Глава пятнадцатая: те, кто живут во тьме, новая загадка и то, чего не должно быть.

«Если наступит час битвы последней, и силы мрака станут стеною – стой…

Стой так, как стоял всегда, Воин.

Лишь только силой своей, честью, душой и любовью к жизни – сможешь…

Сможешь одолеть, выстоять, победить и спасти тех кого должен.

Не плачь, ведь жизнь не есть лишь один миг, не бойся…

Не бойся того, что за гранью, ибо там ждут тебя те, кто любят и те, кто гордятся.

И помни, Воин, что лишь ты можешь спасти и мать, и дитя, и стариков тогда,

когда падут сильные и обнищают духом великие.

И это есть то, для чего рожден был ты женщиной, матерью твоею»

Книга св. Мэдмакса (апокриф)

- Твою мать, сколько их?!! – Мусорщик торопливо сменил магазин, стараясь успеть за то время, что дал ему Енот, временно прикрыв фланг. – Лезут и лезут, как тараканы!!!

Данг-данг-данг!!! Очереди, одиночные, выстрелы из всего, что у них было с собой. Темные силуэты, скрывающиеся в черных провалах, метались в свете ночников шлемов, не давая возможности лучше прицелиться, выстрелить так, чтобы больше они и не встали. Получалось плохо. Вся огромная подземная полость густо изрезана кавернами, напоминая ноздреватую головку сыра. Тем, кто здесь оказался противником чистильщиков, это лишь на руку. Или на лапу, если посмотреть с точки зрения физиологии.

Сколько они находились здесь, внутри? Этого Енот не мог сказать и предположительно, но не более часа. И только то, что Капитан выбрал настолько правильное прохождение запутанной системы ходов, почувствовав его интуитивно, не дало отряду понести потери в самом начале этой, самой страшной и серьезной бойни.

Широкий проем, через который они прошли в самый предбанник этого странного места, закончился быстро, оборвавшись точно такой же грузовой платформой, на рельсах у которой стояла пара десятков металлических самобеглых тележек. Два параллельных пути, по которым сюда пребывали необходимые грузы и пассажиры. В самом конце вереницы дрезин находились несколько, на которых крепились клетки, сваренные из толстых труб. Для кого они были, для людей, привозимых сюда из забоев, или для тварей, в которых потом превращались? Хотя это и не играло никакой роли сейчас, когда все хозяйство, находившееся под землей, нужно было уничтожить, в груди Енота все-таки екнуло. Несколько секунд он, ничего не замечая вокруг, смотрел на них, говоря одними губами только одно слово. Ведь именно здесь, скорее всего, оборвалась жизнь его отца, здесь, а не где-то глубоко под землей чуть в стороне.

Кто его знает, сколько уставших, замученных тяжелой работой мужиков оказалось здесь, начиная самый страшный путь, который только мог предположить человек? Везли ли их сюда без сознания, накаченных каким-нибудь газом или медицинской дрянью? Скорее всего, что нет, доставляли связанных по рукам и ногам из забоев, которые «якобы» обрушивались, хороня под собой всех, кто там был. Тащили вон туда, дальше, где еле видно светилась цепочка электрических ламп, уходя в высокий тоннель, пробитый в толще породы, с полированными от времени стенками и полом… и там же, сейчас ожидая появления отряды, ждали передовые твари.

Первым среагировал Мерлин, выпустив в сторону шевеления несколько коротких очередей подряд. Пули пошли вперед, разрывая воздух своим злым жужжанием, и нашли цель, практически не причинив ей вреда. Почему? Да потому что сложно пробить полторы сотни килограммов мышц, поверх которых налеплен защитный слой твердой костяной брони, от которой половина свинцовых гостинцев срикошетила, уйдя в сторону. А темные и огромные живые валуны, до того спокойно и беззвучно таившиеся в тени, рванули вперед, сразу покрыв четверть расстояния до отряда.

Высокие двуногие фигуры, напоминающие выросших до безобразия людей, покрытые матово поблескивающими в лучах фонарей темными щитками на груди, брюхе и по плечам. Небольшие головы, утопленные в высоких плечах, острые зубья, пилами торчащие из предплечий. Они неслись вперед молча, не издавая ни единого звука, гоня перед собой волну страха перед собственной мощью. Но их приняли во все стволы те, кого уже давно было не запугать подобными вещами. Калибра пулеметов Толстого, Чунги и близнецов хватило полностью, а остальным пришлось лишь участвовать в добивании пятерых колоссов, снесенных с ног волной свинца и стали, размазанных ими по бетону пола.

Капитан покачал головой, только глянув на них.

- Проверка… - Он сплюнул. – Скорее всего, лишь проверка, все основное впереди. Внимательно идем, ребятки, очень внимательно. А так-то – хороши выродки. Айболит?

- Чего?

- Вот ты мне как медик медику скажи – сложно такое чудо создать? Ты ж посмотри только: в нем мяса центнера полтора, не меньше. Кости эти вот, по всему телу, клинки вон торчат… прям страх ужасный. А управились с ними быстро, как объяснить?

- Мне, Капитан, потом поковыряться бы в них, может чего и придумал бы. Страшные да, а толку? Большие, глупые, да и не кость это, видимость одна. Хрящи какие-то, вон, в лохмотья издырявили все. Толстый, ты не можешь в следующий раз стрелять аккуратнее, а?

- На хрена? – Здоровенный чистильщик даже не повернулся, но тон был явно удивленным.

- Для последующих научных экспериментов, на хрена еще то? – Айболит, переложил короткий толстоствольный автомат на сгиб руки и присел возле одной из туш. – А знаете что, Кэп?

- Что? – Капитан подошел поближе, наблюдая, как абсолютно спокойный доктор ковыряется пальцами в развороченной грудине.

- Странно это как-то. Вот смотрите, на поверхность выходили все-таки только твари совершенного другого типа, созданные из местных жителей. А вот эти вот живые танки ни разу не показывались. Пусти их на улицы во время боев, так неизвестно, какой результат был бы. Хотя… - Айболит перестал рассматривать внутренности чудища. – Тут вообще все неясно. Скорость, с которой появились первые подземники, их количество, растущее практически в геометрической прогрессии, ну, поначалу, в смысле. Мы с вами исследовали один тип мутантов, за которыми сколько дней гонялись. А сейчас, в течение дня, видим уже третьих, которые весьма значительно отличаются от первых двух видов. Не нравится мне это, очень не нравится.

Капитан кивнул, оглашаясь с врачом, мысли которого совпали с его недавними, очень четко. Эх, сюда бы еще пару отрядов, карантин по полной программе, и Инженера подключить… да все это мечты. Но ситуации в этом месте ему нравилась все меньше и меньше. Валяющиеся на полу громадные, бывшие страшными, быстрыми, но очень глупыми, трупы – заставляли призадуматься еще больше. Такое за год не соорудишь, да и не только за год. Пусть и на самом краю Альянса, с полностью продавшимся, или внедренным, главным агентов КВБ, провернуть такое…

Он полностью отдавал себе отчет в том, что здесь могло быть. Скорее всего, что бывший исследовательский центр, построенный задолго до Полуночи, по каким-то причинам либо наглухо «законсервированный», либо восстановленный в кратчайшие сроки кем-то очень умным и знающим свое дело. Чистильщикам приходилось сталкиваться с теми, кто пытался использовать знания и умения, созданные давно ушедшими предками, и направленные на производство генетических солдат. Чаще всего его отряду приходилось выжигать такие места, уничтожая все, что было в них уже готовым, или могло послужить отправной точкой для последующих экспериментов.

Кэп знал, что часть исследовательских материалов, оборудование, аппаратура, образцы (как действующие, так и нет), и самое главное, то есть умников, пытающихся восстановить былое, у чистильщиков зачастую забирали «безопасники». Во всяком случае в Альянсе. При работе на сопредельных территориях лично он, Капитан, уничтожал все, что разрешал Инженер. Часть же, после вдумчивого изучения на месте, доставляли, тайно и осторожно, на Базу. Именно благодаря подобным местам, тому, что когда-то создавалось для войны, чистильщикам и удалось когда-то создать собственное братство. Только воплощенные в реальность записи на разных носителях, ставшие теми, кто сейчас шел рядом с ним – могли бороться с творениями Прорывов, некросферы и мутантами, и выходить победителями с минимальными потерями.

