Глава 11. Решение.

«— Что чувствует человек, когда прямо у него на глазах рушатся все его надежды и мечты?

— Боль – уверенно скажете Вы.

И Вы непременно ошибаетесь.

— Какие мысли приходят на ум человеку, оставшемуся совершенно одному в этом жестоком мире?

— Ты никому не нужен, вперед на парапет – еле слышно пробубните Вы.

И опять же Вы ошибаетесь.

— Как поступает человек, вставший перед сложным выбором: ответить «да» или «нет»?

— Судьбу не обманешь. Все будет, как будет … — уже совсем потеряв веру в свои слова, прошепчете Вы.

И в третий раз Вы будете не правы.

— Но почему? – недоуменно спросите Вы меня.

— На то они и мечты, что не сбываются. А надежда всегда живет в нашем сердце, не смотря ни на что. И даже в сердцах самых заядлых пессимистов.

— Если вдруг Вас покинул дорогой и любимый вами человек, верьте – он вернется! Спросите, почему я в этом так уверена? Так я же уже говорила – надежда всегда живет в наших сердцах.

— Как говорил Оксеншерна: «Люди сделали из судьбы всесильную богиню, чтобы свалить на нее свои глупости». В этом их основная ошибка. Это лично мое мнение, в котором я не усомнюсь ни за что в жизни. Но я не собираюсь быть слишком строга к ним. Людям свойственно ошибаться. Ведь я тоже человек …

P.S. А последняя Ваша ошибка заключается в вашей неуверенности в своих словах. Никогда не сомневайтесь в своих убеждениях. В этом Ваша сила».

Отложив в сторону перо, девушка устало перевела взгляд на старинные часы. Пора на дежурство. Заколов свои непослушные каштановые пряди на затылке Гермиона Грейнджер поспешно накинула на свои острые плечи дорожную мантию и выскользнула из небольшой комнатушки, служившей ей своеобразным кабинетом.

Вокруг стояла кромешная тьма, не было слышно ни шороха. Девушка достала из—за пазухи свою волшебную палочку, подняла ее повыше и одними губами проговорила знакомое заклинание «Люмос». Свет от палочки ярко осветил перед ней дорогу.

Гермиона неслышно кралась по коридорам опустевшего замка в сторону главного входа. Там ее наверно уже заждался ее напарник. Сегодня, кажется, была очередь Рона Уизли.

Проходя по таким знакомым и дорогим ее сердцу коридорам, в голову Гермионы невольно, сами собой, начали приходить воспоминания о школьных годах. Как все тогда казалось беззаботным и простым. Разве так давно она со своими несменными друзьями шла по этим самым коридорам, спеша на очередное занятие? Когда—то, казалось уже в прошлой жизни, от этих каменных стен отражались звуки каблуков студентов самых разных возрастов, смех, песни, переругивания. Когда—то давно жизнь здесь била ключом.

Сейчас же величественное здание школы Хогвартс превратилось в унылые, лишившиеся души груды серого камня. Хогвартс медленно погибал без своих учеников. Гермиона будто собственной кожей чувствовала всю боль и отчаяние этих древних стен. В такие минуты девушке все время мерещился какой—то тихий шепот, стоны, и снова шепот, и снова стоны.

От этого всего ее собственное сердце сковывало отчаяние и тоска. Как же хотелось наконец—таки расслабиться, снять с себя эту маску мужества и бесстрашия, и просто поплакаться кому—нибудь в жилетку. Рассказать о всех горестях и несчастьях, которые свалились на ее совсем юные плечи. Но Гермиона не могла себе позволить этого. Только не сейчас. Она сильная, она справится с чем угодно. Вот закончится война, тогда можно будет вновь вспомнить о том, что она просто обычная девушка … хрупкая и ранимая.

Как и предполагала девушка, около массивной входной двери ее ждал высокий рыжеволосый парень. Он был не брит, волосы довольно таки сильно отросшие и закрывавшие воротник рубашки, были взъерошены.

— Рональд, война войной, но мог бы хотя бы причесаться, — наигранно строгим тоном сказала Гермиона вместо приветствия.

— Ты прямо как моя мама … — еле заметно улыбнулся парень.

