Глава седьмая Диван-клуб

Последнюю неделю каникул Гарри только и думал, что о Малфое. Что все-таки он делал на Дрянналлее и почему вышел из магазина с таким довольным видом? Это не могло не настораживать: то, что радует Малфоя, опасно по определению. Увы, к огорчению Гарри, Рон и Гермиона не разделяли его тревоги; во всяком случае, через несколько дней Гарри стало казаться, что разговоры о Малфое им наскучили.

– Да, Гарри, я согласна, это подозрительно, – с легким нетерпением сказала Гермиона. Ребята сидели в комнате близнецов; Гермиона примостилась на подоконнике, поставив ноги на картонную коробку. Она весьма неохотно оторвалась от «Рунического перевода для продолжающих». – Но мы же договорились, что объяснений может быть тысяча.

– Может, он сломал свою Светозаристую руку, – задумчиво произнес Рон, который возился с метлой, пытаясь расправить погнутые хворостины. – Помните, у него была… такая морщинистая?

– А как же его фразочка: «Не забудьте, этот надо беречь как зеницу ока?» – спросил Гарри в миллион первый раз. – Такое впечатление, что у Борджина есть пара к испорченной вещи, а Малфою нужны обе.

– Думаешь? – равнодушно пробормотал Рон, отколупывая грязь с рукоятки метлы.

– Думаю, – подтвердил Гарри. Ни Рон, ни Гермиона не ответили, и тогда он добавил: – Отец Малфоя в Азкабане. Вам не кажется, что Малфой хочет за него отомстить?

Рон поднял голову, изумленно моргая.

– Малфой? Отомстить? Но как?

– О том я и говорю – не знаю! – в отчаянье воскликнул Гарри. – Но он явно что-то затеял, и по-моему, к этому надо отнестись серьезно. Его отец – Упивающийся Смертью и..

Гарри осекся и с раскрытым ртом уставился куда-то в окно, за спину Гермионе. Ему только что пришла в голову ужасная мысль.

– Гарри? – озабоченно позвала Гермиона. – Что с тобой?

– Шрам заболел? Опять? – встревожился Рон.

– Он сам Упивающийся Смертью, – медленно произнес Гарри. – Он занял место отца!

Повисло молчание, но потом Рон расхохотался.

– Малфой? Гарри, ему всего шестнадцать! Думаешь, Сам-Знаешь-Кто его принял бы?

– Это крайне маловероятно, Гарри, – отрезала Гермиона. – Почему ты думаешь…?

– Потому что мадам Малкин, когда хотела закатать рукав, даже не притронулась к нему, а он заорал и отдернул руку. Левую. У него там Смертный Знак.

Рон и Гермиона переглянулись.

– Ну-у… – протянул Рон. По голосу было понятно, что такого объяснения ему не достаточно.

– По-моему, Гарри, он просто хотел поскорее уйти, – сказала Гермиона.

– Мы не видели, что он показал Борджину, – настаивал Гарри, – но Борджин всерьез испугался. Нет, точно, это был Смертный Знак… Малфой хотел, чтобы Борджин понял, с кем имеет дело, вы же видели, как тот залебезил!

Рон с Гермионой снова переглянулись.

– Я не уверена, Гарри..

– Я тоже не думаю, что Сам-Знаешь-Кто взял бы…

Гарри был на сто процентов уверен в своей правоте, поэтому гневно схватил грязную квидишную форму и стремительно удалился; миссис Уэсли давно твердила, чтобы они не оставляли стирку и сбор вещей на последний момент. На лестнице он столкнулся с Джинни; та шла к себе со стопкой свежевыглаженной одежды.

– На твоем месте я бы подождала заходить на кухню, – предупредила она. – Там сейчас очень много Хлорки.

– Я осторожно, постараюсь не наступить, – улыбнулся Гарри.

Действительно, за столом на кухне восседала Флер и без умолку болтала об их с Биллом свадьбе. Миссис Уэсли, поджав губы, следила за брюссельской капустой, которая быстро и самостоятельно чистилась.

– Ми с Бьиллом почти хешили, что будьет только двье подгужки невьесты, ‘абгиэль и Джинни вмьесте будут смотгеться очаговательно. Я хочу одьеть их в бльедно-золотое –пги волосах Джинни гозовое, конечно, никуда не годиться…

– А, Гарри! – громко воскликнула миссис Уэсли, пресекая монолог Флер. – Очень хорошо! Я хотела рассказать, как мы завтра поедем к поезду. Нам опять дадут машины из министерства, а на вокзале поставят авроров…

– А Бомс тоже там будет? – спросил Гарри, отдавая миссис Уэсли квидишную форму.

– Вряд ли, Артур говорит, она будет дежурить в другом месте.

– Она совсьем махнула на себья рукой, ваша Бомс, – произнесла Флер, мечтательно разглядывая собственное ослепительное отражение на внешней стороне чайной ложки. – И очьень напгасно, если вам интьегесно мое…

– Да, дорогая, спасибо, – едко сказала миссис Уэсли, снова обрывая Флер. – Гарри, ты лучше иди, вещи желательно собрать сегодня, чтобы у нас не было, как всегда, суматохи перед отъездом.

