Глава 19. Я просыпаюсь в своей постели, не знаю, как я туда попал

Вейн

Я просыпаюсь в своей постели, не знаю, как я туда попал. Моя голова - пятно, а мои воспоминания даже размыты. Но я очень хорошо понимаю, что руки обвились вокруг меня.

Я потягиваюсь, и все что я вижу светлые волнистые волосы.

- Какого хрена? - кричу я, вскакивая на ноги.

Я успокаиваюсь, когда вижу, что я по-прежнему одет во вчерашнюю одежду, но как, черт побери, Солана оказалась в моей постели?

И то, что произошло, пока она была здесь???

- Нормально, - говорит она, садясь и расчесывая волосы, не глядя на меня, как будто это совершенно нормально, что мы только что провели эту ночь вместе. По крайней мере, она тоже одета... хотя я не знаю, если ее маленькое платье действительно имеет значение. Я уверен, что моя мама...

- О, Боже... ты должна уйти. Моя мама взбесится.

Я поселюсь здесь на всю оставшуюся вечность, и она заставит меня сидеть после школы на специальных лекциях о подростковой беременности и болезнях, передающихся половым путем и...

- Вообще-то, твоя мама знает, что я здесь.

- Что?

- Она настояла, чтобы я осталась на покрывале, и нам пришлось держать дверь открытой.

- Ладно, что?

Я оборачиваюсь, и конечно же, моя дверь открыта. И это определенно похоже на правила моей мамы, но... она даже не оставила бы в покое Одри и меня на несколько секунд.

- Она боролась с нами сначала, - признается Солана. - Но когда я объяснила, что могу помочь тебя спать, она согласилась.

Все еще. Я не могу даже...

- Подожди, я спал?

- А что ты думал, ты делал всю ночь?

Моя очередь краснеть.
- Я не знаю. Я был в каком-то беспорядке.

- Да, я заметила. - Она встает, смотрит вокруг, как будто она пытается решить уйти или нет.

Часть меня хочет, чтобы она ушла. Но я помню свое обещание Гасу.

Кроме того, она помогала мне спать... действительно очень долго. На моих часах 12: 24, что позднее, чем моя мама когда-либо давали мне спать. Я до сих пор уставший, но самое страшное истощение исчезло.

Я провожу руками по волосам и сажусь на край кровати.
- Прости. Это все просто действительно странно.

- Я знаю, - бормочет Солана, разглаживая тонкую желтую ткань своего платья, заставляя его облегать ее изгибы еще больше. - Для меня также.

Она говорит последнюю часть так мягко, как будто она не хочет, чтобы я услышал ее. Но я слышу. И я чувствую себя еще хуже.

- Слушай, о вчерашнем...

Я даже не знаю, с чего начать. Я все еще пытаюсь понять тот факт, что она здесь. Складки на моей подушке отпечатались на ее щеке. Стоящей рядом со множеством свернутых боксеров, которые я никогда не потрудился убрать.

Таким образом, я начинаю с единственной вещи, о которой я могу думать.
- Прости за то, что я сказал.

Она кусает губы и смотрит в сторону.
- Все в порядке.

Ого, она врет даже хуже, чем я.

Но я не знаю, что еще сказать, чтобы сделать это лучше.

- Итак, э-э, как ты помогала мне спать? - спрашиваю я, решив, проще сменить тему. - Я думал, что Бури уже перепробовали все, что только могли придумать.

- Они не знают о соблазне. Это уловка, которую я придумала несколько лет назад, и я только попробовала ее на одном другом человеке. - Она идет к моему окну, которое впервые плотно закрыто с тез пор, как Одри ушла. - Ночью моему бывшему опекуну раньше снились ужасные кадры из прошлого, и я знала, что Южный мог потянуть воспоминания, таким образом, я попыталась послать в ее ум, чтобы посмотреть, могла ли я изменить ее сны. Это заняло какое-то время, чтобы найти правильную команду, и это только работает, если я там держу контроль. Но она сказала, что это помогло.

- Да, это помогает.

Теперь, когда моя голова очищается, я могу не забыть вновь пережитое воспоминание о нас с Одри в снегу. У меня никогда не было вспышек того момента прежде, но теперь, когда он вернулся, я собираюсь держаться за него так сильно, как могу.

Она осталась со мной в тот холодный, страшный день, держа меня за руку.

Она заботилась.

И если она не оставила бы меня, когда мы были просто глупыми детьми, которые даже не нравились друг к другу, как она могла оставить меня теперь?

