Производственное собрание

Собрание было назначено на шесть часов. Васёк поручил Белкину сделать список учеников шестого класса. По остальным классам перепись школьников взял на себя семиклассник Толя Соколов.

– Трубачёв, а эти двое – Тишин и Петрусин – тоже к нам в шестой попали! И Кудрявцев тоже. – хмуря светлые брови, зашептал Белкин. – И вообще я не знал, куда писать тебя, Мазина, Одинцова, Синицыну… ну, тех, кто с тобой… в пятый или в шестой?

– Конечно, в шестой! – пожал плечами Васёк.

– Вот чудак ты, Ленька! – засмеялся Мазин. – Не знал, куда писать! Что же мы, второгодники, что ли?

– Ну, я так и написал! А то, думаю, как же это получается: все наши ребята будут в шестом, а председатель совета отряда в пятом! Ерунда какая-то!

– Тем более, что Елена Александровна предложила, чтобы каждый класс был отдельной бригадой. А у нас бригадир уже есть! – сказал Одинцов.

Собрание проходило на свежем воздухе. Ребята притащили ящики, перекинули через них доски, вытащили старый, залитый чернилами школьный стол, соорудили для взрослых скамью. За стол сели Елена Александровна, два Мироныча, Грозный, кровельщик, он же маляр, и новая, только что появившаяся пожилая учительница младших классов Федосья Григорьевна. Место председателя занял Леонид Тимофеевич. Немного поодаль от стола сидели и стояли, сгруппировавшись по классам, ученики будущей школы. В седьмом их было всего трое, и, чувствуя себя старшими, они держались ближе к столу, а Толя Соколов, поднимаясь на цыпочки, то и дело покрикивал ломающимся баском:

– Потише, потише! Соблюдайте дисциплину, ребята! Шестой класс был почти весь в сборе. В центре его стояли Трубачёв и прежние ученики четвёртого класса «Б». Из новых было всего несколько мальчиков; среди них выделялся высокий, стройный Алёша Кудрявцев, около него – складный краснощёкий Петрусин с бегающими по сторонам глазами и хмурый, глядевший бычком Тишин.

– Школы ещё нет, но штат учащихся уже почти заполнен, – пошутил Леонид Тимофеевич. – Ну, стягивайтесь все сюда поближе, и начнём наше производственное собрание. Я очень рад, что все вы так любовно и дружно работаете вместе по ремонту своей школы. И скажу вам откровенно, что, взявшись за такое трудное дело, как восстановление этого дома, я совершенно точно рассчитал, что помощники у меня будут. Один, как говорится, в поле не воин…

– Ура Леониду Тимофеевичу! Ура! – весело выкрикнул Толя Соколов.

– Ура! Ура! – дружно подхватили ребята.

– Ребята! Скажем спасибо нашему директору! Три, четыре!

– Спа-си-бо Ле-о-ни-ду Ти-мо-фе-е-ви-чу! – хором выкрикивали по складам школьники.

– Стойте! Стойте! – замахал руками директор.

Но шум не унимался. Елена Александровна неторопливо постучала молотком по столу.

– Установите тишину, Леонид Тимофеевич говорит. – Голос у печника был звучный, ребята уловили в нём резкие, повелительные нотки и переглянулись.

Леонид Тимофеевич вытер платком лысину, снял очки:

– Я хочу вам сказать, ребята, что ещё рано кричать «ура». Кричать «ура» мы ещё успеем. А пока я просил Елену Александровну собрать вас всех для того, чтобы уточнить нашу работу. Когда вас было мало, каждый делал то, что мог делать в меру своих сил, то есть оказывал свою помощь везде, где она требовалась, без определённого плана. Но работать без плана сейчас нам трудно. Каждый класс уже может представлять собой отдельную бригаду и отвечать за порученный ему участок. Понятно?

– Понятно!