В самом деле, отъезд наутро прошел куда более гладко, чем обычно. Когда министерские автомобили бесшумно подкатили к Пристанищу, все ждали их во дворе. Сундуки были упакованы; корзинка с Косолапсусом и клетки с Хедвигой, Свинринстелем и пигмейским пуфкой Арнольдом, новым питомцем Джинни – заперты.

– Оревуар, Харри, – грудным голосом произнесла Флер, целуя его на прощанье. Рон с надеждой подался вперед, но Джинни сделала ему подножку, и бедняга растянулся под ногами у Флер. Он страшно разозлился и, весь красный и в грязи, скрылся в машине, ни с кем не попрощавшись.

На вокзале Кингс-кросс путешественников поджидал не радостный Огрид, а два мрачных бородатых аврора в темных мугловых костюмах. Едва остановились машины, авроры приблизились, встали по бокам и молча отконвоировали всю компанию на вокзал.

– Быстренько, быстренько, за барьер, – поторопила миссис Уэсли. Она была немного смущена суровостью охраны. – Гарри, иди первый с…

Она вопросительно поглядела на одного из авроров. Тот коротко кивнул, подхватил Гарри под локоть и повлек к барьеру между платформами девять и десять.

– Спасибо, я и сам умею ходить, – Гарри раздраженно вырвал руку и, не обращая внимания на своего молчаливого компаньона, толкнул свою тележку прямо на железный барьер. Секунду спустя он уже стоял в толпе на платформе девять три четверти. Рядом пыхал паром малиновый «Хогварц-экспресс».

Буквально через несколько секунд Гермиона и все Уэсли оказались возле него.

Гарри, по-прежнему игнорируя сумрачного аврора, жестом позвал Рона и Гермиону поискать свободное купе.

– Мы не можем, Гарри, – с извиняющимся видом сказала Гермиона. – Мы с Роном сначала должны пойти в вагон для старост, а потом немного подежурить в коридорах.

– Ах да, я и забыл, – пробормотал Гарри.

– Садитесь-ка лучше в поезд, – велела миссис Уэсли, посмотрев на часы. – Осталось всего несколько минут. Ну, Рон, учись хорошо…

– Мистер Уэсли, можно с вами поговорить? – повинуясь внезапному импульсу, спросил Гарри.

– Конечно, – несколько удивленно ответил мистер Уэсли и вместе с Гарри отошел в сторонку.

Гарри хорошо все обдумал и пришел к выводу, что, если кому и рассказывать о своих сомнениях, то именно мистеру Уэсли; во-первых, он работает в министерстве и при необходимости легко сможет провести дополнительное расследование, а во-вторых, вряд ли станет ругаться.

Миссис Уэсли и хмурый аврор подозрительно на них косились.

– Когда мы были на Диагон-аллее… – начал Гарри, но мистер Уэсли предвосхитил его признание гримасой.

– Очевидно, мне предстоит узнать, где были вы с Роном и Гермионой, когда якобы находились в магазине близнецов?

– Откуда вы…?

– Гарри, я тебя умоляю: ты имеешь дело с человеком, вырастившим Фреда и Джорджа.

– А… да… Так и есть, мы не были в магазине.

– Замечательно. А теперь выкладывай самое худшее.

– Мы… следили за Драко Малфоем. Из-под плаща-невидимки.

– По какой-то особой причине? Или вам просто захотелось?

– Мне показалось, Малфой что-то затевает, – ответил Гарри, не обращая внимания на недовольный и одновременно насмешливый вид мистера Уэсли. – Он удрал от своей матери, и я решил узнать, зачем.

– Разумеется, – покорно вздохнул мистер Уэсли. – Ну и как? Узнал?

– Он пошел к «Борджину и Д’Авилло», – ответил Гарри, – и буквально заставлял хозяина что-то починить. А еще сказал, что Борджин должен что-то для него сохранить. Похоже, это нечто такое же, пара к тому, что сломалось. И…

Гарри глубоко вдохнул.

– Еще одна вещь. Мы видели, как Малфой отшатнулся от мадам Малкин, когда она хотела дотронуться до его левой руки. По-моему, у него там Смертный Знак. Мне кажется, он стал Упивающимся Смертью вместо отца.

Эти слова ошеломили мистера Уэсли. Но, помолчав мгновение, он сказал:

– Гарри, я сильно сомневаюсь, чтобы Сам-Знаешь-Кто принял шестнадцатилетнего мальчишку…

– Откуда вы знаете, кого Сами-Знаете-Кто принял бы, а кого нет? – гневно воскликнул Гарри. – Простите, мистер Уэсли, но разве вы не видите тут повода для расследования? Малфою нужно что-то починить. Ради этого он готов даже запугивать Борджина. Значит, речь идет о чем-то очень опасном, верно?

