Глава 2. - Гарри, как ты? – Джинни Уизли ласково коснулась плеча парня, стоявшего на похоронной процессии

- Гарри, как ты? – Джинни Уизли ласково коснулась плеча парня, стоявшего на похоронной процессии. Всё происходило так красиво, так… картинно. Сама собой закрывшаяся могила из белого мрамора. Множество людей. Скорбные взоры, слышаться стоны, рыдания. Даже проклятия. Проклинали, само собой, Сириуса Блэка. Его крёстного. Который давно уже умер. Конечно, Минерва МакГонагалл, которая должна стать новым директором Хогвартса.
Гарри, прикрыв глаза, вспомнил ночь. Ту самую ночь, когда убили Дамблдора. Одну из самых чёрных ночей в его жизни.
Минерва со своим обычным непроницаемым лицом - теперь он знал, что скрывалось за маской - принесла ему зелье.
- Это успокаивающее зелье, Гарри. Мы все знаем, как тебе тяжело! - тихо проговорила женщина, протягивая ему чёрный пузырёк.
Он кивнул, поражаясь, с каким тактическим искусством женщине удалось скрыть от него тот факт, что убийство приписывалось его погибшему крёстному. Она никому не позволила поделиться с Поттером последней информацией под предлогом защиты мальчика от моральной травмы и стресса.
- Спасибо, - проговорил он слабым голосом и начал откручивать пробку. - Как его лучше принимать?
- Просто выпей весь пузырёк сразу, - она улыбнулась и вышла, потому что возле входа её уже ждал новый министр, жаждущий обговорить какие-то очень важные дела. Например: закрывать Хогвардс или же нет. И кто будет новым директором.
Естественно, зелье Гарри вылил и делал вид, что совершенно забыл про смерть крёстного. Ему было нелегко, но он пообещал себе, что справится. И не свихнется. Если получится.
Парень долго размышлял, почему Минерва не попыталась использовать заклятие «Обливайте». Ведь подразумевалось, что Гарри ей доверяет. И не стал бы защищаться. Хотя… Поттер подозревал, что в последнее время министерство магии гораздо строже контролирует любые заклятия, особенно те, которыми можно контролировать мозг магов, их сознание, память.
Минерва же не могла себе позволить даже малейшего подозрения. Иначе её могли бы допросить с помощью Веритасерума.
И всё бы стало на свои места.
А Северус Снейп – гений в приготовлении любого волшебного зелья.
Так проще.
Гарри замечал, что последнее время МакГонагалл активно делала вид, что считает Гарри почти… свихнувшимся. С горя.
Неожиданно Гарри вспомнились все ядовитые статьи Риты Скитер в «Ежедневном пророке», которая активно выставляла его психом, почти маньяком.
Он искоса поглядел на неприступную учительницу, одетую, как всегда, во всё чёрное.
- Теперь мне понятно, ЧЬЯ это политика!
Новый министр магии, Руфус Скримджер, с тоской посматривал по сторонам, ему явно было очень скучно, и он делал постное лицо, тщетно пытаясь изобразить печаль.
«А ведь Альбус и тебе, и Фаджу постоянно помогал! Вы каждый день ему кучу сов отправляли, без его ценных советов и дня прожить не могли!» - с ненавистью подумал Гарри, ощущая, как инстинктивно сжимает кулаки.
У него было такое выражение лица, что большинство стоявших рядом поёжились, а некоторые даже отшатнулись.
«Что ж, репутация психа обязывает!» - с мрачным удовлетворением подумал он. - Может ещё кому-нибудь по башке надавать? Хотя нет, лучше не стоит. Я слишком уважал и любил Дамблдора, чтобы испортить его заключительное «выступление» - похороны!»
Гарри с трудом вспомнил вопрос Джинни.
- Что? Как я? Как обычно, мне плохо. Разве что на этот раз моё обычно плохое настроение слегка зашкаливает. До отметки «Затяжная депрессия».
Он с раздражением взглянул на бледную рыжеволосую девушку в потертой мантии. И краем глаза увидел Рона с Гермионой, которые стояли так близко друг к другу… Чуть ли не вжимаясь. Каштановые волосы Гермионы ласкали веснушчатую щеку Рона.
Укол зависти. Почти ярость.
«Интересно, может сообщить моим закадычным друзьям, что не слишком-то прилично превращать похороны в публичную демонстрацию интимных переживаний?»
Самым страшным для Гарри было то, что он никому не мог открыть своих истинных чувств. Свои мысли, ужасные кошмары. Ощущение обречённости.
Неожиданно Гарри заметил Драко Малфоя. Тот стоял среди слизеринцев, рядом с отцом. Их чёрные мантии подчёркивали белую кожу и серые, почти серебряные глаза. Брюнет почему-то подумал, что их светлые волосы кажутся почти седыми. А они оба как серые, зимние тени.
Даже на похороны они явились в драгоценных украшениях: брильянтовый браслет на руке Люциуса, кольцо из белого золота на указательном пальце Драко. И это не считая цепочек.
Кукольная красота обоих вызвала у Гарри Поттера неожиданное раздражение.
«Этому Люциусу давно уже пора косички носить! А Драко делать операцию по смене пола! Как у магглов!» (СиндиРелла п.б.: Остроумный Гарри, однако)
Стиснув зубы, чтобы не заорать или не зареветь, Гарри вдруг вспомнил, что есть место, где ему станет легче. Или… наоборот, хуже.
Парень не собирался упускать возможность хоть как-то отвлечься. От боли, ненависти, злости, накатывающей волнами. От безумной нервной раздражительности.
«Или я сорвусь... на радость Скитер… Обижу друзей. Я и так уже начинаю потихоньку их ненавидеть. Нет, с моим настроением надо что-то делать!»