Но она действительно ушла, мой мозг напоминает мне, и я хочу вырвать его и растоптать его в мякоть. Она ушла двадцать пять дней назад.

Да, но она обещала, что вернется, и я должен верить этому. Я не оставлю надежду просто, потому что она послала два неопределенных слова по небу.

По крайней мере, пока.

- Ты в порядке? - спрашивает Солана, когда я встаю и иду к своему шкафу, ища резину или что-то еще, чтобы избавиться от моего несвежего утреннего дыхания. Я соглашаюсь на ядреный Mento, который, вероятно, лежал в моем кармане в течение, по крайней мере, месяца, но эй, он мятный... не то, чтобы я пытаюсь произвести на Солану впечатление. Что, конечно, хорошо, потому, что я также мельком увидел волосы в зеркале, и блин, я никогда не понимал, что это могло быть высоким-и-длинным, сальным, и примазано к моей голове все это время.

- Да, я в порядке. Я просто все еще уставший.

- Я знаю. Бури сказали, что ты не спал недели. - Она опускает глаза к рукам, крутя широкую золотую манжету на запястье. - Они спросили, буду ли я готова остаться с тобой ночью, чтобы помочь тебе спать. Я сказала им, что буду, если ты будешь не против.

Я случайно проглатываю жвачку.

Я так сильно кашляю, я не могу говорить, что, вероятно, лучше, потому что я не знаю, что делать с мыслью присутствия горячей девушки в моей постели всю ночь. Я имею в виду, это своего рода окончательная фантазия, кроме...

Не той девушки.

А что, если бы Одри пришла домой и нашла нас вместе?

- Это звучит как действительно плохая идея, - говорю я ей, когда мой голос наконец работает снова.

- Почему?

- Потому что... - Я не могу поверить, что я объясняю это. Она моя бывшая невеста, в некотором роде, и я обычно сплю в своих боксерах! - Я не знаю. Ты действительно не думаешь, что это будет странно?

Солана пожимает плечами и смотрит в сторону, и я вижу, как щеки становятся розовыми. И вот тогда я понимаю...

Когда я проснулся, ее руки обвились вокруг меня.

Все это время я считал, что для Соланы это было просто облегчением отказ от обручения, как и для меня. Но, может быть...

Солана поправляет волосы у лица, скрываясь за ним, когда она берет фотографию в рамке с моего стола. На этой фотографии - я с родителями в походе несколько лет назад.

- Я считаю, что мы происходим из двух различных миров, - говорит она спокойно. - Ты рос здесь в доме с семьей, не зная ничего о сильфидах или Райдене или обо мне. Но я потратила всю свою жизнь на бегство, никогда не имея дома или имущества, не больше чем, что я могла нести. Даже моих опекунов иногда забирали от меня... - Ее голос раскалывается, и она ставит фотографию и поворачивается ко мне лицом. - Единственная вещь, за которую я когда-либо должна была держаться, была ты.

Мне снова тяжело глотать, но на сей раз это глыба в моем горле, не жвачка.

Я сглатываю.
- Солана...

- Не надо, - шепчет она. - Я не говорю, что люблю тебя. Я даже не знаю тебя. Я просто... - Ее глаза блестят слезами, и она смаргивает их. - Это просто трудно привыкать к идее абсолютно другой жизни.

Я определенно могу понять то чувство.

- Прости, - бормочу я, откидываясь назад на кровати. - Это весь такой беспорядок, не так ли?

- Да, - соглашается она, всхлипывая.

Это настолько безумно. Солана стоит здесь и плачет из-за меня... между тем Одри, возможно, уже бросила меня.

Я вздыхаю.
- Тебе лучше без меня. Действительно. Я - боль. И я ужасен с девочками. Просто спросите любую, с кем я когда-либо встречался.

- О. Так ты... встречался с кем-то?

Мой мозг превращается в бегущий поток ругательств.

Почему? Почему я говорю об этом?

- Хм... хорошо... что любопытное то, что каждый делает здесь, так что... да. Но Одри всегда приходила и ломала все, прежде чем что-нибудь могло случиться.

- Одри ходила на твои свидания?

Я не могу не улыбаться, когда вспоминаю, как некоторые из моих самых печально свиданий стали катастрофами. - Давай просто скажем, что она взялась за работу очень серьезно.

