Глава 56. Тайный Ужин

56.1. ПРИБЫТИЕ И СПОР О ПОЧЁТНЫХ МЕСТАХ

Когда в четверг, во второй половине дня, Филипп напомнил Иисусу о приближавшейся Пасхе и спросил, как Тот планирует отметить её, он имел в виду пасхальную трапезу, которую полагалось есть вечером следующего дня, в пятницу. Обычно к празднованию Пасхи начинали готовиться не позднее полудня предыдущего дня. А поскольку день у евреев начинался на заходе солнца, то это означало, что субботняя пасхальная трапеза должна состояться вечером в пятницу до полуночи.

Поэтому апостолы терялись в догадках, пытаясь понять заявление Учителя о том, что они будут отмечать Пасху на день раньше. Они считали, что Иисус, зная о Своём предстоящем аресте до пасхального ужина в пятницу вечером, приглашает их на особую трапезу в этот четверг. Другие полагали, что это будет всего лишь особой встречей, предшествующей привычному празднованию Пасхи.

Апостолы знали, что Иисус и раньше отмечал бескровную Пасху: они знали, что Он никогда не участвует в жертвоприношениях, предусмотренных иудейской религией. Он часто ел пасхального ягнёнка в гостях, но ягнёнок никогда не подавался на стол, если хозяином был Иисус. Поэтому апостолы не стали бы особенно удивляться, если бы ягнёнка не было даже в пасхальный вечер, а так как этот ужин состоялся на день раньше, они не придали никакого значения его отсутствию.

Поздоровавшись с отцом и матерью Иоанна Марка, апостолы сразу же поднялись в верхний зал, а Иисус задержался внизу, чтобы поговорить с семьёй Марка.

Было заранее условлено, что Учитель будет отмечать этот праздник наедине со Своими апостолами. Поэтому здесь не было слуг, которые прислуживали бы им за столом.

Когда Иоанн Марк проводил апостолов наверх, они увидели просторный зал, где всё было приготовлено для Ужина, и заметили, что на одном конце стола уже лежит хлеб, вино, вода и травы. Кроме той своей части, на которой находились хлеб и вино, этот длинный стол был окружён тринадцатью кушетками, какие ставили для празднования Пасхи в состоятельных еврейских домах.

Когда двенадцать вошли в этот верхний зал, то сразу же за дверью они заметили кувшины с водой, тазы и полотенца, приготовленные для того, чтобы они могли вымыть свои пыльные ноги. Однако здесь не было слуг, которые сделали бы это, и потому, как только Иоанн Марк оставил их, апостолы начали переглядываться, и каждый думал про себя: «Кто же вымоет нам ноги?» И каждый считал, что он не может вести себя так, чтобы не выглядеть слугой для остальных.

Продолжая стоять и размышлять про себя, они смотрели на расположение мест вокруг стола, обратив внимание на более высокую софу для хозяина, справа от которой находилась одна кушетка, и одиннадцать других, расставленных вокруг стола так, что последняя находилась напротив этого почётного места справа от хозяина.

Апостолы ожидали, что Учитель появится с минуты на минуту, но они оказались в затруднительном положении, не зная, следует ли занять места самим или дождаться, пока Он придёт и укажет им их места. Пока остальные стояли в нерешительности, Иуда подошёл к почётному месту слева от хозяина и дал понять, что он собирается занять эту кушетку в качестве привилегированного гостя. Этот поступок Иуды сразу же вызвал среди апостолов ожесточённый спор. Не успел Иуда присвоить себе почётное место, как Иоанн Зеведеев обосновался на втором из привилегированных мест, справа от хозяина. Узурпация лучших мест Иудой и Иоанном привела Симона Петра в такую ярость, что под сердитыми взглядами остальных апостолов он демонстративно обошёл стол и занял место на самой дальней, последней кушетке, прямо напротив той, которую избрал для себя Иоанн Зеведеев. Поскольку другие захватили первые места, Пётр решил избрать самое последнее. И он поступил так не только в знак протеста против недостойной гордыни своих братьев, но и в надежде на то, что Иисус, войдя и увидев его на наименее почётном месте, пригласит его занять более почетное и сместит того, кто позволил себе присвоить эту честь.

