Все те же противоречия

Если в технической системе нет никаких противоречий, то в ней нечего изобретать. Она достигла своего идеала и, следовательно… такую систему нужно срочно выбрасывать на свалку истории.

О, эти противоречия! Кажется, что они только усложняют жизнь, но попробуйте представить мир, в котором все противоречия устранены раз и навсегда, и вам наверняка захочется бежать из такого мира, не оглядываясь. Представьте себе свою семейную жизнь без противоречий. Вы говорите " а" и слышите в ответ " конечно", она говорит " б", и вы полностью соглашаетесь. Никакого различия во взглядах, даже по мелочам. Все одно и то же… Сегодня, завтра, всегда… Развод, срочно развод!

Короче говоря, жизнь без противоречий скучна и пресна, а техника с наукой без противоречий просто немыслимы. И хорошее, развитое воображение обязано уметь в любом явлении, в любой вещи углядеть свойственные им противоречия. Сначала - углядеть. Второй этап - суметь от этого противоречия избавиться. Приблизить вещь к идеалу. А поскольку идеал, как мы знаем, недостижим, то что нужно сделать на следующем этапе? Естественно, найти противоречие в том, что нам удалось нафантазировать…

Мы уже умеем (надеюсь!) пользоваться приемами фантазирования. Помните, я говорил, что прием нужно использовать до тех пор, пока не возникнет некое новое качество? Уточню: речь шла именно о противоречиях. Вот задача, которую мы решали уже много раз: придумать фантастическое растение. Прием - увеличение. Будем увеличивать, допустим, обыкновенную ель. Ель размером в сто метров. Представили? Отлично. Триста метров. Никаких проблем? Плохо, значит, ваше воображение еще недостаточно развито. Можно (что в том трудного?) вообразить ель размером с орбиту Земли, но если вы при этом не увидели десяток противоречий, то зачем нужно было приниматься за дело?

Итак, есль размером в триста метров. Такое дерево становится слишком тяжелым для своих корней. Можно, конечно, представить, как корни проникают на все большую глубину, но… Вот оно, противоречие, дающее пищу для фантазии. Кончается слой почвы, начинаются скалы, куда корни проникнуть не могут. Получается, что корень огромной ели должен обладать одновременно двумя противоречащими друг другу свойствами. Он должен уходить вглубь (чтобы поддержать огромный ствол) и должен остаться близко к поверхности (чтобы находиться в пределах слоя почвы).

Что делать?

А это зависит от вашей фантазии. И от знания приемов тоже, естественно.

Противоречивые свойства должны быть разделены. Как? Либо в пространстве, либо во времени. Давайте сначала разделим их в пространстве. То есть, наша фантастическая трехсотметровая ель должна обладать двумя корнями. Один корень будет уходить вглубь и удерживать дерево от падения. А второй будет расти вширь и питать ель почвенными водами и другими необходимыми для дерева веществами. А если разделить свойства во времени? Пожалуйста. Дерево отрастило себе динамичный корень: сегодня он уходит вглубь и поддерживает ель, а завтра распространяется вширь и питает ель нужными веществами.

Но, - скажете вы, - опять противоречие. Если сегодня корень уходит вглубь, дерево будет стоять, но питаться не сможет и засохнет, а завтра корень раздастся вширь, появится пища, но дерево упадет…

Ну и отлично! Ведь нам и нужна фантастическая ель. Пусть так и будет - сегодня она лежит и питается, а завтра, насытившись на неделю вперед, поднимает ствол и устремляется за облака.

Впрочем, наш разговор сейчас о науке. Надеюсь, что вы и сами сумеете вспомнить не одно научное противоречие. Вот пример. Галилей утверждал, что все движения относительны, если они происходят равномерно и прямолинейно. Невозможно выделить какую-то одну систему, которая, допустим, всегда была бы в покое. Но вот сто лет назад Майкельсон измерил скорость света и показал, что она всегда одинакова - относительно любого прибора и любой системы отсчета. Возникло противоречие:

относительность есть (это доказал Галилей) и ее нет (по утверждению Майкельсона). Понадобился гений Эйнштейна, чтобы разрешить это противоречие и придумать частную теорию относительности.

Интересно, сумел бы разрешить это противоречие сам Майкельсон, если бы он знал основы теории воображения?