ВЛАДИМИР. – Больно! Он еще спрашивает!

Сэмюэль Беккет

В ОЖИДАНИИ ГОДО

Перевод Натальи Санниковой

Акт первый

Проселочная дорога, дерево.

Вечер.

Эстрагон, сидя на камне, пытается снять ботинок. Вцепился в него обеими руками и пыхтит. Затем, обессилев, останавливается, чтобы перевести дух, и начинает сначала. Все повторяется.

Входит Владимир.

ЭСТРАГОН (безнадежно). – Все бессмысленно.

ВЛАДИМИР (приближается мелкими шажками, раскорячив негнущиеся ноги). – Мне тоже начинает так казаться. (Останавливается.) Я долго этому сопротивлялся, я говорил себе: спокойно, Владимир, ты еще не все испробовал. И снова шел в бой. (Задумывается, представляя себе бой. Эстрагону.)

ЭСТРАГОН (раздраженно). – Подожди, не так быстро.

Молчание.

ВЛАДИМИР (обидевшись, холодно). – Могу я узнать, где месье провел ночь?

ЭСТРАГОН. – В канаве.

ВЛАДИМИР (пораженный). – В канаве! Где это?

ЭСТРАГОН (без единого жеста). – Там.

ВЛАДИМИР. – И тебя не били?

ЭСТРАГОН. – Били… чуть-чуть.

ВЛАДИМИР. – Те же самые?

ЭСТРАГОН. – Те же самые? Откуда я знаю?

Молчание.

ВЛАДИМИР. – Когда я обо всем этом думаю… давно уже… я себя спрашиваю… чем бы ты стал… если бы не я… (Решительно.) Кучкой костей ты стал бы, можешь не сомневаться.

ЭСТРАГОН (задетый за живое). - Ты это к чему?

ВЛАДИМИР (удрученно). – В одиночку этого не вынести. (Пауза. С воодушевлением.) С другой стороны, я вот себе говорю: какой теперь смысл отчаиваться? Раньше надо было об этом думать, вечность назад, году так в девятисотом.

ЭСТРАГОН. – Хватит. Лучше помоги мне снять эту дрянь.

ВЛАДИМИР. – Взявшись за руки, мы бросились бы вниз с Эйфелевой башни, одними из первых. Мы тогда были в хорошей форме. Теперь-то, пожалуй, поздновато. Нас даже наверх подняться не пустят. (Эстрагон пытается снять ботинок.) Что ты делаешь?

ЭСТРАГОН. – Ботинки снимаю. Тебе никогда не приходилось?

ВЛАДИМИР. – Я тебе давно твержу, что их положено снимать каждый день. А ты меня слушать не желаешь.

ЭСТРАГОН (слабым голосом). – Помоги мне!

ВЛАДИМИР. – Тебе больно?

ЭСТРАГОН. – Больно! Он еще спрашивает!

ВЛАДИМИР (возмущенно). – Конечно, известно, кто у нас страдалец! Я не в счет! Вот бы тебя на мое место. Интересно, как бы ты тогда заговорил?

ЭСТРАГОН. – Тебе было больно?

ВЛАДИМИР. – Больно! Он еще спрашивает!

ЭСТРАГОН (показывая пальцем). - Все равно, это не повод ходить с расстегнутыми штанами.

ВЛАДИМИР (наклоняясь). - Согласен. (Застегивается.) Нельзя забывать о мелочах.

ЭСТРАГОН. – Тебе хоть говори, хоть нет, терпишь всегда до последней минуты.

ВЛАДИМИР (мечтательно). – До последней минуты… (Задумывается.) Тем острее радость встречи. Кто это сказал?

ЭСТРАГОН. – Ты не хочешь мне помочь?

ВЛАДИМИР. – Иногда мне кажется, что это вот-вот случится. Тогда я испытываю странные чувства. (Снимает шляпу, заглядывает внутрь, шарит в ней рукой, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Облегчение и в то же время… (подбирает слово) ужас. (С пафосом.) У-жас. (Снова снимает шляпу, заглядывает внутрь.) Однако! (Стучит по шляпе, как будто пытается что-то из нее вытряхнуть, снова заглядывает внутрь, надевает.) В конце концов… (Эстрагону, ценой неимоверных усилий, удается стащить ботинок. Он заглядывает внутрь, шарит рукой, переворачивает его, трясет, ищет, не выпало ли чего на землю, ничего не находит, снова засовывает руку в ботинок, бессмысленно глядя перед собой.) – Что там?

ЭСТРАГОН. – Ничего.

ВЛАДИМИР. – Дай посмотреть.

ЭСТРАГОН. – Нет там ничего.

ВЛАДИМИР. – Попробуй еще раз надеть.