– Если честно, Гарри, я не уверен, – медленно проговорил мистер Уэсли. – Видишь ли, когда Люциуса Малфоя арестовали, мы тщательно обыскали его дом и забрали все подозрительное.

– Значит, что-то пропустили, – упрямо возразил Гарри.

– Возможно, – согласился мистер Уэсли, но, как показалось Гарри, просто из нежелания спорить.

Раздался свисток; все уже сели в поезд, двери закрывались.

– Тебе пора, – заволновался мистер Уэсли, а миссис Уэсли закричала: – Гарри, скорей!

Гарри побежал; мистер и миссис Уэсли помогли ему погрузить сундук.

– Ну, дорогой, на Рождество ты приедешь к нам, с Думбльдором мы обо всем договорились, так что довольно скоро увидимся, – сказала миссис Уэсли в окно, когда Гарри уже захлопнул за собой дверь, а поезд тронулся. – Пожалуйста, будь внимателен и осторожен…

Поезд набирал скорость.

– Веди себя хорошо и…

Миссис Уэсли побежала, стараясь не отставать.

– Не попадай в истории!

Гарри махал рукой, пока поезд не завернул за угол и миссис Уэсли не исчезла из виду. Тогда он решил посмотреть, где остальные. Рон и Гермиона, видимо, находились в своей резервации, зато Джинни стояла поодаль и болтала с друзьями. Гарри, волоча за собой сундук, направился к ней.

Все бессовестно на него глазели; некоторые даже прижимались лицами к дверным стеклам. Гарри, конечно, ожидал, что после публикаций в «Прорицательской» разинутых ртов и вытаращенных глаз при его появлении станет намного больше, но все равно страдал от чрезмерного внимания. Он тронул Джинни за плечо.

– Пойдем поищем купе?

– Не могу, Гарри, я обещала найти Дина, – без тени сожаления ответила Джинни. – До встречи!

– Понятно, – сказал Гарри. Ему почему-то было очень неприятно смотреть, как она уходит, раскачивая на ходу длинными рыжими волосами. За лето он очень привык к ее присутствию и почти забыл, что в школе они не общаются постоянно. Гарри моргнул и огляделся: со всех сторон его окружали восторженные девочки.

– Привет, Гарри! – крикнул сзади знакомый голос.

– Невилль! – с облегчением выдохнул Гарри, обернулся и увидел круглолицего мальчика, который старательно пробирался к нему. За ним шла девочка с длинными волосами и большими затуманенными глазами.

– Здравствуй, Гарри, – сказала она.

– Луна, привет, как ты?

– Очень хорошо, спасибо, – ответила Луна. Она прижимала к груди журнал; на обложке большими буквами сообщалось, что внутри находится пара бесплатных призракуляров.

– Значит, у «Правдобора» дела идут хорошо? – спросил Гарри. После своего эксклюзивного интервью он испытывал к этому журналу известную нежность.

– Да, тиражи растут! – восторженно объявила Луна.

– Давайте где-нибудь сядем, – предложил Гарри, и они зашагали вдоль поезда под пристальными взглядами молчаливой толпы. Наконец нашлось пустое купе, и Гарри с радостью устремился туда.

– Они даже на нас пялятся, – Невилль показал на себя и Луну, – потому что мы с тобой!

– Они пялятся, потому что вы тоже были в министерстве, – сказал Гарри, заталкивая сундук на багажную полку. – «Прорицательская газета» раз сто писала о нашем маленьком приключении, вы наверняка читали.

– Да, причем я думал, что бабушка разозлится из-за шумихи, – расширил глаза Невилль, – а она, наоборот, обрадовалась. Говорит, я становлюсь достоин собственного отца. Даже купила мне новую палочку, вот!

Невилль достал волшебную палочку и показал Гарри.

– Вишня и шерсть единорога, – похвастался он. – Наверное, это одна из последних, что продал Олливандер, он исчез на следующий день… Эй, Тревор, ну-ка назад!

И Невилль нырнул под сиденье за своей жабой, которая в очередной раз совершила попытку обрести свободу.

– Гарри, а Д.А. в этом году будет? – поинтересовалась Луна, отлепляя из середины журнала психоделические очки.

– Без Кхембридж как-то и смысла нет, – Гарри сел. Невилль стал вылезать из-под сиденья и стукнулся головой. Вид у него был расстроенный.

– А мне нравились занятия! Я от тебя столькому научился!

– Мне тоже нравились, – безмятежно сказала Луна. – Это было даже похоже на дружбу.

Луна часто отпускала фразочки, от которых всем становилось неловко. Вот и сейчас Гарри смутился и одновременно пожалел ее, но не успел ничего ответить: за дверью купе зашумели; сквозь стекло было видно, что там стоят какие-то четвероклассницы. Они перешептывались и хихикали.

– Ты спроси!

– Нет, ты!

– Я спрошу!

Самоуверенная девица с большими темными глазами, выступающим подбородком и длинными черными волосами решительно толкнула дверь в сторону.

