Глава 10. Восемьдесят пять лет тому назад

ДУХИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Восемьдесят пять лет тому назад

танцоры пляски духов считали,

что, танцуя, они смогут изменить мир.

Мы танцуем, чтобы изменить самих себя.

Лишь сделав это,

мы можем попытаться изменить мир.

-Вороний Пес, 1974

Именно религия Пляски Духов легла в основу первого Вундед-Ни. Индейская религия также, в той же степени что и политика, являлась сердцем второго Вундед-Ни в 1973 году. С общего согласия Вороний Пес стал в Вундед-Ни нашим духовным лидером и вместе с шаманом Уолласом Черным Лосем руководил всеми церемониями. Влияние Вороньего Пса на духовное и физическое здоровье обитателей было очень, очень сильно. Старейший и наиболее уважаемый из всех святых людей Сиу, Фрэнк Обманывает Ворона, проживавший в не так уж и далеко от Вундед-Ни - в Кайле - действовал там в нашу поддержку, делая столько же для людей Сиу за пределами кольца осады, сколько Вороний Пес делалвнутри его. Все шаманы Нации Сиу посещали и поддерживали нас, но именно Вороний Пес был тем, кто прямо в Вундед-Ни, во время осады возродил Пляску Духов, которая была вне закона на протяжении более чем восьми десятков лет.

Леонард делал так много всего. Он проводил церемонии и молебны, играл важную роль во всех переговорах, колдовал над огнестрельными ранами, исцелял больных и даже на какое-то время стал начальником инженерной команды. Костры для палатки потения горели двадцать четыре часа в сутки, и почти каждую ночь мы участвовали в том или ином обряде, таком как ювипи или в церемонии пейотля. По торжественным случаям женщины и мужчины приносили в жертву свою плоть, срезая с рук кусочки кожи - в точности так, как это делал Сидящий Бык в 1876 году, за несколько дней до сражения с Кастером. Кое-кто из лидеров прокалывал кожу на груди, как это делается во время Пляски Солнца, полагая, что их страдания помогут людям обрести духовную силу.

Каждый вечер я посещала церемонии. Эти ритуалы были тихие, очень тихие. Одним вечером, после церемонии, я возвращалась обратно, на ту строну Вундед-Ни, где жила во время осады. И вдоль по всему ручью я слышала женские крики, плач детей, звуки пушечных выстрелов и стук лошадиных копыт. Я шла вдоль по Чанкпе Опи Вакпала, где в 1890 году были убиты наши женщины и дети. Это было так странно – в полусне заново переживать эту трагедию, возвращение того самого видения, что приходило ко мне в детстве после церемонии пейотля. Я до сих пор не знаю, что об этом подумать. Возвращается ли все еще ко мне видение той трагедии, или история повторяется заново?

Каждый вечер все воины шли в палатки потения, чтобы принять участие в обряде очищения. Леонард назначал своего друга, Уолласа Черного Лося, ведущим большинства этих церемоний инипи. Однажды ночью Леонард сам возглавлял инипи, и когда он со всеми остальными вышел из палатки, федералы открыли по ним огонь, обстреляв палатку и типи из своих М-16. Кое-кто из мужчин попрыгал в неглубокий бункер, находившийся поблизости, но Вороний Пес был зажат между кострищем и бункером и вынужден был пролежать там, на самом виду, около двух часов, пока ему не представился случай добежать до укрытия. Просто чудо, что никто в тот день не был убит.

Перед тем, как мы первый раз должны были встретиться c представителями правительства, чтобы попытаться уладить конфликт, все попросили Леонарда провести на могиле Большой Ноги церемонию встречи рассвета. Он воздвиг алтарь и сказал: “Наш самый священный алтарь – эта страна, эта земля, на которой мы стоим, этот край, который мы защищаем. Это наше священное место, наш зеленый ковер. Наш свет в ночи – это луна, а наш наставник, наш Великий Дух – это солнце”.