После того как были заняты самая первая и самая последняя кушетки, остальные апостолы также выбрали себе места: одни ближе к Иуде, другие ближе к Петру, пока все не устроились за столом. Они расположились вокруг подковообразного стола на этих кушетках в следующем порядке: справа от Иисуса – Иоанн, слева – Иуда, Симон Зелот, Матфей, Иаков Зеведеев, Андрей, близнецы Алфеевы, Филипп, Нафанаил, Фома и Симон Пётр.

Все они собрались для того, чтобы отдать должное – во всяком случае, в духе – обычаю, существовавшему ещё до Моисея и восходившему к тем временам, когда их отцы были рабами в Египте. Эта вечерняя трапеза была их последним свиданием с Иисусом, но даже такой торжественный случай не помешал апостолам, вслед за Иудой, вновь поддаться своим старым пристрастиям к почестям, привилегиям и самовозвеличению.

Когда в двери показался Учитель, они ещё продолжали громкую и сердитую перебранку. Иисус на мгновение остановился в дверях, и Его лицо постепенно приняло разочарованное выражение. Ничего не сказав, Он направился к Своему месту, не вмешиваясь в их расположение за столом.

Они были готовы приступить к Ужину, но их ноги оставались неумытыми, и они пребывали далеко не в самом приятном расположении духа.

56.2. НАЧАЛО ТРАПЕЗЫ

Когда Иисус занял Своё место, на какое-то время воцарилась тишина.

Он оглядел их и, сняв напряжение улыбкой, сказал: «Мне очень хотелось встретить эту Пасху вместе с вами. Мне хотелось ещё раз, до Моих мучений, разделить с вами трапезу. Понимая, что пробил час Мой, Я договорился о сегодняшнем Ужине вместе с вами, ибо днём завтрашним все мы будем в руках Отца, Чью волю Я пришёл исполнить. В следующий раз Я буду трапезничать с вами уже в том Царстве, которое Мне даст Отец Мой, когда Я завершу то, ради чего Он послал Меня в этот мир».

Когда апостолы смешали вино с водой (как было принято в древности), они передали чашу Иисусу, Который, приняв её из рук Фаддея и держа в Своих руках, вознёс благодарственную молитву.

Завершив вознесение молитвы, Иисус сказал: «Возьмите эту чашу и разделите между собой. И когда вы будете пить из неё, вдумайтесь в то, что Я больше не буду вкушать вместе с вами дар виноградной лозы, ибо это наш последний Ужин. В следующий раз мы соберёмся на совместную трапезу уже в грядущем Царстве».

56.3. ИИСУС ОМЫВАЕТ АПОСТОЛАМ НОГИ

По еврейскому обычаю, после первой пасхальной чаши хозяин вставал из-за стола и омывал руки. Позднее – во время еды и после второй чаши – гости также вставали и омывали руки. Поскольку апостолы знали, что их Учитель никогда не соблюдал этого ритуального омовения рук, они с огромным интересом ждали, что Он собирается сделать, когда, выпив Свою первую чашу, Иисус встал из-за стола и молча подошёл к двери, где находились кувшины с водой, тазы и полотенца. Их любопытство сменилось изумлением, когда они увидели, что Учитель снимает Свою верхнюю одежду, затыкает полотенце за пояс и начинает наливать воду в один из тазов. И вот эти двенадцати человек, лишь недавно отказавшиеся умыть друг другу ноги и спорившие по поводу почётных мест за столом, увидели, что Иисус обошёл свободный конец стола, подошёл к самому дальнему месту на пиру, где возлежал Симон Пётр, и, склонившись наподобие слуги, собрался умыть Симону ноги. Когда Учитель встал на колени, все двенадцать, как один, поднялись. Даже предатель Иуда на мгновение настолько забыл о своём позоре, что вскочил вместе с другими апостолами в этом выражении недоумения, уважения и предельного изумления.

Симон Пётр стоял, взирая на обращённое к нему снизу лицо Учителя. Иисус ничего не говорил. Его поза красноречиво свидетельствовала о том, что Он собирается умыть Симону Петру ноги. Поскольку Пётр поклонялся Иисусу и чтил Его в своём сердце, неудивительно, что ему было неприятно видеть, как Иисус склонился перед ним в позе покорного слуги и, подобно рабу, предлагал умыть ему ноги. Когда Пётр пришёл в себя настолько, что смог обратиться к Учителю, он выразил те чувства, которые наполняли сердца всех его собратьев.

Через несколько мгновений Пётр, справившись со своим сильнейшим смущением, сказал: «Учитель, неужели Ты и впрямь собираешься омыть мне ноги?»

