![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Эмма Мошковская Капризы
Все капризы у Оксанки Соберём в большие санки, Отвезём в далёкий бор, Дальше моря, дальше гор! И оставим возле ёлки... Пусть едят их злые волки А ЧТО У ВАС? С. Михалков
Кто на лавочке сидел, Кто на улицу глядел, Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал.
Дело было вечером, Делать было нечего.
Галка села на заборе, Кот забрался на чердак. Тут сказал ребятам Боря Просто так:
- А у меня в кармане гвоздь. А у вас? - А у нас сегодня гость. А у вас? - А у нас сегодня кошка Родила вчера котят. Котята выросли немножко, А есть из блюдца не хотят.
- А у нас на кухне газ. А у вас? - А у нас водопровод. Вот.
- А из нашего окна Площадь Красная видна. А из вашего окошка Только улица немножко.
- Мы гуляли по Неглинной, Заходили на бульвар, Нам купили синий-синий, Презеленый красный шар.
- А у нас огонь погас - Это раз. Грузовик привез дрова - Это два. А в-четвертых, наша мама Отправляется в полет, Потому что наша мама Называется пилот, - С лесенки ответил Вова: - Мама - летчик? Что ж такого!
Вот у Коли, например, Мама - милиционер.
А у Толи и у Веры Обе мамы - инженеры.
А у Левы мама - повар. Мама - летчик? Что ж такого!
- Всех важней, - сказала Ната, - Мама вагоновожатый, Потому что до Зацепы Водит мама два прицепа.
И спросила Нина тихо: - Разве плохо быть портнихой? Кто трусы ребятам шьет? Ну конечно, не пилот.
Летчик водит самолеты - Это очень хорошо.
Повар делает компоты - Это тоже хорошо.
Доктор лечит нас от кори, Есть учительница в школе.
Мамы разные нужны, Мамы всякие важны.
Дело было вечером, Спорить было нечего.
Е Благинина Хрустальный башмачок Верещит в углу сверчок, Во дворце весёлый бал, Но она домой ушла, Стало тихо и темно, В. Берестова В магазине игрушек Друзей не покупают, И только у нас, Букваринск.И токмакова И — историк бородатый, Борис заходер Что красивее всего Ребенок спросил Да, вот так вопрос: И вот я решил Деревья и Травы - Да что же прекрасней - Леса! - - По-моему, море! - Спрошу Мотылька - Кто славит поля, А мне показалось, И я не ответил, Рассказ Н. Носов Затейники читать: Мы с Валей затейники. Мы всегда затеваем какие-нибудь игры. Один раз мы читали сказку Три поросёнка. А потом стали играть. Сначала мы бегали по комнате, прыгали, кричали: - Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк! Потом мама ушла в магазин, а Валя сказала: - Давай, Петя, сделаем себе домик, как у тех поросят, что в сказке. Мы стащили с кровати одеяло и завесили им стол. Вот и получился дом. Мы залезли в него, а там темно-темно! Валя говорит: - Вот и хорошо, что у нас свой дом! Мы всегда будем здесь жить и никого к себе не пустим, а если серый волк придёт, мы его прогоним. Я говорю: - Жалко, что у нас в домике нет окон, очень темно! - Ничего, - говорит Валя. - У поросят ведь домики бывают без окон. Я спрашиваю: - А ты меня видишь? - Нет, а ты меня? - И я, - говорю, - нет. Я даже себя не вижу. Вдруг меня кто-то как схватит за ногу! Я как закричу! Выскочил из-под стола, а Валя за мной! - Чего ты? - спрашивает. - Меня, - говорю, - кто-то схватил за ногу. Может быть, серый волк? Валя испугалась и бегом из комнаты. Я - за ней. Выбежали в коридор и дверь захлопнули. - Давай, - говорю, - дверь держать, чтобы он не открыл. Держали мы дверь, держали. Валя и говорит: - А может быть там, никого нет? Я говорю: - А кто же тогда меня за ногу трогал? - Это я, - говорит Валя, - я хотела узнать, где ты. - Чего ж ты раньше не сказала? - Я, - говорит, - испугалась. Ты меня испугал. Открыли мы дверь. В комнате никого нет. А к столу подойти всё-таки боимся: вдруг из-под него серый волк вылезет! Я говорю: - Пойди, сними одеяло. А Валя говорит: - Нет, ты пойди! Я говорю: - Там же никого нет. - А может быть, есть! Я подкрался на цыпочках к столу, дёрнул за край одеяла и бегом к двери. Одеяло упало, а под столом никого нет. Мы обрадовались. Хотели починить домик, только Валя говорит: - Вдруг опять кто-нибудь за ногу схватит! Так и не стали больше в Три поросёнка играть. Леонид ПАнтелев Честное слово Мне очень жаль, что я не могу вам сказать, как зовут этого маленького человека, и где он живет, и кто его папа и мама. В потемках я даже не успел как следует