Леонард был нашим главврачом, и все белые медики, все добровольцы медицинско-санитарной службы безоговорочно доверяли ему. Белые доктора приехали в Вундед-Ни, ожидая, что им придется иметь дело с детскими и респираторными заболеваниями. Они не думали, что будет стрельба. У них не было хирургического оборудования и инструментов. Так что Леонарду пришлось выполнять все операции. Когда был убит Бадди Ламонт, вместе с ним в бункере находились еще трое. Одного из них ранили четырежды – три раза в руку и один раз в ногу. Второй получил ранение руки, а третий, Мило Гоуингз, был ранен в колено. Леонард лечил всех их. Это заняло у него меньше времени, чем потребовалось бы белому врачу на то, чтобы извлечь пулю. Никогда не возникало никаких заражений. Леонард использовал индейские средства для лечения ран. Перед тем, как извлечь пулю, он для начала применял иглы дикобраза и снадобье, красное дерево, чтобы плоть онемела. Когда этот вид индейской анестезии начинал действовать (а действовал он очень быстро), Леонард приступал к операции при помощи ножа - того самого, которым он делал надрезы танцорам на Пляске Солнца. Он зашивал раны оленьими жилами и останавливал кровотечение священной пылью, взятой из нор гоферов[47] - снадобье, которое Неистовая Лошадь предпочитал всем остальным. Чтобы предотвратить заражение и ускорить процесс излечения Леонард применял таопи тавоте, лекарство для лечения ран. Думаю, в ботанике белых людей оно называется “тысячелистник”. Он использовал растение, которое называется уина вази хуткан – burr root[48] – для остановки внутренних кровотечений. Простудные заболевания Леонард исцелял при помощи бани и чая, настоянного на нескольких разновидностях полыни, а температуру понижал, давая больному хехака пежута – лосиное лекарство, которое белые называют лошадиной мятой. Это также и сильное любовное снадобье. Все это было частью индейских лекарств, применяемых Леонардом. Пат Келли, белый врач из Сиэтла, который приехал в Вундед-Ни, чтобы помогать нам, полностью доверял Леонарду. Он всегда говорил, что раны, обработанные Вороньим Псом, заживают в два раза быстрее, чем раны, обработанные белыми врачами с их современными медикаментами.

Роки Мадрид, врач-чикано, был ранен в живот. Просто чудо, что кишки у него не вылетели наружу. Он ухитрился добрести до госпиталя, где Вороний Пес извлек пулю. К счастью она не вошла слишком глубоко. Роки рассказывал, что Вороний Пес заранее пришел в госпиталь со своим ножом, словно уже знал о происшествии, и что с индейской анестезией он ничего не чувствовал. Леонард обучал белых врачей, как пользоваться природными средствами и как произносить надлежащие молитвы перед обработкой пациента.

Странно, что Вороньему Псу приходилось лечить не только людей, но и машины. После того как Боб Фри оставил свой пост главного инженера, Вороний Пес возложил на себя и его работу. Когда что-то ломалось, он это чинил. У него был истинный дар для этой работы. Ребенком он научился ремонтировать автомашины. В Вундед-Ни он чинил бензонасосы и поддерживал электроснабжение. В последние несколько недель оно было отрезано, и нам пришлось пользоваться керосиновыми лампами, которые мы нашли в магазине. Частью обязанностей Леонарда, как главного инженера, являлось проведение работ по укреплению линии обороны. Он наблюдал за строительством бункеров, каждый из которых имел свое индивидуальное имя, такое как Сильное Сердце или бункер Сидящего Быка. Леонард придумал, как установить по периметру минное заграждение. Он заставил каких-то парней перетолочь в пудру сотню фунтов угля из магазина. Также в магазине он добыл около тысячи электролампочек. Их он наполнил углем и электролитом для аккумуляторов. Эти сделанные из электрических лампочек бомбочки он подвесил вокруг всего периметра и подсоединил к аккумулятору. Они висели на проволоке, и когда кто-нибудь из федералов касался ее, возникала искра, которая взрывала лампочки. Сами по себе эти бомбочки не могли причинить большого вреда, но тем не менее они сослужили хорошую службу, удерживая маршалов на почтительном расстоянии. Единственное, что Леонард не делал – он не брался за оружие и не стрелял. Его бытие в качестве шамана запрещало это.