— Как хорошо, что она этого не видит. – Пробурчала Грейнджер и прошла мимо рыжеволосого, направляясь в сгущающиеся сумерки.

— Ты идешь? – Спросила она, притормозив на пороге.

Парень ничего не ответил, а лишь поплелся следом за ней.

Всю дорогу до Хогсмида оба молчали. После того июльского разговора между ними будто земля треснула. Все чаще они избегали общества друг друга, все чаще в их редких разговорах появлялось неловкое молчание, нервные взгляды. Гермиона так и не ответила парню ни отказом, ни согласием. А Рон не пытался ее торопить, потому что прекрасно знал причины, служившие ее молчанием.

В тот злополучный вечер он и сам испугался собственных слов. В порыве необъяснимой страсти он просто не смог совладать со своими чувствами и мыслями. В первые мгновения после произнесенных слов парень будто перестал дышать. Сердце болезненно сжалось от мыслей «что же я наделал …». Рон Уизли и сам был не готов к подобному шагу. Они все еще были вчерашними школьниками, так быстро и неожиданно расставшимися со своим детством. Женитьба означала еще один огромный шаг от былого прошлого. Назад дороги не было. В волшебном сообществе не было принято разводиться. Развод считался крайней мерой решения семейных неурядиц. Он мог повлечь за собой позор не только на разведенных, но и на их семьи.

Брак был и остается священной традицией, серьезным и ответственным решением, которое должны были принять оба влюбленных. Нужно было заранее обдумать выбор и взвесить все «за» и «против», и лишь потом принимать решение.

У них с Гермионой же все вышло совершенно по—другому. Хотя позже, Рон Уизли нашел оправдание своему спонтанному решению. Шла война, никто не был уверен в том, что будет таким же живым и невредимым и завтра. Всеобщее отчаяние сказывалось на душевном состоянии других. Жертвами войны были не только погибшие на поле боя или родственники воевавших, но и сошедшие с ума волшебники, не выдержавшие этого титанического напряжения. Нервы каждого были натянуты до предела. И вот именно в такие минуты особенного отчаяния молодые, вчерашние школьники решались на подобные шаги. Они были так молоды, жизнелюбивы, они не хотели умирать и тем более убивать. Они хотели жить, любить и радоваться разным мелочам жизни. А сложившиеся обстоятельства заставляли их поднимать палочки на точно таких же людей, своих ровесников …

Свадьбы, хоть и скромные и спешные, были уже не новостью в магическом обществе. Ежедневно заключалось по десятку свадеб. Волшебники как сумасшедшие стремились поскорее соединить свои любящие сердца, боялись, что завтра может быть уже поздно …

Вот и он, стремясь хоть как—то подняться духом, предложил свою руку и сердце давно любимой им гриффиндорке. Краем сознания он понимал, что для нее это удар ниже пояса. Что все это как всегда не вовремя. Но, как говориться, слово не воробей … он уже не мог ничего исправить. А она, поняв и простив его за этот порыв, сказала что подумает. Услышав тогда ее ответ, Рон Уизли облегченно вздохнул. Он, конечно же очень любил эту девушку, и когда—нибудь он непременно сделал бы ей предложение, но когда—нибудь это не сейчас. Он был не готов связать себя нерушимыми узами брака. Гермиона сама того не подозревая, сняла груз ответственности не только со своих плеч, но и с его тоже. Ему тоже нужно было подумать, и свыкнуться с мыслью, что совсем скоро у него появится своя семья.

— Ты разговаривала с Гарри на днях? Он тебе ничего не говорил? – Нарушил вдруг тишину Рон.

Девушка ушедшая глубоко в свои мысли тут же встрепенулась, в первые секунды удивленно уставилась на парня, будто не понимая о чем он говорит, но потом, спохватившись ответила:

— Нет, эти дни я вообще не видела его. А что случилось? Что он должен был мне сказать?

— Он сделал предложение Джинни …

— Ах это … Я уже знаю.

— Знаешь? Откуда?

— Джинни поведала. – Улыбнулась девушка, поднимая повыше свою зажженную палочку.