Но с таким размахом, какой легко угадывался даже в этом, темном и невзрачном «предбаннике», ему приходилось сталкиваться лишь раз. Далеко отсюда, практически под самой старой Столицей, на территории огромного исследовательского центра-полигона, и в циклопических подземельях под ним. Тогда вместе действовали семь отрядов, самых первых, когда он, Капитан, был еще просто посыльным у Алладина. И именно тот рейд не дал отрядам чистильщиков, объединившихся для самого серьезного дела в их жизни, стать более многочисленными и весомыми. Тогда в строю осталась лишь четверть из всех, вошедших через большие ворота с двуглавым орлом с мечами в лапах. А сейчас? Что может быть сейчас, если впереди ждет что-то подобное, пусть и слабее в разы?

Напротив него стоял Мерлин, лицо которого было наполовину закрыто матовым армированным пластиком забрала. Но почему-то Капитану показалось, что его лучший боец смотрит именно на него, и в его глазах стоит понимание того, о чем думает командир отряда. Кэп вздохнул… пожалуй впервые за много лет ему стало страшно, действительно страшно. Нет, не за себя, свое он пожил, за них, тех, кто рядом:

- Маски надеть всем. – Капитан отстегнул крышку небольшого прямоугольного контейнера, висевшего на задней части разгрузочного жилета-«сбруи». – Мало ли…

Енот последовал общему примеру, чуть запнувшись с тем, что извлек из своего контейнера. То, что он держал в руках, напоминало по форме намордник, только не очень вытянутой формы. Маска была сделана из плотной резины, изнутри выложенной чем-то, что на ощупь оказалось вполне мягким, нескользящим и не раздражающим кожу подбородка, после того, как Ган помог ему прикрепить ее к специальным пазам в шлеме. Торчащие сбоку неширокие шпеньки легко утопились в выемках, щелчком сказав о том, что маска закреплена. По бокам торчало два цилиндра.

- Фильтры. – Голос оружейника из-за маски казался немного незнакомым и чуть глуховатым. – Помогут, братишка, если что. Неудобно, но поверь, что лучше уж так, чем сдохнуть на пустом месте в луже собственных выблеванных кишок.

- Я понял. – Енот кивнул головой, уже привыкая к новой для него вещи. – Нормально.

- Идем, отряд. – Капитан чуть двинул стволом автомата в сторону коридора. – Нечего стоять.

Мерлин, на пару с Варягом, выдвинулись вперед. Для Енота это было немного странно, так как сложно было понимать то, почему командир идет вперед. Откуда ему было знать, что это не какая-то там традиция, а годами отработанная привычная связка, создавшаяся только из-за того, что эти двое понимали друг друга без слов. И что Варяг мог чувствовать опасность за несколько метров, пусть и не всегда. А Мерлин, сейчас шедший сразу за ним, ни разу не дал никому зацепить друга, если был на ногах и в здравом уме, опережая на шаг всех, кто пытался это сделать. Ничего это Енот не знал, да и некогда было удивляться.

Шаг, второй, осторожный и чуткий. Ребристая мягкая подошва, только на самом носу и на невысоком каблуке бывшая по жесткости сравнимой с металлом, тихо-тихо опустилась на бетон, покрытый легкой пылью. Ее здесь немного. Заметно, что коридором пользуются постоянно, но все-таки, если приглядеться, вокруг высоко шнурованного и затянутого вдобавок двумя ремнями ботинка, поднялось легкое светлое облачко. Свет от ламп под потолком дает возможность делать это, практически не напрягая зрение. Следом за первой фигурой, кажущейся такой массивной, но передвигающейся легко и непринужденно, в коридоре выросла вторая.

Варяг кивнул массивным набалдашником ствола в сторону одной двери, находящейся справа и потом вторую, практически напротив. Мерлин показал, что понял, жестом подозвал еще четверых. Можно было говорить в микрофон, но зачастую привычка бывает сильнее, да и мало ли, кто может ждать их здесь? В коридоре немедленно появились Мусорщик, Толстый, Волк и Чунга. Командир группы вместе с напарником прошли чуть вперед, дав возможность остальным заняться помещениями.

Мусорщик, чуть тронул ручку перчаткой, готовясь в случае чего успеть хотя бы крикнуть. Как-то раз Толстяк только ударом приклада своего автоматического агрегата смог спасти его от смертельного поражения электричеством. Но в этот раз не было ничего похожего, а дверь оказалась заперта. Чистильщик коротко выругался сквозь зубы, вызывая Мерлина:

- Вскрывать надо, судя по всему.

- Понял. У тебя есть с собой чем открыть?

- А то… - Мусорщик ухмыльнулся. – Толстый, прикрывай если что.

- Не сейчас. – Мерлин отрицательно мотнул головой. – Сначала вторую.

Волк скользнул вперед, взялся за ручку. Его напарник шагнул следом, встав напротив проема и подняв трехствольное чудовище, которое по недоразумению называли пулеметом. Сказать, что же и кто именно планировал сделать из этого чудовища – не смог даже Ган. Но он, в свое время, когда довольно ухмыляющийся темнокожий великан принес ему ЭТО, не растерялся. Здраво рассудив, что если два ствола можно проворачивать взад-вперед, а третий напоминает заготовку для подствольного гранатомета, оружейник надолго заперся в своей части «крузера». Результатом его действий оказался пулемет калибром в девять миллиметров, у которого в случае перегрева ствола второй вставал на место испорченного одним движением и нажатием рычага. А в качестве бонуса – нижний, широкий и ребристый, шедший третьим, был преобразован в пятизарядный, правда, вручную перезаряжаемый, гранатомет. Чунга очень любил собственное оружие и даже гордился им, не обращая внимания на подколки со стороны Толстого или Мусорщика.

Волк резко дернул на себя ручку двери, когда понял, что она, в отличии от соседней, не заперта. Чунга шагнул вперед, включив фонарь, закрепленный сверху, вместе с электронным прицелом. Спустя секунду его огнестрельный монстр рыкнул, выпустив вперед небольшой шквал огня и металла.

- А вот теперь чисто… - Довольный голос великана, раздавшийся в наушниках остальных чистильщиков, заставил всех облегченно выдохнуть. – Да и вообще… что-то оно слабое какое-то оказалось…

- Вот, блядь, балбес! – В сердцах ругнулся Тундра. – Волк, проверь что там.

Волк скользнул в просторное помещение, заставленное стеллажами, на которых практически ничего не было. Быстро прошелся по нему, стараясь усмотреть что-то, похожее на опасность, не увидел и решил посмотреть на то, что было в комнате из живого. Ну, или бывшего живого, вошедшего в контакт с огнестрельным монстром его напарника.

- Вообще-то это была собака, как мне кажется… - Протянул он чуть позже. – Но чтобы ты, брат, не обижался и чувствовал, что достойно выполняешь заповеди Воина, скажу следующее: таких собак быть не должно, это во-первых. А во-вторых – какого хрена она здесь делала?

- Мусорщик, вскрывай дверь. – Мерлин чуть дернул щекой. Неприятная странность этого места заставляла немного нервничать.

Тот не заставил себя долго ждать, достав из одного подсумка звякнувшую связку и начав колдовать над замком. Заниматься этим ему пришлось недолго, тот сухо щелкнул, и дверь подалась. Толстый, плечом отодвинув в сторону не успевшего даже возмутиться компаньона, спокойно вошел внутрь. Немного спустя он удивленно присвистнул.

- Чего там? - Мусорщик нетерпеливо ввинтился следом за ним. – Твою мать, здесь же пусто, Толстый! Какого хрена ты тут свистишь?!!

- Попался, братишка? – Глухой голос пулеметчика даже в наушниках был довольным. – Наколол, эт точно!

- Да иди ты! – Мусорщик хотел сплюнуть, но из-за маски у него это не получилось.

- Идиоты. – Мерлин разозлился. – Идем дальше, Капитан.

Коридор остался позади, перейдя в низкое и длинное помещение, напоминающее склад. Оно было плотно заставлено прямоугольниками квадратами, укрытыми еще крепким, но зато очень пыльным брезентом. И еще из него было несколько выходов.

Фрост вышел вперед, достав из кофра, висевшего на боку, большой прямоугольник с толстым кругляшом линзы на конце. Подключил к нему плотный провод в светлой оплетке, второй конец, заканчивающийся толстым металлическим стержнем, присоединил к своему шлему.

- Тот, что справа, точно постоянно используемый. – Помощник Инженера говорил также спокойно, как будто находился в собственном грузовике. - Оставшиеся… есть следы, которые сканируются в двух диапазонах, есть что-то от Прорыва и другие, стандартные для мутаций с применением радиации. А вот некроидных следов… ох, ты ж черт!!!

Сложно было не предполагать, что у Герца еще есть люди. Так оно и оказалось сейчас, за одним небольшим исключением – людьми их назвать было достаточно сложно. Стволы винтовок и автоматов направляли на чистильщиков руки уже умерших солдат и стражников. Только они, в отличие от того, что слышал про оживших мертвецов Енот, не были заторможенными и еле передвигающимися.

Около двадцати быстрых фигур в робах, мундирах стражи и пограничников открыли огонь по отряду, появившись из-за нагромождений накрытой брезентом грузовой тары. Какими бы мертвыми они не были, но расположение, которое выбрали для себя неупокоенные, было очень удачным. Отряд попал под перекрещивающийся огонь, и даже защита, в которую был упакован почти каждый боец, не смогла помочь полностью.

Вскрикнула Файри, которой пуля из магазинной винтовки бледного парня в полностью окровавленном комбинезоне, навылет прошила мякоть предплечья. К ней бросился Варяг, сбил с ног, прижимая к полу. Безмолвно, с силой ударившись об стену, опустился на пол здоровяк Хирург, с развороченным в местах стыка пластин, горлом. Карминные струйки, брызнувшие из лохмотьев того, что оставили после себя девятимиллиметровые пули автомата «Бульдог», били в течение нескольких секунд. Ругающийся матом в эфире Айболит, пытавшийся остановить кровь, ничего не смог сделать. Рядом с ним, продырявленный в нескольких местах по корпусу, вздрагивал всем своим длинным телом Ферзь. Кот, стоя над ним на одном колене, короткими очередями садил в сторону тех трех мертвецов, что смогли попасть в напарника. Енот, краем глаза успевший заметить, что Тундра рукой отшвырнул Медовую за два больших ящика, вжался между поставленных друг на друга громадных покрышек, и старательно выцеливал противника.

Мусорщику пуля высокого пограничника с огромной дырой на месте правого глаза, прошла по касательной по шлему. Чистильщик сунулся на колени, не подавая признаков какого-либо движения. Толстый, на несколько мгновений замер, глядя на него, а потом с ревом устроил то, что Еноту показалось адом. Громада чистильщика мгновенно размазалась в воздухе, оказавшись впереди, там, где сидящие высоко мертвые и никудышные стрелки не могли взять его в вилку. Очереди слились в одну, длинным грохотом заставившую слуховые фильтры внутри шлема среагировать, после чего все происходящее воспринималось глухо, как будто на голову с дух сторон накинули большие и толстые подушки. А с боков, прыжками передвигаясь по странным, кажущимися хаотичными, зигзагами, мелькали высокие фигуры близнецов.

Краем глаза Енот заметил Капитана, коленом придавившего к бетону Фроста, прижавшего к плечу автомат и экономично стрелявшего в сторону уже затихающих одиночных выстрелов мертвых противников. И оттуда же, куда пробился Толстый, неожиданно раздался рев страшилища Чунги, перекрывший даже выстрелы крупнокалиберных машин Первого и Второго. И чуть позже наступила тишина, продлившаяся пару коротких мгновений перед тем, как в динамики ворвалось сразу очень много голосов:

- Чисто. Занимаем позиции у всех трех входов.

- Мерлин, аккуратнее, от Герца можно ожидать и заминирования.

- Понял, Капитан.

- Как там Мусорщик?!!

- Ферзь, Ферзь!!!

- Не кричи, Кот… бесполезно.

- Айболит!

- Чего Айболит? Кончено, Кот, кончено, он уже мертв.

- Файри, потерпи, милая…

- Господи Спаситель, как же больно…

- Кто это?

- Айболит, ко мне, Фроста зацепили!

- Иду, Кэп.

- Енот, чего стоишь, быстро проверил всех трупаков, добей при необходимости.

- Есть, Тундра.

- Как проходы, Мерлин?

- Нормально, заняли позиции. Близнецы в крайних, по одному. Чунга и Волк в центральном проходе. Я с Толстым прикрываю.

- Как Фрост?

- Жить будет.

В помещении уже не пахло пороховой гарью, которую Енот чувствовал даже через фильтры маски. Пахло кровью, сладковатым запахом разложения от мертвых стрелков, пылью и еще чем-то едким, напоминающим о больнице.

Парень шел между ящиков, в некоторых местах поднимавшихся на пару человеческих ростов, стараясь огибать углы как можно аккуратнее. То, что случилось в течении всего пары минут – было страшно. На улицах города, в степи был тот простор, что позволял и заметить противника издалека, и укрыться, а здесь… в этом рукотворном лабиринте, произошла именно бойня. Енот понимал, что их противники никак не могли быть настоящими противниками, и им всем повезло, что здесь не было настоящих живых солдат. Тогда потери наверняка были больше, хотя…

Перед тем, как отряд вошел на это кладбище тары, тот самый Фрост, которого сейчас бинтовал Айболит, проверил его датчиком, встроенным в собственный шлем. И не увидел никаких признаков живых людей, либо просто движения теплокровных созданий. А загадка разрешилась вот как, быстро, жестоко и беспощадно. Двое убитых чистильщиков, один из которых прошел такое, что Еноту даже и не снилось. Файри, которой Варяг с матом и практически со слезами, накладывал тугую повязку на пробитую руку. Фросту пули вошли в корпус, и он не успел упасть на пол, и его наверняка пробило бы еще в нескольких местах первой, самой длинной очередью, если бы не Капитан, мгновенно оказавшийся рядом. И еще Енот помнил, что когда он пошел в свой обход, Медовая бинтовала ногу Тундры, накладывая повязку на бедро, и это было очень плохо.

Он завернул за поворот и еле успел вскинуть автомат, когда на него, с рычаньем, метнулась фигура в разодранном кителе городской стражи. Очередь «трещотки» снова вспорола воздух, откинув мертвеца на дерево той пирамиды, что стояла позади. Памятуя о том, что ему говорили, Енот шагнул вперед, всадив еще одну пулю в голову. Чуть задержался, впервые вблизи видя то, про что только слышал рассказы тех, кто сталкивался с мертвецами в пустошах и на караванных дорогах.

Странно было видеть ставшее уже достаточно давно мертвым, тело, лежащее перед ним и только что кинувшееся на него. Был заметно, что это один из тех, кто совсем недавно воевал на городских улицах, поддерживая агента Эмирата. Он даже помнил его, это мужика, работавшего на южных воротах. Темные пятна, уже выступившие на коже, ставшей бледной, пористой и грубой. В местах, куда кучно легли пули, не было крови, только развороченное темно-багровое мясо, которое сейчас воняло так, что Енот был очень рад тому, что к шлему пристегнута маска. Он поежился, и пошел дальше, понимая, что тот порог, которого он боялся, им уже пройден.

Енот прошел по всему периметру склада, или что там это было, старательно вспоминая все места, откуда велась стрельба. Три раза ему приходилось сначала расстреливать пытавшиеся шевелиться тела, и лишь потом добивать их выстрелами в голову. Один раз он запнулся, когда увидел дергающееся и встающее тело сержанта-пограничника, которого помнил по его приездам в город. Как он оказался здесь, почему?

- Молодец. – Голос Мерлина раздавшийся в динамиках, заставил его вздрогнуть. – Помни, так всегда нужно поступать.

Енот посмотрел в его сторону, вернее в сторону темнеющих тоннелей. Ведущих еще куда-то. И только тут его наотмашь хлестнула плетью мысль о том, что ничего еще не закончено, и что впереди самое сложное. А у них уже нет нескольких человек, и надеяться на чью-то помощь не приходится. На какой-то миг стало не по себе, но потом, глядя на спокойно застывшие фигуры чистильщиков, держащих под прицелом все возможные подходы со стороны врага, Еноту стало легче. И стало чуть понятнее то, как жили эти, в общем-то, очень хорошие люди и как теперь предстоит жить ему. Ведь каждый и них мог не пойти сюда, струсив или решив прожить чуть подольше, но никто этого не сделал.

Простая истина, которая стала ясна Еноту, поражала: если не мы, то кто? Кто еще решит заняться этой страшной, убийственной и неблагодарной работой? И можно ли называть ее таковой, как называл тот же Капитан, или Толстый, возможно потерявший своего друга, но сейчас понимающий свою задачу и надежно прикрывающий живых друзей. Да никто не сможет сделать это, если не поймет, что это именно его призвание. Его, Енота, если он останется в живых, скоро будут уважать, смотреть в спину с завистью и неприязнью. Будут рассказывать про таких же, как он, сказки и небылицы. И всегда, зная, что его, или Мерлина, или Гана, или Медовой нет рядом – крутить пальцем у виска и называть идиотами. Конечно, кто же кроме идиотов полезет туда, где можно сдохнуть намного более стопроцентно, чем встав под падающий с крыши кирпич. «Да и по хрену, - неожиданно подумалось ему, - зато я сейчас делаю то, что считаю нужным. Потому что кто-то должен защищать людей, и точка».

Со стороны импровизированного перевязочного пункта к нему уже шел Ган, видимо уже успевший закончить помощь Айболиту. Оружейник, которого даже в броне легко можно было угадать по двум пистолетам и по рюкзаку, с той самой хреновиной, из которой палил по степнякам, немного не дошел до него. Остановился, поднял «трещотку», выстрелил.

- Халтуришь, братишка. – Голос у него был немного усталым. – Ну да ничего, с кем не бывает. В конце концов, на то есть старшие товарищи, чтобы помогать новичкам и подправлять их ошибки. Как сам-то?

- Нормально. – Енот понял, что не хвастается, потому что ему и правда было вполне хорошо. Страх ушел куда-то подальше, голова была ясной, усталости не ощущалось. Даже наоборот – в крови бурлило и просило продолжения. – С Медовой все хорошо?

- Да, что ей будет-то. А вот с Фростом и Тундрой намного хуже… да. – Ган крякнул. – Как бы не пришлось оставлять с ними Файри, а самим идти дальше. Боюсь, что наш Тундра один не сможет ни дойти назад, ни говоря про то, чтобы Фроста утащить. Станция не принимает, вызвать никого не сможем.

- А Мусорщик?

- Пришел в себя, хотя контузию-то точно заработал. Не знаю из чего в него палили, брат, но там калибр был явно двенадцатый, вмятина на шлеме от касательной – как будто кувалдой влупили со всей дури. Бля… ну и рейд у нас получился, Енот. Ферзя убили, Хирурга, и мы его еще не закончили…

- Жалко их. Знаешь, ведь и не знал практически, а жалко.

- Потом жалеть будем, брат, потом. Сначала дело до конца доведем, а потом, если живы останемся, и вспомним ребят.

- Ган, Енот, хорош трепаться. – Голос Капитана, резкий, хриплый. – Бегом сюда, время дорого.

Им на самом деле практически пришлось оставить ребят. Пока Варяг, обычно никогда не спорящий с приказами командира, не решился начать спор. Что заставило Капитана пойти навстречу его предложению, было непонятно. Ясно было только одно, того построения, что было в самом начале, уже не получится. Плюс к этому, оставшейся группе наверняка придется расходиться по трем ответвлениям ходов, ведущим все дальше вглубь.

Оставив Мерлина сторожить входы в тоннели, Капитан с остальными смог быстро дотащить раненых до платформы. К счастью Варяг оказался прав, и на двух дрезинах аккумуляторы были рабочими. Файри отчаянно спорила, но Кэп наорал на нее, доступно объяснив, что жизни ее подопечных намного ценнее, чем вся та помощь, что девушка пирокинетик сможет оказать. Тем более, что Тундра, потерявший много крови, и ставший совершенно белым, начал прямо на их глазах заваливаться на бок, а его повязка. Которую Айболит сменил прямо на дрезине, очень быстро начала сначала розоветь, а потом и вовсе в центре стала густо-красной. Фрост впал в забытье еще тогда, когда Енот с Ганом тащили парня по коридору с дверями.

Отсюда Капитан смог связаться с Кувалдой. Оказалось, что с шахты все-таки поперли, и несколько трупов подземников у них уже имеются. Варяг издал какой-то непонятный всхлип, когда дрезина покатилась по рельсам, постукивая металлом колесных катков. И Енот, глядя на него, какое-то мгновение назад прижимающего к себе эту красивую женщину, понял, что теперь было бы хорошо отправить вместе с ней и Хани. Спрятавшийся глубоко внутрь страх за самого себя так и не проснулся. Но вместо него пришло что-то новое, будоражащее еще сильнее и заставляющее смотреть на тонкую фигурку Медовой со все более нарастающей тревогой. Но девушка, которая теперь единственная могла помогать Айболиту, конечно же осталась. Когда они быстро возвращались назад, Енот успел поймать в руку ее ладонь, чуть подержав ее. Хани не сказала ни слова, только провела свободной рукой по щитку его забрала.

- Мерлин… - Капитан стоял перед тремя темнеющими провалами, по очереди оглядев каждый из них.

- Да, командир?

- Пойдем все вместе по правому.

- Согласен. В конце концов, если они даже смогут помочь тварям, или кто там, выбраться, то парни их встретят там, сзади.

- Вот и я также думаю. Справимся, Мерлин, что-то мне это подсказывает.

- Тоже так думаю, Капитан. – Мерлин чуть задумался. – Только какой…

- А это уже не так уж и важно. – Капитан прощупал собственные подсумки. – Лишь бы патронов хватило, вот что главное. Идем до конца, уважаемый мой господин командир группы, вот и все тут. А цена… она не страшнее того, что может произойти, если мы не сделаем свое дело. Боюсь, что тут применяется такая дрянь, про которую я не слышал уже давно. И это очень плохо, и еще хуже, что мы можем не уничтожить все, что уничтожить следует полностью. А Голландец может и не успеть завершить то, что останется после нас.

- Я понял, командир. – Мерлин кашлянул. – Постараюсь сделать все что можно.

- А я на это и надеюсь, ты, что себе подумал-то? Ладно, проверяем боеприпасы, набиваем магазины и идем. И так копаемся непозволительно долго, заметил?

- Это точно. Слишком сложно все, командир, мне это совсем не нравится.

- Хочешь верь, хочешь нет, но мне тоже. Ган!

- Да, Капитан?

- Остальные тоннели, ты в них подарки оставь, хорошо? И не жадничай, а то вдруг потом Кувалде из-за тебя работы будет намного больше. Давай, пять минут тебе.

- Понял, командир, сейчас в лучшем виде все оприходуем.

Оприходовали в лучшем виде даже быстрее, чем за пять минут. Несколько растяжек, которые Енот при всем желании так и не увидел, Ган, Мерлин и Варяг сделали очень быстро. Сразу после этого изрядно поредевшая группа двинулась вперед по центральному коридору. Выстроившись по двое, выключив ночники и подсвечивая фонарями темное пространство, с еле-еле моргающими редкими лампами. Идти пришлось совсем немного, коридор закончился сразу, оборвавшись в большую полость, изрытую темными провалами ходов и лабиринтом между стен, ведущим вперед. Здесь отряд уже ждали…

Их было много, очень много. Уже ставшие знакомыми серые худые фигуры, некоторые в остатках рабочих роб, некоторые уже полностью без них. Более крепкие чудовища, как те, что встретились Тундре с бойцами на платформе. Несколько высоких мощных силуэтов, похожих на те, что встретили группу чистильщиков на самом входе в подземелье. Твари, прятавшиеся в кем-то и когда-то пробитых в каменной толще, и просто созданных временем, сделали первую попытку смять чистильщиков сразу же.

Ведомые в самоубийственную по сути своей атаку, они хлынули вперед, мгновенно заполнив собой все, очень немалое пространство, открывшееся перед группой людей, решивших покончить с теми, кто был создан для убийства. Продукты непонятного механизма Прорыва, скрещенного с гениальными и безумными результатами давних экспериментов, не могущие ничего, кроме как рвать на части, попытались смять чистильщиков одной своей массой. Енот, успевший присесть за большой отвал породы в углу, нажимал на спуск, понимая, что надо стрелять, мгновенно перезаряжать и открывать огонь снова. Полукруг огня, вспыхнувший вокруг них, только он мог помочь сдержать первую волну, накатывавшую на них неудержимо и страшно.

Автомат дергался в руках, отдавая в плечо быстрыми толчками, выплевывая пули, окруженный венчиком огня. Рядом, точно также, припав на колено, стрелял Ган. Медовая, зажатая между ними, закрывающими ее от накатывающего частокола клыков, когтей, шипов и острых наростов, тоже не теряла времени даром. В наушниках не было слышно ни звука, скорее всего глубина все-таки глушила любые волны, лишь треск очередей, вопли, рык и рев.

Они встретили тварей плотно, не дав основной массе добраться, чтобы попытаться задавить их просто весом, сжать между искореженных тел, разорвать в клочья. Краем глаза Енот видел, как рядом, прикрывая друг друга, работают Мусорщик и Толстый. В какой-то момент, поняв, что весельчаку-чистильщику нужно успеть перезарядиться, он рискнул чуть оторваться от собственного сектора, перенеся огонь на быстро приближающиеся к Мусорщику высокие и знакомые фигуры «серых».

- Твою-то мать! – Мусорщик выругался. – Да сколько же их тут, лезут и лезут, как тараканы!!!

- Оп-па! – Ствол пулемета Толстого перешел вбок, срезая какую-то хитрую и подвижную паскуду, решившую подкрасться к Еноту. – Весело брат, ай как весело, да?!!

- Обхохочешься просто… - Мусорщик прицелился и срезал сразу двоих. – Никак решили отойти?..

- Да куда там… - Ган, переместившись ближе к ним, выстрелил очередью. – Хотя, отходят, что ли?

Твари отступали, не справившись с отрядом своим первым натиском. Они быстро отошли, спрятавшись в проходы, выемки и углубления, оставив очень много тел своих собратьев. Енот огляделся, мгновенно покрывшись испариной, в горячке боя он и не предполагал, сколько их было. Те груды окровавленного мяса, что сейчас окружали чистильщиков, поражали одним количеством и видом. Повсюду, куда не посмотри, изломанные странные фигуры, плавающие в темных лужах собственной крови. Зато и подсумки у него стали почти на две трети пустыми. А что с другими? По спине пробежали мгновенно выступившие мурашки, и внутри стало жутко холодно…

Не было видно одного из близнецов, но чуть позже его громада появилась откуда-то из выступа, за которым скрывался один из проходов. Мерлин бинтовал предплечье Варягу, прислонившемуся спиной к каменному наросту, свисающему с низкого у входа в пещеру потолка. Капитан, оглядевшись вокруг, передал приказ забивать патронами магазины и пересчитать боеприпасы.

- Мерлин, как закончишь, иди сюда.

Чистильщик подошел чуть позже, подняв щиток забрала и внимательно глядя на командира:

- Лабиринт видишь?

- Вижу, Кэп.

- Нам точно в него, разветвления два. У тебя есть детектор излучений? Уже проверил, да ты мой молодец… тогда тебе тоже все ясно. – Капитану очень хотелось снять шлем, давивший свой тяжестью, ставшей неожиданно непривычной, стащить маску… но нельзя. А детектор, тот самый, что он забрал у Фроста, весело и жизнерадостно вещал о том, что впереди, возможно, лежит источник всех их неприятностей, где-то там, в глубине лабиринта, то ли рукотворного, то ли нет. - Связь работает все хуже, сам видишь. Патронов у нас осталось меньше половины из того, что взяли. А сколько впереди наших клиентов осталось, даже предположить не возьмусь. Положили мы их очень много, но все же…

- Согласен командир. А что делать, отступать?

- Может быть, и придется. Я не вижу смысла терять весь отряд здесь, совсем не вижу. Значит так, Мерлин… слушай внимательно. Я беру с собой близнецов и Волка с Чунгой, не спорь, за ногу тебя. Ты с остальными входишь во второй проход и двигаешься вперед. Если вдруг у тебя погибнут хотя бы два человека – выходи отсюда и выводи оставшихся.

- Но, Капитан…

- Отставить, чистильщик! – Капитан, до этого смотревший в сторону темного провала лабиринта, повернулся к Мерлину. И тот поразился, увидев то, сколько боли было в глазах командира, такой явственной и такой ощутимой. – Отряд не должен погибнуть, воин. Ты понимаешь это? Весь он погибнуть не должен… а дело ты сможешь закончить с Голландцем, он все равно скоро будет здесь. Так что не обсуждай то, что я сейчас говорю. Возможно, что я вообще ошибаюсь, и именно тебе придется выполнять основную работу, такое очень даже вероятно. Если связь пропадет, и я постараюсь пустить красную ракету, чтобы ты ее заметил – тоже отступай, сразу уходи и вытаскивай тех, кого сможешь. Все сынок, принимаемся за дело, поднимай людей.

Отряд, разделившись на две неравные по количеству группы, не стал задерживаться перед тем, как войти в лабиринт, вырубленный в высоких, в два человеческих роста каменных стенах. Стенах, возникших по какой-то неясной причине прямо посреди пещеры, и ведущий… куда?

Капитан шел между Первым и Вторым, старательно старающихся прикрыть его. Волк и Чунга, замыкавшие движение группы, отставали совсем ненадолго. Пятерка чистильщиков пока двигалась спокойно, не было даже попыток нападения со стороны тварей.

Лабиринтом, конечно, называть странную прихоть природы, а может и человека, было неправильно. Два основных хода, в которые разошлись чистильщики, продолжались дальше практически без каких либо ответвлений и отростков, уходящих вглубь. Виднеющиеся проемы небольшие, зачастую затянутые светлой паутиной, либо с обрушенными фрагментами стен. Чувствовалось, что здесь сухо, никакой плесени, ручейков воды с затхлым запахом и большого количества насекомых, так любящих подобные места.

Группа Капитана, двигающаяся по левому из двух входов, какое-то время могла поддерживать связь с теми, кто остался с Мерлином. Потом наступила полная тишина, даже без обычного треска статических помех в динамиках переговорных устройств.

Закат:

В комнате, небольшой и узкой, за грубо сколоченным столом сидели трое. Каждый из них был тем, кто сейчас мог принять решение, после чего, разно или поздно крови на многострадальной земле прибавится. Вопрос только в том: чьей?

Первый, еще молодой, но уже с густо прореженными сединой волосами, собранными в хвост на затылке и аккуратной бородкой и усами, придвинулся поближе к лампе, мягко заливающей комнатенку желтоватым светом. На спинке его стула висела светлая, затертая и застиранная штормовка. Брюки из того же комплекта аккуратно заправлены в высокие ботинки со шнуровкой и двумя ремнями, плотно обхватывающими голени. Черный свитер с высоким горлом выпущен поверх брюк. Из-за этого не видно, что под ним, но знающий и опытный сразу догадается, что вон тот выступ с левой стороны – рукоять ножа.

А если наблюдатель действительно опытный, то для него не будет секретом и то, что это даже скорее не нож, а кинжал. Длинный, широкий, с глубоким долом по клинку, массивной пластиной гарды и прорезиненной ручкой, украшенной тяжелым металлическим навершием. Ножны, скорее всего, крепятся к кожаной, из очень толстой бычьей кожи, портупее. А справа, где свитер ничего не оттопыривает, вниз от нее уходит другой ремень, синтетический. Достает до середины бедра, соединяясь со вторым, плотно обхватывающим крепкие мышцы. А на нем, с наружной стороны, держалась очень удобная кобура, в которой сейчас мирно дремал большой автоматический пистолет из дымчатой стали и гравировкой змеи по ствольной коробке.

Напротив него прихлебывал из старой, наверняка солдатской кружки, ароматный чай другой, полная противоположность первому из сидящих. Он такой же высокий, но если у соседа худоба похожа на ту, что есть в поджарых степных волках, то второй скорее худ из-за какой-то болезни.

Тонкое и умное лицо, с тонкими очками в золотистой оправе, светлые и коротко стриженые волосы. У него бледная, редко видящая солнце кожа на лице и руках, с вытянутыми ладонями и длинными пальцами. У того, с пистолетом кожа темная, выдубленная солнцем и ветром, теми, что бывают на открытых пространствах. И даже пальцы и ладони, которые выглядят очень сильными, у них разные. У первого с набитыми мозолями костяшек, покрыты шрамчиками, ожогами и заусенцами. У второго же – руки очень ухоженные и чистые, несмотря на то, что заметна сила, дремлющая в них.

Второй и одевался совершенно по-другому. Его свитер тоже с высоким горлом и из натуральной шерсти. Но если у «хвостатого» свитер свободно болтался, то у второго он узкий, сидящий в облипочку. И не темный, нет. Этот связали из пряжи трех цветов, с непонятным рисунком на левой стороне груди. Брюки, аккуратные и отглаженные, в темно-серую клетку, свободно опускаются на невысокие и мягкие туфли. У первого ботинки блестят, отражая свет лампы, у второго же обувь пыльная и по торцам совершенно затертая.

Третий собеседник, рокочущий низким и гулким басом, явно не хотел оказаться на свету. Сидел, откинувшись на спинку очень массивного кресла, так явно отличающегося от одинаковых стульев соседей. И это немудрено, потому что он громаден, с большими тумбами ног и широкими плечами, в которых утопает квадратная голова с ежиком густых волос. У третьего собеседника всего один глаз, отблескивающий в свете лампы зеленцой, дыхательная маска, проходя через которую голос становится еще глуше. И всего три пальца на каждой руке, толстых, длинных, заканчивающихся острыми недлинными когтями. Кожа с чешуйками, покрытая темными жесткими волосками, темная, желтоватая.

Его кресло металлическое, крепко прижималось к полу толстым стальным стержнем, со специальными кожаными ремнями, туго затянутыми на руках, ногах, торсе третьего. Сейчас один из них чуть расслаблен, давая ему возможность хоть немного двигаться. Но он старался не делать этого. Потому что знал, что хвостатому ничего не стоит мгновенно выхватить свою металлическую игрушку… И еще к его запястьям, лодыжкам и вискам, густо смазанным отвратительно воняющей мазью, прилеплены датчики, передающие информацию о физическом и психическом состоянии на монитор, стоящий перед очкариком.

Хвостатый отбил по крышке стола причудливый ритм, саркастически ухмыльнулся, поворачиваясь к соседу:

- Проф, тебе не кажется, что наш друг решил поиграть в молчанку?

- Не иначе, Мастер, не иначе. – Проф нагнуля вперед, направив лампу прямо в лицо третьему и подкрутил верньер, сделав свет ослепительным до невозможности. – Так, Шестьдесят дробь пятнадцать, будем говорить?

Неподготовленному, хоть и опытному наблюдателю, наверняка сейчас стало бы очень неприятно. Поименованного числительным явно сложно назвать красавцем. Кожа на лице в таких же, как и на руках, крупных чешуйках, темных и выпуклых. Единственный глаз, круглый, с вытянутым как у кошки зрачком, полностью залит зеленоватым белком. На месте второго диковинное механическое приспособление, с двигающимся с еле слышным звуком окуляром, матовым, поглощающим свет лампы. Нос, запавший в толстые складки, с вывернутыми ноздрями шумно втягивал воздух. Губы, тонкие, плотные и темные, за которыми чуть поблескивали зубы, хоть и очень острые, но удивительно маленькие для такого существа. Ежик волос очень жесткий, напоминающий щетину. Существо шумно дышало, но говорить все-таки начало. У него оказался сухой и шелестящий голос, и слушать его очень неприятно.

- Меня зовут не Шестьдесят дробь пятнадцать, мертвец. Меня зовут Ящер, и ты это прекрасно знаешь.

- Хм… - Проф удовлетворенно улыбнулся. – Ну те-с, уважаемый, во-первых строках моего письма – никакой я не мертвец. Скорее даже наоборот. А во-вторых – какой из вас Ящер? Ящер был главарем банды генетически измененных ублюдков, которые могли терроризировать крестьян и слабеньких таких торговцев. Где те ублюдки, и где ты, Шестьдесят дробь пятнадцать? Ты даже не смог заставить себя срезать тот кусок кожи, на котором этот номер выколот очень давно.

- Меня зовут Ящер! – Существо явно хотело дернуться, но застыло, когда пистолет Мастера мгновенно уставился на него.

- Рот прикрой, чудовище. – Мастер ухмыльнулся, расплываясь в очень гадкой и хищной улыбке. – Ящер… то же мне, крокодил блядь, варан или там кайман. Сюда слушай, шваль чешуйчатая, мне уже надоело пытаться ждать результата там, где можно этого не делать. Слушай и отвечай: где находится то место, где собираются такие же, как и ты?

- Да хрен что я тебе скажу, говнарь. – Существо засмеялось, облизываясь длинным языком. – С какого хрена я тебе, засранец, чего-то должен говорить?

- Вы посмотрите-ка, экый у нас тут храбрец! – Проф восхищенно покачал головой. – Чего ж тогда, Ящер, вы так вздрогнули, когда Мастер достал свою пушку, а?

- Я бы на тебя посмотрел, чмо очкастое… - Ящер вновь откинулся на спинку, насколько позволил плотный ремень. – Чего, дальше будете тут передо мной выеживаться. Или просто шлепнете? Ни хрена вам ваши приборы не помогают, да, умник? Не помогают психотропы, аяяй, обидно наверное?

- Достал! – Проф неожиданно резко хлопнул ладонью по столу. – Будешь говорить?..

- Иди в жопу, червяк! – Ящер оскалился, разъяренно смотря на него.

- Ну и дурак… - Человек в очках успокоился также быстро, как до этого вспылил. Но от этого спокойствия громада, сидящая в металлическом кресле, неожиданно поняла, что очень сильно хочется вжаться в холодную спинку так, чтобы стать совсем незаметным.

- Не то слово дурак… - Мастер покачал головой, повернувшись к Профу. – Зову?

Тот кивнул головой, продолжая смотреть на существо с чешуйчатой кожей, поблескивающее глазом в его сторону. Мастер встал и подошел к двери. За ней оказался широкий бетонный коридор, двое часовых у самой двери, толстой, сваренной из металлических пластин, глухой и не проводящей звуков. Отступил в сторону, пропуская чуть грохочущий стол с поддонами, едущий на колесиках. Стол катил крепкий высокий парень, с очень холодным и неподвижным лицом, одетый в свободный серый комбинезон, поверх которого крепко зашнурован длинный кожаный фартук. Следом вошел мужчина средних лет, выглядящий точно также.

Ящер уставился на то, как Проф встает, подходит к стене, что-то нажимает и та отъезжает в сторону. Свет юркнул в большое помещение, до этого времени скрытое, выложенное плиткой, с яркими лампами под потолком и несколькими желобами на полу. Кресло, в котором пристегнут мутант, оказывается, закреплено на простой шарнирной системе с закрепленными роликами. Молодой в фартуке подошел к нему, отщелкнул стабилизатор и покатил, без какого-либо видимого напряжения, покатил тяжеленное кресло в сторону ламп и кафеля. Ящера начала бить резкая и крупная дрожь.

- А кто тебе виноват, ублюдок? – Лениво процедил Мастер. – Нам от тебя нужно было всего ничего, и только для того, чтобы как можно больше людей остались живыми и здоровыми…

- Ценой крови моих братьев и сестер? – Мутант яростно вскинулся, но крепкие ремни лишь сильнее врезались в мощное тело. – Их кровь на мне?!!

- Да она так и так на тебе будет, не волнуйся. – Проф недовольно покачал головой. Он не любил подобных процедур, не одобрял то, как с их помощью достают информацию, но что делать сейчас-то, если нет другого выхода? – А ведь мы предлагали тебе простой вариант. Может, подумаешь?

Ящер покосился на него, дико и разъяренно. И одновременно с этим, с гневом и бессильной злобой, в его единственном глазу заплескался ужас. Мутанту страшно, очень страшно, дико и безудержно страшно. Второй из «фартучников» медленно, чтобы сидящему в кресле было видно все, и как можно подробнее, снял ткань с лотков.

Блестящие хромом и никелем инструменты, аккуратно разложенные по эмалированным больничным судкам. Хищные острые грани, зубцы, вытянутые щучьи морды клещей, острые пластины режущих кромок, бриллианты на концах прямых и изогнутых игл.

Молодой, установив кресло посередине помещения и прямо над желобом стока, пока еще чистым, стерильным и сверкающим в ярком свете, подошел к утопленному в стене шкафу. Открыл и выкатил к креслу штатив с креплениями под колбы. Сами стеклянные пузатые банки там же в шкафу, вместе с длинными пучками прозрачных шлангов и комплектами толстых острых игл.

Проф посмотрел на Мастера, ожидая: пойдет ли он туда, где хром, никель и плитка. Тот отрицательно покрутил головой. Мастер не мальчик, его нервы давно выдерживают все, что ему дает рухнувший мир, разваливающийся на куски. Ему доводилось делать многое из того, что не выдержит психика нормального и обычного человека. Но то спокойное и методичное доставание информации, которое сейчас произойдет… этого он не может.

Когда Мастер вышел в коридор, оставляя позади того, кто молчит, и тех, кто будет заставлять его говорить, оттуда раздался первый, дикий, безудержно безумный крик, переходящий в еще более протяжный вопль. Часовые у дверей стояли спокойно, но их зрачки мгновенно расширились, чтобы потом сжаться до размера булавочной головки. Мастер закрыл дверь, и в коридоре наступила тишина.

*****

Деревня была большой, в сто дворов, что по нынешним временам куда как большая редкость. Хорошо видно, что часть домов, бережно восстановленная из разнокалиберного кирпича, возвели еще до Полуночи. Но большая часть сложена уже позже, из толстых бревен, с крышами, где из редкого здесь листового железа, кусков старого-старого шифера с разрушенной лесопилки, а где – из дранки, которую смогли сделать местные умельцы.

Название у нее простенькое, и оставшееся с тех времен, когда мир был еще нормальным. Георгиевка, то ли в честь кого-то из святых, бывших в чести у церкви Спасителя, то ли в честь основателя, кто ж знает. Одно можно сказать точно – и название, и сама деревня… БЫЛИ. Потому что то, что сейчас лежало перед отрядом Мастера, нельзя назвать даже отчасти сохранившейся деревней. Перед группой людей, выстроившихся в цепочку, лежало пепелище, смешанное с кладбищем и скотобойней.

Остовы домов из ставшего черным кирпича, глядели на них пустыми, похожими на глазницы черепа, проемами окон. Хозяйственные постройки, включая даже омшаники, тоже полностью выгорели. Целыми осталась лишь часть высоких частоколов, которыми давно привыкли огораживать дома новые поселенцы, когда-то пришедшие сюда. Деревню почему-то не огородили стеной-тыном, что наверняка сыграло решающую роль для тех, кто напал на нее.

- Я хренею, Мастер… - чистильщик, стоящий рядом с командиром, не веря глазам, потряс головой. – Как же это так могло получиться? Ведь пограничники же есть…

- Да не причем тут погранцы. – Мастер внимательно смотрел на то, что сначала не бросалось в глаза. – Это не те, что с Гиблых земель, и это не Прорыв. Смотри вон туда…

Он взглянул в ту сторону, куда указала затянутая в кожу перчатки рука Мастера. Сначала ему пришлось прищуриваться, но потом ветер снес в сторону жирный черный дым, и стало видно, что прямо посреди главной улицы лежала массивная туша, чуть обгоревшая, но все же четко различимая.

Тело при жизни весило никак не меньше ста килограмм, и состояло из застывших после смерти бугров мышц, канатов сухожилий, выступов хрящей и блестящих хитиновых пластин. Корпус прикрывал очень грубо переделанный из трех бронежилетов панцирь. Сверху на него натянули толстую кожу, скорее всего сваренную в масле и с набитыми металлическими бляшками. Гиганта свалила крупнокалиберная пуля, снеся ему большую часть головы, но и так понятно, что это последствие старых генетических опытов, мутировавшее за долгое время в еще большее уродство.

- Странно… они ведь стараются забирать тела… - Протянул чистильщик. – Если это именно Братство.

- Значит, что-то помешало. – Мастер сплюнул. – Какая хрен разница теперь, свое дело они сделали, причем так, что теперь нам пенять будут на все это. А ни хрена не пограничникам, или внутренней страже.

- Это точно…

- Барсук… Барсук… - Мастер нажал на тангетку радиостанции.

- Да, командир?

- Входим в деревню. Аккуратно, машины по периметру, идем, не растягиваясь, по центральной улице.

- Понял.

Отряд медленно втягивался в то, что осталось от не так давно живой, полной людей и надежды на будущее, деревню. Мастер по праву гордился своими людьми, которых смог собрать среди тех, кого находил в пустошах, руинах и пепелищах умиравшей, но сумевшей выжить земли. Мысль, полученную в старой столице от живой легенды, он уже начал претворять в жизнь.

Тридцать бойцов, не самое большое по численности подразделение тех, кто решил взять хотя бы что-то в свои руки. Но зато каждый третий в нем не просто человек, хотя и уступал тем, на кого они охотились. Но такого пока не было в других группах, даже если брать в пример самый большой отряд, сформированный в Заитилье Беркутом. У того уже около ста двадцати человек только бойцов. Хотя основной костяк ветеранов составляло пятьдесят бывших солдат, сейчас уже преклонного возраста.

Мастер шел по достаточно широкой основной улице, на которой спокойно могли бы разъехаться два еще довоенных больших трактора. Смотрел по сторонам, узнавая все те же, повторяющиеся вновь и вновь детали нового мира.

Вон в стороне, свернувшись в клубок, зажимая между широко разведенных в стороны рук, лежит то, что совсем недавно было женщиной, матерью, чьей-то любимой. Она так и погибла, пронзенная насквозь несколькими ударами чего-то очень острого, с зазубринами по краям. Рваные раны, через которые орудие убийство извлекали назад, говорили про это весьма явно. И под ней, пробитые наверняка теми же ударами и погибшие вместе с нею, лежали две маленьких фигурки. Пламя не тронуло их, и ветер, так неожиданно поднявшийся, развевал длинные золотистые волосы у всех троих.

Прямо посередине дороги, покрытые густой коркой из пыли и крови, сплелись вместе два тела. Мужчина, коренастый и невысокий, с распоротым бедром, из-за кровопотери и погибший. Но он, возможно отец тех самых двух малышей, смог, превозмогая и смерть и ужасную боль, достать врага. Вытянутая худая фигура, имеющая вполне человеческие черты, если бы не вытянутое рыло, больше напоминающее странно деформированный противогаз. Знакомая тварь, один из самых многочисленных проектов, которые разрабатывались в лабораториях накануне Полночи. Основа взята у тварей прорыва и потом совмещена с человеческими ДНК. Боец-разведчик, могущий спокойно передвигаться как по земле, так и по воде. Мастер помнил, как им пришлось разбираться с такими вот уродами в дельте Итиля, после чего отряды, его и Мамонта, наткнулись на «законсервированную» лабораторию. Да… сколько же им тогда удалось узнать…

Он показал на все четыре тела двум ближайшим бойцам, хорошо узнаваемым жестом приказав не бросать их здесь после того, как отряд полностью осмотрит всю деревню. Бросать трупы собственных земляков и сородичей не входило в привычки тех, кого уже начали называть чистильщиками. И чьего прихода очень часто ждали как просто спасения. Каждый из бойцов понимал это, и старался, когда было нужно, платить той же монетой. Даже в том, что касалось простого погребения останков тех, кого они не успели защитить. Но потом, после того, как дело будет сделано, и можно будет хотя бы немного освободиться от дикого напряжения нервов в ожидании боя с теми, кто быстрее, сильнее, выносливее.

Чистильщики заходили в деревню все глубже, видя то, как твари, когда создаваемые такими же людьми для одной единственной работы, для войны и уничтожения, делали то, что умели. Сколько жителей погибло здесь, сметенных теми, для кого люди стали просто самыми лютыми врагами, которых надо уничтожать везде, где можно достать – сказать было практически невозможно. Многие тела обгорели практически до неузнаваемости, некоторые превращены в разодранный в клочья фарш. Но Мастер подозревал, что часть из них, самых молодых, и особенно женщин, мутанты увели с собой. И это оказалось самым тяжелым и больным.

Все и всегда повторяется, это непреложный закон. Командир отряда, взявшийся за свое дело пять лет назад, давно понял, что и им тоже придется идти по опасному пути генетических изменений и мутаций. Слишком много потерь случилось за эти годы, слишком много ушло простых, хоть и очень хороших в своей страшной работе людей.

Проф, старый друг, тот человек, что сейчас начал наконец-то организовывать то место, где отряды могли получать квалифицированную помощь, необходимое оборудование, медикаменты и оружие, не так давно общался с ним. Мастер тогда не понял, почему именно к нему обратился с вопросом, который волновал его самого очень давно, этот худой умник, резко и прочно вошедший в только что образованный состав Совета чистильщиков. Но все то, что они тогда проговорили, было правильным, нужным и сказанным вовремя. А потом, подтверждая сказанное, была Москва…

Какое-то время назад, когда уже стало ясно, что человеческая цивилизация вовсе и не собралась отбрасывать ласты и сдаваться на волю такой озлобившейся на нее судьбы, многое вокруг резко стало другим. Единое и могучее государство, погибшее под огненным дождем, не выдержало его напора. Но зато выдержали те, кто и являлись им, люди, населявшие эту землю. И пусть сейчас они грызлись между собой за крохи того, что осталось, за то, без чего жить было невозможно, но и Мастер, и Проф, и все, кто входил в братство людей, борящихся за остатки прошлого, понимали – это не навсегда. И поэтому они и не собирались сдаваться там, где опустились бы руки у других, может и таких же сильных, но более слабо верящих в то, что в жизни должна быть цель.

А эта цель, до которой они, чистильщики, точно не доживут… стоило того, чтобы бороться за нее. И для простого ее достижения подходили все возможности, которые были разбросаны по еще незажившей до конца земле. И вот уже пять последних месяцев Мастер и все, такие же, как и он, рыскали по ней в поисках того, что поможет им стать сильнее, пусть и в будущем. И самое главное – это дети, мальчишки и девчонки, со способностями, слишком сильно отличающими их от обычных детей. Сколько раз чистильщики не успевали, и наталкивались на обуглившиеся, корчащиеся от ран, забитые камнями маленькие фигурки…

Но так было далеко не всегда, и уже сейчас, в том месте, которое для своих называлось Базой, становилось немного тесновато от притока тех, кто должен был стать ядром отрядов в дальнейшем.

- Командир… - Хрипловатый голос Барсука донесся из основного блока станции, висевшего на боку Мастера. – Тут кое-что интересное.

- Тут это где?

- Три дома на самой окраине, почти целые. Подойди, будет интересно.

Когда Мастер наконец-то добрался до указанного одним из младших командиров ориентира, то «интересное» уже было извлечено из подвала. Им оказался небольшой, худощавый мутант, явно бывший последствием собственных экспериментов генноизмененных по выведению потомства. Как он оказался в подполе, что там забыл и почему забыли его самого – Мастера интересовало мало. Намного интереснее было то, что этот трясущийся и пускающий зеленоватую слизь из развороченного ударом кулака одного из чистильщиков носа, задохлик мог выдать то, что они так долго искали. Место, где обреталась одна из самых больших шаек генноизмененных, ведомых ублюдком, который называл сам себя Ящером. А то, что уничтожение Георгиевки его лап дело – сомнений не вызывало. Так любимый уродом знак, выполненный из содранной с живого тела кожи – стоял прямо на деревенской площади.

- Говорить умеешь, чудовище? – Мастер внимательно посмотрел на мутанта.

- Д-а-а-а-а… - Проблеял тот, глядя на своих так недавно появившихся и ставших самыми главными и злыми, врагов.

- Где Ящера искать, не подскажешь?

- Н-е-е-е-т… я не могу, ну правда, не могу…

- Барсук, притащи веревки, колья и железо. И костер сделайте, парни. – Мастер нарочно отвернулся от мутанта, громко зевнув и, казалось, полностью потеряв к нему интерес. И тому это очень сильно не понравилось.

- Я-а-а-а скажу! – Дохляк дернулся, удерживаемый двумя здоровяками, увешанными с ног до головы боеприпасами и экипировкой.

- Да умница ты мой… - Мастер ухмыльнулся, довольно и хищно. – А костер сделайте ребята, да побольше. Местных упокоить нужно.

*****

Проф сидел перед большим монитором, просматривая статистику по подразделению «Красные-12». Цифры, которые выводились на экран, впечатляли. То, чего достигли воспитанники также постаревшего уже Мастера, давали надежду на то, что работа ведется правильно, и, возможно, что получится-таки возродить то, что чуть не погибло десять лет назад.

Он кашлянул в платок, который постоянно держал в кулаке. Покосился на красные пятна, усеявшие белую ткань, глубоко вдохнул, стараясь унять следующий приступ. Вот так-то, имей под руками одну из лучших лабораторий, оставшихся в этом мире, и не сумей помочь самому себе… жестокая ирония. Но, хотя бы, он успел сделать что-то, после чего не жаль и умереть.

Тщательнейшая селекция воспитанников, отбор, обучение. Специально созданные программы для обычных людей, которых к ним попадало, может и немного, но зато тех, которые понимали, на что и зачем они идут. Созданная практически с нуля научная база, позволившая им стать значимой и серьезной силой. Силой, с которой уже очень давно считались все местные власти. Сама База, находившаяся на сопредельных территориях Альянса «Звезда», Северных земель и Итиля, была одним из главных доказательств этому. Не говоря про Положение о статусе каждого отряда и каждого из его членов, позволяющее чистильщикам многое из того, о чем не могло бы подумать большинство населяющих относительно цивилизованные земли населения.

Техническая и материальная часть, долго и кропотливо собираемая каждым членом тех, самых первых отрядов. Все то, что зачастую рискуя жизнью, вытаскивали эти храбрые мужчины и женщины из заброшенных подземелий, залитых водой бывших секретных объектов, населенных новыми, очень опасными жителями заводов. Оружие, которое смогло дать так необходимое преимущество с созданиями, пытающимися захватить как можно больше пространства для себя и вытеснить людей.

Проф вполне справедливо считал, что жизнь, пусть и идущая к концу, прожита им не зря. Они смогли сделать то, что хотели. Он сам, Мастер, Прапор, Гвидон и другие, не сдавшиеся после страшной бойни у Старой Столицы. И Генерал, тот, кто не сдался, не опустил руки после ужасной неудачи.

Когда погиб тот, кто стал примером, не доведя дело до конца, не сумев отвести угрозу. Когда отряды, только-только созданные и начавшие сплачиваться в единый и мощный кулак, были брошены на убой теми, кто испугался их силы и все более возрастающего влияния. Тогда они ушли оттуда, где все начиналось, начав все с чистого листа и не опустив рук. Или не ударившись в откровенный разбой, как бывший когда-то героем Беркут, которого им же самим и пришлось, в конце концов, останавливать.

«Ну, надо же… - неожиданно подумалось старому и умирающему чистильщику-научнику, - а ведь если бы тогда мы не смогли разговорить того генноизмененного, Ящера, то ведь могло и не получиться ничего… если бы не тот самый случай»

Тогда чистильщики уничтожили большое поселение мутантов, терроризировавших Центр и поселения на Вятке. Тогда они получили первые знаки своего признания и смогли начать создавать будущее. И даже бойня под землей не смогла их остановить, хотя некоторые и подумали, что это закат… глупцы. После каждого заката – всегда придет рассвет, и про это не стоит забывать.

Проф вернулся к монитору, внимательно смотря на показатели, доставленные ассистентом. Глаза автоматически отмечали имена, мелькающие перед ним: Мерлин, Варяг, Волк, Чунга, Кот, Ферзь, Мусорщик, Толстый, Пиноккио, Крот, Рыжий, Оборотень… это их будущее. И это уже не закат…

Outro:

- Осторожно, Капитан… - Пророкотал Первый, подняв автомат и выпустив очередь в коридор. Патроны в его пулемете еще не закончились, но тот висел на спине. Близнец тащил на себе брата. – Они очень уж активные какие-то.

- Спасибо. – Кэп поморщился, зацепив ранен