– Здравствуй, Гарри! Я – Ромильда. Ромильда Вейн, – громко и уверенно объявила она. – Не хочешь перейти в наше купе? Тебе не обязательно сидеть с ними, – театральным шепотом прибавила она и показала на толстый зад Невилля, возвышавшийся над сиденьем (Тревор опять удрал) и Луну, которая нацепила бесплатные призракуляры и стала похожа на разноцветную сумасшедшую сову.

– Это мои друзья, – холодно сказал Гарри.

– О! – Ромильда сильно удивилась. – А! Тогда ладно.

Она вышла и аккуратно задвинула дверь.

– Все уверены, что у тебя должны быть друзья поприличнее, – с шокирующей прямотой заметила Луна.

– Вы для меня – самые лучшие, – просто ответил Гарри. – Они не были в министерстве. Не сражались рядом со мной.

– Очень приятно это слышать, – Луна просияла, поправила призракуляры, подтолкнув их повыше, и принялась читать «Правдобор».

– Но не мы стояли с ним лицом к лицу, а ты, – сказал Невилль, появляясь из-под сиденья с мусором в волосах. Тревор покорно висел у него в руках. – Слышал бы ты, как говорит о тебе моя бабушка. «У одного Гарри Поттера больше храбрости, чем у целого министерства магии!» Она бы отдала все на свете, лишь бы ты был ее внуком…

Гарри неловко засмеялся и поскорее сменил тему, заговорив о результатах экзаменов. Невилль стал перечислять свои оценки и вслух размышлять о том, можно ли дальше учить превращения и сдавать на П.А.У.К., если получил всего-навсего «хорошо», но Гарри смотрел на него, не слушая.

Невилль пострадал от Вольдеморта не меньше Гарри, однако и понятия не имел, что легко мог разделить его судьбу. Пророчество могло относиться к ним обоим, но Вольдеморт по каким-то неведомым причинам выбрал Гарри.

В противном случае шрам в виде молнии и груз пророчества достались бы Невиллю… или нет? Смогла бы мать Невилля поступить, как Лили, и отдать свою жизнь за сына? Конечно… но если бы ей не удалось встать между Невиллем и Вольдемортом? Вообще не было бы никакого Избранного? Пустое место вместо Невилля и Гарри без шрама, которого целовала бы на прощанье собственная мать, а не миссис Уэсли?

– Все нормально, Гарри? Ты какой-то странный, – сказал Невилль.

Гарри вздрогнул.

– Прости, я…

– Мутотырк напал? – посочувствовала Луна, пристально глядя на Гарри сквозь огромные цветные очки.

– Кто?

– Мутотырк… такое невидимое существо. Заскакивает в уши и мутит мозги, – объяснила она. – По-моему, я только что одного видела… кружил здесь…

Она замахала руками в воздухе, словно отгоняя больших невидимых мотыльков. Невилль с Гарри переглянулись и поспешно заговорили о квидише.

Погода сегодня была неустойчивая, как, впрочем, и все лето; островки холодного тумана за окнами перемежались солнечными просветами. В один из таких просветов, когда в зените показалось бледное солнце, в купе наконец вошли Рон и Гермиона.

– Когда же начнут развозить еду? Умираю с голоду, – простонал Рон, потирая живот, и плюхнулся рядом с Гарри. – Здорово, Невилль, привет, Луна. Знаешь что? – Он повернулся к Гарри. – Малфой наплевал на свои обязанности и преспокойно восседает в купе с дружками! Мы видели, когда шли мимо.

Гарри встрепенулся. Весь прошлый год Малфой с упоением злоупотреблял положением старосты, а теперь вдруг отказывается от такой возможности? Странно.

– А что он делал, когда вы его видели?

– Да как обычно, – Рон повел бровями и сделал неприличный жест. – Хотя на него непохоже. То есть… это, – он еще раз показал то же самое, – как раз похоже, но почему он не вышел попугать первоклассников?

– Не знаю, – Гарри лихорадочно размышлял. Разве это не доказывает, что у Малфоя есть дела посерьезнее?

– Может, ему больше нравилась инспекционная бригада? – предположила Гермиона. – А теперь обязанности старосты кажутся слишком скучными?

– Вряд ли, – сказал Гарри. – По-моему, Малфой…

Он не успел развить свою мысль: дверь купе снова открылась, и вошла запыхавшаяся третьеклассница.

– Мне велели передать вот это Невиллю Длиннопоппу и Гарри П-поттеру. – Девочка встретилась глазами с Гарри, ее голос предательски дрогнул, и она густо покраснела. В руках у нее были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми лентами. Гарри и Невилль изумленно взяли их, и девочка, споткнувшись на пороге, вышла. Гарри развернул свиток.

– Что это? – требовательно спросил Рон

– Приглашение, – ответил Гарри.

Гарри,

Буду счастлив, если ты навестишь меня в купе «В» и согласишься разделить со мной скромный ланч.

Искренне твой,

Профессор Г. Е. Ф. Дивангард.

– Кто это – профессор Дивангард? – Невилль изумленно смотрел на свое приглашение.