разглядеть его лицо. Я только помню, что нос у него был в веснушках и что штанишки у него были коротенькие и держались не на ремешке, а на таких лямочках, которые перекидываются через плечи и застегиваются где-то на животе. Как-то летом я зашел в садик, – я не знаю, как он называется, на Васильевском острове, около белой церкви. Была у меня с собой интересная книга, я засиделся, зачитался и не заметил, как наступил в Когда в глазах у меня зарябило и читать стало совсем трудно, я за хлопнул книгу, поднялся и пошел к выходу. Сад уже опустел, на улицах мелькали огоньки, и где-то за деревьями звенел колокольчик сторожа. Я боялся, что сад закроется, и шел очень быстро. Вдруг я остановился. Мне послышалось, что где-то в стороне, за кустами, кто-то плачет. Я свернул на боковую дорожку – там белел в темноте небольшой каменный домик, какие бывают во всех городских садах; какая-то будка или сторожка. А около ее стены стоял маленький мальчик лет семи или восьми и, опустив голову, громко и безутешно плакал. Я подошел и окликнул его: – Эй, что с тобой, мальчик? Он сразу, как по команде, перестал плакать, поднял голому, посмотрел на меня и сказал: – Ничего. – Как это ничего? Тебя кто обидел? – Никто. – Так чего ж ты плачешь? Ему еще трудно было говорить, он еще не проглотил всех слез, еще всхлипывал, икал, шмыгал носом. – пошли, – сказал я ему. – Смотри, уже поздно, уже сад закрывается. И я хотел взять мальчика за руку. Но мальчик поспешно отдернул руку и сказал: – Не могу. – Что не можешь? – Идти не могу. – Как? Почему? Что с тобой? – Ничего, – сказал мальчик. – Ты что – нездоров? – Нет, – сказал он, – здоров. – Так почему ж ты идти не можешь? – Я – часовой, – сказал он. – Как часовой? Какой часовой? – Ну, что вы – не понимаете? Мы играем. – Да с кем же ты играешь? Мальчик помолчал, вздохнул и сказал: – Не знаю. Тут я, признаться, подумал, что, наверно, мальчик все-таки болен и что у него голова не в порядке. – Послушай, – сказал я ему. – Что ты говоришь? Как же это так? Играешь и не знаешь – с кем? – Да, – сказал мальчик. – Не знаю. Я на скамейке сидел, а тут какие-то большие ребята подходят и говорят: «Хочешь играть в войну?» Я говорю: «Хочу». Стали играть, мне говорят: «Ты сержант». Один большой мальчик… он маршал был… он привел меня сюда и говорит: «Тут у нас пороховой склад – в этой будке. А ты будешь часовой… Стой здесь, пока я тебя не сменю». Я говорю: «Хорошо». А он говорит: «Дай честное слово, что не уйдешь». – Ну? – Ну, я и сказал: «Честное слово – не уйду». – Ну и что? – Ну и вот. Стою-стою, а они не идут. – Так, – улыбнулся я. – А давно они тебя сюда поставили? – Еще светло было. – Так где же они? Мальчик опять тяжело вздохнул и сказал: – Я думаю, – они ушли. – Как ушли? – Забыли. – Так чего ж ты тогда стоишь? – Я честное слово сказал… Я уже хотел засмеяться, но потом спохватился и подумал, что смешного тут ничего нет и что мальчик совершенно прав. Если дал честное слово, так надо стоять, что бы ни случилось – хоть лопни. А игра это или не игра – все равно. – Вот так история получилась! – сказал я ему. – Что же ты будешь делать? – Не знаю, – сказал мальчик и опять заплакал. Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что я мог сделать? Идти искать этих глупых мальчишек, которые поставили его на караул взяли с него честное слово, а сами убежали домой? Да где ж их сейчас найдешь, этих мальчишек?.. Они уже небось поужинали и спать легли, и десятые сны видят. А человек на часах стоит. В темноте. И голодный небось… – Ты, наверно, есть хочешь? – спросил я у него. – Да, – сказал он, – хочу. – Ну, вот что, – сказал я, подумав. – Ты беги домой, поужинай, а я пока за тебя постою тут. – Да, – сказал мальчик. – А это можно разве? – Почему же нельзя? – Вы же не военный. Я почесал затылок и сказал: – Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу тебя снять с караула. Это может сделать только военный, только начальник… И тут мне вдруг в голову пришла счастливая мысль. Я подумал, что если освободить мальчика от честного слова, снять его с караула может только военный, так в чем же дело? Надо, значит, идти искать военного. Я ничего не сказал мальчику, только сказал: «Подожди минутку», – а сам, не теряя времени, побежал