— Ах, ну да, Джинни … Я и не заметил, как она вдруг стала такой взрослой …

— Рональд Уизли, ты говоришь так, словно ты ее папаша … — попыталась пошутить Гермиона. — Ты сам еще совсем недавно был обычным подростком … все мы были …

Опять наступило неловкое молчание. Тем временем они уже добрались до деревни и шли по пустынным улицам Хогсмида. Проходя мимо трактира «Три метлы» оба невольно остановились. И в этот момент можно без сомнений заявить, что оба сейчас мысленно находились в своих воспоминаниях, касающихся их совместных походах в волшебную деревушку.

— Помнишь, как на третьем курсе Гарри сбежал из замка под мантией—неведимкой к нам сюда?

— Еще бы … все—таки вам обоим нужно было послушаться меня и все рассказать профессору Макгонагал про эту карту … Но вы же оба такие умные и самостоятельные, что касается всякого рода баловства … вот бы вы так же усердно учились …

— Гермиона, не начина …

Парень резко оборвал сам себя на полуслове и напряг слух.

— Ты слышала это? – напряженным шепотом спросил Уизли.

— Нет, а что … — Гермиона прервалась, огляделась по сторонам и вдруг ринулась в сторону «Трех метел», увлекая за собой рыжего.

— «Нокс»… что это было? – одними губами прошептала девушка.

— Наверняка Пожиратели … — Парень вжался в стену, в одной руке крепко сжимая волшебную палочку, а другой, придерживая за талию Гермиону.

Их обостренного слуха коснулись очередные отдаленные голоса множества людей. Они что—то кричали, громко смеялись, вульгарно рассыпаясь проклятьями. В гомоне мужских голосов раздалось несколько женских вскриков и неудержного хохота.

— Похоже, что—то празднуют … рано радуются, война нами еще не проиграна … — пробубнил Рон, внимательно прислушиваясь в приближающиеся голоса.

В пьяном угаре те видимо не заметили притаившихся Авроров. Один из Пожирателей громко хрюкнул, а потом обратился к другому:

— Руквуд, ну чего ты какой неинтересный!..

— Кэрроу, не забывайся!

— Ну чего ты, дружище, не будь букой хотя бы сегодня … — Амикус Кэрроу на пошатывающихся ногах подошел к Руквуду и пложил руку к нему на шею.

Тот, поморщив нос, попытался скинуть его руку с себя.

— Кэрроу, ну ты и свинья … не удивительно, что тебя не пригласили на церемонию …

— Больно мне надо. Если бы даже пригласили, Я бы отказался …

— Да ты наклюкался до чертиков только от обиды на Малфоев.

— А вот теперь ты, Руквуд, придержи свой язык … что мне эти Малфои! Я праздную!.. Эге—е—ей … вы слышите меня, сопротивленцы? У нас сегодня праздник!..

— Не ори ты! – Крикнул на него Руквуд, и наконец—таки вырвался из неприятных объятий пьяного Кэрроу.

— … этот сопляк, всеми называемый Ангел Смерти, обзавелся женушкой … — Кэрроу опять довольно хрюкнул и засмеялся омерзительным смехом.

Все остальные Пожиратели тоже начали смеяться и противно тискаться с вульгарного вида женщинами.

Рон услышав последнюю реплику Пожирателя напрягся всем телом, и незаметно покосился на Гермиону. Та все так же неподвижно стояла, всем телом вжавшись в стену. Полумрак скрывал ее лицо, и Рон не мог понять по его выражению, что сейчас чувствовала девушка.

— Гермиона, нужно немедленно вызвать подкрепление, пока они нас не заметили … Гермиона?

— Да Рон, я слышу тебя. Так и поступим … — бесцветным голосом произнесла гриффиндорка, и на цыпочках начала красться в противоположную от Пожирателей сторону.

Они уже почти отошли от них на безопасное расстояние, как вдруг Рон в кромешной тьме наткнулся на торчавший из мостовой булыжник и тяжелым мешком упал на землю. Не выдержав, парень громко выругался, но опомнился слишком поздно. Гермиона неслышно подбежала к парню, помогая ему подняться. Но их уже услышали.

— Антонин, ты что—нибудь слышал?

— Да … тут кто—то есть, и кажется, за нами давно наблюдали …

— Кто здесь?!

— Так тебе и ответили!..

— Заткнись Кэрроу, ты уже начинаешь меня бесить.

