![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Фронтовые товарищи
Васёк Трубачёв, Саша Булгаков, Коля Одинцов, Мазин и Русаков приехали поздно вечером. Родной город встретил их грозным, предостерегающим воем сирены. Перебегая от дома к дому, под грохот орудийной пальбы товарищи пробирались по улицам. На вокзале Саша встретил соседского паренька, который рассказал, что семья Саши Булгакова уехала вместе с заводом на Урал. Сначала Саша растерялся от этого известия, но, когда над городом проплыли немецкие «мессершмитты» и от орудийной пальбы задрожала земля, он крикнул на бегу Трубачёву, закрывая обеими руками уши: – Мал мала далеко! Там спокойно! Молодцы они, что уехали! – Ко мне бежим – я всех ближе! – не слыша его, отвечал Васёк. У двора Трубачёвых стояла тётя Дуня в кожаной куртке, с противогазом на боку. Васёк и его товарищи чуть не сбили её с ног и, узнав, остановились как вкопанные. – Тётя Дуня! – Васёк повис на её шее. – Тётечка, здравствуйте! Тётя Дуня ахнула, обхватила его за плечи, потащила в дом. Товарищи, смущённо улыбаясь, двинулись за ними. В маленькой кухоньке тускло горела лампа. Ребята сбросили у порога вещевые мешки. – Батюшки, живой пришёл!.. Паша-то, Паша узнает!.. – поворачивая во все стороны Васька и прижимая его к себе, бормотала тётка. – Где папа? Тётечка, где папа? – вырываясь из её рук, кричал Васёк. – Где он? – Пишет, пишет нам отец. Вчера письмо прислал – раненых возит… Сейчас сменюсь с дежурства, найду письмо-то… Вот, ешь пока… да гостей угощай своих! – торопливо говорила тётя Дуня. – Это не гости – это мои фронтовые товарищи! – горячо сказал Васёк. – Ты ничего не жалей им, тётечка. Мы последний кусок вместе делили. – Да разве мне чего жалко? Что ты! Что ты, господь с тобой!.. Ешьте, пейте, были б живы… – суетилась тётя Дуня, вытаскивая на стол всякие кулёчки, баночки. – Ешьте, ешьте, а я побегу… * * * «Батюшки, Васёк у меня дома! В бомбоубежище, что ли, их свести? Не случилось бы чего!» – с волнением думала она про себя, громко убеждая граждан не беспокоиться. А в это время усталые и голодные ребята, наскоро уничтожив все запасы тёти Дуни, стояли у занавешенного окна, прислушиваясь к тяжёлым ударам зениток и гудению самолётов. – Пойдём! – нетерпеливо дёргал Мазина Петя Русаков. – Меня мать ждёт. – Нас тоже ждут… Мы пойдём, Трубачёв! – торопились Мазин и Одинцов. – Не надо, подождите! – удерживал их Саша. – Вдруг убьют? На самом пороге, подумайте только! У самого дома! Васёк колебался. Он понимал нетерпение товарищей. Но на улице была уже ночь, и от гула орудий по спине пробегал неприятный озноб. Ну что, если осколок или воздушная волна!.. – Не уходите, ребята! Только до утра останьтесь. А то мы с Сашкой не будем даже и знать, добежали вы или нет. Ну, хоть бомбёжку переждите… Давайте заберёмся на папкину кровать все вместе и переждём. Ладно? – просил Васёк. Ребята согласились. Васёк прыгнул на отцовскую постель, обеими руками обхватил подушку и, зарывшись в неё лицом, счастливо засмеялся. – Все, все полезайте! Всем места хватит, – приглашал он товарищей, отодвигаясь к стене. Широкая, уютная кровать Павла Васильевича приняла всех пятерых, и через полчаса ребята крепко спали, уткнувшись друг в друга. Васёк заснул последним. Мягкая подушка, словно тёплая отцовская рука, лежала под его горячей щекой; перед сонными глазами тихо качались и кланялись знакомые с детства вещи: «Здравствуй, Васёк, здравствуй, Рыжик…» Васёк жмурился, как от солнца. Но сон его часто прерывался тяжёлыми ударами зенитных орудий. Мальчик ближе придвигался к товарищам. Мысли его убегали назад – к Мите. Он вспоминал тяжёлый, мокрый лес, запутанные тропы, идущих впереди дядю Якова и Митю. Изредка они перебрасывались словами, о чём-то советовались. Несколько раз, поворачивая к ребятам строгое, серьёзное лицо, Митя тихо командовал: «Ложись!» Они ложились и ползли, прижимаясь к мокрой земле. Один раз, совсем близко от них, промчались на мотоциклах фашисты. Другой раз, под вечер, переходя вброд речку, они заметили немецкого солдата, стиравшего бельё… В минуту опасности Митя быстро взглядывал на ребят; лицо у него становилось твёрдым, словно оно было высечено из камня. Когда опасность оставалась позади, Митя улыбался им, кивал головой, а Яков Пряник тихонько подшучивал, одобряя весёлой прибауткой. Так они шли день и ночь, и ещё день и ещё ночь и только к рассвету третьего дня перешли фронт. Васёк понял это в тот момент, когда из чаши леса вышли с винтовками три красноармейца… Васёк вспомнил, как, прощаясь, Митя обнимал его и всех ребят по очереди, долго глядел в лицо каждому, торопливо повторяя: «Ну, всё… Езжайте домой… Поклонитесь школе от меня, ребята…» А дядя Яков, подняв вверх густые выцветшие брови, задумчиво сказал на прощанье: «Главное в человеке – честность. От неё все качества». Хорошие слова у Якова Пряника! О них надо ещё подумать, но сейчас думать не хочется. Васёк мысленно ещё раз обнимает Якова Пряника, Митю, передаёт привет Генке. Он вспоминает, как, уходя, Митя несколько раз оглядывался и кивал головой. Воспоминания Васька путаются, крепкий сон укладывает его голову на отцовскую подушку… Прибежав с дежурства, тётя Дуня долго смотрела на смешные, сонные лица, оттопыренные по-детски губы, вихрастые головы. Осторожно поправила неловко согнутую ногу Мазина, положила на подушку голову Пети, покрыла всех пятерых одеялом и с уважением сказала: – Ишь ты, фронтовые товарищи…
|