– Новый учитель, – объяснил Гарри. – Я так понимаю, надо идти?

– А я-то ему зачем? – нервно спросил Невилль. Он словно опасался получить взыскание.

– Понятия не имею, – сказал Гарри, не вполне честно: кое-какие соображения у него имелись, хоть и бездоказательные. Вдруг его осенило: – Слушай, давай пойдем под плащом-невидимкой, – предложил он. – Заодно посмотрим на Малфоя и попробуем выяснить, что он задумал.

Увы, из этой затеи ничего не вышло: по коридорам в ожидании тележки с едой слонялись школьники и пройти там под плащом было совершенно невозможно. Гарри огорченно спрятал плащ в рюкзак и вздохнул; жаль, что не удастся избежать нескромных взглядов. На него сейчас пялились еще больше, чем в начале поездки; многие даже выбегали из купе. Одна Чу Чэнг, завидев Гарри, спряталась. Проходя мимо ее купе, Гарри через стекло увидел, что она с демонстративной увлеченностью беседует с подругой Мариэттой. Лицо той покрывал очень толстый слой косметики, сквозь которую все же проступали весьма необычные прыщи. Гарри усмехнулся про себя и пошел дальше.

Уже перед дверью купе «В» им с Невиллем стало ясно, что они не единственные приглашенные; впрочем, судя по восторгу, с которым их встретил Дивангард, Гарри был самым почетным гостем.

– Гарри, мой мальчик!

Дивангард вскочил с места, и его большой, обтянутый бархатом живот заполнил собой все свободное пространство. Блестящая лысина, серебристые усы и золотые пуговицы жилета сверкнули на солнце.

– Рад тебя видеть, рад тебя видеть! А это, должно быть, мистер Длиннопопп?

Невилль испуганно кивнул. Дивангард жестом указал на два свободных места у двери; мальчики сели лицом друг к другу. Гарри осмотрелся; ему было интересно увидеть других гостей. Он узнал слизеринца из своей параллели, рослого чернокожего юношу с высокими скулами и раскосыми глазами. Еще в купе сидели два незнакомых семиклассника и, в уголке рядом с Дивангардом, Джинни. Она озиралась по сторонам с таким видом, словно не понимала, как здесь очутилась.

– Вы со всеми знакомы? – спросил Дивангард у Гарри и Невилля. – Блейз Забини, естественно, тоже в шестом классе…

Забини даже бровью не повел, как, впрочем, и Гарри с Невиллем: гриффиндорцы и слизеринцы не переваривали друг друга из принципа.

– А это Кормак Маклагген, возможно, вы встречались..? Нет?

Маклагген, здоровый парень с жесткими волосами, приветственно поднял руку; Гарри и Невилль кивнули.

– Маркус Белби. Не знаю, вы, вероятно…?

Белби, худой и очень испуганный, натянуто улыбнулся.

– …зато эта очаровательная юная леди сказала, что давно вас знает! – закончил Дивангард.

Джинни за его спиной скроила гримаску.

– Чудненько, чудненько, – уютно замурлыкал Дивангард, – превосходный шанс познакомиться с вами поближе. Вот, держите салфетки. Я тут собрал кое-что в дорогу; в поезде, по моим воспоминаниям, торгуют одними лакричными палочками, а такая пища не для стариковского желудка… Немного холодного фазана, Белби?

Белби вздрогнул и взял половинку фазана.

– Я сейчас рассказывал юному Маркусу, что имел удовольствие обучать его дядю Дамокла, – сказал Дивангард Гарри и Невиллю, передавая по кругу корзинку с булочками. – Выдающийся колдун, выдающийся; Орден Мерлина заслужен на все сто процентов… Вы с ним часто видитесь, Маркус?

Белби как раз откусил большой кусок; заторопившись с ответом, он подавился и весь побагровел.

– Анапнео, – Дивангард преспокойно направил на Белби волшебную палочку, и тот сразу перестал задыхаться.

– Не… нет, не очень, – просипел Маркус. У него слезились глаза.

– Конечно, естественно, он же очень занят, – Дивангард испытующе поглядел на Белби. – Разве ему удалось бы изобрести аконитовое зелье, если б он не трудился, как каторжный!

– Да… – пролепетал Белби. Он не решался есть дальше, опасаясь новых вопросов. – Э-э… видите ли, они с моим отцом не слишком хорошо ладят, поэтому мы, в общем-то, толком не знакомы…

Его слова повисли в воздухе. Дивангард холодно улыбнулся и переключился на Маклаггена:

– Теперь о тебе, Кормак. Волей случая мне доподлинно известно, что ты часто видишься со своим дядей Тиберием. У него есть чудная фотография: ты и он охотитесь на хвостарников, кажется, в Норфолке.

