Часть вторая оскорбление

…И они направились туда, где Мартину еще не приходилось бывать, оставив далеко позади Немецкое пристанище и Блакеберг, – а ведь там проходила граница изведанного мира.

Яльмар Седерберг. ^[18] Юность Мартина Бирка

Но сердце отдавший хильдре лесной

Навеки пребудет в оковах –

Покуда душа его спит под луной.

Не знать ему счастья земного.

Виктор Рюдберг. ^[19] Лесная дева

В воскресенье газеты опубликовали подробный репортаж об убийстве в Веллингбю. Рубрика гласила: «ЖЕРТВА РИТУАЛЬНОГО УБИЙСТВА?»

Фотография мальчика на лесной поляне. Дерево.

К этому времени убийца из Веллингбю уже сошел с уст местных жителей. Цветы на поляне завяли, свечи погасли. Полицейские ленты расцветки карамельных фантиков были убраны, все возможные следы и улики зафиксированы.

Воскресная статья снова разожгла дискуссии. Эпитет «ритуальное убийство» подразумевал, что подобное должно было случиться снова, не правда ли? Ведь смысл ритуала в повторении.

Все, кто когда-либо ходил по той дороге или просто находился поблизости, имели что сказать. Какой зловещей была эта часть леса. Или как там было красиво и спокойно и кто бы мог подумать…

Все, кто знал мальчика, пусть даже поверхностно, рассказывали, каким он был распрекрасным и какой злодей убийца. Убийство охотно использовали в качестве аргумента за введение смертной казни даже те, кто в принципе возражал против крайних мер.

Не хватало лишь одного. Фотографии убийцы. Все смотрели на безликую поляну, на улыбающееся лицо мальчика. Без фотографии того, кто это сделал, казалось, что все это произошло… само собой.

Не было ощущения завершенности.

В понедельник, двадцать шестого октября, полиция объявила по радио и в утренних газетах, что был проведен крупнейший антинаркотический рейд в истории Швеции. Пойманы пять ливанцев.

Ливанцы.

По крайней мере, это было понятно. Пять килограммов героина. Пять ливанцев. По килограмму на каждого.

Ливанцы в довершение всего получали шведское пособие по безработице, втихую занимаясь контрабандой наркотиков. Фотографий ливанцев, правда, тоже не было, но здесь они и не требовались. Как выглядят ливанцы, все и так знали. Арабы. Ну да, ну да.

Кое-кто высказывал предположение, что маньяк тоже из эмигрантов. А что, вполне вероятно. Разве в арабских странах не существуют всяческие кровавые ритуалы? Исламисты, вон, отправляют собственных детей с пластмассовыми крестами – или что они там носят на шеях – обезвреживать мины. Если верить слухам. Страшные люди. Иран, Ирак. Ливанцы.

Но полиция обнародовала в понедельник авторобот убийцы, опубликовав его во всех вечерних газетах. Оказалось, что его видела какая-то девочка. С портретом торопиться не стали, чтобы не упустить никаких деталей. Постарались на совесть.

Швед как швед. Бледное лицо. Невыразительный взгляд. Все тут же согласились, что именно так и выглядит убийца. Несложно представить, как человек с подобным лицом, похожим на маску, крадется к тебе по лесной поляне и…

Все жители Западного Стокгольма, имевшие хоть малейшее сходство с портретом, чувствовали на себе долгие испытующие взгляды. Придя домой, они смотрелись в зеркало. Ни капли сходства. В постели, перед сном, они подумывали, не изменить ли им завтра внешность – или это вызовет подозрения?

Они напрасно беспокоились. Совсем скоро у людей появится иной повод для волнения. Швеция станет другой страной. Оскорбленной нацией. Именно это слово звучало повсеместно: оскорбление.

Пока люди с внешностью убийцы лежат в своих постелях, обдумывая новую прическу, советская подводная лодка буксует на мели у берегов Карлскруны. Ее двигатели ревут, разгоняя эхо между шхер в попытке сойти с мели. Никто не удосуживается выйти в море, чтобы проверить, что происходит.

Лодку случайно обнаружат в среду утром.