ЭСТРАГОН (осмотрев свою ногу). – Сначала ногу проветрю.

ВЛАДИМИР. – Вот они, люди; виновата нога, а достается ботинку. (Еще раз снимает шляпу, заглядывает внутрь, засовывает туда руку, встряхивает шляпу, стучит по ней, дует в нее, опять надевает.) Меня это начинает беспокоить. (Молчание. Эстрагон качает ногой, шевеля пальцами, чтобы лучше их проветрить.) Один из двух разбойников был спасен. (Пауза.) Пятьдесят на пятьдесят – все по-честному. (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН. – Что?

ВЛАДИМИР. – Давай покаемся, а?

ЭСТРАГОН. – В чем?

ВЛАДИМИР. – В том… (Подыскивает слова.) Ну, знаешь, мы ведь не обязаны входить в детали.

ЭСТРАГОН. – В том, что родились?

Владимир заходится смехом, который быстро подавляет, с искаженным лицом схватившись за низ живота.

ВЛАДИМИР. – Даже посмеяться нельзя.

ЭСТРАГОН. – Невелика потеря.

ВЛАДИМИР. – Остается только улыбаться. (Его рот растягивается в улыбке, которая застывает на какое-то время, затем внезапно сходит с лица.) Это не одно и то же. Слушай… (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН (раздраженно). – Чего тебе?

ВЛАДИМИР. – Ты читал Библию?

ЭСТРАГОН. – Библию… (Размышляет.) Должно быть, заглядывал, так, одним глазком.

ВЛАДИМИР (удивленно). – В школе без Бога?

ЭСТРАГОН. – Вот уж не знаю, была она без Бога или убога.

ВЛАДИМИР. – По-моему, ты путаешь с тюрьмой.

ЭСТРАГОН. – Может быть. Зато я помню карты Святой земли. Разноцветные. Красивые. С бледно-голубым Мертвым морем. При одном только взгляде на него мне сразу хотелось пить. Я воображал, как мы проведем там медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

ВЛАДИМИР. – Тебе бы поэтом быть.

ЭСТРАГОН. – Я им был. (Показывает на свои обноски.) А что, не видно?

ВЛАДИМИР. – На чем я остановился… Как твоя нога?

ЭСТРАГОН. – Распухла.

ВЛАДИМИР. – Ах, да, на истории двух разбойников. Помнишь?

ЭСТРАГОН. – Нет.

ВЛАДИМИР. – Хочешь, расскажу?

ЭСТРАГОН. – Нет.

ВЛАДИМИР. – Чтобы время скоротать. (Пауза.) Это про двух злодеев, которых распяли в одно время со Спасителем. Говорят…

ЭСТРАГОН. – С кем?

ВЛАДИМИР. – Со Спасителем. Двух злодеев. Говорят, что один из них был спасен, а другой… (ищет противоположное по смыслу слово)… проклят.

ЭСТРАГОН. – Спасен от чего?

ВЛАДИМИР. – От ада.

ЭСТРАГОН. – Я пошел. (Не двигается.)

ВЛАДИМИР. – Только… (Пауза.) Как так получилось… Надеюсь, я тебя не утомил?

ЭСТРАГОН. – Я не слушаю.

ВЛАДИМИР. – Как так получилось, что из четырех евангелистов только один рассказывает эту историю. Они же все были там, в смысле, неподалеку. И только один говорит о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты должен время от времени подавать мне реплики.

ЭСТРАГОН. – Я слушаю.

ВЛАДИМИР. – Один из четырех. Из трех остальных двое вообще об этом ни гу-гу, а третий говорит, что они оба злословили его.

ЭСТРАГОН. – Кого?

ВЛАДИМИР. – Как кого?

ЭСТРАГОН. – Ничего не понимаю… (Пауза.) Кого злословили?

ВЛАДИМИР. – Спасителя.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Потому что он не захотел их спасти.

ЭСТРАГОН. – От ада?

ВЛАДИМИР. – Да нет же! От смерти.

ЭСТРАГОН. – Ну и что?

ВЛАДИМИР. – Да то, что они оба должны были быть прокляты.

ЭСТРАГОН. – Ну и что?

ВЛАДИМИР. – Но четвертый-то говорит, что один из них был спасен.

ЭСТРАГОН. – И что тут особенного? Просто не сошлись во взглядах, так бывает.

ВЛАДИМИР. – Они были там, все четверо. Но только один говорит о спасенном злодее. Почему ему верят больше, чем остальным?

ЭСТРАГОН. – Кто ему верит?

ВЛАДИМИР. – Да все кругом. Все знают только эту версию.

ЭСТРАГОН. – Кругом одни придурки.