– Да, это было здорово, очень, – ответил Маклагген. – С нами еще ездили Берти Хиггс и Руфус Скримжер, он, конечно, тогда еще не был министром…

– Ах, так ты знаком с Берти и Руфусом? – просиял Дивангард и передал гостям поднос с пирожками; странным образом, Белби оказался обойден. – А теперь скажи-ка мне…

Подозрения Гарри оправдались. Всех, кроме Джинни, пригласили благодаря тем или иным связям с известными, влиятельными людьми. У Забини, которого расспрашивали после Маклаггена, мать оказалась знаменитой красавицей (насколько понял Гарри, она семь раз выходила замуж, и все мужья загадочно умирали, оставляя ей горы золота). Затем подошла очередь Невилля. Разговор длился десять минут и получился очень неловким: родителей Невилля, знаменитых авроров, пытали и довели до сумасшествия Беллатрикс Лестранг с парочкой приспешников. Под конец у Гарри появилось ощущение, что Дивангард не торопится выносить приговор Невиллю, поскольку еще не понял, унаследовал тот таланты своих родителей или нет.

– А сейчас, – Дивангард грузно поерзал на сиденье с видом конферансье, представляющего гвоздь программы, – Гарри Поттер! С чего начать? Знаю, что летом, при первой встрече, мне удалось проникнуть не глубже поверхности!

С минуту он рассматривал Гарри так, словно перед ним был особенно крупный и сочный кусок фазана, а затем воскликнул:

– Избранный, так тебя теперь называют!

Гарри молчал. Белби, Маклагген и Забини оторопело на него таращились.

– Столько лет, столько домыслов… – продолжал Дивангард, не сводя глаз Гарри. –Помню, после… м-м-м… той ужасной ночи… когда Лили… и Джеймс… а ты выжил… поползли слухи о твоих необыкновенных способностях…

Забини тихонько кашлянул, видимо, выражая саркастическое недоумение. Тут же из-за Дивангарда раздался сердитый голос:

– Конечно, Забини, это у тебя необыкновенные способности… выделываться!

– Батюшки, это что ж такое! – благодушно прокудахтал Дивангард и обернулся к Джинни. Ее было еле видно за животом Дивангарда, но она яростно прожигала взглядом Забини. –Осторожнее, Блейз! Видели бы вы изумительнейшее нетопыристое заклятье, которое исполнила эта юная леди, когда я проходил мимо их купе! На вашем месте я бы ей не перечил!

Забини ответил презрительным взглядом.

– Однако, к делу, – Дивангард снова повернулся к Гарри, – эти ужасные слухи, все лето. Разумеется, никто не знал, чему верить, «Прорицательской» свойственно ошибаться… Но тут, кажется, никаких сомнений: столько свидетелей! Ясно, что в министерстве случилось нечто крайне неприятное и ты был в самом центре событий!

Гарри ничего не оставалось, разве что нагло соврать, поэтому он кивнул, но все-таки промолчал. Дивангард смотрел на него, сияя.

– Сама скромность, сама скромность! Не удивительно, что Думбльдор тебя обожает… Значит, ты был там? А насчет остального? Все эти сенсационные истории, никто не понимает, где правда, где ложь, например, то легендарное пророчество…

– Пророчества мы не слышали, – выпалил Невилль и зарозовелся, как герань.

– Это правда, – подтвердила Джинни. – Мы с Невиллем тоже там были. Разговоры насчет Избранного – очередная утка «Прорицательской газеты».

– Вот как, тоже там были? – Дивангард с огромным интересом посмотрел на Джинни и Невилля. Те встретили его улыбчивый взгляд совершенно бесстрастно. – М-да… что же… «Прорицательская» часто преувеличивает… – немного разочарованно пробормотал он. – Помню, дорогая Гвеног говорила… Гвеног Джонс, разумеется, капитан «Граальхедских гарпий»…

Он пустился в бесконечные воспоминания. Но Гарри чувствовал, что Невиллю и Джинни не удалось убедить Дивангарда, и тема пророчества еще не исчерпана.

Время шло; Дивангард сыпал рассказами о своих прославленных учениках, которые все без исключения в школьные годы были счастливы состоять, как он сам выразился, в «Диван-клубе». Гарри не терпелось уйти, но он боялся обидеть хозяина. Наконец поезд выехал из очередной полосы тумана навстречу красному закату, и Дивангард, подслеповато моргая, огляделся по сторонам.

– Милые мои, уже темнеет! Я и не заметил, как зажгли лампы! Пожалуй, вам пора переодеваться. Маклагген, не забудь, тебя ждет книжка о хвостарниках! Гарри, Блейз – тоже заглядывайте, милости прошу. То же касается и вас, мисс, – он подмигнул Джинни. – Ну-с, идите, идите!

Забини, протискиваясь мимо Гарри к выходу, зверски на него посмотрел. Гарри ответил тем же, с процентами, и вместе с Джинни и Невиллем побрел вслед за Забини по сумрачному коридору.

– Какое счастье, что все кончилось, – пробормотал Невилль. – Он какой-то чудной, правда?

– Есть немного, – согласился Гарри, не сводя глаз с Забини. – Джинни, а ты-то как сюда угодила?

– Он видел, как я заколдовала Заккерайеса Смита, – ответила Джинни, – идиота из «Хуффльпуффа», который был в Д.А., помните? Он так достал меня расспросами о том, что случилось в министерстве, что я в конце концов наслала на него порчу. Когда вошел Дивангард, я подумала, все, взыскание гарантированно, а он только похвалил мое заклятье и пригласил на ланч! Ну не псих?

– Лучше так, чем из-за мамаши-красавицы, – сказал Гарри, злобно щурясь на Забини, – или влиятельного дяди…

Он замолчал. Ему только что пришла в голову одна мысль. Конечно, это рискованно, зато если выгорит… Забини сейчас вернется в купе слизеринцев-шестиклассников, а там – Малфой, который не будет знать, что его слышат не только свои… Если незаметно, за спиной у Забини, пробраться в купе, сколько всего удалось бы прояснить! Правда, ехать осталось совсем недолго – до Хогсмеда, наверное, меньше получаса, судя по безлюдности пейзажа за окном – но раз подозрениям Гарри никто не верит, он сам должен искать доказательства…

– Увидимся позже, – чуть слышно сказал Гарри, набрасывая на себя плащ-невидимку.

– Что это ты…? – начал Невилль.

– Потом! – шепнул Гарри и бросился за Блейзом, стараясь ступать совершенно бесшумно; впрочем, поезд так грохотал, что эта предосторожность была излишней.

Коридоры опустели; все разошлись переодеваться и складывать вещи. Гарри практически дышал в спину Забини, и все же не успел вовремя проскочить в купе; пришлось выставить ногу, чтобы не дать двери закрыться.

– Что за дела? – сердито бросил Забини и подергал за ручку, несколько раз стукнув Гарри по ноге.

Гарри насильно отвел дверь в сторону; Забини, упорно державшийся за ручку, упал на колени к Грегори Гойлу. Последовала неразбериха; Гарри нырнул в купе, вспрыгнул на пустое сиденье Забини и полез на багажную полку. Хорошо, что в это время Забини и Гойл ругались друг с другом, и все взгляды были обращены к ним – в какой-то момент нога Гарри высунулась из-под плаща; хуже того, Малфой явно заметил его ботинок. Гарри испуганно подобрал ногу. Но тут Гойл закрыл дверь и сбросил с себя встрепанного Забини; тот рухнул на свое место; Винсент Краббе вернулся к чтению комикса, а гнусно ухмыляющийся Малфой снова положил голову на колени Панси Паркинсон и развалился сразу на двух сиденьях. Гарри, свернувшись в неудобной позе, проверил, хорошо ли он укрыт, и стал смотреть, как Панси перебирает гладкие светлые волосы Малфоя. На ее лице играла крайне самодовольная улыбка: похоже, она считала, что все мечтают оказаться на ее месте. Лампы на потолке, раскачиваясь, ярко освещали эту уютную сцену; Гарри отчетливо видел каждое слово в комиксе Краббе, который сидел прямо под ним.

– Итак, Забини, – заговорил Малфой, – что от тебя понадобилось Дивангарду?

– Ему нужны люди со связями, – ответил Забини, не переставая бросать злобные взгляды на Гойла. – Не то чтобы таких много.

Малфоя его слова очевидно не порадовали.

– Кого он еще пригласил? – пожелал знать он.

– Маклаггена из «Гриффиндора», – ответил Забини.

– Ах да, его дядя – большая шишка в министерстве, – сказал Малфой.

– …некого Белби из «Равенкло»…

– Только не это, он же урод! – воскликнула Панси.

– …а потом еще Длиннопоппа, Поттера и девчонку Уэсли, – закончил Забини.

Малфой неожиданно сел, сбросив с себя руку Панси.

– Он пригласил Длиннопоппа?

– Ну, раз он там был, – равнодушно пожал плечами Забини.

– Чем это Длиннопопп заинтересовал Дивангарда?

Забини пожал плечами.

– И Поттер, драгоценный Поттер! Как же не поглядеть на Избранного! – осклабился Малфой, – Но девчонка Уэсли? В ней-то что особенного?

– Мальчикам она нравится, – промурлыкала Панси, украдкой наблюдая за Малфоем. – Даже тебе, Блейз, а ведь всем известно, какой ты разборчивый!

– Я и пальцем не дотронусь до мерзкой предательницы, пусть даже красотки, – холодно отозвался Забини. Панси выслушала это с явным удовольствием. Малфой вновь опустил голову к ней на колени и позволил гладить себя дальше.

– Жаль, что у Дивангарда плохой вкус. Может, это уже старческое слабоумие? Печально, отец всегда говорил, что в свое время тот был хорошим колдуном. Кстати, он очень привечал моего отца. Наверное, он просто не знал, что я тоже в поезде, не то…

– Я бы на твоем месте не очень рассчитывал на приглашение, – сказал Забини. – Когда я пришел, он спросил меня об отце Нотта. Кажется, раньше они были большими друзьями, но когда Дивангард узнал, что Нотт-старший схвачен в министерстве, то ужасно скис, и Нотта не позвали, так? Вряд ли Дивангард хочет иметь дело с Упивающимися Смертью.

Малфой откровенно разозлился, но все же выдавил из себя безрадостный смешок.

– Кого интересует, чего он хочет? Если вдуматься, кто он вообще такой? Жалкий учителишка. – Малфой нарочито зевнул. – Может, в следующем году меня и в школе-то не будет! И на что мне тогда любовь какого-то жирного старикашки, все равно его песенка давно спета!

– Как это тебя не будет? – возмущенно воскликнула Панси и сразу перестала гладить Малфоя.

– Всяко бывает, – бледно улыбнулся Малфой. – Вдруг меня ждут… э-э… более славные и интересные дела.

Гарри, ютившийся на багажной полке, почувствовал, как часто забилось его сердце. Что бы теперь сказали Рон с Гермионой? Краббе и Гойл вытаращились на Малфоя; очевидно, они были не в курсе его славных и интересных дел. Даже высокомерное лицо Забини на секунду выразило любопытство. Ничего не понимающая Панси опять принялась медленно перебирать волосы Малфоя.

– Ты имеешь в виду… Его?

Малфой пожал плечами.

– Мама хочет, чтобы я завершил образование, но мне лично кажется, что в наше время это неважно. В смысле… когда Черный Лорд придет к власти, он что, будет спрашивать про С.О.В.У.? Конечно, нет… он спросит, кто и как ему служил, потребует доказательств верности и преданности…

– По-твоему, ты способен что-то для него сделать? – уничижительно бросил Забини. – В шестнадцать лет и без высшего образования?

– Я же сказал: может, ему все равно, какое у меня образование. Может, ему от меня нужно такое, на что образования вообще не требуется, – тихо проговорил Малфой.

Краббе и Гойл сидели разинув рты, точно две горгульи. Панси взирала на Малфоя с благоговейным трепетом.

– Вон, кажется, «Хогварц», – сказал Малфой, наслаждаясь произведенным эффектом, и показал за окно, в темноту. – Давайте переодеваться.

Гарри настолько пристально следил за Малфоем, что не заметил, как Гойл полез за своим сундуком; стаскивая его вниз, Гойл так сильно стукнул Гарри по голове, что бедняга невольно вскрикнул от боли. Малфой, нахмурившись, посмотрел на багажную полку.

Гарри не боялся Малфоя, но все же не хотел, чтобы слизеринцы его обнаружили. У него жутко слезились глаза и саднила шишка на голове, но он осторожно, чтобы не потревожить плащ, достал волшебную палочку, затаил дыхание и приготовился к нападению. К счастью, Малфой решил, что крик ему померещился; он, как и все остальные, натянул через голову робу, запер сундук, а когда поезд замедлил ход и пополз рывками, застегнул у горла новый дорожный плащ из плотной ткани.

Коридор снова наполнился народом. Гарри надеялся, что Рон с Гермионой догадаются вынести его вещи на платформу; он не скоро сможет отсюда выйти. Поезд, дернувшись напоследок, остановился. Гойл толкнул дверь в сторону и энергично заработал локтями, раскидывая второклашек и расчищая дорогу к выходу; Краббе и Забини следовали за ним.

– Ты иди, – велел Малфой Панси, которая стояла, протянув руку, и, видимо, ждала, что он за нее возьмется. – Я еще должен кое-что проверить.

Панси ушла. В купе остались Гарри и Малфой. Школьники толпой проходили мимо и спускались на темную платформу. Малфой опустил шторки на двери, чтобы никто не мог заглянуть в купе из коридора, а затем наклонился и открыл свой сундук.

Гарри смотрел во все глаза; сердце забилось очень быстро. Что это Малфой прячет от Панси? Может, тот самый загадочный предмет, который необходимо починить?

– Петрификус тоталус!

Малфой внезапно указал волшебной палочкой на Гарри, и того парализовало. Словно в замедленной съемке, он перевалился через край полки и с оглушительным грохотом упал под ноги Малфою. Плащ-невидимка отлетел в сторону, открыв взгляду нелепо скрюченного Гарри. Он не мог пошевелить даже пальцем и только смотрел вверх на Малфоя. Тот широко, победно улыбнулся и сказал:

– Я так и думал. Слышал, как тебя ударило сундуком. Еще когда вернулся Забини, мне показалось, что в воздухе мелькнуло что-то белое… – Его взгляд на мгновение задержался на кроссовках Гарри. – Значит, это ты держал дверь?

Некоторое время он молча размышлял.

– Ничего важного, Поттер, ты не узнал. Но, коль скоро ты попался…

Малфой со всей силы наступил на лицо Гарри. Тот почувствовал, как захрустел его нос; кровь брызнула во все стороны.

– Это – за моего отца. А теперь вот еще что…

Он вытянул плащ-невидимку из-под Гарри и набросил его сверху.

– Вряд ли тебя найдут до того, как поезд вернется в Лондон, – тихо сказал он. – Увидимся, Поттер… а может, нет.

И Малфой вышел, не забыв напоследок пройтись Гарри по пальцам.