Глядя Петру в глаза, Иисус ответил: «Возможно, ты не вполне понимаешь то, что Я собираюсь сделать, но впоследствии ты поймёшь смысл всех этих вещей».

Тогда Симон Пётр, глубоко вздохнув, воскликнул: «Учитель, Ты никогда не будешь омывать мне ноги!»

И каждый из апостолов одобрительно кивнул, поддержав решительное заявление Петра, не желающего позволить Иисусу унижать Себя перед ними.

Даже сердце Иуды Искариота поначалу было тронуто этой волнующей и необычной сценой. Но, оценив увиденное через своё тщеславие, он пришёл к выводу, что этот жест смирения стал всего лишь очередным и убедительным подтверждением отсутствия у Иисуса качеств, необходимых для Избавителя Израиля, и что он, Иуда, был прав, решив предать дело Учителя.

Затаив дыхание, они стояли, поражённые увиденным, и Иисус сказал: «Петр, Я утверждаю, что если Я не умою твоих ног, ты останешься непричастен ко Мне в том, что Я собираюсь исполнить».

Услышав это заявление, усиленное тем, что Иисус продолжал стоять на коленях у его ног, Пётр принял одно из тех решений, которые выражались в слепом подчинении воле уважаемого и любимого человека. Когда Симон Пётр начал догадываться, что в этом символическом услужении заключён некий смысл, определяющий будущую связь с трудом Учителя, он не только согласился с тем, чтобы Иисус умыл ему ноги, но и в свойственной ему пылкой манере воскликнул: «Тогда, Учитель, омой не только мои ноги, но и руки, и голову!»

Прежде чем начать омывать ноги Петра, Иисус сказал: «Тому, кто уже чист, нужно омыть только ноги. Вы, сидящие сегодня со Мной, чисты – но не все. И всё же пыль с ваших ног следовало смыть до того, как вы сели ужинать со Мной. И кроме того, Я хотел бы исполнить это Свой услужение как притчу, поясняющую значение новой заповеди, которую Я вскоре дам вам».

Таким же образом Иисус обошёл стол и, в тишине, омыл ноги Своих двенадцати апостолов, не пропустив и Иуду.

Закончив омывать ноги двенадцати, Иисус накинул рубаху, вернулся на Своё место хозяина и, обведя глазами обескураженных апостолов, сказал: «Понимаете ли вы, что Я сделал для вас? Вы называете Меня Учителем, и вы правы, ибо так оно и есть. Так если Я, ваш Учитель, омыл вам ноги, то почему вы не хотели омыть ноги друг другу? Какой урок вам следует извлечь из этой притчи, где Учитель с такой готовностью оказывает услугу, которую братья Его не пожелали оказать друг другу? Истинно, истинно вам говорю: слуга не выше своего хозяина. И тот, кого послали исполнить поручение, не выше того, кто его послал. Вы видели, как Я служил в прожитой вместе с вами жизни, и счастливы те из вас, у кого хватит благодатного мужества, чтобы так служить. Но почему вы так медленно усваиваете то, что тайна величия в Царстве Духовном отличается от путей этого мира – путей силы?

Когда Я вошёл в этот зал, вы не удовлетворились своим гордым отказом омыть друг другу ноги, – вам нужно было непременно пуститься в пререкания о том, кто займёт почётные места за Моим столом. Таких почестей ищут фарисеи и дети этого мира, но подобное поведение недостойно посланников Царства Небесного. Разве вы не знаете, что за столом Моим не может быть почётных мест? Разве вы не понимаете, что Я люблю каждого из вас так же, как и остальных? Разве вы не знаете, что ближайшее ко Мне место – в том смысле, какой вкладывают в это люди, – может ничего не говорить о вашем положении в Царстве Небесном? Вы знаете, что цари язычников господствуют над своими подчинёнными, и те, кто пользуется этой властью, иногда называются «благодетелями». Но не так будет в Царстве Небесном. Пусть самый главный из вас будет, как самый младший, а тот, кто правит, пусть будет подобен тому, кто прислуживает. Ибо кто важнее: тот, кто за столом, или тот, кто прислуживает? Разве не считают обычно, что важнее тот, кто за столом? Но вы видите, что Я среди вас, как тот, кто прислуживает. И если вы желаете стать вместе со Мной слугами в исполнении воли Отца, то в грядущем Царстве будете восседать со Мной в могуществе, продолжая исполнять волю Отца в будущей славе».

