Глава 16. Крещение и сорок дней

16.1. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ОЖИДАЕМОМ МЕССИИ

Иисус приступил к Своему общественному труду в разгар всенародного интереса к проповеди Иоанна и в то время, когда еврейский народ с нетерпением ждал появления Мессии. Иоанн и Иисус разительно отличались друг от друга. Иоанн был пылким и усердным работником, Иисус – спокойным и счастливым тружеником; за всю Свою жизнь Он лишь несколько раз спешил. Иисус был утешением и успокоением для мира, а также, в некотором смысле, примером. Иоанн едва ли являлся утешением или примером. Он проповедовал Царство Небесное, но практически не познал того счастья, которое даёт это Царство. Хотя Иисус говорил об Иоанне как о величайшем из пророков прежнего типа, Он сказал также, что последний из тех, кто увидел великий свет нового пути и пришёл по этому пути в Царство Небесное, в действительности более велик, чем Иоанн.

Когда Иоанн проповедовал грядущее Царство, его основной мыслью было: «Обратитесь к Богу, бегите от будущего гнева!» Когда Иисус начал проповедовать, призыв к покаянию сохранился, но за ним всегда следовала Радостная Весть – весть о свободе нового Царства.

У евреев было много представлений об ожидаемом Спасителе, и в подтверждение своей точки зрения каждая из этих разных мессианских школ могла сослаться на соответствующие места в священных книгах иудеев. В целом, евреи считали, что начало их нации положил Авраам, а её кульминацией станет Мессия и новый век Царства Божьего. В более древние времена они представляли этого Спасителя как «Слугу Господнего», затем – как «Сына Человеческого», а ещё позднее некоторые из них называли Мессию даже «Сыном Божьим». И всё же, как бы он ни назывался, – «семенем Авраама» или «Сыном Давида», – все сходились на том, что он должен быть Мессией – Помазанником Божьим. Так это представление эволюционировало от «Слуги Господнего» к «Сыну Давида», «Сыну Человеческому» и «Сыну Божьему».

Во времена Иоанна и Иисуса более образованные евреи создали новое представление о грядущем Мессии как о совершенном и образцовом израильтянине, сочетающем в себе, как в «Слуге Господнем», тройственные функции пророка, священника и царя.

Евреи свято верили в то, что подобно Моисею, освободившему их прародителей от египетского рабства с помощью волшебства и чудес, грядущий Мессия освободит еврейский народ от римского господства с помощью ещё более чудотворного могущества и приведёт его к необыкновенному национальному триумфу. Учителя Закона собрали около пятисот отрывков из Писаний, явная противоречивость которых не помешала им утверждать, что в них предсказывается приход Мессии. Погружённые в детали времени, метода и функции, они практически полностью упустили из вида личность обещанного Мессии. Они искали восстановления еврейской национальной славы – мирского возвышения Израиля, – а не спасения мира. Поэтому очевидно, что Иисус Назарянин никогда не смог бы соответствовать тому материалистическому представлению о Мессии, которое существовало в еврейском сознании. Если бы евреи взглянули на многие из своих якобы мессианских пророчеств в ином свете, то это вполне естественным образом подготовило бы их сознание к принятию Иисуса как Завершителя одной эпохи и Зачинателя нового, лучшего периода – периода милосердия и спасения для всех народов.

Евреи воспитывались с верой в доктрину шехины. Однако этот, как считалось, символ Божественного Присутствия не был виден в Храме. Евреи верили, что приход Мессии приведёт к его восстановлению. У них были противоречивые представления о национальном грехе и якобы порочной природе человека. Некоторые из них учили, что грех Адама стал проклятием для всего человеческого рода и что Мессия снимет это проклятие и вернёт человеку божественное благоволение. Другие учили, что Бог, создавая человека, вложил в него как добрую, так и злую сущность; что, увидев результаты такого решения, он был чрезвычайно разочарован и что «Он раскаялся, что сотворил человека таковым». И те, кто учил этому, полагали, что Мессия придёт для того, чтобы спасти человека от его врождённой порочной сущности.

