Новый год Джерри

Рождество и Новый год очень хорошие праздники для всех, кроме кебменов и их лошадей. Денег, конечно, нам в эти дни достается немало. Но именно потому, что все люди куда-то едут, на новогодний отдых работникам кеба рассчитывать не приходится. Самое тяжелое заключается в том, что людей подолгу приходится ждать, пока они наносят визиты, развлекаются на балах или еще как-нибудь веселятся. А ведь погода стоит в это время холодная. Даже когда нет ни дождя, ни снега, ледяной ветер дует вовсю. Попробуйте постоять на таком морозе три-четыре часа подряд в ожидании пассажиров!

Новогодние праздники, о которых я вам сейчас расскажу, для нас с Джерри выдались напряженные. Теперь я работал в кебе по вечерам, потому что хозяин боялся, как бы неопытный еще Хотспер не замерз с непривычки. Я ведь уже давно приспособился к кебу и не так сильно переживал, когда приходилось подолгу стоять.

Однако праздничная работа даже у меня отнимала последние силы. На стоянках меня пронизывал холод. Джерри тоже так мерз, что стал кашлять. Домой мы возвращались не раньше полуночи, и Полли, которая всегда поджидала у дверей своего дорогого мужа, очень тревожилась за его здоровье.

Наконец настала самая неудачная ночь. Два джентльмена, которых мы отвезли в гости, попросили заехать за ними ровно в одиннадцать.

— Вообще-то мы можем чуть-чуть задержаться, — начали объяснять они. — Карточная игра ведь затягивает. Но ты все равно подъезжай в одиннадцать. В крайнем случае подождешь.

Ровно в одиннадцать мы вернулись и стали ждать. Прошел целый час. Из дома так никто и не показался.

Как назло, свистел холодный, пронзительный ветер. Казалось, он дует со всех сторон, и укрыться от холода нет никакой возможности. Дождь, который весь вечер едва накрапывал, вдруг припустился вовсю. Джерри слез с козел, укрыл меня поплотнее попоной, а сам, запахнув плащ, принялся прыгать на месте. Но он не согрелся. Только стал кашлять сильнее. В конце концов Джерри залез внутрь кеба.

Когда часы пробили половину первого, мой хозяин не выдержал, позвонил в дверь дома и осведомился у слуги, имеет ли смысл нам еще тут стоять.

— Конечно, конечно, — заверил слуга. — Игра уже скоро закончится.

Джерри снова в изнеможении сел на подножку кеба.

— Потерпи еще, Джек, немного, — хрипло проговорил он мне. — Отвезем их и сразу домой.

Но нам пришлось еще долго ждать. Они вышли только в пятнадцать минут второго. По-моему, им следовало хоть извиниться. Но они даже и не подумали этого сделать. Просто спокойно забрались в кеб и назвали адрес, по которому мы были должны их везти.

Ноги мои совершенно окоченели. Первая сотня метров пути давалась мне трудно. Я даже боялся споткнуться. Но потом я разогнал кровь, и ноги мои согрелись. Когда мы доехали, Джерри справедливо потребовал дополнительной платы за ожидание. Как возмутились эти два джентльмена! Но сделать они конечно же ничего не смогли. В данном случае закон был целиком на стороне моего хозяина. Пришлось заядлым картежникам выкладывать денежки.

Мы добрались домой только в третьем часу ночи. Полли выбежала во двор нас встречать. Видно было, что она вне себя от волнения. Джерри хотел ее успокоить, но, едва раскрыл рот, как тут же закашлялся.

— Совсем простудился! — в отчаянии всплеснула Полли руками. — Чем мне помочь?

— Разогрей отруби Джеку, — просипел в ответ мой хозяин. — А потом мне свари жидкой каши.

Я понимал, что хозяин чувствует себя совсем плохо. Но все-таки он не ушел домой, пока не устроил меня на свежей подстилке в деннике. Лишь после того как Полли мне принесла теплые отруби, хозяин запер конюшню и согласился пойти домой.

На другое утро мы с Хотспером проснулись поздно. Потом к нам вместо хозяина пришел Гарри. Он открыл денники, поменял нам подстилки и, задав корм, удалился. Так он всегда делал по воскресеньям, когда не надо работать. Но сегодня-то было не воскресенье, и мы с Хотспером поняли, что хозяин наш заболел.

Мы страшно забеспокоились. Гарри был тоже встревожен. Обычно, ухаживая за нами, он что-нибудь нам говорил или насвистывал песенки. А сейчас он молчал, и мы чувствовали, что ему очень грустно.

Так прошло два дня. Утром, днем и вечером Гарри и Долли приходили в конюшню за нами ухаживать, и мы с Хотспером просто терялись в догадках, что происходит в доме. Наконец наступило третье утро; не успел Гарри войти в конюшню, как раздался вежливый стук в дверь, и мы увидели Мистера Губернатора.

— Здравствуй, мой мальчик, — очень ласково посмотрел он на Гарри. — Не хочу там мешаться в доме. Скажи мне, пожалуйста, как твой отец?

— Ему совсем плохо, — мрачным голосом отозвался мальчик. — Уж хуже, по-моему, некуда. Доктор сказал, это сильный бронхит, и как раз за сегодняшний день должно проясниться, куда болезнь повернет.

— Неудача какая! — покачал головой Губернатор. — У меня на этой неделе уже двое знакомых померли от бронхита. На Новый год кебмены просто сгорают. Ну, слава Богу, твой папа пока хоть жив.

— Доктор сказал, у папы против бронхита побольше шансов из-за того, что он ничего не пьет, — принялся объяснять Гарри. — У него вчера очень сильный жар был. Если бы у него при этом в крови было спиртное, он мог бы просто сгореть не хуже какой-нибудь бумаги. Ну а теперь нашему доктору кажется, что папа все-таки выздоровеет. Вам тоже так кажется, да, мистер Грант?

— Если дела устроятся по тому правилу, что прекрасному человеку опасности не страшны, тогда твой отец обязательно будет жить дальше, — задумчиво проговорил Губернатор. — Я сейчас, пожалуй, пойду, а завтра снова наведаюсь разузнать, как дела. Ты уж меня тут подожди в это же время, чтобы мне Полли не отвлекать.

На следующее утро Мистер Губернатор явился опять.

— Здравствуйте, мистер Грант, — с улыбкой приветствовал его Гарри. — Папе сегодня лучше. Мама и доктор считают, что теперь-то он должен выздороветь.

— Ох, слава Богу! — с облегчением проговорил Губернатор, и лицо его тоже озарила улыбка. — Теперь, главное, держите его в тепле до конца и ни о чем плохом не давайте думать. А пока он болеет, у меня тут по поводу ваших коней кое-какие мысли возникли. Насчет Джека я думаю, что ему только на пользу еще пару недель отдохнуть от работы. Проезжать ты его и сам можешь по вашей улице. С Хотспером дело обстоит сложнее. Он конь молодой. Если его как следует не загрузить, он скоро начнет от безделья беситься, и ты с ним, мой мальчик, просто не справишься. А хуже всего, когда после такого простоя горячий конь на работу выходит. Тут обязательно жди ужасной аварии.

— Да он уже и сейчас сам не свой, — пожаловался Губернатору Гарри. — Я и овса ему стал давать меньше, а он все равно прямо в каком-то неистовстве.

— Это-то я и имею в виду, — многозначительно произнес Губернатор. — Передай матушке. Если у нее не будет каких-нибудь возражений, я стану брать Хотспера на работу в свой кеб. Из денег, которые он принесет, половина будет моя, а половина ваша. Этого хватит хотя бы коням на прокорм на тот срок, пока папа твой из кормильцев выбыл. Я, конечно, предвижу, как Джерри начнет возражать. Не любит он получать от других денежной помощи. Но что же тут делать, если болезнь такая свалилась. К тому же с моей стороны это вроде и не совсем помощь. Ведь я вашим конем буду пользоваться.

Видимо, чуть позже Мистер Губернатор повидался с Полли. Потому что начиная со следующего дня он стал регулярно брать Хотспера на работу. По вечерам, возвращая его, Губернатор отдавал Гарри деньги. Тот принимался благодарить, но Губернатор не слушал.

— Даже и речи ни о какой признательности не веди, — перебил он один раз мальчика. — Мне от вашего Хотспера выгоды куда больше, чем я денег вам приношу. Пока он в моем кебе работает, мои личные лошади набираются сил.

Джерри день ото дня становилось все лучше. Доктор сказал, что опасность уже миновала, однако хозяину больше ни под каким видом нельзя оставаться кебменом. Иначе новый бронхит приведет его к смерти.

Как-то вечером Мистер Губернатор вернулся в нашу конюшню с очень мокрым и грязным Хотс-пером.

— Ну, мой мальчик, — сказал он Гарри. — Придется тебе сегодня как следует над этим конем поработать. Все улицы стали сплошным болотом из-за дождя.

— Сейчас он у меня будет чистым, — тоном заправского конюха отозвался мальчик. — Папа меня хорошо научил с лошадьми обращаться.

Мистер Губернатор ушел. Не успел Гарри дочистить Хотспера, как в конюшню, запыхавшись, вбежала сестра.

— Ты только послушай! — выпалила она. — Мама получила письмо! Она прочитала, обрадовалась и тут же пошла рассказывать папе. Я конверт видела. Письмо пришло из Ферстоу. Кто у нас там живет, Гарри?

— Неужели не помнишь! — отвечал мальчик. — Это же адрес бывшей маминой хозяйки. Ее зовут миссис Фоулер. Она нам еще недавно по пять шиллингов с папой прислала.

— Ах, это та самая! — воскликнула девочка. — Что же она написала там маме?

— Думаю, там какой-то хороший ответ на мамин вопрос, — очень по-взрослому проговорил брат. — Матушка ведь ей сама написала на прошлой неделе, что папа больше не может быть кебменом. Слушай, Долли, сбегай-ка к маме, узнай! — не сдержался мальчик. — Я прямо сгораю узнать, что там ответила миссис Фоулер!

Долли тут же исчезла за дверью. А Гарри снова взялся за Хотспера. Он его чистил такими уверенными движениями, будто бы уже лет двадцать работал конюхом. Следя за ним, я в который раз убеждался, что опыт, конечно, дело хорошее, но талант все же важнее. Скоро в конюшне вновь появилась Долли.

— Как хорошо! Как хорошо! — едва войдя, закричала она. — Мама говорит, миссис Фоулер нас всех пригласила жить у нее в отдельном коттедже. Там все у нас будет. И сад, и яблони, и курятник, и много другого еще замечательного. Весной от миссис Фоулер уходит ее старый кучер, и она попросила папу работать вместо него. Ты тоже, Гарри, можешь наняться к ней в дом слугой. И еще там есть совсем близко хорошая школа. Мама от счастья прямо смеется и плачет. И папа рад.

— Еще бы! — весело проговорил Гарри. — Как раз то, что сейчас нам всем нужно. Только слугой мне не нравится. Лучше попробую себя в конюхах или в садовниках.

Несколько дней после этого Баркеры только и говорили о переезде на новое место. Было решено отправиться к миссис Фоулер сразу, как только хозяин встанет с постели. Нас с Хотспером на новое место не брали, и я терялся в догадках, кто теперь станет моим хозяином.

Не могу похвастаться, что скорые перемены меня слишком радовали. Конечно, у Джерри мне жилось хорошо. Однако два года работы в кебе не прошли даром. Я был не в лучшей форме, и на приличное место рассчитывать не приходилось.

Хотсперу повезло: его приобрел Мистер Губернатор. Несколько кебменов с нашей стоянки хотели купить и меня. Но Джерри не соглашался. Он сказал, что продаст меня только в хорошие руки, и просил Мистера Губернатора найти мне по-настоящему порядочного хозяина.

Вскоре Губернатор пришел за мной. Джерри еще из дома не выходил. Зато Полли и двое детей долго со мною прощались.

— Милый Джек! Милый Джек! — крепко прижалась щекой к моей морде Полли. — Как же мне жалко, что мы не можем взять тебя с собой!

Она заплакала и поцеловала меня. Долли тоже стояла в слезах. А Гарри гладил меня и не мог ничего сказать. Потом они повернулись и быстро ушли в дом. А мы с Мистером Губернатором поехали на новое место.