Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






В библиотеке






 

За вечерним чаем ко мне подлетел Крамер.

– Вы свободны сегодня вечером? – спросил он меня и пояснил: – Не удивляйтесь, пожалуйста, на Звезде стоминутные сутки, но по привычке мы рабочий день исчисляем по земному времени. Закрывая ставни, делаем «ночь» и спим шесть-семь «звездных» суток. Теперь по московскому времени восемь часов вечера. Не хотите ли познакомиться с нашей библиотекой?

– Охотно, – ответил я.

Как и все помещения на Звезде Кэц, библиотека представляла собой цилиндр. Окон не было. Боковые стены были сплошь заняты ящиками. По продольной оси цилиндра – от двери до противоположной стены – натянуты четыре тонких троса. Придерживаясь за них, посетители передвигались в этом своеобразном коридоре. Пространство между «коридором» и боковыми стенками заполнял ряд сетчатых коек. В помещении был чистый, озонированный воздух с запахом хвои. Газонаполненные трубки, пролегающие между ящиками, светились приятным матовым светом. Тишина. На некоторых койках лежат люди с надетыми на голову черными коробками, изредка подкручивая выступающие из коробок круглые рукоятки.

Странная библиотека! Можно подумать, что здесь не читают, а проходят какой-то курс лечения.

Перебирая руками трос, я двигаюсь за Крамером к противоположному концу библиотеки. Там на фоне сложенных стеной черных ящиков порхает девушка в ярко-красном шелковом платье.

– Наш библиотекарь, Эльза Нильсон. Познакомьтесь, – говорит Крамер и шутя бросает меня к девушке. Она, смеясь, подхватывает меня на лету, и мы знакомимся.

– Что будете читать? – спрашивает она. – У нас миллион экземпляров книг почти на всех языках мира.

Миллион экземпляров! Где же они могут разместиться здесь? Но потом я догадываюсь:

– Фильмотека?

– Да, книги на пленке, – говорит Нильсон. – Читают их с помощью проекционного фонаря.

– Легко и компактно, – добавляет Крамер. – Целый том, страница за страницей отпечатанный на пленке, занимает места не больше, чем катушка ниток.

– А газеты? – спрашиваю я.

– Их заменяют радио и телевизор, – отвечает Нильсон.

– Книги на пленках – это уже не новость, – говорит Крамер. – У нас есть вещи поинтереснее. Какую же программу вечера мы составим для товарища Артемьева? Давайте так: сначала мировая хроника. Покажем, что на Звезде Кэц мы не отстали от мировых событий. Затем дайте «Солнечный столб»…

– Это новый роман? – спросил я.

– Да, в некотором роде, – ответил, улыбаясь, Крамер. – Ну, и хотя бы «Атмосферную электростанцию».

Кивнув головой, Нильсон вынула из ящика круглые плоские металлические коробки.

Крамер предложил мне лечь на койку. Затем, вложив эти коробки в ящик с рукоятками, надел его мне на голову.

– Лежите, слушайте, смотрите, – сказал он.

– Лежу, но ничего не вижу и не слышу. Абсолютная тишина и мрак.

– Поверните ручку справа, – сказал Крамер.

Я повернул. Что-то щелкнуло, тихо зажужжало. Сильный свет ослепил меня. На мгновение я закрыл глаза и в то же время услышал голос:

«Тропические джунгли Африки расчищаются под культурное земледелие».

Я открыл глаза и увидел сверкающую в ослепительных лучах африканского солнца сине-зеленую поверхность океана, а на ней – растянутый в боевую линию огромный флот: дредноуты, сверхдредноуты, линкоры, крейсеры и истребители всех видов и систем. Здесь были и старые военные корабли, изрыгающие из широкогорлых труб клубы черного дыма, и более новые теплоходы с двигателями внутреннего сгорания, и позднейшие – с электрическими двигателями.

