![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Часть третья. Шёл стрелец Федот, шёл, уморился
Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может. — Эх, — говорит, — Шмат-разум, знал бы ты, как я устал. Шмат-разум отвечает: — Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил. Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул. Он полетел, а шапка на месте осталась. — Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась. — Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади. Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят: — Вон человека нечистая сила куда-то тащит.
— Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал. Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит: — Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть. Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен: — А ну сделай! И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок. На островке золотая беседка. Шмат-разум (до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть) говорит: — Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь. Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться. Смотрит стрелец — с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились: — Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали — кроме воды, ничего не было. А на сей раз — на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся. Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров. А Федот-стрелец их уже дожидается. — Здравствуй, добрый человек. — Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена. (Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады.) Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют. А стрелец кричит: — Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть. Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет — мигом исполняется. Купцы только ахают.
— Давай меняться, — говорят. — Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку. — А какие у вас диковинки? — Посмотри — увидишь. Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его — тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек — весь сад пропал. (Ничего себе! Просто голография какая-то!) Другой купец вынул из-под полы топор (странный человек, с топориком в гости ходит) и начал тяпать. Тяп да ляп — вышел корабль! Тяп да ляп — ещё корабль! Сто раз тяпнул — сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. (Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий!) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было. Третий купец достал рог, затрубил в один конец — тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются… Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца — и нет ничего, куда вся сила девалася. Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит: — Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли — дело царское. А я — простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки. — Не много ли будет? — Как знаете. А иначе я меняться не буду. Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны». Отдали они стрельцу свои диковинки и говорят: — Эй, Шмат-разум! Мы тебя берём с собою. Будешь нам служить? — Отчего не служить. Мне всё равно, на кого работать, — отвечает Шмат-разум. Вернулись купцы на свои корабли и давай свою команду угощать, всех корабельщиков. — Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся! И Шмат-разум вертелся, всех на трёх кораблях угощая. На радостях разогнались купцы, перепились на дармовщинку все и заснули крепким сном. А Федот-стрелец сидит в золотой беседке посреди окияна и думает: «На черта мне все эти хреновины, если есть нечего. Где сейчас мой дорогой верный слуга Шмат-разум?» — Я здесь, господин! Стрелец обрадовался: — Не пора ли нам домой? Только он сказал, как подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху в родную сторонку. Купцы тем временем проснулись, и захотелось им выпить с похмелья. — Эй, Шмат-разум, дай-ка нам вина по бочонку на корабль. — Да побыстрее. — Да покрепче. Только никто им не прислуживает. Купцы кричат: — Дай хотя бы пива! И пива нет. — Ну хоть рассолу! Сколько они ни кричали, всё без толку. — Ну, господа, надул нас этот маклак! Теперь его чёрт найдёт! И остров пропал, и золотая беседка сгинула. Нехороший он человек! Подняли они паруса и отправились, куда им надобно. И ещё долго стрельца чихвостили. (Ведь если вдуматься, в чём-то они правы. Федот-стрелец и купцов надул, и двух старцев из горы без пропитания оставил. А им так хорошо жилось, у них даже ни одной кастрюльки не было. Впрочем, в те времена хорошим тоном считалось стащить что-нибудь, обмануть кого-то, чужую вещь зажулить. И не только простой народ этим славился, но и большие начальники этим отличались. Хорошо, что это время кончилось.)
|