— Полегче Руквуд, нервные клетки не восстанавливаются …

— Не давайте ему больше и капли огневиски! Я лично прослежу за тем, чтобы ты не получил ни грамма алкоголя ближайшие … двадцать лет!

— Хватит ругаться, как две торговые бабы!.. Нас кто—то видел, и нужно немедленно разыскать их.

— «Гоменум Ревелио» — произнес кто—то из Пожирателей.

— Они на соседней улице!

Гермиона услышав последние слова Пожирателей, испуганно вцепилась в рукав Рона.

— Рон, быстрее, они же сейчас поймают и убьют нас …

— Прости Гермиона, я подвел тебя … Черт, нога … — парень снова повалился на землю, хватаясь за вывернутую ногу.

— Ох, Мерлин … «Экспекто патронум»! … Гарри Пожиратели в Хогсмиде! Быстрее! На помощь!

Серебристая выдра в мгновении ока унеслась в сторону замка, оставляя за собой еле видимый след.

Девушка тем временем опять принялась поднимать на ноги травмированного Рона. Наконец ей это удалось, и она поволокла его в сторону какого—то заброшенного домика. Нужно было хотя бы на время укрыться где—нибудь. Им одним не справиться с целой группой Пожирателей.

— Ну и где они?!

— Наверняка где—то рядом … им не удастся от нас скрыться. Эй! Вы слышите меня? Вы никуда не денетесь от нас! – Взревел пьяный Кэрроу и отправил в воздух сноп красных искр.

— Побереги силы для противников, Амикус.

— Не учи лучше, а найди мерзавцев!

— «Гоменум Ревелио». Они вон за тем домом!

— Попались! «Авада Кедавра»!

— «Ступефай»! – увернувшись от смертельного проклятья Пожирателя, кинула вдогонку Гермиона.

— «Сектумсемпра»!

— «Петрификус Тоталус»!

— Это что, школьники?! – рассмеялся Кэрроу, — «Круцио»!

Рон превозмогая боль в ноге изо всех сил бежал следом за Гермионой, отстреливаясь от преследовавших их Пожирателей.

— «Каэса Вулнус»! * — кто—то из преследователей вскрикнул от боли и повалился на землю.

— «Экзурер»! **

Авроры бежали, что есть силы в сторону замка. Над их головами пролетали красные, зеленые и синие всполохи. Но словно великий Мерлин служил им невидимым защитником сегодня – ни одно заклинание не достигло своей цели.

Вскоре на холме, за которым скрывался Хогвартс, показались их спасители. Отряд Авроров, во главе с Гарри Поттером устремился на помощь двум своим товарищам. И вновь ночное небо прорезало множество заклинаний. Небо то и дело вспыхивало новыми проклятьями …

«Агония, агония, агония … когда же ты закончишься …

Последнее что помню, это разъяренный вопль Долохова за своей спиной и блестящие стеклышки очков Гарри перед собой. Дальше я словно провалилась в глубокий колодец. Я летела и летела по нему, а дно так и не приближалось. А потом всё моё тело неожиданно объяла невыносимая боль. Все мои внутренности будто бы загорелись. Я начала заживо сгорать. Я попыталась закричать, но меня словно оглушили заклинанием Силенцио …

Я не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии …

Я хотела лишь одного – смерти …

Но потом сквозь мой измученный разум, сквозь эту адскую боль и огонь, ко мне пробирался ОН … свет его пепельно—серых глаз успокаивал и дарил минутный отдых от моих мучений. Но через мгновение боль возвращалась, а он исчезал …

Я пыталась догнать его … я бежала за ним, но под ногами моими были раскаленные угли, я жгла об них ноги и падала. Потом вновь поднималась, молила Мерлина чтобы эта боль прекратилась, но снова падала.

Меня вновь окутал мрак … тут же пропала боль, огонь внутри меня …

В первые минуты я подумала, что умерла …

Но потом до моего слуха начали долетать еле слышные, мало различимые голоса … Эти голоса звали меня, умоляли не уходить … чья то чуть прохладная рука легла мне на лоб, а голос надо мной произнес:

— Жар почти спал … думаю совсем скоро она очнется.

Кто это был? Я не знаю …

Но потом слова этого человека сбылись. Я вернулась в этот бренный мир».