Это зрелище было так неожиданно, что я невольно вздрогнул. Неужто опять война? Но какая же может быть война, когда с капитализмом покончено во всем мире? Не угощают ли меня старым фильмом из времен последней войны, которая привела к революции?

«Военный флот – орудие истребления – мы превратили в мирный грузовой транспорт», – продолжал все тот же голос.

Ах, вот в чем дело! Ослепленный ярким светом, я сразу не заметил, что боевые башни с чудовищными морскими пушками сняты. Вместо них на кораблях установлены грузовые краны. Сотни хлопотливых катеров, буксиров, барж снуют между «боевой» цепью судов и новенькой гаванью. В гавани кипит разгрузочная работа.

Я снова повернул ручку. И… это тоже похоже на войну.

Огромный лагерь, белые палатки и фанерные домики, окрашенные в белый цвет. У домов и палаток люди в белых костюмах – европейцы и чернокожие. За лагерем дымовая завеса, поднимающаяся почти до зенита. Дым валит клубами, как при огромном пожаре…

Новый «кадр» – сплошная стена непроходимого тропического леса пылает в огне. На пепелище стоят огромные фургоны – коробки из металлической сетки на стальных каркасах. В них копошатся люди, выкорчевывая небольшими машинами пни.

«Тропики – самые богатые солнцем места на Земле. Но они были недоступны для культурного земледелия. Непроходимые леса, болота, хищные звери, ядовитые гады, насекомые, губительные лихорадки наводняли тропики. Смотрите, чем они становятся теперь!..»

Равнина. Тракторы возделывают землю. Чернокожие трактористы сверкают белыми зубами в веселой улыбке. На горизонте многоэтажные дома, густая зелень садов. «Тропики прокормят миллионы людей… Идея Циолковского претворяется в жизнь…»

«Как, и здесь Циолковский? – удивляюсь я. – Сколько же идей успел он заготовить впрок будущему человечеству!»

И, словно в ответ на эту мысль, я увидел другие картины великой переделки Земли по идеям Циолковского.

Превращение в оазисы пустынь путем использования энергии солнца; приспособление под жилье и оранжерейное «озеленение» доселе неприступных гор; солнечные двигатели, машины, работающие силой приливов, отливов и морских волн; новые виды растений, которые используют больший процент солнечной энергии…

Но это уже по моей части. Об этих достижениях мне известно.

Мировая кинохроника окончилась. После минутного перерыва я вновь услышал голос. И все, что он рассказывал, как наяву проходило перед моими глазами.

 

* * *

 

«Я участвовал в испытательном пробеге аэросаней нового типа, – говорил голос. – Условия были поставлены довольно тяжелые: проехать сотни километров тундры далеко за Полярным кругом.

Я был начальником пробега и возглавлял колонну. Мы продвигались прямо на север.

Было темно. Северное сияние не полыхало на небе.

Только фары освещали путь. Стояли пятидесятиградусные морозы. Кругом безлюдная снежная равнина.

Мы ехали два дня, поглядывая на компас.

И вдруг мне показалось, что небо на горизонте порозовело.

– Начинается северное сияние. Будет веселее ехать, – сказал товарищ, который вел наши сани.

Через полчаса северный небосклон разгорелся еще ярче.

– Странное северное сияние, – сказал я спутнику. – Совершенно отсутствуют переливы света. И краски не те. Обыкновенно северное сияние вначале бывает зеленоватого цвета, потом расцвечивается розовым разных оттенков. А этот свет как заря, и притом совершенно неподвижный. Он только постепенно усиливается и медленно переходит от розового к белому, по мере того как мы продвигаемся вперед.

– Быть может, это зодиакальный свет? – сказал мой товарищ.

– Невозможно ни по месту, ни по времени. И не похоже: глядите – световая полоса проходит почти от зенита до горизонта, постепенно расширяясь, как конус.

Мы так увлеклись созерцанием загадочного небесного явления, что не заметили глубокой лощины с довольно крутым склоном и едва не сломали санных лыж.