– Так вот, до открытия школы, то есть до первого сентября, осталось немногим больше чем полтора месяца. Основной ремонт дома ещё не закончен, а внутренняя отделка комнат, ограда нашего участка и окончательное устройство займут тоже немало времени. Вот как раз здесь присутствуют наши специалисты – плотники Иван Миронович и Фёдор Миронович. – Леонид Тимофеевич мягким жестом указал на чинно сидящих рядом Миронычей. – Попросим их рассказать, что нам ещё предстоит сделать.

Ребята захлопали.

Старик Мироныч закивал головой и, привстав, попросил слова. Младший тоже привстал, но слова не попросил и, ощупав ящик, уселся на нём поудобнее.

– Я, ребята, так вам скажу: работа, конечно, ещё есть. Нам от работы не бегать, и ей за нами не гоняться! Без отделки комната не будет комнатой, а без парт и класс не будет классом. Верно я говорю? – Дедушка Мироныч подмигнул ребятам, сгрёб в правую руку седую бороду и лукавым, смеющимся глазом указал на Елену Александровну: – Печник у нас есть. Да… Ну, вот как бы ни было, а печи будут. Как вы скажете, печи будут, ась? – хитро спросил старик.

Ребята с весёлым любопытством смотрели на Елену Александровну.

– Печи будут, – спокойно сказала она, закидывая за спину тонкие руки и без улыбки глядя на Мироныча.

– Ну вот! Заявка, значит, сделана! – заторопился старик. – Теперь ещё вопрос, чтобы уточнить, значит, официально. Вот наш товарищ кровельщик имеет также квалификацию маляра. Верно я говорю? – обратился он к кровельщику. – Он, конечно, свою заявку вам тоже сделает официально.

Кровельщик, широкоплечий, черноглазый, с небольшой лысинкой, прикрытой зачёсом, деловито сказал:

– За мной дело не станет. Как Леонид Тимофеевич скажет, так и сделаю. Где под шёлк, где под мрамор. Можно с отделкой под бронзу. Одним словом, классы и зал, например, имеют между собой разницу в отделке. Это факт. Давайте точный план, а я своё дело знаю.

– Ну вот, опять же квалификация. Значит, дело наше верное, – закивал головой Мироныч.

– Ну и садись, коли верное, – мрачно сказал Мироныч-младший, со скрипом ворочаясь на своём ящике. – Время лишней болтовни не любит. Садись, говорю.

Мироныч-старший с неохотой полез за стол.

– Ну вот, все силы руководящие у нас, так сказать, выяснены. Остаётся прикрепить к каждому участку работы помощников, – сказал Леонид Тимофеевич. – Некоторые работы, как, например, ограда, могут быть сделаны вами почти самостоятельно. Распределение вашего рабочего времени и организацию бригад мы попросим Елену Александровну взять на себя.

Елена Александровна встала, придвинула к себе списки.

– Ребята, я просмотрела списки. Хотя в каждом классе пока очень мало учеников – многие ещё не приехали, а многие, особенно старшие классы, работают сейчас в колхозах, но к началу учебного года школа пополнится. Сейчас же в основном некоторые классы уже сформированы. Значит, ребята, в этих классах должны быть организованы пионерские отряды.

Радостный шум вырвался из рядов школьников. Елена Александровна подняла руку и спокойно продолжала:

– Если есть отряд, значит, должен быть в нём и председатель совета отряда. Может быть, пока мы укомплектуемся окончательно, то есть до начала учебного года, председателями советов отрядов останутся прежние ребята, которые были выбраны раньше, в старой школе. А там, где их нет, вам придётся временно избрать себе председателя. А так как у нас сейчас идёт горячая работа, то каждый отряд будет представлять собой рабочую бригаду, а председатель совета отряда – бригадир. Согласны?

– Согласны! Согласны!

Ребята оживились. Они сразу почувствовали, что снова возрождается их школьная пионерская организация, что они спаяны в отряд, что они уже настоящие школьники. И, кроме того, они, как взрослые, представляют собой рабочие бригады.

– Начнём со старших классов. Всем понятно, что наиболее ответственные участки работы будут поручаться старшим… – начала опять Елена Александровна.

– Понятно! Понятно! – зашумели школьники.

Но чья-то рука вдруг поднялась вверх и неподвижно застыла в воздухе.