Когда Иисус умолк, близнецы Алфеевы подали хлеб и вино вместе с горькими травами и пастилу из сухофруктов для следующего блюда Тайного Ужина.

56.4. ПОСЛЕДНЕЕ ОБРАЩЕНИЕ К ПРЕДАТЕЛЮ

В течение нескольких минут апостолы ели молча, но вскоре, под влиянием хорошего настроения Иисуса, они начали переговариваться друг с другом. Прошло совсем немного времени, и застолье уже протекало так, как будто не произошло ничего необычного, что могло помешать атмосфере радости и всеобщего единения в этот необычный вечер.

По прошествии какого-то времени, примерно в середине второй перемены блюд, Иисус сказал: «Я уже говорил вам, сколь велико было Моё желание разделить с вами эту трапезу. Зная о заговоре сил тьмы, поставивших своей целью убить Сына Человеческого, Я решил встретиться с вами в этом тайном зале за день до Пасхи, ибо завтра вечером к этому времени Меня уже не будет с вами. Я не раз говорил вам, что Я должен вернуться к Отцу. Пришёл Мой час, но не требовалось, чтобы один из вас предавал Меня Моим врагам».

Услышав это, двенадцать – уже в значительной мере избавленные от своей самонадеянности и самоуверенности после Притчи об омовении ног и последовавшей за ней беседы – стали обескураженно переглядываться и неуверенно спрашивать: «Не я ли?»

И когда каждый из них задал этот вопрос, Иисус сказал: «Хотя Мне нужно вернуться к Отцу, для исполнения Его воли не требовалось, чтобы один из вас становился предателем. Вот плоды затаённого зла в сердце того, кто не смог полюбить истину всей своей душой. Сколь коварна гордыня ума, которая предшествует духовному падению! Тот, кто многие годы был Моим другом, кто и сейчас ест Мой хлеб, будет готов предать Меня, хотя сейчас он опускает руку свою вместе со Мной в блюдо».

После этих слов Иисуса все начали переспрашивать: «Не я ли?»

И когда Иуда, сидевший по левую руку от своего Учителя, снова спросил: «Не я ли?», Иисус, обмакнув хлеб в блюдо с травами, передал его Иуде со словами: «Ты сам сказал».

Но другие не слышали того, что Иисус сказал Иуде.

Иоанн, возлежавший по правую руку, наклонился к Учителю и спросил: «Кто это? Мы должны знать, кто оказался недостойным доверия».

Иисус ответил: «Я уже сказал вам: тот, кому Я передал смоченный хлеб».

Однако то, что Хозяин передал кусок смоченного хлеба сидящему по левую руку, было столь естественным, что никто из них не обратил на это внимания, хотя заявление Иисуса было совершенно недвусмысленным. Иуда же мучительно понимал, что слова Учителя имеют отношение к его поступку, и начал опасаться, что его собратья теперь тоже узна́ ют о его предательстве.

Чрезвычайно взволнованный сказанным, Пётр перегнулся через стол и обратился к Иоанну: «Спроси Его, кто это, а если Он уже сказал тебе, сообщи мне, кто предатель».

Иисус прервал их перешёптывание, сказав: «Мне грустно оттого, что это злодеяние стало возможным, и вплоть до этого часа Я надеялся, что сила истины восторжествует над коварством зла. Но такие победы невозможны без той веры, которой присуща искренняя любовь к истине. Я не стал бы рассказывать вам об этом здесь, на нашем последнем Ужине, но Я хочу предупредить вас о грядущих страданиях и этим подготовить вас к тому, что нависло над нами. Я рассказал вам об этом, ибо желаю, чтобы после Моего ухода вы вспомнили, что Я знал обо всех этих преступных замыслах и заранее предупредил вас о том, что буду предан. И Я делаю всё это только для того, чтобы укрепить вас перед искушениями и испытаниями, на пороге которых мы стоим».

После этого Иисус наклонился к Иуде и сказал: «То, что ты решил сделать, делай скорее».

Услышав эти слова, Иуда встал из-за стола и быстро вышел из комнаты, уходя в ночь, чтобы исполнить то, что он решил сделать. Когда остальные апостолы увидели, что Иуда, выслушав Иисуса, быстро ушёл, они подумали, что он отправился купить что-то для Ужина или исполнить какое-нибудь другое поручение Учителя, поскольку они полагали, что Иуда всё ещё казначей.

