Список прочитанной литературы.

Существует множество версий, почему Пушкин так и не закончил роман. Скорее всего, причин было несколько. Это и выход романов Булгарина и Загоскина, также полемика с Булгариным и его фельетон в „Северной пчеле“, направленный против Пушкина, помешали написанию «Арапа Петра Великого». В этом фельетоне говорилось, что предок «поэта-мулата» (Пушкина) – Ганнибал был куплен в порту «за бутылку рома». Эти слова полностью обесценивали экзотичность, которая являлась для Пушкина одной их самых важных вещей, выделяющих его восточного предка среди прочих.

Но у Пушкина всё же были планы по продолжению романа, которые сохранились и доныне. Судя по черновикам Пушкина, пленный шведский офицер, живущий в доме – будущий герой романа, именно к нему, приходит Валериан (становится ясно, что юноша, пришедший в начале VII главы – не кто иной, как Валериан – «жених» Наташи) «которого учил» Густав «шведскому артикулу» «в этой самой комнатке»[3] – стрелец, «волчонок», отец которого спас жизнь Гавриле Афанасьевичу, и который некогда жил в доме. Единственная роль шведа до этого –разговор с Петром о военном походе 1701 года. В будущем, судя по всему, швед будет связующим звеном, посредником между Наташей и её возлюбленным Валерианом. Очевидно, что стрелецкий сын будет «против» Петра, поскольку Пётр – сват Ибрагима к Наташе, а Валериан любит Наташу и сам хочет на ней жениться и поскольку Валериан – сын стрельца, которые бунтовали против Петра. Сам Ржевский не любит стрелецкого сына, он называет его «волчонком». На пиру у Ржевского присутствует ещё один «старинный русский барин» - это Кирила Петрович Т. (будущий Троекуров). «Арап Петра Великого» также пересекается с «Дубровским» в схожести Валериана и Владимира Дубровского – враждебных барину юных людей. И тот, и другой за время пребывания в доме барина влюбляются в дочь барина, дочери тоже их любят, а барин в обоих случаях выдаёт дочь «за нелюбимого». Также можно увидеть сходство с «Айвенго». Айвенго изгнан своим отцом из дома, он любит леди Ровену, и леди Ровена любит его. Отец хочет, чтобы леди Ровена вышла замуж за Ательстатана Конингбурского. В «Арапе» Валериан – противник Ржевского, любим Натальей, и сам её любит. Но отец, узнав, что Наташа не забыла Валериана, решает, что необходимо её выдать за Ганнибала. Интересно также, что Ательстан – последний саксонский король, а Ганнибал – сын убитого абиссинского князя, тоже последний из правящей фамилии. Также, согласно свидетельству Алексея Николаевича Вульфа, близкого друга Пушкина (Пушкин дружил со всей семьёй Вульфов и посвятил сёстрам Алексея несколько стихотворений), Пушкин собирался включить в роман рождение женой арапа белого ребёнка, из-за чего жена заключается в монастырь. Вульф в своём дневнике пишет «…показал он мне только что написанные первые две главы романа в прозе, где главное лицо представляет его прадед Ганнибал, сын абиссинского эмира, похищенный турками, а из Константинополя русским посланником присланный в подарок Петру I, который его сам воспитывал и очень любил. Главная завязка этого романа будет — как Пушкин говорит — неверность жены сего арапа, которая родила ему белого ребенка и за то была посажена в монастырь».[4] По преданию, первая жена Ганнибала – гречанка Евдокия Андреевна Диопер, которая вышла за него замуж не по любви, действительно родила Ибрагиму белого ребёнка, за что была преследуема, и позже Ибрагим с ней развёлся.

Пушкин подчёркивает экзотичность своего предка, его иноземное происхождение. Любимая ситуация Вальтера Скотта – шотландец в незнакомой среде, например, Квентин Дорвард среди французов. Пушкин пишет о событиях происходивших век назад, эпоха Петра – очень красочная и интересная эпоха. Русское дворянство, ещё бывшее в почёте при отце Петра, Алексее Михайловиче, при Петре навсегда теряет многие свои привилегии. Пётр приглашает множество иностранцев, Россия начинает неожиданно много общаться с Европой. Вальтер Скотт в «Уэверли» пишет также о событиях XVIII века.