Самым памятным из деяний Леонарда стало возрождение Пляски Духов. Думаю, он сделал это не только ради нас, живых, но и для душ тех, кто покоился в общей могиле. Как я отмечала ранее, традиция Пляски Духов всегда была сильна в нашей семье. Прапрадед Леонарда, первый из Вороньих Псов, был не только одним из самых первых среди Сиу танцоров Пляски Духов, но и их выдающимся лидером.

Тогда, в 1889 году, появился один человек, который сказал Вороньему Псу: “Грядет новый мир. Новая сила сдернет как одеяло этот испоганенный вашичу мир, а под ним откроется новый мир, девственный и зеленый. Гуляя по нему, мы встретим наших мертвых сородичей, которые были убиты вашичу, но вернулись к жизни и вышли, чтобы поприветствовать нас. Бизоны, которые все исчезли в огромной горной норе, чтобы спрятаться от вашичу, выйдут из своих пещер и вновь заполонят прерии своими бесчисленными стадами. Так сказал Отец”. Этим человеком был Короткий Бык из нашего родного племени Брюле – знаменитый воин, сражавшийся с Кастером.

Вскоре многие пустились в путь, безмолвно странствуя в ночи – пешком или верхом, прячась в вагонах перевозящих скот поездов, путешествуя на сотни миль по новым железнодорожным колеям, просачиваясь сквозь изгороди из колючей проволоки, странствуя как привидения, незримые и неслышные для вашичу, распространяя послание от племени к племени.

Короткий Бык и его друзья, Пинающий Медведь и Хороший Гром, получили это послание от самого Вовоки – святого человека Пайютов, которому религия Пляски Духов была дана в видении в тот день, когда умерло солнце. Вовока позволил им заглянуть внутрь своей черной шляпы Дядюшки Джо.[49] В ней они увидели вселенную. Пророк Пайютов заставил их умереть и пройтись по грядущему новому миру. Затем он вернул их к жизни. Вовока дал им новый танец, новые песни и новые молитвы. Он дал им священное орлиное перо, орлиный веер и алую краску для лица. Из четырех песен, что он им дал, первая приносила туман и белую дымку, вторая - снег и ледяной холод, третья – легкий дождь а четвертая – солнечный свет и тепло.

Жизнь была так тяжела для наших людей – голодающих, посаженных за изгородь, лишенных лошадей и оружия. Это послание вселило им надежду. И поэтому они начали петь и плясать, чтобы вернуть бизонов, вернуть старый индейский мир, разрушенный вашичу - мир, который они так любили и за возвращение которого они молились.

Вороний Пес вместе со своими друзьями, Двумя Ударами и Желтой Накидкой, присоединился к танцорам Пляски Духов лагеря Короткого Быка, приведя с собой всех своих сторонников. Они разместились у Пасс-Крик, где росло священное дерево, которое годилось для того, чтобы вокруг него танцевать. Они танцевали и в лагере Сидящего Быка в Стэндинг-Роке, и в местечке Большой Ноги возле Шайен-Ривер, и даже в самом Пайн-Ридже прямо под носом у вашичу. Пляска Духов была религией всеобщей любви, но вашичу не поняли этого, взирая на нее как на сигнал к великому индейскому восстанию, о неизбежности которого нашептывала им их нечистая совесть. Белые были испуганы, и агенты взывали к армии, чтобы та положила конец новой религии.

