Настоящая

Комнату заливал ее звонкий смех. Он был в ударе, бомбардируя ее бурную фантазию шутками. Сидя на полу, они склонились над шахматной доской. Она сегодня играла белыми и почему-то впервые в жизни не хотела выиграть…

«У тебя очень красивая улыбка», - сказал он, не спеша обдумывая свой следующий ход.

«Спасибо», – ответила она, залилась нежным румянцем и спрятала лицо в каштановых кудрях. Ей было уютно находиться в этой комнате. Рядом с ним. Мира вокруг для нее просто не существовало, и она не желала возвращать себя в столь грубые рамки реальности. Она ловила на себе его удивленный взгляд, и от этого сосредоточиться на игре было еще сложнее. Он смотрел на нее так, словно впервые в жизни видел перед собой…

Дни летели стремительной чередой, а она чувствовала жизнь только от встречи до встречи с ним. Они много разговаривали. Иногда он задавал нелепейшие вопросы, но и в этом был определенный шарм. Ей нравилось отвечать, даже когда она не знала некоторых вещей, ей просто нравилось говорить. И слушать его бесконечные рассказы…

На кухне было тепло. Она сидела в уголке, наблюдая, как он готовит ужин и улыбалась. Она нравилась ему такой, улыбающейся и легкой. Он поставил две тарелки на стол и положил приборы.

«Может, съешь что-нибудь?» – спросил он, усаживаясь напротив.

«Я что-то совсем не голодна», – ответила она, опуская подбородок на руки, сложенные на стол. Он протянул руку, и она мягко уложила в нее свою ладонь. Ласково поглаживая пальцы, он пристально вглядывался в ее лицо. Ей становилось неловко, но все внутри трепетало от этого взгляда, и она просто не могла сейчас отвести глаз...

Они были близки. По духу. Душой. Дыханием. Он не мог ее больше отпускать. Она не могла больше уходить и потому почти всегда была рядом. Словно тень.

Они редко бывали среди людей. Он не знакомил ее со своими друзьями. Но и ей и не нужен был остальной мир. Только он. Когда он оставлял ее одну, она словно переставала существовать, но все равно всегда покорно отпускала, с нетерпением ожидая возвращения…

Она зашла в его любимую кафешку и стала искать взглядом среди посетителей. Когда заметила его, увидела также, что какая-то блондинка обняла его и поцеловала в щечку. Блондинка вышла, и она неуверенно подошла к нему.

«Кто это был?» – спросила она, глядя ему в глаза.

«Знакомая», – ответил он спокойно: «Прикольная девчонка, думаю, может как-то пригласить ее куда-нибудь…» Он пристально следил за ее реакцией.

«А как же я?» – выдавила она, пытаясь держать себя в руках. Все казалось слишком странным, чтобы быть правдой.

«А ты разве не догадываешься?» – добавил он шепотом, склоняясь ей на встречу.

«Догадываюсь, о чем?» – прошептала она испугано.

«Идем домой», – ответил он и, взяв бережно за руку, вывел из кафе.

Она сидела на кухне и растерянно наблюдала за его метаниями.

«Может, присядешь?» - спросила она, наконец.

Он сел напротив и пристально посмотрел ей в глаза. Так же пристально, как всматривался в ее лицо каждое утро, просыпаясь рядом, и каждую ночь, засыпая. Этот взгляд ее всегда слегка пугал, но она никогда раньше не решалась спросить, словно этот ее вопрос может все разрушить.

«Почему?» – вымолвила она, не отводя глаз.

«Неужели ты и вправду не знаешь?» – спросил он, оживляясь.

«Знаю, что?» – она совершенно не понимала его слов.

«Ты ненастоящая…» – сказал он на выдохе.

Она умолкла, пораженная услышанным, и лишь через несколько мгновений смогла ответить.

«Но как?» – она улыбнулась: «С чего ты это взял?» – ей действительно становилось смешно.

«Как тебя зовут?» – спросил он серьезным тоном. Она хихикнула и набрала в легкие воздух, чтобы озвучить имя, но так и не выдохнула.