Елена Александровна наклонилась вперёд:

– Кому непонятно?

Из толпы выдвинулся Тишин.

– Некоторым непонятно, почему смешали вместе два класса, – сказал он, глядя исподлобья на Елену Александровну прищуренными дерзкими глазами.

– Как это – смешали два класса? Какие классы? – перебирая в руках списки, спросила Елена Александровна. Школьники притихли и с любопытством слушали.

– А так, смешали! – наклонив набок голову, насмешливо сказал Тишин. – Пятый и шестой смешали.

Мазин быстро толкнул Трубачёва. Васёк насторожился. Лёня Белкин взволнованно зашептал что-то ребятам. Девочки переглянулись.

– Здешний ученик Лёня Белкин, составляя список, забыл, что, например, Трубачёв и ещё несколько ребят, а с ними и две девочки – второгодники.

– Что – второгодники? Трубачёв – второгодник? Он врёт.

– Тишин врёт!

– Ишь ты, новенький, а смотри как себя проявляет!

– Не слушайте его!

Ребята задвигались, возмущённо зашумели, зашикали.

Леонид Тимофеевич поднялся с мести:

– Это что такое? Здесь идёт собрание, напоминаю вам. Кто не умеет себя вести и не уважает свой рабочий коллектив, пусть выйдет отсюда и поищет себе другое место!

Наступила полная тишина. Леонид Тимофеевич сел.

– Продолжайте, Елена Александровна!

– Трубачёв, подойди, пожалуйста, сюда! – вызвала Елена Александровна.

Ребята расступились, давая дорогу. Васёк держался спокойно, но сердце у него сильно билось.

– Первого сентября мы придём в шестой класс. Мы проходим программу пятого класса дома. Вот почему Белкин включил нас в список шестого класса, – громко сказал он.

В толпе раздался злорадный хохоток Петрусина и насмешливый голос Кудрявцева:

– Почему бы не в седьмой, скажите пожалуйста?

Елена Александровна нетерпеливо пожала плечами и снова обратилась к Трубачёву:

– Так как же, по-твоему, будет справедливо – оставить вас на время стройки в списках шестого класса или перевести в пятый?

– Нам всё равно где работать, и спорить из-за этого я не буду, – скрепя сердце сказал Васёк.

– А мы будем!

– Мы все будем спорить! – раздались из толпы школьников взволнованные голоса.

– Трубачёв наш! – кричал Лёня Белкин. – И мы его в пятый класс не отдадим!

– Трубачёв всегда был у нас председателем совета отряда, а сейчас он будет бригадиром нашей бригады. Поднимите руки, ребята, кто за? – вскакивая на ящик, громко заявил Коля Чернышёв.

Ребята бывшего четвёртого класса «Б», толкаясь, протиснулись вперёд, подняли руки.

– Мы все за Трубачёва! – выкрикнула Надя Глушкова. – И мы за всех наших ребят – за Нюру Синицыну, за Лиду Зорину, за Петю Русакова…

Елена Александровна резким движением руки остановила шум:

– Довольно! Мы собрались сюда, чтобы поговорить о том, как лучше наладить работу. Работа будет распределена по отрядам. Трубачёв и его товарищи остаются с пятым классом. Тише! Я не разрешаю больше продолжать этот спор. Предлагаю шестому классу выбрать себе другого председателя совета отряда.

В толпе пробежал недовольный шёпот. Послышались тихие голоса:

– А почему она вмешивается? Пусть Леонид Тимофеевич скажет!

Щёки Елены Александровны чуть-чуть порозовели, на лбу появилась резкая морщинка. Леонид Тимофеевич покачал головой:

– Мне стыдно за вас перед Еленой Александровной и перед всеми товарищами, которых мы пригласили на наше собрание. Я не могу себе представить, что мои бывшие ученики за какой-нибудь год настолько забыли дисциплину и потеряли совесть, что вместо того, чтобы решать какие-то дельные вопросы, они вынуждают нас здесь слушать бурные выяснениякуда приписать Трубачёва: к пятому или шестому классу! – Директор развёл руками. – Может быть, вам ещё рано присутствовать на собраниях, где решаются серьёзные вопросы?