к выходу… Ворота еще не были закрыты, еще сторож ходил где-то в самых дальних уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик. Я стал у ворот и долго поджидал, не пройдет ли мимо какой-нибудь лейтенант или хотя бы рядовой красноармеец. Но, как назло, ни один военный не показывался на улице. Вот было мелькнули на другой стороне улицы какие-то черные шинели, я обрадовался, подумал, что это военные моряки, перебежал улицу и увидел, что это не моряки, а мальчишки-ремесленники. Прошел высокий железнодорожник в очень красивой шинели с зелеными нашивками. Но и железнодорожник с его замечательной шинелью мне тоже был в эту минуту ни к чему. Я уже хотел несолоно хлебавши возвращаться в сад, как вдруг увидел – за углом, на трамвайной остановке – защитную командирскую фуражку с синим кавалерийским околышем. Кажется, еще никогда в жизни я так не радовался, как обрадовался в эту минуту. Сломя голову я побежал к остановке. И вдруг, не успел добежать, вижу – к остановке подходит трамвай, и командир, молодой кавалерийский майор, вместе с остальной публикой собирается протискиваться в вагон. Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку и закричал: – Товарищ майор! Минуточку! Подождите! Товарищ майор! Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и сказал: – В чем дело? – Видите ли, в чем дело, – сказал я. – Тут, в саду, около каменной будки, на часах стоит мальчик… Он не может уйти, он дал честное слово… Он очень маленький… Он плачет… Командир захлопал глазами и посмотрел на меня с испугом. Наверное, он тоже подумал, что я болен и что у меня голова не в порядке. – При чем же тут я? – сказал он. Трамвай его ушел, и он смотрел на меня очень сердито. Но когда я немножко подробнее объяснил ему, в чем дело, он не стал раздумывать, а сразу сказал: – Идемте, идемте. Конечно. Что же вы мне сразу не сказали? Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на воротах замок. Я попросил его несколько минут подождать, сказал, что в саду у меня остался мальчик, и мы с майором побежали в глубину сада. В темноте мы с трудом отыскали белый домик. Мальчик стоял на том же месте, где я его оставил, и опять – но на этот раз очень тихо – плакал. Я окликнул его. Он обрадовался, даже вскрикнул от радости, а я сказал: – Ну, вот, я привел начальника. Увидев командира, мальчик как-то весь выпрямился, вытянулся и стал на несколько сантиметров выше. – Товарищ караульный, – сказал кома – Какое вы носите звание? – Я – сержант, – сказал мальчик. – Товарищ сержант, приказываю оставить вверенный вам пост. Мальчик помолчал, посопел носом и сказал: – А у вас какое звание? Я не вижу, сколько у вас звездочек… – Я – майор, – сказал кома И тогда мальчик приложил руку к широкому козырьку своей серенькой кепки и сказал: – Есть, товарищ м Приказано оставить пост. И сказал это он так звонко и так ловко, что мы оба не выдержали и расхохотались. И мальчик тоже весело и с облегчением засмеялся. Не успели мы втроем выйти из сада, как за нами хлопнули ворота и сторож несколько раз повернул в скважине ключ. Майор протянул мальчику руку. – Молодец, товарищ сержант, – сказал он. – Из тебя выйдет настоящий воин. До свидания. Мальчик что-то пробормотал и сказал: «До свиданья». А майор отдал нам обоим честь и, увидев, что опять подходит его трамвай, побежал к остановке. Я тоже попрощался с мальчиком и пожал ему руку. – Может быть, тебя проводить? – спросил я у него. – Нет, я близко живу. Я не боюсь, – сказал мальчик. Я посмотрел на его маленький веснушчатый нос и подумал, что ему, действительно, нечего бояться. Мальчик, у которого такая сильная воля и такое крепкое слово, не испугается темноты, не испугается хулиганов, не испугается и более страшных вещей. А когда он вырастет… Еще не известно, кем он будет, когда вырастет, но кем бы он ни был, можно ручаться, что это будет настоящий человек. Я подумал так, и мне стало очень приятно, что я познакомился с этим мальчиком. И я еще раз крепко и с удовольствием пожал ему руку. Борис Заходер сказка Русачок Жил-был маленький зайчик, по имени Русачок, и был у него знакомый Головастик. Головастики спешат Ну, тут Русачок ему окончательно поверил. Раз-два-три-четыре-пять - Видит - Белка с ветки на ветку прыгает.
|