- Ох. - Солана откидывает волосы назад и поправляет платье, делая ее декольте даже больше. - Это хорошо, я думаю. Я всегда думала, что это странно, что Бури выбрали ее в качестве твоего опекуна. Я имею в виду, разве она не нашего возраста?

- Да, нашего.

Я собираюсь сказать больше, когда понимаю, что хмурый взгляд на лице Соланы сильно похож на ревность. И последней вещью, в которой я нуждаюсь, это любая драма между Одри и Соланой.

Повисает действительно действительно действительно действительно действительно действительно действительно действительно долгая, неудобная тишина. Я дохожу до точки желания кричать в подушку, когда Солана, наконец, говорит:
- Так...

Она переминается с ноги на ногу около края кровати, как она раздумывает о том, должна ли она сесть рядом со мной. Я резко дергаюсь, и она садится.

Трудно игнорировать, когда часть моего мозга кричит, КРАСИВАЯ ДЕВУШКА НА МОЕЙ ПОСТЕЛИ!!!!!!! Особенно, когда она поворачивается ко мне и спрашивает:
- Так ты действительно не хочешь спать со мной?

Я не могу не покраснеть.
- Я не знаю.

- Тебе нужно спать, верно?

Да, нужно... и это очень сладкий бонус, что ее маленький трюк со сном также помогает мне вернуть больше воспоминаний.

Я прочищаю горло.
- Думаю, мы могли бы попробовать. Но не каждую ночь.

- Не волнуйся. Мне тоже иногда нужно спать.

- Ох, верно. Подожди... ты прошлой ночью не спала?

Она кивает, и я не могу решить, стесняюсь или ужасаюсь... но я предполагаю, что это потому, что я чувствую себя почти разрушенным.

Особенно, когда она добавляет:
- Ты иногда бормочешь.

Мое лицо серьезно чувствуется, как будто оно собирается покраснеть на данный момент.
- Я хочу знать, что я сказал?

- Наверное, нет.

- О, Боже.

- Расслабься, я шучу. Если честно, я не понимаю. Единственное слово, которое я поймала - было " Останься".

- " Останься", - повторяю я.

- Да. Когда мы привезли тебя домой. Твоя мама спорила с Бурями, и я не была уверена, должна ли я быть здесь, потому что раньше ты был так зол. Но когда я попыталась убрать руку, ты сжал ее крепче и пробормотал: " Останься". Так я и сделала.

Ее щеки покрывает румянец, и она смотрит на свое правое запястье, снова выворачивая золотые манжеты.

Она, должно быть, подумала, что я имел в виду ее.

- Это браслет твоих родителей? - спрашиваю я, пытаясь сменить тему.

- На самом деле мне это дали Бури. - Несколько секунд проходит, прежде чем она добавляет: - это то, что мы называем связь. Большинство людей носит их на левом запястье, чтобы символизировать их связь, но и они дали мне это представлять...

Она не заканчивает. Но когда она протягивает его мне, я вижу буквы S и V, запечатленные в центре вырезанного солнца.

- Ну, - говорю я, стараясь, чтобы мой тон был легким. - Думаю, тебе не придется больше носить это.

- Да. Верно.

И все же, она не снимает его.

У меня есть ощущение, что я знаю, что это означает.

- Доброе утро, соня, - кричит моя мама в дверях... видимо, потому что Вселенная решила, что этот момент необходимо сделать еще более неловким. - Хорошо провел ночь?

Она с улыбкой смотрит на меня, и я почти уверен, что это доказательство того, что тело моей мамы захвачено. Особенно, когда она поворачивается к Солане и говорит:
- Большое тебе спасибо за это!

- Конечно.

Я с облегчением услышать легкий скрип в голосе Соланы. По крайней мере, она понимает, насколько странно это.

Моя мама протягивает ей бледно-желтую сумку.
- Бури перевезли твои вещи, так что ты можешь принять душ и переодеться. Если хочешь, можешь воспользоваться моей ванной. Вейн еще не убирался так долго что, наверное, опасно для здоровья людей.

- У меня было немного дел, - ворчу я.

- Ванная всего через мою спальню, - говорит моя мама Солане, указывая вниз по коридору. - Чистые полотенца на столе и возьми что-нибудь еще, что захочешь. Ты знаешь, как работает душ, верно?

- Она - сильфида, не инопланетянка, мама, - прерываю я, когда Солана скользит мимо моей мамы и исчезает в глубине коридора.