Теперь Иисус знал, что ничто не сможет удержать Иуду от предательства.

56.5. УЧРЕЖДЕНИЕ ПОМИНАЛЬНОЙ ТРАПЕЗЫ

Когда Иисусу подали третью чашу с вином – «чашу благословения», – Он встал с кушетки и, взяв чашу в руки, благословил её словами: «Пусть каждый из вас возьмёт эту чашу и выпьет из неё. Она будет чашей Моего поминовения. Эта чаша – чаша благословения Нового Договора милосердия и истины. Она станет для вас знаком посвящения и служения божественного Духа истины. В следующий раз Я буду пить эту чашу вместе с вами уже в новом обличье в вечном Царстве Отца».

Чувствуя, что происходит нечто исключительное, все апостолы, в полной тишине, с глубоким благоговением пили из этой чаши благословения. Старая Пасха отмечала освобождение их предков от национального рабства и обретение личной свободы. Теперь же Иисус учреждал новую поминальную трапезу – символ нового избавления порабощённого индивидуума от оков обрядности и эгоизма и обретения духовной радости, присущей братству и товариществу освобожденных в духе сынов живого Бога.

Когда они закончили пить из этой новой поминальной чаши, Иисус взял хлеб и, вознеся благодарственную молитву, преломил его.

Велев апостолам передать хлеб друг другу, Он сказал: «Возьмите этот поминальный хлеб и съешьте его. Я говорил вам, что Я – хлеб жизни. И этот хлеб жизни есть объединённая жизнь Отца и Сына в едином даре. Слово Отца, выраженное в Сыне, действительно есть хлеб жизни».

Разделив поминальный хлеб, – символ живого слова истины, воплощённого в образе смертной плоти, – все сели.

Учреждая эту поминальную трапезу, Иисус, по Своему обыкновению, прибегнул к притчам и символам. Он воспользовался символами, поскольку хотел раскрыть некоторые великие духовные истины так, чтобы Его последователям было трудно приписать Его словам строго определённые толкования и точный смысл. Таким образом Он стремился не дать последующим поколениям выхолостить Его Учение и сковать его духовные значения мёртвыми цепями традиции и догмы. Учреждая единственную церемонию причастия, связанную со всей миссией Своей жизни, Иисус всячески старался подсказать значения, не связывая Себя точными определениями. Он не желал уничтожать индивидуальное представление о божественном общении, учреждая точную форму. Не желал Он и ограничивать духовное воображение верующего, стесняя его формальностями. Наоборот, Он пытался придать возрождённой душе человека спасительную духовную свободу.

Несмотря на такую попытку Иисуса учредить новое поминальное причастие, в минувшие с тех пор века Его последователи позаботились о том, чтобы помешать исполнению этого недвусмысленного желания. Духовный символизм того последнего вечера во плоти был подвергнут точным интерпретациям и низведён до почти математической строгости готовых формул. Ни одно учение Иисуса не подвергалось такому канонизирующему воздействию церковной традиции, как это…

На короткое время они задумались, после чего Иисус продолжил: «Выполняя это, вспоминайте жизнь, прожитую Мною на земле среди вас, и радуйтесь тому, что Я собираюсь продолжать жить на земле вместе с вами и служить через вас. Как личности, не спорьте между собой о том, кто из вас больше. Будьте все, как братья. А когда Царство расширится и охватит больши́ е собрания верующих, вам точно так же следует воздерживаться от споров о величии или наградах между такими собраниями».

Это событие произошло в верхней комнате в доме одного из друзей Иисуса. Ни Ужин, ни дом не имели никакого отношения к священной церемонии или обрядовому освящению. Поминальная трапеза была учреждена без согласия духовенства.

Учредив эту поминальную трапезу, Иисус сказал апостолам: «И каждый раз, когда вы будете собираться на такой ужин, делайте это в память обо Мне. И вспоминая Меня, сначала обратитесь в мыслях своих к Моей жизни во плоти: вспомните, что когда-то Я был с вами. А затем, глазами веры, узрите, что когда-нибудь все вы будете трапезничать со Мной в вечном Царстве Отца. Вот новая Пасха, которую Я оставляю вам: память о Моей посвященческой жизни – слове вечной истины, а также о Моей любви к вам – излиянии Моего Духа истины на всю плоть».

В завершение празднования старой, но бескровной Пасхи, и в ознаменование введения новой поминальной трапезы, они все вместе исполнили сто шестнадцатый псалом.