Через несколько минут, выбравшись из лощины, мы заметили значительное потепление. Термометр показывал тридцать восемь ниже нуля, а всего час назад было пятьдесят.

– Может быть, этот свет излучает тепло? – сказал я.

– Если так, то это совершенно необъяснимо, – возразил спутник. – Световой столб, отапливающий тундру!

Он рассмеялся.

Столб лежал на пути нашего маршрута, и нам ничего больше не оставалось, как ехать к этому световому конусу и узнать, если удастся, в чем дело.

Мы ехали, а вокруг становилось все теплее и светлее. Вскоре мой товарищ погасил фары; в них больше не было надобности. Затем мы заметили усиливающуюся тягу воздуха в направлении светового конуса, а в его вершине разглядели ослепительно сверкающий узкий серп, словно серп Венеры, наблюдаемый в бинокль.

Увы, по мере нашего продвижения загадка не только не разгадывалась, но становилась еще более запутанной.

– Этот свет поразительно напоминает солнечный, – сказал мой товарищ в недоумении.

Скоро стало светло как днем. Но справа, слева и позади нас были сумерки, переходившие на горизонте в полную тьму. Ветер, стлавшийся по земле, все усиливался, поднимая снежную пыль. Мы продолжали путь в снежном самуме.

Между тем температура стремительно повышалась.

– Минус тридцать… Двадцать пять… Семнадцать. Девять… – сообщал мой спутник. – Ноль… Два градуса выше ноля… И это после пятидесяти холода! Теперь мне становится понятным ветер. Видимо, этот «солнечный столб» нагревает воздух и почву, – получается большая разница температур. Холодный воздух притекает снизу к теплой зоне, а вверху, наверное, есть обратные течения теплого воздуха.

Но вот мы приблизились к черте, на которую непосредственно падали световые лучи. Снежинки, увлекаемые ветром, таяли; буран превратился в дождь, который падал не с неба, а налетал сзади; снег на земле быстро таял, становился рыхлым и водянистым. На склонах бугров и лощин уже журчали ручьи. Санный путь портился. Темная морозная полярная зима, как в сказке, превращалась в дружную весну.

Ехать дальше становилось опасным: можно погубить сани. Я остановился. Остановился и весь поезд. Из аэросаней начали выскакивать водители, инженеры, корреспонденты, кинооператоры – участники пробега. Они не менее меня были заинтересованы необычайным явлением.

Я распорядился поставить несколько саней боком, чтобы защититься от ветра, и открыл совещание. Оно продолжалось недолго. Все были согласны, что ехать дальше рискованно, и решили, что несколько человек должны сопровождать меня в пешеходной экспедиции, остальные останутся с санями. Мы же, разведав, в чем дело, вернемся, а затем все вместе объедем «солнечный столб» стороной и продолжим наш путь.

На месте нашей остановки термометр показывал восемь градусов тепла по Цельсию. Поэтому, скинув меховые одежды, мы надели охотничьи сапоги и кожаные костюмы, взяли с собой небольшие запасы продовольствия, инструменты и отправились в путь.

Этот путь был нелегким. Сначала наши ноги проваливались в рыхлый снег, потом мы увязали в грязи. Нам приходилось обходить речки, болота, небольшие озера. К счастью, кромка грязи была не очень широка. Мы уже видели сухой «берег», покрытый изумрудно-зеленой травой и цветами.

– В конце декабря далеко за Полярным кругом – свет, тепло и зеленая трава! Ущипните меня за ухо, чтобы я проснулся! – воскликнул мой приятель.

– Но это не весна, а какой-то чудесный островок весны среди океана полярной зимы, – заметил другой спутник. – Если бы это была самая настоящая весна, то на всех здешних болотах и озерах мы встретили бы массу птиц.

Наш кинооператор установил аппарат, навел фокус и взялся за ручку. Но в этот момент налетел шквал и повалил его в грязь вместе с аппаратом. Плед кинооператора был поднят ветром на огромную высоту и заброшен неведомо куда.