Шотландия и Англия в 1707 году подписали «Акт о союзе», утверждающий объединение королевств Англия и Шотландия и основание Великобритании. Однако шотландские горные кланы всё равно сопротивлялись объединению с англичанами и устраивали междоусобные войны, с жителями шотландских долин и англичанами. Схоже было сопротивление русского боярства против множества приехавших «немцев». Англичане, конечно, со временем покорили и горные районы, но горцы оказывали сопротивление. При Петре Россия превратилась из царства в империю, та же ситуацию произошла и с Великобританией, начавшей свой активный захват территорий.

При написании романа Пушкин пользовался несколькими источниками. Это немецкая биография Ганнибала, хранившаяся у Пушкина среди семейных бумаг и полученная от лица ещё лично знавшего Ганнибала. Это неудивительно, поскольку Ганнибал умер в 1785, за 14 лет до рождения А.С. Пушкина. В библиотеке было ещё несколько записок о Ганнибале. Также Пушкин использовал материалы, написанные Корниловичем Александром Осиповичем, декабристом, а впоследствии нерчинским каторжником. Это были его очерки в журнале «Русская старина». Пушкин брал детали из глав «О частной жизни императора Петра I», «Об увеселениях русского двора при Петре I», «О первых балах в России», «О частной жизни русских при Петре I». Третий источник - «Деяния Петра Великого» Ивана Ивановича Голикова. Конспект «Деяний Петра Великого» лежал в основе работы Пушкина над «Историей Петра». Пушкин, издавая отдельно III главу «Арапа» написал ссылку на источники - «См. Голикова и Русскую старину» (он не мог назвать имя Корниловича, являвшегося ссыльным декабристом). Манера указывать источники принадлежит Вальтеру Скотту. Например, в «Айвенго» Скотт пишет: «Имя Айвенго было подсказано автору старинным стихотворением, где упоминались названия трёх поместий, отнятых у предка знаменитого Хемпдена в наказание за то, что…». [5]

Эпиграфы Пушкин выбирал по ходу написания, в течение длительного времени. Эпиграфы не подставлены к главам, а просто написаны на первой странице тетради, где была написана беловая версия «Арапа». Исключение – эпиграф к четвёртой главе, который Пушкин поместил у начала главы. Эпиграфы к остальным главам расставили уже издатели Пушкина. О расположении некоторых эпиграфов до сих пор ведётся спор. У Вальтера Скотта эпиграф – непременная деталь романа. Пушкин перенимает эту манеру у Скотта.

В первой главе Пушкин ярко описывает Париж эпохи регентства Филиппа Орлеанского, его жадные и порочные нравы. Ибрагим в этой среде – центр всеобщего внимания. За «молодым африканцем» из «полудикой России»[6] наблюдает множество парижан, поскольку Ибрагим – очень необычный человек. Но арапа не воспринимали всерьёз.

Пушкин об этом пишет: «Обыкновенно смотрели на молодого негра как на чудо <...> он для них род какого-то редкого зверя, творенья особенного».[7]

В последующих главах идёт сравнение роскошества двора Франции и «суровой простоты Петербургского двора». Скотт, также любил сравнивать народы, их обычаи. В «Айвенго» на протяжении всего роман сравниваются норманны и саксонцы, в «Квентине Дорварде» в первой главе сравниваются дворы Карла и Людовика. Ещё одна характерная для Вальтера Скотта манера – ознакомление с великими людьми запросто, по выражению самого Пушкина «домашним образом». Так Пушкин пишет «он присутствовал на ужинах, одушевленных молодостию Аруэта и старостию Шолье, разговорами Монтескьё и Фонтенеля».

