ОТ АВТОРА. Эта книга для тех, кто хочет надеяться

Эта книга для тех, кто хочет надеяться. Надеяться на то, что неизбежная смерть, когда она придет, вовсе не означает безвозвратный конец наших личностей, нашего «Я», а напротив – начало их следующей жизни. Непредставимо более прекрасной.

Мне хотелось бы донести эту истину до всех, кто отождествляет себя со своим физическим телом; кто полон затаенных отчаяния, страха и безна-дежности, считая свою будущую кончину или смерть своих близких окончательным концом всего.

Много лет, пожалуй, уже более двух десятилетий, меня неудержимо при-влекали к себе тайны собственно смерти и посмертного существования человеческой личности. За это время мне удалось окунуться в безбрежный океан религиозных и интуитивных прозрений, научного опыта и знаний, связанных с феноменом смерти человека и последующими приключениями его сознания, почувствовать контуры ожидающего нас «потустороннего» мира».

К сожалению, существование этого грандиозного и бесконечно разнооб-разного мира еще находится за пределами осознания подавляющего большинства людей, активно не желающих соприкасаться с этой зловещей, как им кажется, темой, не верящих в продолжение своего существования после смерти физического тела. Возможно, многим людям, особенно обладающим консервативным мышлением, легче жить в привычном. Они шарахаются от всего неизведанного, требующего изменения устоявшегося мировоззрения, и проходят мимо знания, способного освободить их от мертвой хватки самого великого из наших страхов – страха неизбежной смерти.

«Есть в любом языке одно слово, – пишет по этому поводу доктор Виктор Полосухин, – которое не произносится всуе, которое люди не любят, даже боятся произносить: в русском языке это слово – смерть. Что слово – всего лишь сочетание букв, набор звуков. Важно стоящее за ним. За словом смерть стоит нечто отталкивающее и притягательное, известное и таинственное страшное в своей сути и страшно интересное, всемерно избегаемое и, тем не менее, неотвратимое.

Казалось бы, люди мало говорят о смерти и стараются меньше о ней думать – словно этим можно отменить ее приход. В то же время нет ничего более волнующего наше сознание, чем обращение к теме смерти».

На первый взгляд это кажется странным. Тибетский лама, Мастер и Посвященный Согъял Риспоче в одной из своих работ /82/ задавал удивленный вопрос: «Почему все основные религии верят в жизнь после этой жизни и почему сотни миллионов людей во все времена, включая величайших философов, мудрецов и гениев жили этой верой, как существенно важной частью их жизни? Неужели все они ошибались?» Зигмунд Фрейд считал отношение к смерти большинства людей достойным удивления. «В целом, – писал он, – мы ведем себя так, как если бы хотели элиминировать смерть из жизни, мы, так сказать, думаемо ней – как о смерти» /95/.

Однако в подобной реакции, в общем-то, нет ничего удивительного. В ее основе лежит обычный страх, являющийся нормальной защитной психофизической реакцией любого существа, помогающей ему выжить. Возможно, у многих людей эта фобия за много веков генетически закреплена религиозными концепциями страшных наказаний, ожидающих грешников после смерти.

«Дитя, если ты попадешь в ад, то там, рядом с тобой, всегда будет дьявол, чтобы бить тебя. Он будет бить тебя всегда, каждую минуту беспрерывно. От первого удара тело твое покроется нарывами и язвами, как у Иова. После второго тебе станет вдвое хуже, чем Иову. А от третьего удара тебе будет в три раза хуже, чем Иову. Так каким тогда станет твое тело, если дьявол будет бить тебя сто миллионов лет без передышки?» (Из проповеди для прихожан католической церкви, приводится по /93/)».

«Когда ты умрешь, – написано в одной из книг протестантских проповедей, – только душа твоя будет испытывать мучения. Это будет адом для нее. Но в Судный день душа твоя воссоединится с телом, и ты окажешься дважды в аду; душа твоя будет источать кровавый пот, а тело – мучиться смертными муками. В таком же пламени, как и у нас на земле, тело твое будет вечно гореть, не сгорая, по всем твоим жилам вечно будет растекаться боль, и каждый твой нерв станет струной, на которой дьявол будет вечно играть свою мелодию невыразимой адской скорби» /93/.

В древнеиудейских источниках посмертное существование связано с Шеолом – где души живут в темноте и невежестве, покрытые червями и забытые Иеговой. Они испытывают страшные мучения, скованы скорбью и железом, пребывают в состоянии «хаотического неустройства» (Пс. 17: 6, 106: 10, Иов, 106: 21-22).

Картины ада в исламе также соответствуют образам иудео-христианства, из которых они и возникли.

Столь же страшные картины мы находим в средневековых представлениях, в частности у Данте (холодный ад); в описании греческого подземного царства Аид, который, по словам Гомера, представляет собой «ужасную обитель запустения, которой страшатся даже Боги».