Ураган не прекращался, и ветер буквально сбивал с ног. Здесь уже не было постоянного направления ветра; он дул порывами то в спину, то в лицо, то закручивался смерчем, почти приподнимая нас на воздух. Очевидно, мы подошли к той границе, где приток холодного воздуха встречался с нагретым, сталкивался и создавал вихревые восходящие потоки. Это была граница циклона, вызванного неведомым «солнечным столбом».

Мы уже не шли, а карабкались на четвереньках, ползли по грязи, цепляясь друг за друга из последних сил…

Совершенно измученные, мы добрались до сухой почвы и попали в зону полного штиля. Здесь только чувствовались восходящие токи от нагретой земли, как над полем в жаркий летний полдень. Температура поднялась до двадцати градусов тепла.

Мы просохли в несколько минут и расстегнули куртки. Весна переходила в лето.

Невдалеке поднимался небольшой холм, покрытый травою, цветами и стелющимися по земле полярными березками. Летали комары, мухи, бабочки, воскресшие под живительными лучами.

Мы взошли на холм и остановились как вкопанные. То, что мы увидели, было похоже на мираж.

Перед нами колосилась пшеница. На отдельных полосах росли подсолнечники, зеленела кукуруза. За полем – огороды с капустой, огурцами, свеклой, помидорами, грядки клубники и земляники. Еще дальше – пояс кустарников: смородины, крыжовника и даже участков виноградных лоз с гроздьями зрелого винограда. За кустарниками – плодовые деревья: груши, яблони, вишня, сливы; за ними – мандарины, абрикосы и персики, и, наконец, в центральном кольце оазиса, где температура, очевидно, была очень высокой, росли апельсиновые, лимонные деревья, какао вперемежку с чайными и кофейными кустами.

Словом, здесь были собраны главнейшие культурные растения средней полосы, субтропиков и даже тропические.

Меж полями, огородами, садами были проложены дороги – концентрическими кругами и по радиусу к центру. Там возвышался пятиэтажный дом с балконами и радиомачтой наверху, ярко освещенный отвесными лучами. На балконах, на подоконниках открытых окон виднелись цветы, зелень. По стенам тянулись вьющиеся растения.

На полях, в огородах, в садах работали люди в легких костюмах и в широкополых шляпах…

Минуты две мы простояли в оцепенении. Наконец мой товарищ вымолвил:

– Это превосходит предел человеческого удивления. Ффу! – тяжело вздохнул он. – Вот так сказка из «Тысячи и одной ночи»!

Мы направились по радиальной дорожке к центру оазиса. Временами я поглядывал на небо, откуда исходили таинственные лучи. Ослепительный, как солнце, серп превращался в диск.

Навстречу нам по дорожке, усыпанной желтым песком, меж апельсиновыми деревьями, отягченными зрелыми плодами, шел загорелый человек в белой рубашке, белых брюках до колен и сандалиях на босу ногу. Широкополая шляпа бросала тень на его лицо. Он издали приветливо махнул нам рукой. Поравнявшись с нами, сказал:

– Здравствуйте, товарищи! Мне уже сообщили о вашем приходе. Однако вы смелые люди, если сумели пробраться сквозь полосу наших циклонов.

– Да, у вас хорошие сторожа, – смеясь, ответил мой товарищ.

– Сторожить нам незачем, – возразил человек в белом костюме. – Пограничные вихри – это, так сказать, побочное явление. Но если бы мы захотели, то могли бы создать такое вихревое заграждение, через которое не пробралось бы сюда ни одно живое существо. И мышь и слон с одинаковой легкостью были бы подняты на десяток километров и отброшены назад в мертвую снежную пустыню. Вы все-таки подвергались большой опасности. А между тем с восточной стороны имеется крытый ход, по которому можно совершенно безопасно проникнуть сюда сквозь «зону Бурь»… Ну, давайте знакомиться, Крукс, Вильям Крукс. Директор опытного оазиса. Вы, видимо, не знали, что здесь существует такой оазис? Впрочем, это можно заключить по вашим изумленным лицам. Оазис – не секрет. О нем сообщалось и в газетах, и по радио. Но я не удивляюсь вашей неосведомленности. С тех пор как трудящиеся взялись за переустройство мира, во всех частях земного шара производится столько работ, что стало трудно быть в курсе всего. Вы слыхали о Звезде Кэц?