Во второй главе Пушкин очень тщательно подбирает подробности пути в Санкт-Петербург, например, что ехал он семнадцать дней, что «тогдашняя большая дорога» в Петербург шла именно через Красное село, от которого «28 вёрст до Петербурга». Пушкин описывает Петербург, изображая его полной противоположностью Парижа. Пётр появляется, также как во второй голове Монтескьё и Фонтенель, «домашним образом», по выражению самого Пушкина. Сначала Пушкин вводит его просто как человека, как личность «В углу человек высокого росту, в зеленом кафтане, с глиняною трубкою во рту, облокотясь на стол, читал гамбургские газеты».[8] Пётр не сразу же представлен как великий государь, преобразователь России, не в одических тонах, а просто как человек. То же самое происходит с императрицей и великими княжнами. Сначала, императрица – «женщина лет 35, прекрасная собою, одетая по последней парижской моде».[9] И только потом, Пётр, называя её «Катенькой», показывает, что это Екатерина I. Пётр напоминает одной из «высоких, стройных, свежих как розы»[10] красавиц о том, как Ибрагим, будучи ещё «маленьким арапом» крал для неё яблоки в Ораниенбауме. И оказывается, что это великая княжна, будущая императрица, Елизавета Петровна.

Представлять великих особ «со второго раза» - манера Вальтера Скотта. Сначала правитель показывается, как человек, описываются его характер, телосложение, привычки. Если бы читатель знал, что этот человек правитель, всё бы воспринималось читателем с учётом его высокого положения и власти. А представление государя по-простому, очень демократизирует его образ. У Вальтера Скотта почти нет романа, где бы исторический герой-монарх с первого своего появления был дан именно как монарх.

Он всегда первоначально (при первом впечатлении или даже в значительной части романа) замаскирован: Ричард — рыцарем («Айвенго»), Карл — монахом Бонавентурой («Вудсток»), Людовик — купцом («Квентин Дорвард»), Саладин — воином («Талисман»), Гайдер — факиром («Канонгетские хроники»).

Третья глава «Арапа Петра Великого» полностью посвящена описанию нравов и обычаев русского народа XVII века. Пушкин описывает русский быт петровского времени, а главным образом бал этого периода – ассамблею. Описание старинного быта и нравов — характерная черта вальтер-скоттовского исторического романа.

Четвёртая же глава пропитана ещё более древним духом допетровских времён. Здесь представлены и «барская барыня» в шушуне и кичке, и карлица, и дура Екимовна, и дворецкий. Екимовна, также как, например, шут Вамба из «Айвенго», разговаривает пословицами, рифмованными прибаутками. У Скотта речь слуг, и вообще низших сословий, всегда очень красочна и хорошо проработана. Впрочем, пословицы также употребляют и хозяин, и гости: «Муж за плетку, а жена за наряды», «Сказал бы словечко, да волк недалечко».[11] «Слыхали мы сказку про Бову-королевича да Еруслана Лазаревича» - говорит старушка в пятой главе.[12]

Пушкин переделал исторический роман Вальтера Скотта на русский лад, сохранив основные тезисы романа Скотта. Это описание исторических периодов, связанных с поднятием одного народа и падением другого, войной за престол и необычностью культур, и реакция одной и другой культуры смешанных вместе. Это также запутанная любовная интрига, участниками которой являются очень крупные и значащие люди. Это также описание старинной эпохи с учётом всех мелких деталей и кусочков культуры и быта. Но Пушкин создал новое направление в литературе – русскую «вальтерскоттовщину».

Список прочитанной литературы.

Вальтер Скотт: «Айвенго», «Роб Рой», «Квентин Дорвард»

Пушкин «Арап Петра Великого», «Дубровский»

Статья Д.П. Якубовича «Арап Петра Великого»

Статья Г. А Лапкиной “К истории создания «Арапа Петра Великого»”

[1] (XIII, 334) Здесь и в дальнейшем цитируется по изданию: Пушкин, Полное собрание сочинений, тт. I—XVI, Изд. Академии наук СССР, 1937—1949.

[2] Русская литература в 1841 году. Собрание сочинений в девяти томах, М., " Художественная литература", 1979, том четвертый.

[3] (VIII, 33)

[4] А. Н. Вульф. Дневники. Изд. «Федерация», M., 1929, стр. 135—136.

[6] (VIII, 5, 12)

[7] (VIII, 4—5)

[8] (VIII, 10)

[9] (VIII, 10—11)

[10] (VIII, 11)

[11] (VIII, 21)

[12] (VIII, 30)