«Я не знаю», – ответила она, растерянно отводя взгляд.

«Когда ты в последний раз ела?» – спросил он напористее: «Ты хоть когда-нибудь что-то ела?»

Она испуганно смотрела на него, лихорадочно пытаясь откопать в воспоминаниях ответ, но его не было.

«Ты хоть что-то помнишь кроме меня?»

Она почувствовала, как по щеке скользнула слеза.

«Ты вымышленная…» – он попытался взять ее за руку, но она отдернула ее.

«Тобой?» – спросила она сипло.

«Да», – признал он: «Я выдумал тебя и думал о тебе, когда мне становилось одиноко. Иногда мне кажется, что у меня шизофрения, но тем не менее я всегда ведь убеждаю себя в том, что ты ненастоящая. Я думал, ты знаешь об этом».

«Нет, этого я не знала...» – ответила она, опуская взор и рассматривая свои руки. Такие реальные с виду. «Можно тебя кое о чем попросить?»

«Конечно», – он чувствовал себя виноватым.

«Можешь еще подумать обо мне некоторое время, но чтоб я провела его в одиночестве?»

«Хорошо. Я пойду спать. Я научился думать о тебе во сне, чтобы ты могла оставаться до утра, так что ночь у тебя точно есть…»

«Спасибо…»

Он тихо поднялся и вышел с кухни. Она, молча, проводила его взглядом и невольно уставилась в противоположную стену.

Ненастоящая… Словно героиня какой-то книги. Словно чужой сон. Нереальная…

Она задержала дыхание. Прошла минута. Вторая. Третья. А она так и не чувствовала той нехватки воздуха, которая побуждает людей сделать очередной вдох. Она вдохнула, но так и не ощутила воздуха, что должен был наполнить ее легкие. Ничего. Словно в этой комнате обитало только ее сознание, и то вымышленное кем-то другим…

Если нет физического тела, то и преград не должно быть.

Она медленно подняла руку и коснулась шершавой стены. Она чуть надавила ладонью и увидела, как та неуверенно увязла в казалось бы прочной поверхности. Она вернула руку и еще раз внимательно осмотрела ее. Никаких изменений. Все та же бледная маленькая ладонь с короткими ногтями.

Она наконец поднялась и, пройдя в коридор, вышла сквозь запертую дверь. Несколько пролетов – и она на улице. Ранний декабрь. Не такой холодный, как обычно, но достаточно прохладный, чтобы после заката разогнать всех людей по домам. Она была в джинсах и рубашке, но не чувствовала даже их на своем теле. Ни своего тела. Она уверенно двинулась вдоль дороги, не пытаясь щуриться от света фар пролетавших мимо машин. Они неслись в будущее, она же навеки застряла в настоящем, которое вскоре станет его прошлым. Ей хотелось плакать. Ей хотелось кричать. Чтобы хоть кто-то услышал и хотя бы просто взглянул в ее сторону. Одинокие прохожие спокойно проходили мимо, невольно задевая сумками ее вымышленные руки или ноги. Она в отчаянии шагнула на асфальт, пропуская сквозь себя небольшой автомобиль и с надеждой вглядываясь в лицо водителя. Ни тени удивления. Ее для всех них не существует.

А существую ли вообще? Или все же крошечная частица его подсознания, возомнившая себя чем-то целостным? А способна ли эта крошечная частица на подобные мысли? Или они все так же заложены им? Бессонными ночами. Шахматными партиями. Бесконечными разговорами.

Думать становилось невыносимо. Ведь это были его мысли. Его слова. В ее вымышленной голове. Под копной вымышленных густых каштановых волос. За стеклышками вымышленных зеленых глаз.

Она явственно чувствовала приближение утра. Не то, чтобы чувствовала, но замечала легкие изменения в оттенках темного неба. Улавливала едва уловимые полутона новых звуков вокруг.

Если нет физического тела, то нет и расстояния.

Она закрыла глаза и подумала о нем. В следующий миг она уже смотрела на предрассветное небо с его балкона. Что-то было особенное в этом состоянии. Абсолютная свобода. И бесконечное одиночество.

