Сатирическое мастерство М.Булгакова

В романе «Мастер и Маргарита» представлен весь спектр комического: от мягкого юмора до едкой сатиры. Нельзя не улыбнуться, читая о похождениях свиты Воланда, особенно Коровьева и Бегемота, о странной болезни всех членов Зрелищной комиссии, распевавших про «славное море, священный Байкал». Однако основным проявлением комического становится все же сатира, обращенная к московскому миру тридцатых годов и – шире – к самой жизни, лишенной гармоничных начал.

Московский мир как мир фантасмагории. Основа комического – несоответствие идеала и реальности. А потому Булгаков выявляет, насколько далека от совершенства, нравственности и духовности жизнь московских обывателей. Используя такие традиционные для русской классической сатиры приемы, как гипербола и гротеск, писатель создает картину жизни, находящейся на грани фантасмагории и буффонады (буффонада – шутовство): пустые костюмы, погруженные в чиновничью работу, превращения жильца из соседней квартиры в борова, перелеты в Ялту, сеансы «черной магии», обращение денег в черепки и модной одежды – в воздух. Всё это, наряду с прозаично-обыденными деталями быта московского писательско-артистического мира, становится органичной частью земного ада и хаоса, созданных самими людьми. Реальность и фантастика в «московских» главах романа нерасторжимы.

Московский мир в романе – это мир ушедшего благополучия, неупорядоченный, хаотичный, дисгармоничный мир сумятицы, приводящей к появлению чепухи, небывальщины. Соседство небывальщины и будничных деталей усиливает смеховую игру: никого не удивляет, что Кот может ездить на трамвае и пускаться в глубокомысленные рассуждения, но удивляет его «платёжеспособность»; эффект комического от внезапности перемещения Стёпы Лиходеева почему-то в Ялту, почему-то на каменный морской мол усиливается от появления сниженно-бытовых деталей описания реакции окружающих на это внезапное появление человека, умоляющего ответить, в каком городе он очутился. В московских главах романа действие приобретает стихийно-лихорадочный темп: там, где отсутствует высокая внутренняя жизнь человека, кипение суеты становится неизбежным. Остроумная игра Булгакова, основанная на сближении и неполном наложении реального и фантастического, становится неиссякаемым источником комического.

Стихией смеховой игры проникнуты страницы описания сеанса «черной магии» и его последствий. Воланд проводит своего рода эксперимент, чтобы узнать, «изменились ли горожане внутренне». Сыплющиеся с потолка червонцы, за которыми тут же начинается охота, раздача модных вещей, казнь конферансье Бенгальского с дальнейшим возвращением ему головы – все это показывает, что люди мало изменились, что они вообще мало меняются, несмотря на все коллизии истории. «Они – люди как люди. Любят деньги. Милосердие иногда стучится к ним в сердце. Обыкновенные люди», - делает вывод Воланд. На фоне Вечности, воплощенной в суде Воланда, становится очевидным, что многие ценности и кумиры, принятые в современном мире как абсолюты, имеют относительное, преходящее значение.

Антитеза, используемая Булгаковым на всех уровнях художественной системы романа, выявляет бесчисленные парадоксы московской жизни: с одной стороны, творчество есть стихия свободная и непредсказуемая, тем не менее все признанные властью творцы объединены в организацию МАССОЛИТ (в самой аббревиатуре МАССОЛИТ чувствуется что-то тяжелое, подавляющее, что-то от «массы» и «монолита» одновременно); с одной стороны, московские обыватели погружены в «смеховой», «фантасмагоричный» мир, с другой – они «к необыкновенным явлениям не привыкли», не верят в чудеса, настаивая на пошло-привычном измерении жизни; с одной стороны, все связаны путами инструкций, постановлений или «идеологическими оковами» собственного изготовления, как Берлиоз например, с другой – люди полагают себя вершителями собственных судеб.

Совмещение высокого и низкого, значительного и ничтожного напоминает традиции русской сатиры, в частности, страницы из произведений Гоголя. Например, характерный для слога Гоголя высокопарный комплимент заведомо ничтожным вещам помогает Булгакову осмеять мир обывателей, стремящихся занять столь внезапно освободившуюся квартиру Берлиоза: «В течение двух часов Никанор Иванович принял таких заявлений тридцать две штуки. В них заключались мольбы, угрозы, кляузы, доносы, обещания произвести ремонт на свой счет, указания на несносную тесноту и невозможность жить в одной квартире с бандитами. В числе прочего было потрясающее по своей художественной силе описание похищения пельменей, два обещания покончить жизнь самоубийством и одно признание в тайной беременности».

Одним из центральных мотивов в описании московской жизни становится мотив оборотничества и лицедейства: личина, маска подменяет человека, его уникальную личность. В этом мире деньги обращаются в пустые бумажки, человек – в борова, Кот – в «платёжеспособного» пассажира, Гелла – в официантку или секретаршу. Повсюду маски и двойники, гримасы и клочья человека. Всё призрачно, зыбко, нигде нельзя нащупать твердого бытия, увидеть ясного человеческого лика. Эта призрачность – от лживости и фальши мира, созданного фальшивыми идеями и людьми.

