Стих сто пятый

«Светильник ногама моими закон Твой, и свет стезям моим».

Кто может так говорить, кроме веры, истин­ной, несомненной, не допускающей никакого раз­двоения мысли? Принимая без раздумывания за­кон Божий, или волю Божию, выраженную в От­кровении, вера стоит и идет твердою ногою по указываемому там пути, как твердо и с уверенностию идет путник по дороге, о которой знает, что она ведет прямо к его родному жилищу. Так ве­дет нас вера к Небесному Отечеству нашему. Для нее все ясно, и не бывает, чтобы какое-либо облако затемняло стези и чтобы она принуждена была обсуждать, как ступить и где поставить но­гу. Вот вам неотложное условие благонадежного шествия!

Представьте себе человека, который идет по перегибающейся и трясущейся доске через глу­бокий овраг, — какой страх, какое замирание сер­дца, какая поминутная опасность упасть! Шаг-другой — и человек или падает, или возвращает­ся назад, не находя возможности идти по такой перекладине. Представьте еще, что по какой-либо случайности все предметы, окружающие человека, начнут кружиться, земля покажется движущею­ся, — он непременно упадет. А кто идет по твердому мосту и видит, что все окружающие его предметы стоят на своих местах, в обычном порядке, тот не испытывает ничего подобного. Таков и верующий. Как глаз видит все предметы вещественные, так вера видит предметы духовные, каждый на своем месте, в своем порядке и в своих отношениях к другим; оттого шествие при свете такой веры, исполняющей душу уверенностию, дающею шествующему смелость ступать небоязненно по предлежащему пути, никогда не со­провождается колебаниями, страхами и кружени­ями мыслей, потому и совершается благоуспешно. Напротив, шествующий без веры не может быть свободен от страхов; идет иногда и он, но словно по ножам. Оттого и не может продол­жать шествия, а попытавшись, бросает.

Вера есть дар благодати, но семя ее положено в естестве нашем. Уму нашему следовало бы яс­но зреть духовное и передавать его в руковод­ство душе. Ум — естественное окно в духовный мир. Но так как грехом он закрылся, а жить че­ловеку без ведения о духовном невозможно, то милосердому Господу благоугодно было дать внешнее слово в откровение сокровенных духов­ных и божественных вещей. Когда слово это принимается живою верою, тогда выходит то же, что если бы сам ум видел те предметы. Вера про­тирает это потускневшее окно, обращенное к ду­ховному миру. Шествие путем веры очищает ум и возвращает ему действием благодати потерян­ную им способность зреть духовное и божественное. Тогда и он, срастворившись с верою, силою Духа Божия, опять делается окном в Божественный мир. Другого пути туда нет. Суемудренная фи­лософия сколько ни пыталась разгадать ту об­ласть, всегда порождала только призрачные пред­ставления, иногда очень красивые, но всегда лож­ные Исаак Сирин, Сл.55).