Он тихо открыл дверь и стал рядом. На балконе было морозно. Он кутался в зимнюю куртку, но спросонья было совсем не просто согреться.

«Ты как?» – спросил он, не решаясь к ней прикоснуться.

«Зачем тебе это было нужно?» – она смотрела на него, явственно начиная ощущать нефизическую боль.

«Мне было одиноко», – ответил он виновато: «Просто вот когда не тянет к какому-то конкретному человеку, но ты определенно чувствуешь потребность в ком-то. И эта потребность настолько велика, что ты невольно начинаешь создавать физический образ, наполняя его определенными чертами характера, определенными мыслями и взглядами на жизнь. Потом начинаешь разговаривать с ним и уже по ходу сочинять его ответы. А потом…» – он вдруг осекся и с интересом взглянул на нее: «Какое твое самое первое воспоминание?»

«Когда мы играли в шахматы», – ответила она: «Ты еще сказал, что у меня красивая улыбка»

«Вот», – воодушевился он: «Именно в тот момент что-то изменилось».

Она удивленно посмотрела на него.

«Именно в тот момент я перестал придумывать ответы за тебя», – он умолк, собираясь с мыслями: «Я ведь много времени потратил на то, чтобы воссоздать весь твой образ. Но почему-то именно в тот вечер он словно ожил. Я как будто потерял над тобой контроль. Поэтому я задавал столько вопросов. Мне было интересно, что еще заложено в тебе кроме того, что вложил я…»

«И как?» - перебила она сурово: «Ты доволен результатом? Устроила тебя твоя игрушка?»

«Ты не игрушка», – возразил он мягко: «И никогда ею не была… И я не врал, когда говорил о своих чувствах. Смысл мне было врать?»

Он с вызовом посмотрел ей в глаза: «Ты даже не представляешь, как сильно я желал, чтобы это все оказалось реальностью. Я каждое утро вглядывался в твое лицо в надежде найти доказательство того, что все это не плод моего воображения». Он сделал глубокий вдох: «Да я каждый раз ставил на стол две тарелки, больше всего на свете желая, чтобы ты таки взяла одну и хоть что-нибудь съела…»

Она, молча, наблюдала, как он пытается удержать свои чувства под контролем. Она никогда раньше не видела его таким отчаянным…

«Прости…» – прошептала она, сама не понимая, за что именно просит прощения.

«В этом нет твоей вины…» – он попытался улыбнуться: «Просто я боюсь, что не смогу так больше… Я не могу всю жизнь прятаться от реальности, как бы сильно мне этого не хотелось. И понимаю, что не смогу вернуться к реальности, пока ты рядом…»

Она с жалостью смотрела на него, осознавая все то, что ему приходится сейчас чувствовать. Это ей суждено раствориться в утреннем морозном дыхании, а он должен двигаться дальше. Без нее. Она бы не смогла продолжить свой путь, если бы в нем не было его. Если бы она могла умереть, она бы умерла…

«А если бы я была реальной?» – спросила она, понимая, что это может быть ее последний вопрос.

«Я был бы самым счастливым человеком на земле…»

Он нежно коснулся ее щеки кончиками пальцев и поцеловал в губы. Это был их последний поцелуй. И она могла поклясться чем угодно, что она его чувствовала. Чувствовала его мягкое дыхание. Чувствовала биение его сердца. Чувствовала тепло его тела. Чувствовала не так, как ощущала все страстными ночами, которые вероятнее были скорее отголосками осколков его прошлого, чем ее собственными ощущениями. Этот поцелуй был особенным. Он был настоящим. Реальнее всего реального мира. И вымышленнее всех вымышленных моментов скоротечной жизни. Через несколько мгновений он забудет ее навсегда, и она вернется в изначальное состояние небытия.