Большинство евреев верили, что они продолжают томиться под римской властью из-за своих национальных грехов и неискренности язычников, обратившихся в иудаизм. Еврейский народ не совершил чистосердечного покаяния; поэтому приход Мессии задерживался. Было много разговоров о покаянии; этим объясняется мощная и непосредственная притягательная сила проповеди Иоанна – «покайтесь и креститесь, ибо приблизилось Царство Небесное». А для любого благоверного еврея Царство Небесное могло означать только одно: приход Мессии.

Посвящение Иисуса имело одну особенность, совершенно чуждую еврейской концепции Мессии, и этой особенностью был союз двух сущностей – человеческой и божественной. Евреи по-разному представляли себе Мессию: совершенным человеком, сверхчеловеком и даже божественным существом. Но они никогда не придерживались идеи союза человеческого и божественного. И это стало главной трудностью для первых последователей Иисуса. Они понимали Мессию как человека – Сына Давида в представлении ранних пророков; они понимали Его как Сына Человеческого – сверхчеловека в представлении Даниила и некоторых более поздних пророков; они видели в Нём даже Сына Божьего – каким показывает Его автор Книги Еноха и некоторые из его современников. Но никогда, даже на мгновение, не возникало у них истинного представления о союзе двух сущностей – человеческой и божественной – в одной земной личности. Воплощение Создателя в образе создания не было раскрыто заранее. Оно было раскрыто только в Иисусе. Мир ничего не знал о таких вещах, пока Сын-Создатель не стал плотью и не явился к смертным данного мира.

16.2. КРЕЩЕНИЕ ИИСУСА

Иисус был крещён в самый разгар проповедничества Иоанна, когда вся Палестина жила надеждой, звучавшей в его откровении, – «приблизилось Царство Божье», – и когда всё еврейство предавалось серьёзному и глубокому самоанализу. Еврейское чувство национальной солидарности было чрезвычайно глубоким. Евреи не только верили, что грехи отца могут повлиять на детей, но были полностью уверены в том, что грех одного человека может стать проклятием для всей нации. Поэтому не все, кто являлся к Иоанну для крещения, считали себя виновными именно в тех грехах, которые разоблачал Иоанн. Многие набожные души крестились у Иоанна во благо Израиля. Они опасались, что неведомый им грех может отсрочить приход Мессии. Они чувствовали себя частью виновной и погрязшей в грехе нации, и приходили, чтобы своим крещением продемонстрировать плоды национального покаяния. Поэтому очевидно, что Крещение Иисуса ни в коей мере не было ритуалом раскаяния или искупления грехов. Принимая крещение от Иоанна, Иисус лишь следовал примеру многих благочестивых израильтян.

Когда Иисус Назарянин вошёл в Иордан для Крещения, Он был смертным данного мира, достигшим вершины эволюционного человеческого восхождения во всех сферах, имеющих отношение к овладению разумом и самоотождествлению с духом. В тот день в воде Иордана стоял ставший совершенным смертный эволюционных пространственно-временны́ х миров. Этот обряд был последним актом чисто человеческой жизни Иисуса на Земле. Когда Иоанн возложил свои руки на Иисуса, чтобы крестить Его, Дух Иисуса обрёл новый статус и предстал перед Ним в зримом виде. Иисус услышал голос этого Духа, говорящего: «Вот Сын Мой возлюбленный, к Которому Я благоволю». И Иоанн, вместе с двумя братьями Иисуса, также услышал эти слова. Стоявшие у воды ученики Иоанна не слышали этих слов, как не видели они явления Духа Иисуса. Только глаза Иисуса видели Его Дух. И пока эти четверо стояли в воде, Иисус, подняв глаза на находившейся рядом Свой Дух, произнёс молитву: «Отец Мой, Владыка Небесный, пусть прославится имя Твоё! Да придёт Царство Твоё! Да исполнится воля Твоя на земле, как на Небе». После этого «отверзлись Небеса», и Сыну Человеческому открылось видение, представленное Его Духом, где Он был Сыном Божьим, каким Он являлся до Своего прихода на Землю в образе смертной плоти и каким Ему предстояло стать после завершения жизни во плоти. Это небесное видение видел только Иисус.