Еще один прием, отражающий фантасмагоричность московского мира, - пародия. Булгаков выбирает для пародирования легко узнаваемые ситуации повседневной жизни, ходовые выражения, устойчивые формулы общения и обнаруживает их абсурдность. Например, веселым издевательством над советской бюрократической машиной становится «удостоверение», выданное Николаю Ивановичу для предъявления милиции и супруге в объяснение, где он провел предыдущую ночь. «Голая Гелла» сидит за машинкой, а Кот диктует ей устоявшиеся формулировки канцелярских бумаг, которые в этой нелепой ситуации выглядят особенно комично: «Сим удостоверяю, что предъявитель сего Николай Иванович провел упомянутую ночь на балу у сатаны, будучи привлечен туда в качестве перевозочного средства. Поставь, Гелла, скобку! В скобке пиши «боров». Подпись – Бегемот». Пародия, обнаруживая истинный смысл явления, веселым, а иногда и едким смехом уничтожает его, снижает его, казалось бы, значимость и серьезность.

Персонажи фантасмагоричного мира. Смех писателя выявляет несовершенство и порочность жизни тех людей, которые этой порочности уже не замечают, считая созданный ими шутовской, дисгармоничный мир нормой.

Самый нелюбимый писателем герой – Берлиоз, вероятно, поэтому он будет наказан Воландом «небытием». Даже в облике Берлиоза есть что-то неистребимо чиновничье: роговая оправа очков, шляпа-пирожок, серый костюм. Берлиоз умен и образован, он один из тех, кто не обманывался, а обманывал, кто губил творчество и творцов, утверждая бездушную идеологию «века-спрута». Жизнь в восприятии Берлиоза, подогнанная под удобные схемы и догмы, утрачивает свою притягательность и тайну, Берлиоз уверен, что любую сложность можно разъять на элементарные частицы, подвести под общие формулы: «профессор был сумасшедшим», «Иисуса никогда не было». Берлиоз смеет безапелляционно судить о том, что всегда было для человечества предметом мучительных размышлений, вдохновения, радостного озарения.

Едкая сатира писателя направлена прежде всего на писательско-артистический мир, в котором уже давно нет истинного творчества. Надписи на дверях дома Грибоедова, где расположился МАССОЛИТ, говорят о чем угодно, только не о служении музам: «рыбно-дачная секция», «квартирный вопрос», «касса», «Перелыгино». Так называемый творческий процесс развивается в МАССОЛИТЕ по плану: хочешь написать рассказ или новеллу – получай «полнообъемный творческий отпуск» на две недели, роман – отпуск до одного года; можно, как выясняется, что-то написать, даже взяв «однодневную творческую путевку». У всех членов МАССОЛИТА достаточно говорящие фамилии: беллетрист Бескудников, автор скетчей Загривов, новеллист Иероним Поприхин, критик Абабков. Заняты они тем, что распределяют в своем воображении писательские дачи в Перелыгино и обсуждают, кому они могут достаться: достанутся они, конечно, «генералам», то есть литературным чиновникам высшего ранга. Можно понять, почему на вопрос Ивана Бездомного: «Вы писатель?» - Мастер ответил: «Я – Мастер», тем самым перечеркивая какое-либо родство с такими, как Рюхин или Бескудников.

Сатирические главы романа выявляют одну из определяющих особенностей времени тридцатых годов – внутреннюю несвободу человека. «Авторы этих статей, - говорит Мастер о критиках, развернувших травлю, - говорят не то, что они хотят сказать, и их ярость вызывается именно этим». С горечью сознает и поэт Рюхин, которого прозвали «Сашка-бездарность», что все его «взвейтесь да развейтесь» тоже ложь, однако по-другому он писать уже не может. Есть лишь одно заведение в Москве, где человек может быть самим собой, - клиника для душевнобольных Стравинского.

Несвободны люди и от собственных слабостей, порочных страстей. Никанор Иванович Босой – взяточник, «выжига и плут»; директор «Варьете» Степа Лиходеев («Они в последнее время жутко свинячат. Пьянствуют, вступают в связи с женщинами, используя свое положение, ни черта не делают да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им поручено», - так характеризует Степу Коровьев); администратор «Варьете» Варенуха, а также Семплеяров, буфетчик Соков, дядя Берлиоза Поплавский и многие другие – все они погружены в свои большие и малые пороки, а потому Воланд наказывает их фантастическими превращениями, выполняя древний закон «Каждому будет дано по его вере».

Сатирические главы романа выявляют не только горькое разочарование Булгакова в современном мире и человеке, но и его веру, что «всё будет правильно, на этом устроен мир». Очистительное пламя охватывает в конце романа и «нехорошую квартиру», и писательский дом Грибоедова. Это место не будет пустым, на пепелище старого способно появиться новое, но уже более совершенное, чистое («Придется строить новое здание». – «Оно будет построено, Мессир, смею уверить вас в этом»). Борьба света и тьмы, черных туч и огня завершится победой света – в этом своеобразный закон развития мира, по мнению Булгакова.