У Пасс-Крика люди Вороньего Пса танцевали по кругу, держась за руки, завернувшись в перевернутые американские флаги, символизирующие мир вашичу - мир изгородей, телеграфных столбов и фабрик, который тоже должен был быть перевернут. А также это был еще и знак отчаянья. Кроме того они были одеты в особые рубахи Пляски Духов, на которых были нарисованы звезды и луна, орлы и сороки. Эти рубахи, как верили люди, должны были защитить их от пуль. Часами и часами кружась в хороводе танца, некоторые из танцоров падали в трансе, “умирали”, и умерев бродили среди звезд, разговаривали со своими давно умершими сородичами, переживали удивительные вещи, которые впоследствии описывали.

Дедушка Дик Глупый Бык был ребенком, когда стал свидетелем Пляски Духов, но помнил он об этом очень хорошо. За несколько лет до того, как он умер в возрасте более ста лет, Леонард записал его рассказ на пленку:

“Прежде всего, я расскажу тебе то, что я помню о начале беды, большой беды. Мне довелось быть в Роузбаде, стоять лагерем в Роузбаде под охраной – солдаты, кавалерия – они согнали всех наших отцов и дедов, чтобы быть уверенными в том, что те не сбегут и не смешаются с той враждебной бандой”.

“Мой отец вез из Валентайна груз на своей бычьей упряжке. Он должен был прибыть туда утром, а затем вернуться в Роузбад и разгрузиться. Мы слышали, что там проходит Пляска Духов, к северу от нас у индейского селения, которое называлось Солт-Кэмп. Младший брат моей матери чем-то заболел и хотел посмотреть на танец, думая, что это может его исцелить. Так что мы распрягли упряжку, и я поскакал туда со своим дядей и своей матерью и своими сестрами. Мы поднялись туда, и когда мы достигли уровня земли и смогли видеть селение, то увидели большую сумятицу, множество людей верхом, бесцельно снующих туда-сюда. Когда мы подобрались поближе, то смогли разглядеть большой хоровод из мужчин и женщин, без детей, только мужчин и женщин, держащихся за руки, как они делают это в круговом танце”.

“Все они распевали песню духов, кружась и кружась. Помню одного парня, на нем был патронташ и мясницкий нож, и по обе стороны от него было по женщине. Он вел себя так, словно был пьян, раскачивался взад и вперед, потом неожиданно опрокинулся, упав лицом вниз. Затем он перевернулся. Он лежал словно мертвый, и двое мужчин, руководителей пляски, склонились над ним. Один из них пришел с огнем, сковородой, полной раскаленных углей, и большим орлиным крылом. Он положил на угли что-то, что дало приятно пахнущий дым, и при помощи своего большого крыла он обдул этим дымом того танцора - того, кто лежал на спине. Когда он обмахивал танцора, тот очнулся и сел. Предводитель спросил его, что тот пережил”.

“Он сказал: ‘Что ж, там была дорога - отсюда туда, дорога духов. Я не мог ее видеть, но знал, что она там есть, и я шел по ней. Я подошел к холму, и там стоял в одиночестве какой-то человек. Когда он увидел меня, то сел и помахал мне, чтобы я сел подле него. Я поднялся на холм, и он показал мне большой индейский лагерь, типи, бизонов, лошадей, охотящихся мужчин, выделывающих шкуры женщин, как в былые дни, и тот человек сказал мне: ‘Это твой народ там; это то, где тебе быть. Так ты будешь жить. Теперь возвращайся. Учи свой народ. Учи их жить как прежде’.’. И он дал тому танцору новую песню, чтобы тот помнил ее, когда очнется”.