Моя мама краснеет.
- Правильно. - Она ждет, пока Солана закрывает дверь ванной. Затем она поворачивается ко мне и говорит: - Так, интересная ночь.

- Да, что-то вроде того... и с каких это пор ты ничего делаешь, когда горячая девушка спит в моей комнате?

Я оглядываюсь на кровать, не знаете, как избавиться от картины " там растянулась Солана". Я думаю, что мне понадобиться помочь Одри, чтобы заменить это...

- О-о, пожалуйста, Вейн. Я знала, что вы двое всего лишь спите... и я была счастлива видеть тебя, наконец, отдохнувшей.

- Ладно, кто ты, и что ты сделала с моей матерью?

Моя мама смеется.
- Прекрати быть таким странным и иди, умойся. Я сделаю завтрак.

Я веду себя странно?

Я?

Я топаю в ванную и прыгаю под душ. Вода течет, как ручеек, и я понимаю, Солана забирает все давление воды... а об этом плохо думать, потому что я вдруг представляю себе ее, всю мокрую и возбужденную и...

Почему она должны быть горячей?

Бури не могли найти мне в тренера какого-нибудь горбуна с бородавками и кривыми зубами?

Или не могла она, по крайней мере, быть заинтересована во мне, как я в ней?

Я думаю о печали в ее глазах, когда она сказала, что я - все, за что ей пришлось держаться.

Я знаю, что она имеет в виду. Вот как это было для меня с Одри...

Я ополаскиваю волосы и выключаю воду, с облегчением, когда слышу, чтобы душ Соланы прежнему работает. Будем надеяться, что она одна из тех девушек, кто принимает ванную долго, потому что мне нужно поговорить с мамой. Она была слишком приятна со всем этим, и у меня ужасное чувство, что я знаю, почему. Моя мама никогда не была большой фанаткой Одри. В принципе она винит ее за все опасные вещи, которые произошли в последнее время... и последнее, что мне нужно - это чтобы она играла роль свахи.

Запах бекона ударяет меня, когда я иду в сторону кухни, но мама не делает торпеды, как я думал. Стол покрыт вафельницей, мисками с клубникой, засахаренными орехи и домашними сливками.

Она делает сахарные вафли, их она делает только пару раз в год, потому что над ними долго работать. И она должна сделать тесто на ночь, так ясно, что она планировала это почти в тот момент, когда Солана пришла сюда.

- Что? - спрашивает она, когда ловит меня, хмурившимся.

- Я знаю, что ты делаешь.

- Что я делаю?

- Ох, пожалуйста. - Я хватаю одну клубничку... что она запустила в долбаный шоколад... и кусаю. - Ты никогда не делала всего этого, когда Айзек остается ночевать.

- Потому что я видела, что Айзек ест чизбургер, который был в своей машине в течение всего дня. Плюс я знаю, что он любит гамбургеры. Как у него дела, кстати? Я больше не вижу его.

- Не пытайся сменить тему. Я знаю. Тебе нравится Солана.

- Мне нравится Солана. Она кажется очень милой девушкой, и я хотела как-то отблагодарить ее за то, что она была здесь всю ночь, чтобы помочь тебе спать. Я так беспокоюсь о тебе, дорогой.

Она протягивает руку и касается моих влажных волос, убирая их с глаз, и я замечаю, что у нее глубокая складка между бровей.

- Я в порядке, мам.

- Да? Потому что все, что я вижу, ты несешься на секретные миссии, и тебя тащат домой без сознания.

Она права. Это довольно сильно суммирует мои последние несколько недель.

Моя мама вздыхает.
- Я знаю, что ты не просил, но я знаю, что ты пытаешься быть осторожным. Но я просто хочу убедиться, что ты счастлив.

- Я счастлив.

Моя мама ставит бекон, который жарила на бумажное полотенце, чтобы просушить.
- Могу я спросить тебя кое о чем?

Я беру кусочек и кусаю.
- Возможно.

Она на меня не смотрит, ориентируясь на вафельное тесто, она волнуется, когда она спрашивает:
- Где Одри?

- Я же говорил тебе, что не знаю.

- Я знаю. Но.. тебе не кажется, что ты должен знать... если, она так много значит для тебя, как я думаю...

Я шикаю на нее, смотрю в холл, чтобы убедиться, что мои дверь в ванную моих родителей по-прежнему закрыта. Так и есть. И я слышу, как в раковине работает вода, так что я сомневаюсь, что Солана может услышать. Но все-таки.