— Драко … — еле слышно прошептали одни лишь губы Гермионы.

— Гермиона? О, Гермиона ты очнулась! Слава Мерлину!

К больничной кровати Гермионы подбежала взъерошенная Джинни.

— Милая моя, как ты себя чувствуешь?

— Пить …

— Пить? Подожди одно мгновение, сейчас принесу.

Девушка поднялась с пола, на который уже успела плюхнуться, когда, не удержав равновесия, подбежала к больничному ложу.

— Я сейчас же позову мальчишек. Они под страхом смерти взяли с меня слово, что как только ты очнешься, я позову их. – Весело щебетала рыжеволосая девушка. – Вот держи, я сейчас приду!

Гермиона приняла хрустальный фужер с водой, и попыталась приподняться. Но сил почти не было, поэтому девушка опять опустилась на подушку.

«Ох Джинни, Джинни. Лучше бы ты мне помогла выпить воды, чем отправилась искать этих оболтусов» — успела только подумать Гермиона, как дверь в больничное крыло открылась, и внутрь ворвались двое встревоженных парней. Они были до такой степени смешные: оба лохматые, помятые, явно не выспавшиеся, что Гермиона не удержалась и слегка улыбнулась.

— Гермиона! – В унисон друг другу выдохнули оба парня и ринулись к кровати больной.

— Как ты? – Первым приземлился около нее Рон Уизли.

— Не волнуйтесь, теперь со мной все хорошо. – Улыбнулась им Гермиона, все еще сжимая в своей руке хрустальный бокал.

— Джинни, ты не могла бы помочь мне …

— О Мерлин, Гермиона, прости меня …

Джинни тут же поспешила на помощь к подруге. В считанные секунды девушка уже удобно сидела на кровати и пила живительную воду.

Опустошив бокал, Гермиона поставила его на прикроватную тумбочку, и перевела свой взгляд на Гарри и Джинни.

— Ребята, вы не могли бы на несколько минут оставить нас с Роном?

— Оу, конечно—конечно … — спохватившись первая, сказала Джинни, — Гарри … Гарри идем, — с нажимом повторила она, увидев что парень похоже не понял намека Гермионы.

— А, да—да, мы уходим.

Как только за этими двумя закрылась дверь, Рон неуверенно поднялся с колен и сел на край кровати.

— Рон, нам нужно поговорить …

— Серьезно?

— Что, прости?

— Ну, обычно говорят так: серьезно поговорить … прости, это я так, ну в общем не важно … говори. – Тут же смущенно притих парень.

Гермиона нервно перебиравшая все это время складки одеяла, попыталась улыбнуться, но получилось у нее это слегка натянуто.

— Ну так вот. Помнишь … в июле ты кое—что спросил у меня … — девушка вопросительно посмотрела на парня.

От волнения, вдруг овладевшего Роном, он не смог ничего сказать, лишь согласно кивнул.

— Я тогда сказала тебе, что подумаю …

Она замолчала, боясь продолжить свои мысли … это решение далось ей с трудом, но другого выхода она не видела из сложившейся ситуации. Огромный ком подкатил к самому горлу, грозя вырваться наружу нелицеприятными последствиями.

— И я подумала …

«— … этот сопляк, всеми называемый Ангел Смерти, обзавелся женушкой …»

— Рональд Биллиус Уизли, я согласна стать твоей женой.

Не дышавший до этого момента Рон, будто ожил после Ступефай. Его веснушчатое лицо озарила яркая улыбка, он тут же кинулся обнимать девушку.

— Гермиона … милая … я так тебя люблю!

— Я тоже люблю тебя, Рон Уизли … — счастливо улыбнулась Гермиона, отдаваясь его крепким объятьям.

А пока счастливый жених изо всех сил обнимал свою горячо любимую невесту, та украдкой за его спиной стерла соленую слезинку, все—таки предательски скатившуюся из наполненных обреченностью карих глаз.

______

«Каэса вулнус»* — лат. «резать» и «рана». Режущее заклятие. Выдумки автора;

«Экзурер»** — лат. «Ожог». Вызывает сильнейшие ожоги по всему телу. Если вовремя не начать лечение, человек, подвергнутый подобному заклинанию умирает. Выдумки автора.