Имперский Охотник

И запели мне духи тумана:

– Твой навек да прославится гнев!

Ты достойный потомок Дингана,

Разрушитель, убийца и лев!

Н. Гумилев

– Ну и жара, – подумал Олег, трясясь в неудобном седле, и еще раз провел ревизию своей фляжки. К сожалению, воды там не прибавилось. Прошла уже неделя с тех пор как он покинул баронство Майдель, тепло распрощавшись с Аталеттой. Спустя еще три дня он пересек границу империи Трир, покинув Вольные баронства.

По обочинам дороги тянулись бесконечные поля, изредка прерываемые небольшими лесными колками. Пейзаж, конечно, довольно красивый, но за последние четыре дня успевший преизрядно надоесть. Олег печально вздохнул и привесил пустую фляжку на место. Ручьев или речек, где можно было бы ее наполнить, вблизи тракта не наблюдалось, а до ближайшего села было еще около четырех часов езды. В который раз уже он начал обдумывать заманчивую мысль: бросить на произвол судьбы это ленивое животное – тут он в очередной раз зло покосился на свою лошадь, та ответила не менее злобным взглядом – и добираться до Валенсии своим ходом, при помощи быстрых крыльев демона. И в который раз с сожалением отверг эту идею. Появиться в государстве светлых магов в образе демона – не самый приятный способ самоубийства. Мало ли какие охранные заклятия стоят у них на границе. Да и финансы поправить необходимо. Труд Охотника за нечистью в империи Трир оплачивался весьма неплохо, в чем Олег уже имел возможность убедиться, прикончив упыря, донимавшего жителей одной из деревень, в которую он заезжал два дня назад. Там же, внимательно разглядывая усекновенную голову несчастной твари, староста деревни выправил ему «Свидетельство имперского Охотника», бумагу, на которую Олег возлагал немалые надежды.

Вообще, когда Олег впервые услышал об Охотниках за нечистью, в его голове сразу же сложился вполне конкретный образ – этакий ведьмак с серебряным мечом за плечами, вольный, ни от кого не зависящий уничтожитель монстров. На деле все оказалось куда интереснее. Нет, серебряный, точнее, посеребренный, меч тоже присутствовал. Вон он, висит за плечами. А вот насчет ведьмачества… Институт Охотников за нечистью сложился в империи во время последней магической войны. Когда стало ясно, что войска империи Дарк не выдерживают натиска Светлого Союза, маги Темной Цитадели обрушили на Трир, наиболее могущественное и активно участвующее в войне (не считая Валенсии) государство, проклятие скверны. Как понял Олег, это было что-то вроде магического аналога ядерного оружия. Империю захлестнули эпидемии ранее невиданных болезней. Из кладбищ восставали мертвецы и нападали на людей. Развелось невероятное количество различной нечисти и нежити, начиная от примитивных упырей и вурдалаков и заканчивая высшими вампирами, вполне разумными созданиями, наиболее старые из которых по могуществу мало чем уступали боевым магам.

Эпидемии удалось усмирить благодаря помощи Светлой Академии, однако разгул нежити продолжал сокращать количество подданных Трирского императора. И тогда был найден выход. Император объявил о создании гильдии Охотников за нечистью. Вступить в гильдию было просто – достаточно предъявить голову или другой жизненно важный орган убитой нечисти представителю власти. Охотники не облагались налогами и приравнивались к дворянам – очень высокая, по меркам Трира, привилегия. Более того, при наличии достаточно большого «личного счета побед», можно было подать заявление о переходе в потомственное дворянство. Эти заявления почти всегда удовлетворялись, и, следовательно, любой Охотник мог стать одним из высших аристократов империи.

Ложкой дегтя в этой бочке с медом являлась высочайшая смертность среди Охотников. Пережить год, уничтожая хотя бы по одному нечистику в месяц, удавалось считанным единицам. Тем не менее, комбинация высокой платы с высокими почестями оказалась настолько привлекательной, что вызвала поразительный приток авантюристов всех мастей из сопредельных стран, быстро восполнивших «естественную убыль» собственных искателей приключений. За время, прошедшее с окончания войны, Охотникам удалось неплохо проредить ряды местной нечисти, но до полного истребления было еще очень далеко. Именно в этот мутный поток Олег и планировал влиться – для обзаведения местными документами и добычи средств на поддержание уже привычно высокого уровня жизни. Он не без основания полагал, что окажется местной нечисти не по зубам.

«Вам надоели вампиры? Вопли вурдалаков мешают вам спать? Зомби совсем распоясались? Призрак «любимой» тещи наплевал вам в кашу? – Тогда обращайтесь к нам! Фирма «Демон и КО» – решаем любые проблемы!» – приблизительно такой шутливый рекламный лозунг мелькнул у Олега в голове, когда староста сопя прикладывал тяжеленную зачарованную печать к его «Свидетельству…»

Вспоминая, Олег не заметил, как приблизился к следующему селу. Его размышления прервал громкий крик:

– Охотник! Охотник едет!!!

Из хат стали появляться люди. Их радостные лица ясно показывали, что в этом селе для него найдется работа. Не останавливаясь, он проехал к домику старосты.

Деревенский староста, осанистый мужчина лет пятидесяти, степенно вышел не крыльцо.

– Мир вам, – поздоровался Олег. – Меня зовут Ариох. Я Охотник. Похоже, у вас тут найдется работа для меня?!!

– Найдется, туды ее… Найдется. Да ты проходи, Охотник. Перекусим, что боги послали, там и побеседуем. Меня Нежданом кличут. Эй, Фриська, собирай на стол. Не видишь, что ли, гость к нам пожаловал, – крикнул он в избу.

Дома у старосты оказалось неожиданно уютно. Боги явно благоволили к его семье. По крайней мере, «посланный ими» стол был весьма обильным и вкусным. После еды хозяин, воровато оглянувшись на дверь, неуловимым движением извлек большую бутыль с мутной жидкостью и начал деловую беседу.

– Зверюга какая-то у нас завелась. Выглядит ровно волк, только весь белый и росточком с теленка. Разобраться б надо…

В голове у Олега пронесся «Имперский классификатор нечисти», тщательному изучению которого он посвятил несколько последних дней. Небольшая книжка была чрезвычайно толково составлена. Она содержала названия и описания различных видов нечисти и нежити, обитающих на территории империи, степень их опасности, наилучшие приемы их уничтожения и рекомендуемую плату за голову означенной нечисти, напрямую зависящую от степени опасности.

Волкообразных в классификаторе содержалось немало. Однако практически все они относились к пятому-четвертому разряду. Пятый – «практически безобидные»; к ним относились, например, боуги, любившие встречать возвращающихся из таверны подвыпивших мужиков и отгрызать им различные «лишние» части тела. Поскольку слюна боуги обладала сильным обезболивающим и кровосвертывающим эффектами, многие обнаруживали «потерю» только по возвращении домой. С подобными созданиями возмущенный народ обычно расправлялся самостоятельно, без привлечения наемных Охотников.

Четвертый – «умеренно опасные», куда входили различные виды вурдалаков, – также не мог быть причиной столь радушного приема. И кем тогда мог быть этот волк? Разве что… Догадка была очень неприятной, но требовала немедленной проверки.

Пока Олег размышлял, староста продолжал описывать «подвиги» терзавшего деревню монстра.

– …а прошлым месяцем Мартьяниху задрал и не поперхнулся гад. То, конечно, потеря не шибко великая, уж больно скандальная баба была, мы все часом надеяться стали, что отравился волчара, ан нет. На той неделе опять на промысел вышел и Фролу голову оттяпал. Тот справным мельником был. Так ты уж сделай такую милость, накажи ирода! Никакого покою ведь не стало. До чего дошло, в таверну вечером уж и не заверни! …

Наконец, Олег прервал его излияния:

– Сколько заплатите?

Староста замялся, завздыхал, пожаловался на плохой урожай и наглых птиц, расклевавших зерно, и предложил двести тридцать золотых. Олег делано удивился:

– Похоже, этот вурдалак вас здорово допек. На тридцать золотых больше, чем по «Классификатору…» положено, предлагаете. Первый раз вижу такого щедрого селянина! Берусь! – Олег, изображая полнейшую решимость, поднялся из-за стола. – Вурдалака не так уж трудно прибить. Надо только логово обнаружить. Это ведь не оборотень. Вот с тем, да… С оборотнем, меньше чем за триста империалов, схлестываться не резон. Он ведь, в отличие от вурдалака, среди людей обитает, человечьи мозги имеет. А вурдалака я по следам живо вычислю. Они их прятать не умеют.

Староста, вначале радостно улыбавшийся, под конец Олегова монолога сильно посмурнел и, отсчитав еще семьдесят монет, прибавил их к гонорару.

– Вот, – буркнул он. И, отвечая на недоуменный взгляд Олега, проворчал, старательно отворачиваясь: – Мы следы-то посмотрели. В деревню они ведут. Оборотень это… Матерый.

Олег выругался. Последнее слово, применительно к представителю нечисти, означало не возраст, и не телосложение, а наличие на его счету как минимум одного Охотника. На вопросительный взгляд, староста, еще больше помрачнев, нехотя буркнул:

– Был у нас уже Охотник. Недели две назад. Заехал вечером, остановился в таверне… На утро от него только меч да кольчугу разорванную и нашли. Да еще пятна кровавые на полу…

– И после этого оборотень остался здесь? Не сбежал, не переехал? Он же должен понимать, что рано или поздно его вычислят!

– Остался. Ровно держит его здесь что-то

– Ну, что ж, понятно. Ваш оборотень предпочитает встречаться с охотниками на своих условиях. Тогда я, наверно, тоже пока остановлюсь в таверне. Подготовлю ему встречу… А ты передай своим односельчанам, чтоб завтра никуда не уходили. Буду среди них оборотня искать. Пусть на рассвете на площади соберутся. Если кто не придет, значит, он и есть оборотень. Так и скажи всем.

Сняв в таверне комнату, Олег первым делом наложил на двери и окна охранные заклинания. Было бы очень неплохо, если бы оборотень решился повторить свой трюк с нападением на спящего. На утро можно было бы просто сдать старосте его поджаренную тушку, получить деньги и спокойно продолжить путь. Но, увы. Спокойно проспав всю ночь, Олег проснулся на рассвете от вежливого стука трактирщика, оповещающего о том, что все сельчане уже собрались на главной площади и ожидают только его. Быстро собравшись, Олег прошел на площадь, где уже толпился народ, нехорошими словами поминавший оборотня, устроившего весь этот бардак, идиота-Охотника, который не мог самостоятельно обнаружить его, не собирая толпы, и богов, пославших редкий дождик, не делавший стояние на площади особо приятным мероприятием.

Подойдя к площади, Олег приказал старосте построить людей, а сам, незаметно нарастив чешую и добавив мышц, обнажил меч и, подготовившись к бою, пошел вдоль рядов, внимательно вглядываясь в ауры стоящих перед ним людей.

Внезапно он насторожился. У стоящей рядом с ним молодой женщины была, несомненно, человеческая аура. Но что-то все же было не так. Он вгляделся внимательнее.

Так. Молодая женщина. Лет двадцать-двадцать три. Практически здорова, только сравнительно недавно, где-то с год назад, было сломана рука. Все хорошо зажило, но след в ауре остался. Что еще? Беременна. Возраст плода около двух месяцев. До недавнего времени была несчастна, на ауре явственно просматриваются следы частых слез, но сейчас у нее все хорошо, она так и лучится радостью. Но что же его насторожило?

Староста, следовавший по пятам за Олегом, решил дать пояснения:

– Марыська это, Фролова вдова. Ты на нее не смотри. Не она это. Будь она оборотнем, давно бы Фрола прибила. Он, хоть мельником и хорошим был, да человечишко дрянной. Как напьется, вечно ее лупил. В прошлом году и руку сломал, так она полтора месяца в лубках ходила. А у оборотня все сразу заживает. Не она это…

– Да, не она… – Олег еще раз внимательно вгляделся в ауру девушки и внезапно понял, что его насторожило.

– Она не оборотень. Но вот ее будущий ре…

Олег не успел договорить. Страшные судороги изломали тело стоящего неподалеку крестьянина. Мгновенье – и огромный белый волк бросился на него, расшвыривая клочья одежды. Сильный удар когтистой лапы разодрал куртку и поддетую под нее кольчугу, отшвыривая его от девушки. Упруго перекатившись, и радуясь про себя прочности демонической чешуи, Олег вскочил на ноги, прикрываясь мечом, на случай нового броска оборотня. Но тот не спешил нападать. Оборотень стоял перед девушкой, поводя налитыми кровью глазами, и угрожающе рычал, словно настоящий волк, защищающий добычу или самку с детенышами. Это устраняло последние сомнения.

Олег оглянулся. Плетеные лапти последнего, самого нерасторопного крестьянина мелькнули в проулке. На площади оставался только он, оборотень, и сжавшаяся от страха женщина. – Извини, – сказал Олег. Ему было стыдно. – Когда я согласился на заказ, я еще не знал этого. А сейчас уже поздно. Нам придется сразиться. Правда, ты вполне можешь убежать. Я не умею читать следы. По крайней мере, когда не хочу. В любом случае, обещаю, от меня ей ничего не грозит.

Волк кивнул, будто соглашаясь со сказанным, а затем медленно стал обходить Олега по кругу, направляясь к выходу из деревни. Тот внимательно следил за оборотнем. Внезапно тот зарычал и резко прыгнул на Олега, целясь в горло. Коротким пируэтом увернувшись от страшных клыков, Олег взмахнул мечом. Покрытое серебром, остро отточенное лезвие вошло оборотню в грудь, между ребрами. Взвизгнув, волк упал на землю. Острые когти заскребли по брусчатке, медленно превращаясь в человеческие пальцы. Оборотень забился в агонии.

Внезапно Олег услышал тихий шепот:

– Пощади… ребенка. Не… надо… ее убивать. – губы оборотня шевелились.

– Я же сказал, что не обижу ее! Я не воюю с беременными женщинами, чьими бы ни были их дети! Если бы ты не напал, я бы и тебя не тронул! Изобразили бы схватку, а потом бы ты удрал и все! Зачем бросился?

– Не мог… не попробовать… Ты знал о ней… Решил не рисковать… Люди медлительны… Я бы успел… Ты не человек! Понял… только когда ударил… Постарайся помочь… ей… Пожа… – последнее слово оборотень договорить не успел. Преобразование завершилось, и перед Олегом вытянулось обнаженное тело мужчины лет тридцати, пронзенное мечом в районе груди. Тело в последний раз слабо дернулось, изо рта вытекла струйка темной крови, и оборотень затих. Олег оглянулся.

Крестьяне разбежались при атаке оборотня, и теперь сидели по ближайшим дворам. Наиболее смелые из них доблестно подглядывали за происходящим на площади в щель между ставнями. На заборе одного из домов, выпятив внушительный зад, висел судорожно подергивающийся староста, зацепившийся штанами за ограду. А неподалеку горько рыдала Марыська.

Олег подошел к ней:

– Не плачь. Не надо, а то сельчане могут заподозрить. Он был хорошим человеком, хотя и оборотень. Но оплакивать будешь дома. И еще. Когда станешь рожать, пусть рядом будет кто-то, можно даже не опытный, но надежный. Мало ли в каком облике появится ребенок. И с детства приучи его скрываться. Не оборачиваться при людях. Тебе денег дать?

– Нет. Уходи!! Убийца!!!

– Я предлагал ему разойтись миром. Впрочем, тебе это, наверно, безразлично. Не волнуйся. Скоро я уйду. Но и тебе лучше здесь не задерживаться. И не подходи к телу. За нами наблюдают и тебя могут заподозрить. Уходи!

Олег проводил взглядом закрывающую лицо, спотыкающеюся девушку, двинувшуюся по направлению к выходу с площади. А затем подошел к обреченно повисшему на заборе старосте. Услышав у себя за спиной шаги, тот дернулся особенно отчаянно. Раздался треск, и, оставив на заборе приличный клок штанов, Неждан свалился вниз. Не тратя времени, чтобы взглянуть на приближающегося, он мгновенно вскарабкался на растущую в саду высокую яблоню. Олег не смог удержаться от смешка.

– Куда же вы, уважаемый? – окликнул он старосту. Тот заполошно вздрогнул, едва не сломав ветку, на которой сидел и наконец обернулся… При виде Олега у него вырвался облегченный вздох.

– А, это вы, Охотник! А где этот? – он скорчил жуткую рожу, по всей видимости, долженствующую обозначать оборотня.

– Там, на площади. Лежит.

– Вы его убили? – Староста начал успокаиваться, но не отпускал спасительный яблоневый ствол.

– Убил, убил, – подтвердил Олег и громко крикнул: – Эй, вы, там! Можете выходить. Ваш оборотень умер!

Люди осторожно выглядывали из-за дверей и, заметив спокойно стоящего Олега, выходили на площадь. Кое-кто уже разглядывал тело оборотня, осторожно попинывая ногой.

– Это же Вадек, – опознал кто-то убитого. Батрак пришлый. В прошлом году к Фролу нанялся. Тихий, спокойный был. На него никто и подумать не мог!

Олег отошел от изгороди.

– Тело сжечь, – велел он. – Да, и кто-нибудь. Помогите спуститься уважаемому Неждану, – добавил он, взглянув на трещавшую яблоню.

Общие взгляды обернулись на старосту. Под взорами своих односельчан он усиленно завертелся на ветке, стараясь прикрыть хотя бы прореху на штанах. Раздались первые смешки. Староста дернулся, пытаясь слезть. Ветка не выдержала такого издевательства и с громким хрустом обломилась. Смешки перешли в хохот. С громким и очень нецензурным звуком староста приземлился в заросли крапивы, росшей под яблоней. Некоторые из селян, не в силах устоять на ногах от смеха, попадали прямо на мостовую. Отдельные нецензурные звуки в словоизлияниях старосты слились в длинную и чрезвычайно темпераментную речь, в которой особым образом поминались идиоты-односельчане, хрупкие деревья с ломкими ветками, проклятые оборотни и крапива, а так же их чрезвычайно извращенные сексуальные отношения друг с другом и с ним, уважаемым старостой Нежданом. В последнем случае имелся явный намек на гомосексуализм, причем староста всегда пребывал в активной позиции. К концу его речи уже больше половины «тружеников поля» полировали брусчатку площади своими ягодицами, покатываясь со смеху. Олег решил подбавить жару и выдал с самым невозмутимым видом:

– Уважаемый Неждан уже спустился сам, с некоторой помощью закона всемирного тяготения, так что предыдущее распоряжение отменяется. Сейчас лучше помогите ему выползти из крапивы.

Тут уже смех сразил и самых стойких.

После полудня Олег вновь выехал на большак. В кошельке звенели заработанные триста золотых, а в «Свидетельстве Охотника…» появилась отметка об убитом оборотне, так что он еще на шаг приблизился к одной из своих целей – имперскому дворянству. Его получение могло очень облегчить ему период обучения в Академии магии, так как большинство магов составляли дворяне, и Олег подозревал, что отношение к безродным студентам со стороны их более аристократичных однокурсников, да и, возможно, преподавателей, не самое лучшее. Ему отнюдь не хотелось превращать все пять лет обучения в один непрерывный бой со всеми, а для этого требовалось в течение ближайшего месяца набрать достаточное количество убитой нечисти и подать заявление в имперскую канцелярию. Бюрократии в империи практически не было, а подобные вопросы, находящиеся под прямым патронажем императора и вовсе должны были решаться очень быстро. Так что, главное, успеть набрать необходимое число монстров.

Несмотря на все эти рассуждения, вторая, и весьма весомая – оборотни считались опасными противниками – отметка в «Свидетельстве» Олега не очень радовала. Скорее даже наоборот. Он впервые убил разумное создание не ради спасения жизни – своей или одного из своих друзей, а просто за деньги. Да еще и на глазах женщины, которую оборотень защищал. Совесть внезапно проснулась и попыталась взяться за Олега. Он уже приготовился к долгим нравственным терзаниям, как вдруг навстречу ее острым когтям встала прочная чешуя демона:

– Он сам на меня напал! Я давал ему шанс уйти с миром!

Однако совесть не сдавалась. Она сделала еще одну попытку пробить его защиту:

– Он напал, защищая свою любимую. Своими неосторожными словами ты мог выдать их тайну, и тогда ее убили бы! Что ему оставалось делать? А ты! Ты убил его, а после предложил деньги женщине, носящей его ребенка! Как тебе не стыдно! И кто ты после этого?!!

И тут Олегу на ум пришел ответ. Полный и всеобъемлющий. Хорошо объясняющий и его поступок, и то, что он, хотя и испытывал некоторую неловкость, тем не менее, особо не мучался, воспринимая упреки совести как бы издалека, как слова другого человека. -

– Кто я такой? Я ДЕМОН! Я защищал свою жизнь! И если какой-нибудь оборотень вновь попробует на меня напасть, я вновь убью его, пусть даже его ожидает целый гарем беременных самок! А теперь заткнись. Я хочу есть!

Олег действительно проголодался. С аппетитом уплетая хлеб с сыром и колбасой, запасенные все в том же селе и запивая их легким местным вином из фляжки, он продолжал размышлять, много ли в нем осталось от человека, и пришел к выводу, что после потери возможности ощущать укоры совести – очень немного. Но, как ни странно, не ощутил особого огорчения. С чем это было связано – с незаметностью и постепенностью подмены этических норм или с тем, что если бы он оставался человеком, строго соблюдающим заповедь «не убий», то был бы уже неоднократно мертв? Неважно. Главное, заново обдумывая предупреждение Гелионы о возможности стать демоном, Олег уже не испытывал прежнего страха и отвращения. Впрочем, подобные рассуждения ничуть не уменьшали его желания поступить в Академию и в конце концов стать магом.