Бури знают, что моя мама знает об Одри. Я рассказал им, что мы использовали то, что она моя подружка в качестве прикрытия, а моя мама по-прежнему не понимает, что это было. Я уверен, что они купились на это. Но последнее, что мне нужно - это дать Солане еще одну причину испытывать чувство ревности.

- Я просто думаю, что это кое о чем говорит, что она не вернется, - моя мама говорит тихо. - И я бы хотела, чтобы ты не пропустил кое-что, что могло бы быть большим только потому, что твое сердце цепляется на то, что, может быть, уже закончилось.

- Это не закончилось.

Это не так.

- И что ты имеешь в виду " пропустил"? Что ты знаешь?

- Ничего, - настаивает она на своем. Но ее щеки тоже покраснели, а голос слишком писклявый.

- Бури тебе сказали, да?

Я не рассказывал моим родителям о помолвке... зачем мне это? Я разорвал ее. Но я всегда считал, моя мама будет психовать, если она все узнаешь... не смейте контролировать моего сына! Но, по-видимому...

- Невероятно. Ты поговорила с ней на одну ночь, и вдруг ты в команде Соланы?

Она поворачивается ко мне лицом.
- Я в команде Вейна. Все, что я хочу - видеть тебя улыбающимся. Но я каждый день смотрю, как ты выглядишь еще более уставшим и зачуханным... и я знаю, что в большей степени потому, что она ушла. И я ненавижу это. Я ненавижу видеть, что она ранила тебя.

- Она этого не делала.

Мы оба знаем, что она лжет. Но она возвращается к вафлям.

Несколько минут спустя Солана входит в комнату с мокрыми волосами и в самом обтягивающем в мире белом платье. Я думаю, что носок мог бы прикрыть ее больше... и я усмехаюсь, когда вижу, как у мамы отвисла челюсть.

Как тебе нравится в команде Соланы сейчас?

Солана дергает тонкую ткань, тянет на какую-то долю дюйма вниз по ее загорелым бедрам.
- Это потому, чтобы это мой дар.

- Что? - спрашиваем мы с мамой одновременно.

Солана дергает ее скудное платье, и я должен заставить мои глаза не задерживаться на ней.

Снова, почему она должна быть горячей?

- Мое тело может хранить ветер, если я позволю это. Что-то вроде накопителя. И Бури думают, что это поможет в следующем бою, давая им Арсенал, который не могут уничтожить Буреносцы, так что я пытаюсь собрать столько, сколько могу. Значит, мне нужно иметь столько открытой кожи, насколько это возможно.

Я не уверен, что моя мама не взбесится. Идея, что ветер кружит вокруг кожи Соланы или разговор о другом сражении.

Что бы это ни было, все, что она делает, это прочищает горло и говорит:
- Ты прекрасна.

- Спасибо, - бормочет что-то Солана, заправляя волосы за ухо, и, глядя на меня.

Я отвожу взгляд.

Моя мама берет первую сахарную вафлю из вафельницы и кладет ее на тарелку.
- Так, ты же любишь вафли, Солана?

- Э, ммм. - Солана смотрит на ее ноги. - Я не могу ничего есть.

Мамина улыбка исчезает и трудно не ухмыльнуться на нее.

Второй удар Соланы.

- Я возьму все, - говорю я маме, усаживаясь за стол.

Солана ерзает секунду перед тем, как она садится напротив меня, и моя мама ничего не говорит, когда она протягивает мне тарелку с огромной шапкой ягод и взбитых сливок, что я едва могу видеть вафли... именно так, как мне нравится.

- Я думал, что не есть - дело только для опекунов? - спрашиваю я Солану, прежде чем откусить огромный кусок. Это даже лучше, чем я помню. Сладкие и хрустящие, но как-то тягучие как масло тоже.

Солана жадно смотрит на мой вафли.
- Это так. Но все, что я ем, занимает много места, что могло бы провести больше энергии. А сейчас Бурям необходим весь дополнительный ветер, который мы можем получить.

- Я думаю, - говорю я, интересно, что это чувствуется для нее, ветер дует постоянно, крутясь внутри нее. - А ты не могла бы...

Неистовый стук в дверь прерывает мой вопрос, и я бегу, чтобы открыть дверь с мамой, идущей по моим горячим следам.

Гас стоит на месте, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Его волосы наполовину выбились из его косы, а его мундир влажный от пота.

- Вы должны пойти со мной, - говорит он, таща Солану и меня наружу. - Нас атакуют.