– Да, – ответил я.

– Так вот, наше «искусственное солнце», – Крукс указал на небо, – обязано своим происхождением Звезде Кэц. Звезда Кэц – первая небесная база. Имея эту базу, нам уже нетрудно было создать и наше «солнце». Вы, вероятно, догадываетесь, что оно собой представляет? Это вогнутое зеркало, состоящее из полированных металлических листов. Оно помещено на такой высоте, что лучи Солнца, находящегося за земным горизонтом, падают на зеркало и отражаются на Землю вертикально. Посмотрите на тени. Они отвесны, как на экваторе в полдень. Палка, прямо воткнутая в землю, не дает никакой тени. Температура в центре оазиса тридцать градусов тепла и днем и ночью в продолжение круглого года. По краям оазиса она несколько ниже из-за притока холодного воздуха. Хотя этот приток очень незначителен: холодный воздух тотчас же увлекается вверх восходящими токами. Соответственно этим температурным зонам мы и располагаем наши растения. В центре, как видите, у нас произрастают даже такие теплолюбивые растения, как какао.

– Но если это ваше искусственное солнце погаснет? – сказал я.

– Если бы оно погасло, растения нашего оазиса погибли бы в несколько минут. Но погаснуть оно не может, пока светит настоящее Солнце. Поворачивая зеркальные листы под известным углом, можно регулировать температуру. Здесь она у нас постоянная. И мы собираем несколько урожаев в год. Это «солнце» лишь первое среди десятков других, которые скоро зажгутся на высоких широтах юга и севера земного шара. Мы покроем целой сетью таких оазисов полярные и приполярные страны. Постепенно воздух будет прогреваться и между оазисами. Мы создадим мощное «солнце» над Северным полюсом и растопим вековые льды. Прогрев воздух и породив новые воздушные течения, отеплим все Северное полушарие. Мы превратим ледяную Гренландию в цветущий сад с вечным летом. И, наконец, доберемся до Южного полюса с его неистощимыми природными богатствами. Освободим ото льдов целый материк, который вместит и прокормит миллионы людей. Мы превратим нашу Землю в лучшую из планет…»

 

Голос умолк. Наступила темнота. Слышно было только жужжание аппарата. Затем опять вспыхнул свет, и я увидел новую необычайную картину.

В просторах стратосферы, под небом аспидного цвета летают странные снаряды, похожие на ощетинившихся ежей. Внизу – легкие перистые облака, под ними – кучевые, слоистые… Сквозь пелену облаков виднеется поверхность Земли: зеленые пятна лесов, черные квадраты пашни, извилистые серебристые нити рек, блестки озер, тончайшие ровные линии железных дорог. «Ежи» мечутся по небу в разных направлениях, оставляя за собой дымовые хвосты. По временам «ежи» замедляют свой полет, останавливаются. Тогда из «ежей» вырываются ослепительные молнии и почти отвесно падают на Землю.

…Большая кабина. Круглые иллюминаторы с толстыми кварцевыми стеклами. Сложные, невиданные мной аппараты. Двое молодых людей у аппаратов. Третий сидит у стола за измерительными приборами и управляет работой двух:

– …Пять тысяч… семь… Задержать полет… Десять ампер… Пятьсот тысяч вольт… Стоп… Разряд!

Молодой человек у аппарата дергает рычаг. Сухой треск необычайной силы разрывает тишину, молния срывается и летит на Землю.

– Вперед, полный ход!.. – командует старший.

Он поворачивает лицо ко мне и говорит:

– Вы находитесь на атмосферной электростанции – тоже одно из предприятий Звезды Кэц.