Он тяжело поднимается, хромая, идет к левой кулисе, останавливается, смотрит вдаль, рукой заслонив глаза от света, поворачивается, идет к правой кулисе, смотрит вдаль. Владимир провожает его взглядом, затем поднимает ботинок, заглядывает внутрь, поспешно бросает.

ВЛАДИМИР. – Тьфу ты! (Сплевывает на землю.)

Эстрагон возвращается на середину сцены, смотрит в сторону задника.

ЭСТРАГОН. – Отличное местечко. (Поворачивается, доходит до рампы, смотрит на публику.) Весело, ничего не скажешь. (Поворачивается к Владимиру.) Идем отсюда.

ВЛАДИМИР. – Мы не можем.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Мы ждем Годо.

ЭСТРАГОН. – А, ну да. (Пауза.) Ты уверен, что это здесь?

ВЛАДИМИР. – Что это?

ЭСТРАГОН. – Ну то, чего мы ждем?

ВЛАДИМИР. – Он сказал под деревом. (Смотрит на дерево.) Ты где-нибудь видишь другое?

ЭСТРАГОН. – Что это за дерево?

ВЛАДИМИР. – Похоже на иву.

ЭСТРАГОН. – Тогда почему на ней нет листьев?

ВЛАДИМИР. – Засохла, наверно.

ЭСТРАГОН. – Отплакала свое.

ВЛАДИМИР. – Или просто не сезон.

ЭСТРАГОН. – Тебе не кажется, что это дерево на самом деле куст?

ВЛАДИМИР. – Скорее кустарник.

ЭСТРАГОН. – Скорее куст.

ВЛАДИМИР. – Скорее… (Спохватившись.) Что ты имеешь в виду? Что мы пришли не на то место?

ЭСТРАГОН. – Он бы уже был здесь.

ВЛАДИМИР. – Он не обещал, что точно будет.

ЭСТРАГОН. – А если он не придет?

ВЛАДИМИР. – Вернемся завтра.

ЭСТРАГОН. – А потом послезавтра.

ВЛАДИМИР. – Возможно.

ЭСТРАГОН. – И так далее.

ВЛАДИМИР. – Ты хочешь сказать…

ЭСТРАГОН. – Пока он не придет.

ВЛАДИМИР. – Это жестоко.

ЭСТРАГОН. – Мы уже приходили вчера.

ВЛАДИМИР. – Неправда, ты ошибаешься.

ЭСТРАГОН. – Тогда скажи, что мы делали вчера?

ВЛАДИМИР. – Что мы делали вчера?

ЭСТРАГОН. – Да, вчера.

ВЛАДИМИР. – По-моему… (Сердясь.) Умеешь ты сбить человека с толку.

ЭСТРАГОН. – А по-моему, мы были здесь.

ВЛАДИМИР (оглядываясь вокруг). – Ты узнаешь это место?

ЭСТРАГОН. – Я этого не говорил.

ВЛАДИМИР. – Значит...

ЭСТРАГОН. – Это еще ничего не значит.

ВЛАДИМИР. – Все-таки… это дерево… (Поворачиваясь к зрителям.) и это болото…

ЭСТРАГОН. – Ты уверен, что сегодня вечером?

ВЛАДИМИР. – Что?

ЭСТРАГОН. – Ждать сегодня вечером?

ВЛАДИМИР. – Он сказал в субботу. (Пауза.) Кажется.

ЭСТРАГОН. – После работы.

ВЛАДИМИР. – Я где-то записывал. (Роется в карманах, набитых всякой дрянью.)

ЭСТРАГОН. – В какую именно субботу? А что у нас сегодня? Суббота? Или, может, воскресенье? Или понедельник? Или пятница?

ВЛАДИМИР (растерянно оглядываясь по сторонам, как будто число может быть записано в пейзаже.) - Не может быть.

ЭСТРАГОН. – Или четверг.

ВЛАДИМИР. – Что нам делать?

ЭСТРАГОН. – Если он зря приходил вчера, то сегодня уже не вернется, будь уверен.

ВЛАДИМИР. – Ты же сам говоришь, что вчера мы были здесь.

ЭСТРАГОН. – Я могу ошибаться. (Пауза.) Давай немного помолчим, хочешь?

ВЛАДИМИР (слабым голосом). – Хочу. (Эстрагон садится. Владимир возбужденно ходит по сцене из угла в угол, время от времени останавливаясь, чтобы всмотреться вдаль. Эстрагон засыпает. Владимир останавливается перед Эстрагоном.) Гого… (Молчание.) Гого… (Молчание.) Гого!

Эстрагон вздрагивает и просыпается.

ЭСТРАГОН (вспомнив весь ужас своего положения). – Я спал. (С упреком.) Почему ты никогда не даешь мне поспать?

ВЛАДИМИР. – Мне было одиноко.