В персидском зороастризме ад – мрачное, грязное, вонючее место, кишащее демонами. В индуизме и буддизме пытки столь же изощренны, единственным облегчением является то, что все эти мучения временны – им подвергаются грешники только во время переходной стадии на пути к новому рождению.

Так что нигде, ни в какой религиозной мифологии спасение грешников от страшных мук не предусмотрено. А кто же из нас не грешен?

Другой возможной причиной страха и отторжения себя от всего, связанного со смертью, является неискушенность людей Западного мира во всем, что касается посмертного существования душ умерших. Иначе говоря, страх смерти корнями уходит в наше незнание о ней. Ведь серьезных эзотерических произведений, рассказывающих о смерти и посмертной жизни людей, всегда было слишком мало. Только недавно, с середины 70-х годов ХХ века, когда была издана взорвавшая стену невежества и умолчания первая книга доктора психологии и психиатрии Раймонда А. Моуди /60/, ситуация начала быстро изменяться к лучшему. Но и сегодня книг, посвященных этой теме, тоже сравнительно немного, и они, к сожалению, еще не в состоянии создать «плотность знаний», достаточную для воздействия на сознание людей.

Мы привыкли к этой ситуации, но согласитесь, что, если разобраться, она кажется несколько противоестественной. Ведь еще более двух тысяч лет назад древние философы уже понимали, что смерть – это начало новой жизни, что личность человека, его «Я», бессмертно. Еще древнегреческий философ Ферикид, учитель Пифагора, писал, что душа человека в момент смерти отделяется от тела и является неуничтожимой. В более древние времена надпись на скарабее, который в Древнем Египте клали на грудь умершего, гласила: «Я соединился с землей с восточной стороны неба. Полежавраспростертый на земле, я не умер…, здесь я чистый дух для вечности». Подобных примеров прозорливости древних можно привести великое множество. Поистине, получается какой-то своеобразный логический «перевертыш»: чем больше мы знаем, тем ближе мы к познаниям древних. Очень точно и емко сказал об этом Директор Международного института теоретической и прикладной физики Академии Естественных наук России академик А. Е. Акимов:

«Все, к чему сейчас подошла физика, практически без формул, но в содержательном плане, изложено в древнеиндийских ведических книгах. Существовали и существуют два направления познания Природы. Одно представлено западной наукой, то есть знаниями, которые добывались на той методологической базе, которой владеет Запад, то есть доказательство, эксперимент и т. п. Другое – восточной, то есть знаниями, полученными извне эзотерическим путем, в состоянии, например, медитации. Эзотерические знания не добывают, их человеку дают. Получилось так, что на каком-то этапе этот эзотерический путь был утерян, и сформировался другой путь, чрезвычайно сложный и медленный. За последнюю тысячу лет, следуя этим путем, мы пришли к тем знаниям, которые были известны на Востоке 3000 лет назад» /88/.

К настоящему времени получено огромное количество новых, убедительных данных, однозначно подтверждающих, что после смерти физического тела личность продолжает жить в духовном мире тонких энергетических вибраций, сохраняя свое «Я», со всеми его радостями и печалями, накопленным опытом, стремлениями, привязанностями и любовью. Но, несмотря на это, смерть и поныне воспринимается большинством людей как самая страшная трагедия человеческой жизни, она символизирует абсолютный конец всего. Достаточно сказать, что на симпозиуме, проведенном в Нью-Йорке в 1978 году, психологи и специалисты в области психотерапии пришли к выводу, что причина, лежащая в основе большинства психических расстройств, заключается в «страхе небытия и ужасе пустоты» /40/. По мнению лауреата Американской премии по журналистике Эрнеста Бекера, «за всеми фобиями и неврозами кроется страх смерти» /109/.

И, наконец, третья, возможно, определяющая причина, состоит в гипертро-фированном материализме нашего сознания. Фокусируя наше внимание на физическом аспекте бытия, мы совершенно упускаем из вида его нематериальные, духовные составляющие, свидетельствующие о бессмертии души человека. В результате этого, феномен смерти, как целиком протекающий в нематериальном измерении, по-прежнему вызывает у большинства людей страх, определяющий личные судьбы и даже судьбы природы и мира.

В течение нескольких столетий мы пытались вломиться в науку грубой силой, с этим ломом материализма, бессмысленного и бесплодного. Лишь сейчас мы начинаем подходить к науке как цивилизованные существа…

Академик Сергей Капица

Весьма показательные в этом отношении результаты опроса, проведенного в 1988 году в Москве и четырех американских городах – Нью-Йорке, Сан-Франциско, Бостоне и Детройте /54/. В каждом из этих городов было опрошено тысячу человек старше 18 лет, отобранных случайным образом. Три вопроса из достаточно обширной анкеты касались проблем, которые мы сейчас здесь обсуждаем (см. таблицу). Из представленных данных (цифры по городам США усреднены) четко видна связь между уровнем духовности респондентов и их отношением к продолжению жизни после смерти физического тела. Для жителей Москвы эта картина выглядит более чем удручающей.

