Жизнь без мифа о красоте

Можем ли мы создать другое будущее, в котором миф о красоте умрет, а мы будем счастливо жить дальше?

Этот миф противостоит новообретенной женской свободе: благодаря ему те ограничения, которые раньше общество налагало на жизнь женщин, теперь наложены на их лица и тела. В ответ на это мы должны задаться вопросом о том, каково наше место в наших собственных телах, подобно тому, как женщины прошлого поколения задавались вопросом о своем месте в обществе.

Что такое женщина? Является ли она тем, кем ее представляют? Имеют ли ценность женская жизнь и женский жизненный опыт? И если да, то должна ли женщина стыдиться демонстрировать их? Что такого замечательного в том, чтобы выглядеть вечно молодой?

Идея о том, что у женского тела есть определенные границы, которые нельзя нарушать, появилась относительно недавно. Совершенно очевидно, что мы ее еще недостаточно осмыслили. Можем ли мы выйти за границы этого представления? Или мы по своей природе настолько податливы, что из нас можно лепить все что угодно, как из пластилина, придавая нам нужные формы и нарушая нашу физическую целостность? Разве женское тело не заслуживает такой же целостности и неприкосновенности, как мужское? Есть ли разница между модой на одежду и модой на женские тела? Если предположить, что когда-нибудь формы женского тела можно будет видоизменять недорого, безболезненно и без риска для жизни и здоровья, должны ли мы хотеть для себя именно этого? Должна ли исчезнуть выразительность зрелости и старости? И если она исчезнет, будет ли это для нас потерей? Имеет ли значение женская индивидуальность? Нужно ли заставлять нас стремиться быть похожими на кого-то другого? Есть ли что-то изначально неприемлемое в текстуре женской плоти?

В наше время идея о несовершенстве женского тела пришла на смену прежним представлениям о несовершенстве женского ума. Женщины доказали, что в умственном отношении они нисколько не уступают мужчинам. Но являются ли наши тела менее совершенными, чем мужские? Можно ли поставить знак равенства между красотой и сексом? Зависит ли сексуальность женщины от ее внешности? Имеет ли она право на сексуальное удовольствие и самоуважение просто потому, что она личность, или она должна заслужить это право своей красотой, как в свое время она могла заслужить его, только выйдя замуж? Что представляет собой женская сексуальность, как она выглядит? Имеет ли она какое-либо отношение к тому, как ее представляют в коммерческих целях? Является ли она тем, что женщины должны покупать как продукт? И что именно действительно притягивает мужчин и женщин друг к другу?

Красивы женщины или нет? Конечно же, мы красивы. Но мы никогда по-настоящему не поверим в это, по крайней мере не поверим так, как должны бы верить, до тех пор, пока не сделаем первый шаг за рамки мифа о красоте. Означает ли это, что мы не можем красить губы помадой, не терзаясь при этом чувством вины? Как раз наоборот. Это означает, что мы должны отделить от мифа все то, что он взял в заложники: женскую сексуальность, чувство сопричастности и единения между женщинами, получение удовольствия от зрительного восприятия форм и цветов, чувственного удовольствия от осязания тканей - женские удовольствия, как «чистые», так и «грязные».

Мы можем уничтожить миф, не только сохранив при этом нетронутыми секс, любовь, привлекательность и стиль, но и позволив им расцвести еще ярче. Я не нападаю ни на что, что позволяет женщинам чувствовать себя хорошо, - только на то, что делает нас несчастными. Нам всем нравится быть красивыми и желанными. Но вот уже больше полутора веков западные образованные женщины среднего класса находятся под гнетом идеала женского совершенства, который периодически изменяется. С помощью этого старого испытанного приема у нас отнимают все лучшее, что есть в женской культуре, и навязывают нам требования общества, в котором господствуют мужчины.

В 1920-х эти требования предъявлялись к женскому оргазму, в 1950-х - к поддержанию домашнего очага, в 1980-х - к нашей внешности. И каждое поколение женщин попусту теряет время, обсуждая симптомы болезни гораздо активнее, чем саму болезнь.

Это навязывание идеала в корыстных целях наглядно описано Барбарой Эренрайх и Дирдри Инглиш. На протяжении всей нашей новейшей истории мы наблюдаем действие этого стереотипа. Но чтобы разделаться с ним раз и навсегда, мы должны соотнести его с мифом о красоте. Если же мы не сделаем этого, то стоит нам развенчать миф о красоте, как его место тут же займет какая-нибудь новая идеология.

По своей сути миф о красоте связан с внешностью, диетами, эстетической хирургией или косметикой не больше, чем «тайна женственности» была связана с работой по дому. Тем, кто в разные эпохи придумывал мифы о женственности, было глубоко наплевать на симптомы. Создатели «тайны женственности», конечно, на самом деле не думали, что натертый до блеска пол, в который можно смотреться как в зеркало, являет собой главную женскую добродетель. И точно так же никто никогда не верил в то, что менструальный цикл как таковой делает женщин недееспособными, хотя я застала то время, когда в стремлении дать отпор женскому движению предпринимались неуклюжие попытки возродить идею о женском психическом нездоровье. Наконец, мифу о красоте совершенно безразлично, сколько женщины весят, какие у них волосы и достаточно ли у них гладкая кожа.

