Стих семьдесят шестой

«Буди же милость Твоя, да утешит мя по словеси Твоему, рабу Твоему».

«Paбу Твоему» относить можно и к «словеси Твоему», И к «буди же милость Твоя рабу Твоему». Последнее лучше, ибо первое само собою разуме­ется. Так толкует святой Афанасий: «Умоляю, да будет, по слову Твоему, милость Твоя утешением и ободрением рабу Твоему; ибо многие, прияв утешение, предаются обольщению, будто бы при­обрели его собственным благоразумием. Чтобы и мне не впасть в такое же заблуждение, да будет мне, рабу Твоему, по слову Твоему, милость Твоя».

В какой же связи состоит это с предыду­щим? — Вот в какой: «Но время уже, говорит Феодорит, человеколюбию и утешению, ибо Ты обетовал кающимся благоволение Свое. То самое сказал Бог и устами Исайи: «егда возвратився воздохнеши, тогда спасешися» (Ис.30, 15), и устами Малахии: «обра­титься ко Мне и обращуся к вам» (Мал.3, 7). Чего же, стало быть, просить? — Милости утешения, по слову Господа.

Можно, впрочем, разуметь это и так: измени смиряющие меня обстоятельства скорбные на утешительные. Пластырь произвел свое действие, сними же его. Хоть об этом далеко лучше нас знает Сам Врач душ и телес, однако ж молиться об этом не неуместно, только не безусловно, а с подразумеванием: если благоугодно Тебе, Госпо­ди, если это спасительно будет для меня; молить­ся то есть, не выходя из пределов преданности в волю Божию, которая составляет душу богоугод­ной жизни. Мы видим из опытов, что Господь изменяет иногда скорбное на утешительное, как, например, в Иове; а иногда до конца жизни дер­жит в смирительном положении, как видим это на Лазаре, который с гноища взят и на лоно Авраамово.

Святой Амвросий полагает, что пророк молит­ся только о милости утешения, не касаясь смири­тельных обстоятельств и предавая воле Божией изменить их на лучшее или так оставить. «Иной, говорит он, смиренный бедствиями, молится о том, да престанут искушения, да укротит Господь свирепствующую против него бурю бед; а про­рок, как крепкий и мужественный борец, уразу­мевший, как бедствия и скорби возводят душу к совершенству, желает не скорбности удалить, не противности отклонить, — просит пресечь не все то, что причиняет утомление и труд, а молится, чтобы во время притрудной борьбы его против бури искушений подано было ему утешение, что­бы мужественным духом переносить наносимое, и чтобы не ослабеть от приражений печали и уны­ния. Таким образом, он умоляет благость Божию не попустить, чтобы, быв лишен помощи, подава­емой утешением, не прекратил он, не кончив, начатого им доброго воинствования. На небесах несомненно готово утешение всем терпящим за добродетели, и тем большее утешение, чем боль­шие подъяты скорби; но и здесь, из опасения пасть под тяжестию бедствий, моли Господа, да дарует тебе утешение, как даровал святому Павлу, который свидетельствует: «благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякия утехи, утешали нас о всякой скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущия во всякой скорби, утешением, имже утешаемся сами от Бога» (2Кор.1, 3-4).

Но нельзя не видеть, что, кроме душевного утешения, пророк чает и внешнего утешения, как дает разуметь и течение речи. Ниже говорит он, чтоб и враги увидели это и устыдились, и богобо­язненные тоже обратились к нему (стихи 78 — 79). То и другое возможно лишь тогда, когда утеше­ние не в сердце только влито, но и внешне оказано.