ЭСТРАГОН. – Мне снился сон.

ВЛАДИМИР. – Не рассказывай.

ЭСТРАГОН. – Мне снилось, что…

ВЛАДИМИР. – Не надо!

ЭСТРАГОН (делает жест, охватывающий весь мир). – С тебя хватает и этого, да? (Молчание.) Нехорошо, Диди. С кем еще я могу поделиться своими кошмарами?

ВЛАДИМИР. – Они твои, вот пусть с тобой и останутся. Ты же знаешь, я этого не переношу.

ЭСТРАГОН (холодно). – Случаются минуты, когда я думаю, что нам лучше разойтись.

ВЛАДИМИР. – Недалеко бы ты ушел.

ЭСТРАГОН. – Это было бы ужасной ошибкой. (Пауза.) Правда, Диди, это было бы ужасной ошибкой? (Пауза.) Учитывая красоту дороги. (Пауза.) И доброту встречных. (Пауза. Ласково.) Ну правда, Диди?

ВЛАДИМИР. – Стоп… стоп… стоп...

ЭСТРАГОН (пылко). – Стоп… Стоп… (Задумчиво.) Вот англичанин сказал бы стоп-инг. Англичане - самые стопинговые люди на свете. (Пауза.) Помнишь историю про англичанина в борделе?

ВЛАДИМИР. – Да.

ЭСТРАГОН. – Расскажи.

ВЛАДИМИР. – Отстань.

ЭСТРАГОН. – Приходит пьяный англичанин в бордель, в полном стопинге. Хозяйка его спрашивает, кого он предпочитает: блондинку, брюнетку или шатенку. Рассказывай дальше.

ВЛАДИМИР. – Отстань от меня!

Владимир уходит. Эстрагон встает, идет за ним до кулисы. Его мимика аналогична той, какую вызывают у зрителя действия боксера. Владимир возвращается, проходит мимо Эстрагона и пересекает сцену, потупив взгляд. Эстрагон делает несколько шагов ему навстречу, останавливается.

ЭСТРАГОН (с нежностью). – Ты хотел со мной поговорить? (Владимир не отвечает. Эстрагон делает шаг вперед.) Ты хотел мне что-то сказать? (Молчание. Еще шаг вперед.) Скажи, Диди…

ВЛАДИМИР (не оборачиваясь). – Мне нечего сказать.

ЭСТРАГОН (делает шаг вперед). – Ты сердишься? (Молчание. Шаг вперед.) Ну прости! (Молчание. Еще шаг. Трогает Владимира за плечо.) Послушай, Диди. (Молчание.) Дай руку! (Владимир оборачивается.) Обними меня! (Владимир сопротивляется.) Ну хватит, давай помиримся! (Владимир смягчается. Они обнимаются. Эстрагон осткакивает в сторону.) Да от тебя чесноком воняет!

ВЛАДИМИР. – Это для почек. (Молчание. Эстрагон внимательно разглядывает дерево.) Что дальше будем делать?

ЭСТРАГОН. – Ждать.

ВЛАДИМИР. – Нет, пока ждем?

ЭСТРАГОН. – А что если нам повеситься?

ВЛАДИМИР. – Повиснем прочно – кончим точно.

ЭСТРАГОН (возбужденно). – Кончим?

ВЛАДИМИР.- Со всеми вытекающими. Куда вытекает, там вырастают мандрагоры. Вот поэтому они и кричат, когда их срывают. А ты не знал?

ЭСТРАГОН. – Давай повесимся побыстрее.

ВЛАДИМИР. – На ветке? (Подходит к дереву, рассматривает его.) Что-то я сомневаюсь.

ЭСТРАГОН. – Можем попробовать.

ВЛАДИМИР. – Попробуй.

ЭСТРАГОН. – Сначала ты.

ВЛАДИМИР. – Нет, ты.

ЭСТРАГОН. – Почему?

ВЛАДИМИР. – Ты легче меня.

ЭСТРАГОН. – Вот именно.

ВЛАДИМИР. – Я тебя не понимаю.

ЭСТРАГОН. – А ты подумай.

Владимир думает.

ВЛАДИМИР (после всех своих раздумий). – Не понимаю.

ЭСТРАГОН. – Сейчас объясню. (Размышляет.) Ветка… Ветка… (Разозлившись.) Ну сам подумай!

ВЛАДИМИР. – Я могу рассчитывать только на тебя.

ЭСТРАГОН (с явным усилием). – Гого легкий – ветка о-го-го – Гого мертвый. Диди тяжелый – ветка хрусть – Диди один. (Пауза.) Между прочим… (Ищет точное выражение.)

ВЛАДИМИР. – Мне это в голову не приходило.

ЭСТРАГОН (нашел). – Кто способен на большее, может и меньшее.