Действие III

Агамемнон в оборванных одеждах стоит на коленях, протягивая руки перед собой, затем начинает ползти; с трудом поднимается с колен, трет глаза и пытается идти, протягивал руки вперед, как слепой.

АГАМЕМНОН:

Куда бреду? Не вижу... Слепну...

Ужель в подземный мир, где ждет меня Харон?..

Он тень мою свезет в ладье по Стиксу,

Вот и дожил до собственных я похорон.

Появляется жрец - глашатай с посохом в руках.

ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ:

Харон с рожденья всем готовит уж ладью,

Но час забвенья в ней под властию Зевеса.

Так от тебя был отведен злой рок не раз,

И палачом твоим не стала Клитемнестра.

АГАМЕМНОН:

Кто? Где? Опять глашатай жрец?

ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ (вручает Агамемнону посох):

Вот путеводный посох!

Жизнь из тебя уходит, ты ослеп…

АГАМЕМНОН (с силой трет глаза):

В глазницах будто осы,

Их жала жгучи,

Жжет, жжет, жжет, жжет!

Я правнук Тантала (выкрикивает)!

ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ:

Так обессмерть Атридов род!

Ты правнук Тантала. А тантал-сын Зевеса!

Раздаются раскаты грома и удары молнии. В темноте жрец исчезает. Агамемнон остается один, поверженный и растерянный. Вдруг слышится звук шагов. Агамемнон прислушивается и пытается идти, опираясь одной рукой о посох, другую протягивая вперед, как бы ощупывая пространство.

АГАМЕМНОН:

О, жало смерти, я еще не твой!

Бороться буду я за жизни моей день!

Навстречу выбегает Феодора.

ФЕОДОРА (бормочет, как заклинание):

Оставь, оставь, оставь

Меня мрачная тень!

Феодора, не видя ничего перед собой, падает на грудь Агамемнона. Одновременно они в страхе резко отскакивают друг от друга.

ФЕОДОРА:

Отец!.. Ты болен?! Что с тобой?!

АГАМЕМНОН (тянет руки к дочери):

Дочь!.. Дочь моя!... О гнусный посох! (Поднимает посох вверх, как перст)

Вот для чего мне жрец его вручил…

Стучит посохом по земле. Делает это нелепо, как слепой.

Нас к жертвенному алтарю сведет сей посох.

Феодора стоит, не шевелясь.

Послушай!.. Я тебя зачал, когда бесплоден был…

По воле бога Зевса – он наш прародитель.

А я – внук Тантала – Зевес – мой праотец…

ФЕОДОРА:

Господь один – Христос Спаситель!

Языческие боги были же людьми,

Подчас жестокими - их тени алчут крови,

А тот, кто власть несет за тени все

Питается людскими страхами и болью.

АГАМЕМНОН:

Опомнись! Зевс- верховный бог!

ФЕОДОРА:

Познай истинного Бога!

Не требует Он кровных жертв,

Лишь просит заповеди Его хранить и слово.

Отец, пора рассеять многовековую мглу!

Настал твой час уверовать в спасенье!

АГАМЕМНОН:

О! Жизнь твою я чаял сохранить!

Ты ж род наш предала, и нет тебя прощенья!

Хватает ее за руку и тащит

ФЕОДОРА:

Куда же в слепоте в слепоте своей меня ведешь?

АГАМЕМНОН:

Конечный пункт всех смертных есть Аид.

ФЕОДОРА:

Господни заповеди суть ключи к спасенью!

АГАМЕМНОН:

Не изобрел же никаких ключей

Ни Пифагор, ни Парменид.

Сверкает молния и освещает жреца. Он крадется по заднему плану с огромным позолоченным кратером, доставая оттуда горсти крупы и, посыпая вокруг. Из кратера выглядывает лезвие меча. Раздается удар грома.

АГАМЕМНОН:

Но, боги!.. Чувствую вблизи алтарь…

Как жжет мне руку посох!

О гнусный посох, ты как смертный меч!

Ой! (вскрикивает) Осы, осы, осы!

Яростно трет ослепшие глаза

ФЕОДОРА (плачет):

Какие осы, папа, где?

АГАМЕМНОН:

Повсюду видятся кровавые мне осы.

Везде они, во мне, во тьме-

Мутанты осы. Осы – кровососы!

Всё. Правнук Тантала я. Дочь предаю мечу.

О, боги, боги!.. Кровососы…

Пространство погружается во тьму. Жужжат осы, доносятся взвизгивания Эриний, лязг и скрежет металла. Дым заполняет пространство. Громкий крик Феодоры. Сильные раскаты грома. Гробовая тишина.

На месте Феодоры появляется сгусток света. Сгусток перемещается вверх. Оттуда, сверху доносится пение хора.

ХОР:

Ветра, возносите вы души ввысь,

Коль души те легки,

Коль не отягчены они

Порочной суеты.

А там, на островах блаженных

Дует ласковый Зефир,

Оттуда лестница ведёт

В предвечный горний мир.

И с горней высоты хрустальной

Людская жизнь лишь балаган.

Земля прекрасна, но царят

Убийства здесь вражда и брань.