Иоанн и Иисус услышали голос Духа Иисуса, говорящего от имени Бога, Всеобщего Отца, потому что Этот Дух (как и дух каждого человека) является частицей и подобием Райского Отца. В течение всей оставшейся земной жизни Иисус пребывал в постоянном (ещё более глубоком, чем прежде) общении со Своим, обретшим новый возвышенный статус, Духом.

Когда Иисус крестился, Он не каялся в злодеяниях, не исповедовался в грехах. Этим Крещением Он посвятил Себя исполнению воли Небесного Отца. Во время Своего Крещения Он услышал ясный призыв Своего Отца, окончательное веление исполнить дело Отца, и Он удалился на сорок дней, чтобы в уединении обдумать эти многочисленные проблемы.

Этот день Крещения подвёл черту под чисто человеческой жизнью Иисуса. Божественный Сын обрёл Своего Отца, Всеобщий Отец обрёл Своего воплощённого Сына.

Нужно добавить, что на момент Крещения Иисусу был почти тридцать один с половиной год от роду. Хотя евангелист Лука говорит, что Иисус был крещён в пятнадцатый год правления цезаря Тиберия (что должно было бы произойти в 29 году н. э., ведь Август умер в 14 году н. э.), следует иметь в виду то, что в течение двух с половиной лет до смерти Августа Тиберий был соправителем, а чеканка монет в его честь состоялась в октябре 11 года н. э. Поэтому пятнадцатым годом его фактического правления был именно этот, 26 год н. э. – год Крещения Иисуса. В этом же году римским наместником Иудеи стал Понтий Пилат.

16.3. СОРОК ДНЕЙ ПОСЛЕ КРЕЩЕНИЯ

В течение сорока дней после своего Крещения Иисус приспосабливался к изменившимся отношениям в мире и вселенной, вызванным появлением нового статуса у Его Духа. Во время уединения в горах Переи Он избрал линию поведения и методы для нового, изменившегося этапа Своей земной жизни, к которому Он собирался приступить.

Иисус удалялся не для поста и утешения Своей души. Он не был аскетом. Он явился, чтобы навсегда положить конец всем подобным представлениям о приближении к Богу. Причины, по которым Он искал уединения, принципиально отличались от тех, что двигали Моисеем, Ильёй и даже Иоанном Крестителем. Иисус желал удалиться для спокойных размышлений, продумать планы и определить методы Своего общественного труда на благо Земли и всех остальных миров Своей вселенной.

В течение всех этих сорока дней уединения Иаков и Иоанн Зеведеевы продолжали искать Иисуса. Не раз они находились поблизости от места Его обитания, но так и не нашли Его.

Первым решением Иисуса в горах было не учить одновременно с Иоанном Крестителем. Он собирался оставаться в относительном уединении до тех пор, пока труд Иоанна не достигнет своей цели или же пока Иоанна не заставят замолчать внезапным заключением в тюрьму. Иисус хорошо знал, что вскоре бесстрашные и дерзкие проповеди пробудят в гражданских правителях страх и враждебность.

Согласно Своему плану Иисус не должен был оставлять после Себя на планете каких-либо записей. Впредь Он писал только на песке. В Своё очередное посещение Назарета Иисус уничтожил все Свои записи, сохранившиеся на дощечках в столярной мастерской и висевшие на стенах старого дома, чем весьма расстроил Своего брата Иосифа.

Иисус не постился во время этого сорокадневного уединения. Максимальным сроком без пищи были первые два дня, проведённые в горах, когда Он был настолько погружён в мысли, что совершенно забыл о еде. Однако на третий день Он отправился на поиски пищи. Не подвергался Он в течение этого времени и искушениям со стороны каких-либо злых духов или мятежных личностей, обитающих в этом или каком-либо другом мире.

События этого знаменательного периода не были причудливыми видениями лишённого пищи и ослабленного разума, как не являлись они запутанными и наивными символами, которые впоследствии стали известны людям из Библии как «искушения Иисуса в пустыне». Наоборот, это было время размышлений обо всём насыщенном разнообразными событиями пути, пройденном в течение посвящения на Земле, и тщательного составления тех планов дальнейшего служения, которые могли бы оказать наибольшую пользу этому миру. Мысль Иисуса охватила всю эпоху существования человека на Земле.