В следующий миг она поймала себя на мысли, что все еще мыслит. Эта мысль казалась столь невероятной, что поверить в нее было просто невозможно. Теперь к мыслям приплелась еще и вера. Пока она лихорадочно пыталась хоть как-то упорядочить все это мысли, она невольно ощутила, как ее грудь медленно поднимается и опускается, проталкивая слегка тепловатый воздух в легкие. Она чувствовала. Она удлинила вдох и с удивлением ощутила поток тепла внутри. Еще мгновение ушло на то, чтобы распознать легкую головную боль. Однако настоящим открытием в состоянии неведения стало ее собственное имя, всплывшее из глубин подсознания и тянувшее за собой остальные воспоминания ее жизни. Реальной жизни. Реального человека. Воспоминания, обрывавшиеся нелепой картинкой летящего на встречу автомобиля. Она открыла глаза и окончательно убедилась, что находится в больничной палате. Возле стены на стульчике мирно посапывала ее сестра…

Когда под ее пристальным взглядом сестра все же проснулась, палата быстро наполнилась радостными воплями: «Ну наконец-то! Сколько можно? Врачи говорили, что ты сама не хотела возвращаться. Какого фига ты там так долго задержалась?!» На несколько секунд она даже пожалела, что не растворилась в небытии, как рассчитывала, но эта мысль была настолько скоротечна, что ничуть не помешала насладиться ощущением настоящести момента и ее собственного существования…

Уже через неделю ее выписали. Она с удивительной скоростью шла на поправку, и врачи скромно приписывали эту заслугу ее длившейся несколько недель коме. Она была рада вернуться домой. И все же каждый день она по несколько часов прокручивала в голове недели, проведенные с ним. Воспоминания были слишком яркими, чтобы быть сном, и в то же время слишком странными, чтобы быть правдой. И все же они были, и в отличие от большинства бредовых видений человечества почти не угасали под наплывом новых эмоций и впечатлений. Она постепенно возвращалась к нормальной жизни и морально готовила себя к новой встрече…

На улице был конец декабря. Зима плавно захватывала все новые владения, и мороз игриво прохаживал по слегка заснеженным улицам. Она шла по тротуару, с наслаждением кутаясь в теплый красным шарф и вдыхая утренний холодный воздух. Она теперь совершенно по-новому относилась ко всем столь мелочным проявлениям реальности. Возможно, это когда-то и пройдет, а пока он совем не спешила чувствовать себя адекватным человеком.

Она неуверенно открыла предновогодне украшенную дверь и заглянула внутрь. Здесь было достаточно много людей как для обычного субботнего утра, но именно здесь любил проводить свое субботнее утро и он. Она долго думала над тем, как именно должна состояться их встреча. Она не знала его номера телефона, да и не хотела, что бы это был простой телефонный звонок. Она не знала его точного адреса, хотя понимала, что вполне сможет узнать нужный дом. Нет. Ей хотелось встретиться с ним среди людей, чтобы он, если что, смог спросить у окружающих, видят ли они ее. Она не могла сдержать улыбки, представляя себе реакцию людей на подобный вопрос. И вот она была здесь, искренне надеясь, что он не изменил свои привычки за пару недель, что это действительно было его привычкой, и что сам он действительно существовал.

Удивительно, но она сразу заметила его среди посетителей. Он стоял к ней спиной и с кем-то разговаривал. Она не так увидела его, как почувствовала его присутствие, осознание чего разлилось теплой волной по ее телу. Она сделала шаг на встречу и остановилось. Слишком сложно было двинуться вперед. Слишком страшно. Словно еще мгновение – и ты приоткроешь дверь своего собственного рая. Ее сердце замирало от трепета, а дыхание то и дело прерывалось. Она больше всего на свете желала подойти к нему и неимоверно боялась сделать следующий шаг. А что если так не должно быть? Что если он никогда ее не видел и не представлял? Что если он совсем не такой? А другого такого больше нет. Напряжение было слишком велико, чтобы сделать откат. Она слишком долго ждала этого момента, чтобы сейчас уйти. Нет, не несколько недель после больницы. Она ждала его всю жизнь, пусть еще не до конца в это веря. Она уверенно шагнула вперед, преодолевая ужас неизведанного будущего, и когда он, почувствовав ее взгляд, готов был обернуться, просто сказала: «Привет».