К счастью, не все так безысходно. В последнее время намечается некоторый дрейф нашего излишне материализованного сознания в сторону духовности человеческого бытия. Это оптимистическое утверждение можно проиллюстрировать (пока только в отношении рассматриваемой нами темы) сравнени-ем результатов двух последовательных опросов, проведенных в США организацией Геллапа-младшего среди протестантов и католиков десяти стран Европы и Америки /109/.

Помимо прочих, респондентам был задан вопрос о вере в перевоплощение душ (реинкарнацию) после смерти. Понятно, что подобная редакция косвенно означает вопрос о вере или неверии в бессмертие человеческой личности. Так вот, если в Англии положительные ответы в 1969 году дали 18 % респондентов, то в 1979 году – уже 28 %. В США при опросе 1969 года эти цифры составляли 20 %, в 1981 году – 23 % и т. д.

В подобной динамике воззрений значительная роль принадлежит популяризаторским усилиям Американского и Британского обществ психических исследований, возглавляемых выдающимися учеными с мировыми именами. Кроме того, она является следствием тех интенсивных исследований феномена смерти, которые в последние годы весьма интенсивно ведутся, особенно в США и Великобритании. В России, не говоря уже о постсоветском пространстве, подобные исследования только начинаются.

Несмотря на несомненный прогресс в отношениях людей к феномену смерти, многие из них до сих пор являются активными и даже воинственными скептиками. Но, тем не менее, сознательно или нет, все они ищут ответы на вопросы, которым посвящена эта книга.

Ее композиция состоит из четырех частей, в которых последовательно рассмотрены все ключевые вопросы избранной темы: клиническая смерть и так называемый околосмертный опыт (Near Death Experience, международная аббревиатура – NDE); тайны и закономерности астрального мира, куда уходят души умерших (в просторечии – потусторонний или загробный мир); феномены общения с умершими и, наконец, реинкарнация, которую еще называют «новым рождением», или «перевоплощением душ».

Для многих данная тематика является достаточно новой, причем некоторые ее сюжеты и их объяснения, в связи с их необычностью, могут стать нелегким испытанием для восприятия неподготовленного читателя. Именно поэтому мне с самого начала хотелось бы просить о доверии к изложенному в книге. Читатели легко смогут убедиться в том, что она во всех своих частях основана исключительно на прошедших серьезную проверку результатах исследований крупнейших и авторитетнейших в мире университетов, научных и медицинских центров США, Великобритании, России, Нидерландов, Новой Зеландии, Австралии и др. Кроме того, в ней использованы работы только тех выдающихся ученых и религиозных мыслителей, чья безупречная честность, эрудиция и профессионализм позволяют с полным правом считать их своеобразными «маяками доверия».

И последнее, о чем, наверное, нужно сказать. Книга, которую вы держите в руках, не является итогом собственных исследований автора. Она представляет первую попытку научно-популярного обобщения и структурирования имеющейся сегодня в мире огромной информации о наиболее важных сторонах феномена смерти и посмертного бытия человека. Здесь, наверное, подошли бы слова великого французского мыслителя Мишеля Монтеня: «Господа, я сделал лишь букет из сорванных цветов и ничего не прибавил своего, кроме нитки, которая связывает их».

Теперь, когда книга уже закончена, я вижу, что она получилась довольно оптимистичной. Это не было достигнуто за счет каких-либо искусственных приемов. Этот результат не возник также как проекция оптимистического характера автора. Жизнеутверждающие выводы книги возникли как закономерный итог огромного количества проанализированных в ней свидетельств. И я надеюсь, что, перевернув последнюю страницу, многие из вас разделят со мной это чувство.

В заключение считаю своим приятным долгом сказать о своей искренней признательности моим друзьям за помощь, оказанную при подготовке книги: первому читателю ее рукописи и доброжелательному критику Валерию Золотаревскому; Ларисе Арнаутовой – за скрупулезную корректуру текста; Георгию Пакману и Леониду Овецкому, много раз по первому моему зову приходивших на помощь при возникновении различных компьютерных проблем, и, наконец, Народному художнику России Рафаэлю Лукьянову – моему дорогому и давнему другу, за согласие украсить книгу своими рисунками.

И еще. У этой книги было мало шансов увидеть свет без спонсорской помощи моего сына Виталия Бронфмана. И поэтому здесь, в самом начале книги я хочу еще раз сказать ему о своей признательности и любви.