Построив Звезду Кэц, мы смогли исследовать стратосферу с исчерпывающей полнотой, изучили атмосферное электричество. О нем знали давно. Были даже попытки использовать его для промышленных целей. Но эти попытки не увенчались успехом ввиду ничтожного количества атмосферного электричества. Считалось, что над одним квадратным километром накопляется всего 0, 04 киловатт-часа энергии. Так оно и есть, если брать слои атмосферы, близкие к поверхности Земли. Разряды молнии дают неизмеримо больше – 700 киловатт-часов в одну сотую долю секунды. Но молния – случайный, редкий гость. Иное дело – высшие слои атмосферы. Там картина меняется.

Живя на Земле, мы находимся на дне воздушного океана. Сравнительно давно люди научились пользоваться горизонтальными воздушными течениями, которые гнали их парусные корабли и вращали крылья ветряных мельниц. Потом открыли причину этих течений – неравномерное нагревание воздуха солнечными лучами. Затем, когда люди начали летать, они узнали, что по той же причине происходят движения воздуха и по вертикали – снизу вверх и сверху вниз. И, наконец, совсем недавно установили, что в нашем воздушном океане вследствие притяжения Солнца, и в особенности Луны, происходят такие же приливы и отливы, как в водных океанах. Но так как воздух почти в тысячу раз легче воды, то приливные явления должны быть особенно сильными. Атмосфера в отношении приливов и отливов ведет себя примерно так, как водный океан глубиной в восемь километров.

Луна притягивает массы атмосферы, и наш воздушный океан вздымается, выпячивается по направлению к Луне. Получаются огромные периодические движения воздушных слоев. Эти приливы и отливы сопровождаются трением газовых частиц, которые сильно ионизированы. Поэтому высокие слои атмосферы являются хорошим проводником для радиоволн. И вот в этих сильно ионизированных слоях атмосферы при их движении относительно магнитного поля Земли возбуждаются, как в проводнике, индукционные токи Фуко.

Таким образом, в природе благодаря атмосферным приливам создается своеобразная динамо-машина, влияющая на магнитное состояние Земли. Это обнаружено на записях магнитографов.

Изучая работу этой грандиозной машины, этого своеобразного «вечного двигателя», мы нашли, что запасы атмосферного электричества неистощимы. Они с лихвой покрывают потребности человечества в электроэнергии, надо только суметь «снять» это электричество.

То, что вы видите, – первое и несовершенное разрешение задачи. Ракеты снабжены остриями-иглами, принимающими на себя электричество, которое накопляется в своего рода лейденских банках. Затем происходит разряд «молний» над безлюдным местом, где существует приемная станция с металлическими шарами, парящими высоко над нею и соединенными с нею тросами.

Сейчас мы приступаем к строительству грандиозной атмосферной станции, работа которой будет совершенно автоматизирована. В стратосфере соорудим постоянные, неподвижные установки, соединенные друг с другом проводами. Эти установки будут накоплять электричество и отдавать его Земле по ионизированному столбу воздуха. Люди получат неистощимый источник энергии, необходимый для великой переделки Земли.

Снова темнота, молчание… Затем вспыхивает голубой свет. Он постепенно переходит в розовый. Утро. Яблони в цвету. Молодая мать держит ребенка. Он протягивает руки лучезарному дню…

Видение исчезло.

Вдруг я увидел небесные просторы и нашу планету Землю, летящую в мировом пространстве. Послышалась торжественная музыка. Земля улетала в неведомые дали, превращаясь в звезду. А музыка становились все тише и, наконец, словно угасла вдали. Сеанс был окончен. Но я еще долго лежал с закрытыми глазами, переживая свои впечатления.

Да, Тоня, пожалуй, была права, упрекая меня в том, что я слишком замкнулся в своей работе. Вот только теперь я почувствовал, как изменилась жизнь во всем мире со времени мировой революции: какие работы, какие масштабы! А ведь это только начало моих впечатлений. Что же еще ждет меня впереди?..

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.014 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал