Л. Я. Гуревич. Дорогая Любовь Яковлевна!

2/Х 914

2 октября 1914

Москва

Дорогая Любовь Яковлевна!

Спасибо за письмо. Репертуар наш изменился, насколько возможно.

Открываем возобновлением " Горя от ума" (Добужинский исправляет прежнюю постановку)¹.

Потом идет Щедрин. Не ставить его нельзя, так как все уже готово, а бросать готовую уже постановку -- нет денег и времени. И, право, против Щедрина ничего нельзя сказать. Это сатира, но и в ней сказывается русская мощь ².

Третья постановка -- Пушкина: " Каменный гость", " Пир во время чумы" и " Моцарт и Сальери" ³.

Очень может быть, что " Калики" перенесутся на большую сцену Художественного театра.

" Осенние скрипки", вероятно, останутся в студии ⁴.

В студии скоро пойдет " Сверчок на печи" Диккенса.

Забыл написать. Весь наш багаж нашелся. Он был разыскан в Мюнхене -- гостиница " Roter Hahn", a потом переслан в Линдау экспедитору, у которого он пока и застрял. Хлопочем получить багаж, но, пожалуй, до окончания войны это не удастся. Жена подробно пишет Вам об этом.

Я должен был оставить все свои записки, материал и все Ваши выписки в Женеве у Эрнестины (гувернантки детей). Но мне так тоскливо без этих выписок. Нельзя ли велеть переписать их за мой счет и выслать мне? Напишите, сколько это будет стоить, и я тотчас же вышлю деньги.

Что сказать о себе? Война так давит меня и всех, что приходится из последних сил напрягаться, чтобы работать в искусстве, которое стало таким лишним, ненужным.

Целую Вашу ручку, и всем Вашим душевный привет.

Ваш К. Алексеев

Очень понимаю Вашу боль за брата и не нахожу слов, чтобы утешить Вас. Вспоминая все муки, которые переживают теперь миллионы людей из-за Вильгельма Преступника, начинает казаться, что судьба Вашего брата сравнительно терпима. А пройдет война, и надо думать -- его вернут. Все это, конечно, плохо утешает...

Л. А. Сулержицкому

27 октября 1914

Москва

Дорогой Сулер.

Избави бог кого-нибудь насиловать. В сегодняшней помпе прославляют не войну (неужели я похож на воина?)¹.

Так понятно, что Художественный театр хочет иллюстрировать мощь России, для чего и нужны единение, золотые ширмы, большая толпа, мощный звук и гений Грибоедова. Художественный театр славит союзника, который, подобно Бельгии, воюет ради идеи мира и международных законов, которые только одни могут уничтожить в будущем войну.

Если прославлять войну, то надо играть не " Марсельезу" и бельгийский гимн, а прусский " Wacht am Rhein" {" Стража на Рейне" (нем.). }.

Ваш К. Алексеев