– Нет… нет… – слабо защищались школьники.

– У нас ещё нет вожатого. И я просил Елену Александровну помочь вам в ваших пионерских делах. Но вы себя ведёте так, что я боюсь, как бы Елена Александровна не отказалась. – Леонид Тимофеевич замолчал и обвёл глазами ребят. – Я предлагаю, – снова начал он при полной тишине, – чтобы завтра же каждый класс представил мне список своей бригады во главе с бригадиром. Это значит, что каждый отряд должен выбрать себе председателя совета отряда. Елена Александровна вам в этом поможет. А работу между бригадами распределю я сам. На этом мы сейчас наше собрание кончим. И запомните хорошенько, что всякие мелкие счёты и недружелюбное отношение друг к другу будут только тормозить нашу общую работу.

Ребята поняли, что директор недоволен. Недовольна была и Елена Александровна. Брови её хмурились, а глаза глядели сурово и холодно.

Васёк чувствовал себя униженным, как бы пойманным на обмане, его коробило от сознания, что все они оказались в пятом классе, как второгодники. Всё это было противно, хотелось вытащить за шиворот из толпы Тишина и, развернувшись, дать ему но шее…

А в толпе ребят Тишин, торжествуя свою победу, кричал, что он выведет на чистую воду всех хвастунов и зазнаек. Васёк хорошо знал, откуда идёт эта угроза. Но главный виновник, Алёша Кудрявцев, только издали бросал на него насмешливые взгляды и, стоя рядом с Петрусиным, рассказывал ему что-то весёлое, невольно привлекая внимание ребят открытым, смелым лицом и непринуждённым, заразительным смехом.

Васёк вспомнил о своих товарищах. Хорошо, что во время выступления Тишина никто из них не сказал ни слова. Даже Мазин нашёл в себе силы промолчать. Но где же они сейчас?

Школьники, разбившись по классам, уже выбирали себе председателей советов отрядов. То здесь, то там слышался голос Елены Александровны.

Проходя мимо учительницы, Леонид Тимофеевич громко сказал:

– Об этом случае мы ещё должны с вами поговорить.

Васёк понял, что речь идёт о нём и его товарищах, но даже не оглянулся.

В кучке шестиклассников выступал Петрусин:

– Я, ребята, стою за Кудрявцева! Мы с ним не пропадём!

– Кудрявцева! Кудрявцева! – кричали новенькие.

– Выбирайте кого хотите, мне всё равно! – послышался обиженный голос Нади Глушковой.

Прежние товарищи Васька по четвёртому классу «Б» хранили презрительное молчание. Васёк заметил в сторонке пятиклассников Рядом с ними стояли его товарищи.

«Как наказанные», – горько подумал Васёк, и вдруг до его ушей донеслись громкие крики:

– Тру-ба-чев! Тру-ба-чев!

И чем ближе он подходил, тем громче становились приветственные крики пятиклассников:

– Тру-ба-чев! Тру-ба-чев!

– Васёк Трубачёв! Ура! – подкинув вверх свою бескозырку, в восторге заорал Витька Матрос.

– Пятиклассники радуются! Все, как один, тебя выбрали председателем отряда и командиром! – сказал ему Одинцов.

– Ну что ж, будем работать, – просто сказал Васёк. В нём проснулся командир. – Завтра я узнаю, какой участок работы будет поручен моей бригаде, и всех вас расставлю по местам. А сейчас можно расходиться!

Он улыбнулся, но глаза у него были грустные, и только товарищи понимали, чего стоила ему эта улыбка.

Когда пятиклассники шумно и весело разошлись, Васёк тихо сказал:

– Пойдёмте вместе. Лида взяла его за руку.

– Помнишь, в детстве, когда была гололедица, мы часто ходили, держась за руки? – ласково сказала она. Васёк кивнул головой.

– Я никак не пойму, куда оно делось, это детство? Ведь нам не так уж много лет! – грустно сказал он.