И все мы интуитивно понимаем, что стоит нам завтра дружно бросить работу и вернуться в свои дома, заявив, что мы можем обойтись без карьеры, независимости, оргазмов и денег, как миф о красоте сразу же ослабит свое давление и станет куда менее требовательным и более комфортным. Осознавая это, мы можем проанализировать, какие проблемы в действительности кроются за внешними симптомами.

Итак, мифу о красоте совершенно безразлично, как на самом деле выглядят женщины, при условии, что они чувствуют себя некрасивыми. Но мы должны понимать, что совершенно не важно, как в действительности выглядит женщина, если она ощущает себя красавицей. Подлинная проблема не имеет ничего общего с тем, пользуется ли женщина косметикой или нет, набирает ли она вес или худеет, идет на пластическую операцию или отказывается от нее, одевается броско и вызывающе или скромно, превращает ли свое лицо и тело в произведение искусства или вообще не пользуется никакими украшениями и косметикой.

Настоящая проблема заключается в том, что у нас нет выбора. В эпоху «тайны женственности» почти все женщины среднего класса были вынуждены сидеть дома, независимо от их личных предпочтений и устремлений. Сегодня, когда эта идея в целом потеряла свою актуальность, женщины, склонные быть домохозяйками и заниматься домом, так и поступают, а женщины, которых подобный образ жизни не привлекает, - могут выбрать иной путь. Мы отодвинули в сторону свои домашние обязанности, и мир от этого не рухнул. А когда мы развенчаем миф о красоте, то же самое неизбежно произойдет и с нашим отношением к культуре красоты.

Проблема с косметикой существует только тогда, когда без нее женщины чувствуют себя неприметными и не отвечающими ожиданиям общества. Проблема с физическими упражнениями возникает только в том случае, если женщины ненавидят себя за то, что не занимаются ими. Если женщина вынуждена краситься и наряжаться, чтобы попасть на собеседование с работодателем, если она обязана ухаживать за собой и следить за своей внешностью, чтобы защитить свою индивидуальность, если она голодает, чтобы не потерять работу, и если она должна быть привлекательной для своего сексуального партнера, чтобы прокормить своих детей, то тогда красота приносит боль и страдания. Ведь миф о красоте причиняет женщинам боль не тем, что требует от них украшать себя, или подчеркивать свою сексуальность, или уделять время уходу за собой, или стремиться найти себе возлюбленного. Многие млекопитающие ухаживают за собой, и в каждой культуре используются разного рода украшения. Речь идет не о том, что является «естественным» или «неестественным». Настоящий конфликт возникает между болью и удовольствием, свободой и принуждением.

Когда личность женщины свободна, красивая одежда и всякого рода «женские штучки» могут доставлять ей массу удовольствия. И мы с радостью станем носить наряды, подчеркивающие нашу сексуальность, если эта сексуальность будет под нашим контролем, если она будет признана нашим законным правом, чем-то внутренне нам присущим, если мы сможем направлять ее на объект наших желаний без осуждения со стороны общества. Тогда и одежда, и поведение, подчеркивающие нашу сексуальность, не смогут быть использованы для того, чтобы вызвать в нас чувство стыда, осудить нас или надавить на нас с помощью мифа о красоте.

Этот миф предлагает женщинам ложный выбор: какой быть - умной или сексуально привлекательной? Но мы должны отказаться от этой навязанной нам дилеммы. Считается, что мужчину ум делает привлекательнее: быть одновременно умным и сексуальным - значит быть человеком в полной мере. Так давайте оттолкнем тех, кто предлагает нам эту дьявольскую сделку, и откажемся верить в то, что, выбирая один аспект нашей личности, мы должны непременно пожертвовать другим. Только имея настоящую свободу выбора, женщины смогут выбирать все, что касается их внешности, не придавая этому чрезмерного значения. Женщины смогут смело наряжаться в красивые вещи, когда никто не будет воспринимать их самих как вещи.

Женщины будут свободны от влияния мифа о красоте, когда у них будет возможность использовать свое лицо и тело просто как одну из возможностей самовыражения среди массы других. Мы можем красиво одеваться ради своего собственного удовольствия, но мы также должны отстаивать свои права. Многие авторы пытались решить эту проблему, изгоняя из женской утопии удовольствия и гламур. Но сам по себе гламур не является чем-то разрушительным. Пусть он присутствует в нашей жизни - но только в переосмысленном виде. Невозможно уничтожить эксплуататорскую религию красоты, проповедуя аскетизм, точно так же, как невозможно извести плохую поэзию, отказавшись от стихов вовсе. Мы можем бороться с удовольствием, которое причиняет нам боль и страдания, только при помощи чистого удовольствия.

Однако не будем наивны. Мы пытаемся дать красоте новое определение в мире, который не желает, чтобы мы в этом преуспели. И чтобы выглядеть так, как мы хотим, чтобы быть услышанными, как мы того заслуживаем, мы должны оказаться на гребне третьей волны феминизма.