“И был там другой танцор, не из нашего племени, думаю – Арапахо, и он впал в транс. Он был словно под гипнозом, словно находился не там, где был, а где то еще. В те дни у них были ружья, и они носили рубахи, которые были сделаны из парусины. И на спине у них были солнце и полумесяц, нарисованные друг на друге. И бахрома была раскрашена. Они вешали эти рубахи на шесты, и они брали свои ружья и стреляли в них. И пули не пробивали рубахи, а просто падали на землю. И один человек надел рубаху духов и сказал: ‘Давайте, стреляйте в меня’, и они начали стрелять, и когда пули ударяли по рубахе, они, не причиняя вреда, просто падали на землю, и человек не был ранен. И он сказал людям: ‘С этой священной рубахой, когда она на вас надета, ни одна пуля не сможет вас ранить’. Так это было”. Так вспоминал об этом старый Дик Глупый Бык.

Если вы пойдете к Пармили, вдоль по Литтл Уайт-Ривер, то наткнетесь на то место, где прапрадед Леонарда в 1890 году проводил Пляску Духов. Вы все еще сможете различить на земле круг, протоптанный множеством ног. Во время той пляски один старик, которого звали Черный Медведь, вошел в транс и упал в обмороке. Какое-то время он лежал словно мертвый. Внезапно он очнулся. Люди видели этого человека стоящим с распростертыми вверх руками. И средь бела дня они увидели, как грянула молния и вошла ему в руку, и когда они окурили его дымом кедра, и он очнулся, то в его руке был меленький камешек – камешек со звезды.

Итак, солдаты преследовали танцоров, загнав общину Вороньего Пса глубоко в Дурные Земли, где они нашли убежище на вершине заснеженного бьютта, усыпанного костями давно вымерших животных. Там нечего было есть. Они голодали и мерзли. Дети плакали, а немногие пони исхудали настолько, что едва могли держаться на ногах. Вороний Пес танцевал в снегу, обнаженный за исключением набедренной повязки. Он распевал:

Они режут здесь коров,

Они убивают коров бизона.

Делайте стрелы немедля.

Делайте стрелы.

Вороний Пес запустил священную стрелу высоко в небо. Он обрел видение, что должен пожертвовать собой ради своего народа. Но мертвые и бизоны не вернулись. Назначенное время так и не наступило. Солдаты нашли Вороньего Пса и его людей в их убежище, и Вороний Пес сдался, чтобы спасти жизни тех, кто доверился ему. Они выжили. Другие небыли столь удачливы. Сидящий Бык и его товарищи были убиты в большой перестрелке с племенной полицией, послечего снег окрасился в красный цвет кровью убитых с обеих сторон. Большая Нога тоже сдался, но тем не менее он и все его люди были перебиты.

Леонард всегда считал, что танцоры 1890-го неправильно поняли Вовоку и его учение. Им следовало не ожидать воскрешения мертвых, но возродить, практикуя индейскую религию, свои древние знания. Для Леонарда, круговой танец, в котором каждый держал друг друга за руки, был возвращением священного обруча – почувствовать, держа за руку свою сестру и брата, возрождение индейского единства, ощутить это своей плотью, сквозь свою кожу. Он также считал, что возрождение Пляски Духов может стать звеном, соединяющим нас с нашим прошлым, с прадедами и прабабками давно ушедших лет. Поэтому он решил снова танцевать Пляску Духов в том самом месте, где этот танец был уничтожен, и где ныне он должен был быть воскрешен. Леонард знал все песни и обряды, которым научил его отец, Генри, который сам узнал их от своего деда. Всю ночь женщины изготавливали из занавесок, мешковины, всего того, что попадалось им под руку рубахи Пляски Духов старинного образца. Они раскрасили рубахи согласно традиции, и те были прекрасны.

Вечером перед пляской Леонард обратился к людям. Мы записали это на пленку. Вот, что он сказал: “Завтра мы будем танцевать Пляску Духов. Не говорите: ‘Я пойду отдохнуть’. Не будет ни отдыха, не перерыва, ни время на кофе. Мы не будем пить воду. Так что пляска состоится несмотря ни на дождь, ни на снег. Мы сплотимся, и неважно, кто из какого племени. Мы не скажем: ‘Я из другого племени’, или: ‘Он – черный, он - белый’. Среди нас не должно быть этих отношений, свойственных белым людям”.

