама. Он не берет трубку, и я оставляю ему сообщение: Я ТЕБЯ ХОЧУ.

Так просто.

На развязке поперек дороги, мерцая синей мигалкой, стоит «скорая» с распахнутыми дверями. Свет мигалки отражается даже в низких облаках. На дороге под покрывалом лежит женщина.

-Вы только посмотрите, -произносит водитель.

На женщину глазеют все- люди в других машинах, офисный служащие, выскочившие купить себе на обед сэндвич. Лица женщины не видно, но из-под покрывала торчат ее ноги в колготках. Ступни в туфлях вывернуты под странным углом. Под женщиной собралась лужа темной, как дождь, крови.

Таксист ловит мой взгляд в зеркале:

-Поневоле задумаешься, правда?

-Да. Все не понарошку. Жизнь и смерть.

 

У меня горят подошвы; кровь приливает к щиколоткам и бьется в икрах, когда я стучусь к Адаму. Салли приоткрывает дверь и выглядывает в щелку. Меня вдруг охватывает любовь к этой женщине.

-Адам дома?

-Ты разве не в больнице?

-Уже нет.

Она смущается

-Он не говорил, что тебя выписывают.

-Это сюрприз.

-Еще один? –Она вздыхает, открывает дверь чуть шире и бросает взгляд на часы: -Он вернется не раньше пяти.

-Пяти?

Нахмурясь, она смотрит на меня:

-У тебя все в порядке?

Нет. Пять-слишком поздно. У меня может начаться анемия.

-А где он?

-Уехал на поезде в Ноттингем. Его пригласили на собеседование.

-Куда?

-В университет. Он хочет с сентября пойти учиться.

Сад плывет у меня перед глазами.

-Похоже, ты удивлена не меньше меня.

Я засыпала в его объятиях на больничной койке. Просила «Потрогай меня», и он меня ласкал. Говорил, что любит. «Не смей мне возражать, что это неправда». Он дал мне слово.

Я бреду по дорожке к калитке. Начинается дождь. Чудесный серебристый дождь-будто нити паутины льются с неба.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.008 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал