Вера, Надежда, Любовь!

Люблю мой город. Люблю его уютные дворики и просторные площади, его зеленые парки и скверики. Могу до бесконечности признаваться ему в любви, но сейчас мне хотелось бы, рассказать о другой беззаветной любви. Она проверенна целой жизнью двух достойнейших людей моего города. Часто бываю на Соборной площади, чтобы зайти в Успенский Собор, помолиться о людях, которые мне дороги, поразмышлять о жизни вообще. И проходя по парку возле Собора, я часто видела на скамейке приятную пожилую даму с тросточкой в руках.

Она вглядывалась вдаль, была где-то далеко-далеко в своих размышлениях. На вид ей было лет восемьдесят. Одета она была скромно, но со вкусом. Она казалась такой беззащитной. От нее исходило приятное свечение доброты и душевного тепла. У меня даже подкатил комок к горлу, захотелось с ней поговорить.

Я вежливо поприветствовала ее и попросила разрешения присесть рядом. Женщина очнулась от раздумий, улыбнувшись, кивнула в ответ. Я представилась и предложила свою помощь в чем- либо. Но дама лишь улыбнулась в ответ. Был теплый апрельский день, конец апреля. Город наряжался к предстоящим майским праздникам. Главным, конечно, был День Победы. Моя новая знакомая назвалась Ниной Павловной. Она сказала, что часто приходит сюда. На коленях она держала иконку. Рассказала, что эта икона «Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья» очень старинная, досталась ей от бабушки и очень помогает ей по жизни. Здесь, 70 лет назад, Нина Павловна встретилась со своим мужем. Он сейчас в госпитале на лечении. И моя случайная собеседница поведала мне свою историю любви.

Был 1946 год. Она молоденькая, девятнадцатилетняя девушка работала вагоновожатой на трамвайном маршруте, номер шесть. Он тогда ходил от мясокомбината, нынешний цирк, до сада Куйбышева, ныне Соборная площадь. Была зима, февраль. Ниночка заканчивала свою смену, уже хотела перегонять вагон в депо, но увидела в салоне человека. Он сидел, уткнувшись в поднятый воротник шинели, и спал. Нина попыталась его разбудить, но парень не просыпался. Ночь, на улице студеная метель и мороз. Нина опустила глаза на ноги солдата. О, ужас. Они были замотаны в разорванное одеяло, сквозь которое сочилась кровь. Нина не раздумывая, приняла решение везти парня в госпиталь. Это конечно было очень сильное нарушение режима работы трамвайного маршрута, она могла быть жестко наказана, но в тот момент, когда перед ней было обескровленное лицо солдатика, размышлять о себе и делать выбор, было некогда.

Нина отвезла парня в госпиталь, на улицу Гагарина. Позвала санитаров. Они отнесли солдата в госпиталь. На следующий день, в обеденный перерыв,

Ниночка как ракета, понеслась в госпиталь, узнать о вчерашнем молодом солдате. В приемном покое ей рассказали, что его зовут Павел, ему 22 года, у него ранение обеих стоп, осколочки гуляют и не дают ранам затянуться. Был ранен в Берлине, а до сих пор раны свежи. На вокзале потерял своего сопровождающего и решил сам добраться до госпиталя, но сознание потерял. Сейчас пришел в себя и над ним уже колдуют врачи.

Нина была на седьмом небе от радости, что паренек жив. В каждый свободный час, она старалась побывать в госпитале и навестить Павла, а когда проезжала мимо госпиталя, то всегда три раза звонила в трамвайный звонок. Они так условились. И Павел, услышав этот звоночек, точно знал, что его Ниночка подает ему сигнал, что она о нем помнит, что любит его.

Через два месяца Павел выписался из госпиталя. Без своей любимой спасительницы, он уже не представлял другой жизни. Павел устроился работать в трамвайное депо электромонтером. А летом они сыграли комсомольскую свадьбу. Гуляли прямо в депо. Стихийно накрыли столы в деповской столовой, а музыканты играли из деповского дома культуры. И танцевали, танцевали, танцевали до утра.

8 мая, я опять пошла к любимому месту в городе, Успенскому Собору. И каково же было мое радостное удивление. На той же скамеечке сидели два пожилых человека, моя недавняя знакомая Нина Павловна и ее муж. Седовласый, статный старик, в парадном костюме. На груди блестят наградные медали и ордена. Они держались за руки, тихо о чем – то переговаривались. Их лица светились, глаза блестели и были ясными не по годам. На коленях Нины Павловны лежала все та же икона, как в день нашей встречи, «Вера, Надежда, Любовь». Сердце готово было выпрыгнуть, как же было от души радостно за них.

Все прошли эти люди: войну, голод, ранения, лишения, но не остудили своих сердец. Сохранили нежную любовь друг к другу. По моему лицу текли слезы. Вот она радость жизни – как свет нового дня, чистый и ласковый, в лучах зари. Потому что все вокруг этих двоих – любовь.