В течение всех этих богатых событиями дней Иисус жил в древней скальной пещере – укрытии, находившемся в склоне горы неподалёку от деревни, называвшейся некогда Бейт Адис. Он пил из небольшого ручья, стекавшего по склону горы рядом с этим укрытием в скале.

16.4. РЕШЕНИЯ ИИСУСА

За время сорокадневного уединения Иисус принял несколько решений относительно Свого дальнейшего поведения и служения на Земле.

Он принял решение не пользоваться помощью никаких сверхъестественных существ, если только желание использовать их не будет исходить от Небесного Отца. Несмотря на это принципиальное решение, всё огромное сверхъестественное воинство находилось вместе с Иисусом в течение всего остатка Его земной жизни, всегда готовое подчиниться малейшему изъявлению воли своего Властелина.

Второе решение Иисуса касалось Его личных потребностей, а также, в целом, Его отношений с другими людьми. Он намеренно решил продолжать нормальное земное существование. Он определённо отказался от поведения, которое превосходило, попирало или нарушало бы установленные Им же Самим законы природы. Дело Его жизни должно было быть организовано и исполнено в согласии с законами природы (разве что течение некоторых природных процессов могло быть в редких случая ускорено) и существующей социальной организацией. Так Иисус избрал программу жизни, которая соответствовала решению не прибегать к чудесам и волшебству.

Он мог бы воспользоваться Своими сверхчеловеческими способностями для других, но для Себя – никогда. И Он строго следовал этой линии поведения до самого конца, когда в Его адрес была брошена насмешка: «Других спасал, а Себя спасти не может!» – Потому что Он не хотел.

Евреи ожидали, что Мессия будет творить ещё бо́ льшие чудеса, чем Моисей, который, якобы, высек воду из пустынной скалы и накормил их праотцев манной в пустыне. Иисус знал, какого Мессию ждали Его соплеменники, и Он обладал всем могуществом и всеми прерогативами для того, чтобы оправдать их самые радужные надежды. Однако Он отказался от такого величественного плана, сулившего могущество и славу. Подобный путь сотворения ожидаемых от Него чудес был для Него возвратом к прежним временам, к невежественной магии и отсталым ритуалам диких шаманов. Возможно, Он мог бы пойти на ускорение законов природы для спасения Своих созданий, но Он не соглашался преступать Свои собственные законы для личной пользы или для внушения благоговейного страха Своим человеческим собратьям.

Иисус сочувствовал Своему народу. Он прекрасно понимал, что привело их к ожиданию прихода Мессии, – времени, когда, как считалось, земля будет приносить в десять тысяч раз больше плодов, и одна виноградная лоза разрастётся тысячью ветвей, а каждая ветвь родит тысячу гроздей, а на каждой грозди вырастет тысяча виноградин, а каждая виноградина даст литры вина. Евреи верили, что Мессия возвестит эру волшебного изобилия. Они давно уже воспитывались на чудесных преданиях и волшебных легендах.

Иисус не был тем Помазанником, что явился лишь для умножения хлеба и вина. Он прибыл не для того, чтобы удовлетворять только мирские потребности. Он пришёл, чтобы раскрыть Небесного Отца Своим земным детям, пытаясь убедить их следовать за Ним в искреннем стремлении жить так, чтобы Своей жизнью исполнять волю Небесного Отца.

Этим решением Иисус Назарянин показал смотрящей на Него вселенной безумство и греховность превратного использования божественных талантов и данных Богом способностей для личного возвеличения, для чисто эгоистической выгоды и прославления. А в этом и состоял грех предателя Люцифера и его сообщника Калигастии. Это великое решение Иисуса является яркой иллюстрацией той истины, что эгоистическое удовлетворение и чувственное наслаждение неспособно само по себе принести счастье развивающимся людям.