“Если один из нас вступит в силу, духовную силу, мы возьмемся за руки. Если он упадет, не поддерживайте его. Если он забьется в конвульсиях, не пугайтесь. Мы не станем звать врача. Духовное начало будет нашим доктором”.

“Будет песня, которую я спою, песня, полученная от духа. Мать Земля является барабаном, а облака станут видениями. Видения проникнут в ваш разум. В мыслях вы сможете увидеть ваших братьев, ваших родственников, которые были убиты белым человеком”.

“Мы возвысим себя от этого мира до другого, откуда вы сможете видеть. Это здесь то, что мы пытаемся познать. Дух Пляски Солнца будет внутри нас. Трубка мира будет там. Огонь будет там; табак будет там. Мы начнем телесно, и продолжим духовно, а затем вы вступите в силу. Мы начнем это прямо здесь, в Вундед-Ни, в 1973 году”.

“Все слышали о Пляске Духов, но никто ее даже не видел. Соединенные Штаты запретили ее. Не должно было быть ни Пояски Духов, ни Пляски Солнца, ни индейской религии”.

“Но обруч не сломан. Так что решайтесь нынешней ночью – ради всех нерожденных поколений. Если вы хотите завтра танцевать со мной, будьте готовы”.

Для пляски Леонард избрал низину между холмами, где федералы не могли ни видеть танцоров, ни стрелять по ним. И он сделал это место вакан – священным. Итак, Сиу снова плясали Пляску Духов, первый раз более чем за восемь десятков лет. Они танцевали четыре дня, начиная в пять утра и танцуя до самой ночи. И эта пляска состоялась в первый день весны – новой весны Нации Сиу. Подобно танцорам Пляски Духов былых лет, многие мужчины танцевали босиком по снегу вокруг кедрового дерева. У Леонарда было тридцать или сорок танцоров. Не все, кто этого хотел, могли танцевать. Медсестры и врачи должны были оставаться на своих постах. Необходимо было поддерживать жизнь и защищать позиции.

В первый день одна из женщин упала на снег. Ей помогли добрести до того, что ранее являлось музеем. Раскурили трубку, и Леонард окурил ее дымом кедра, обмахивая своим орлиным крылом. Постепенно она отчасти вернулась к реальности. Женщина сказала, что не может описать словами, что с ней произошло, но она была в силе и получила видение. Этот короткий рассказ отнял у нее много времени, поскольку она все еще была в трансе, и виднелись лишь белки ее глаз. В один из четырех дней в пляску вмешалась снежная буря, но она не смогла ее остановить. Позднее Уоллас Черный Лось поблагодарил танцоров за их стойкость, а Рассел Минс произнес хорошую речь о значении возрождения Пляски Духов.

Святой человек Оглалов, Черный Лось, который умер около пятидесяти лет назад, в своей книге так сказал о Вундед-Ни: “Теперь, когда я оглядываюсь назад с высокого холма своей старости, перед моими глазами все еще лежат растерзанные дети и женщины в той извилистой лощине. До сих пор они стоят перед моим взором так же ясно, как в пору моей молодости. Я знаю также, что там, в пропитанной кровью земле, погибло нечто еще, и было захоронено в снежном буране. Там умерла мечта народа. Это была прекрасная мечта”.

“А я, на кого в молодости снизошло столь великое видение – ты видишь, кто я теперь, - жалкий старик, который так ничего и не совершил, ведь круг жизни народа разорван и рассеян. Нет больше центра, и священное дерево мертво”.

В той лощине, в Чанкпе Опи, мы собрали воедино разрозненные частицы священного обруча. Все, кто был в Вундед-Ни, Бадди Ламонт, Клиэруотер и наши шаманы, мы починили круг жизни народа. Священное дерево не мертво!