Третьим решением Иисуса было то, что Он решил пользоваться обычными средствами для заботы о Своей человеческой безопасности и разумными мерами предосторожности для предотвращения преждевременного прекращения Своей земной жизни; решил воздерживаться от любого сверхчеловеческого вмешательства в случае, если в Его жизни во плоти сложится критическая ситуация. Принимая это решение, Иисус сидел в тени у самого края скалы, нависшей над обрывом. Он прекрасно понимал, что может броситься с уступа вниз и не причинит Себе никакого вреда, если только аннулирует Свои решения.

Иисус знал, что Его соплеменники ожидали Мессию, Который был бы выше законов природы. Он хорошо помнил то место из Писаний, где говорилось: «Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не споткнёшься о камень ногою твоею [Пс, 90: 10-12]». Можно ли было оправдать такое высокомерие, такое попрание установленных Богом законов тяготения, защитой от возможного вреда или же завоеванием доверия у Своего народа, сбитого с толку и усвоившего ложные учения?

Понимая всё это и зная, что в Своём собственном поведении Иисус отказывался действовать вопреки установленным Им законам природы, можно не сомневаться в том, что Он никогда не ходил по воде и ничем не нарушал материальный порядок управления миром.

Четвёртым решением Иисус постановил не использовать какие-либо из Своих сверхчеловеческих возможностей для привлечения внимания и завоевания преданности Своих соплеменников. Даже тогда, когда Он допускал проявление многочисленных милосердных деяний, сокращавших время, Он почти всегда призывал тех, кто получал от Него целительную помощь, никому не рассказывать об этих благодеяниях. И Он всегда отвергал насмешки Своих врагов, требующих «показать знамение» в доказательство Его божественности.

Иисус поистине мудро предвидел, что чудеса и волшебство, внушая людскому разуму благоговейный страх, могут привести только к внешней покорности. Такие действия не могли бы раскрыть Бога, как не спасли бы они человека. Он отказался стать только Чудотворцем. Он решил посвятить Себя единственной задаче: установлению Царства Небесного.

Пятым решением Иисус отверг роль освободителя, который явился бы для того, чтобы своей чудодейственной властью повергнуть врагов Израиля и сделать евреев мировыми правителями, не знающими нужды и угнетения. Иисус знал, что этой мечте не было суждено когда-либо сбыться. Он знал, что путь в Царство Небесное лежит через ниспровержение зла в сердцах людей и является сугубо духовным свершением. Иисус поставил Своей целью завершить Свой земной труд так же, как Он его начал, – в качестве Сына Человеческого. Он принял окончательное решение о тех текстах (доныне содержащихся в Библии), которым учила Его мать – таких как: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли в наследие Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника [Пс, 2: 7-9]». Иисус Назарянин пришёл к выводу, что такие высказывания не относятся к Нему.

Иисус сформулировал программу установления Царства Отца: Он не будет потакать физическому удовлетворению людей. Он не будет раздавать хлеб людским толпам, свидетелем чего Он лишь недавно был в Риме. Он не будет привлекать к Себе внимание чудесами, хотя евреи ожидают именно такого Спасителя. Не будет Он добиваться и признания духовного откровения за счёт проявления политической власти или мирского могущества. Отвергая эти методы возвышения грядущего Царства в глазах ожидавших Мессию евреев, Иисус предопределил то, что эти самые евреи, вне всякого сомнения, безоговорочно отвергнут все Его заявления о власти и божественности. Зная всё это, Иисус в течение долгого времени пытался воспрепятствовать тому, чтобы Его первые последователи называли Его Помазанником Божьим.

В течение всего Своего общественного служения Иисусу приходилось сталкиваться с тремя постоянно повторявшимися ситуациями: требованием накормить, требованием чудес и, наконец, просьбой разрешить Его последователям сделать Его царём. Однако Иисус никогда не отходил от решений, принятых в дни этого уединения в горах Переи.

В последний день Своего памятного уединения – перед тем как начать спуск с гор и присоединиться к Иоанну и его ученикам – Сын Человеческий принял Своё последнее – шестое – решение: «И во всех остальных вопросах – как и в тех, по которым уже принято решение, – Я торжественно обещаю, что буду подчиняться воле Отца Моего».

Произнеся эти слова, Иисус спустился вниз. И Его лицо озаряла слава духовной победы и нравственного достижения.