Пограничник

Это мой первый, пробный рассказ. Чисто из любопытства: получится ли. Да, он ни о чём.

* * *

Солнце поднималось со стороны равнин. Давно ещё Игл-Пасс не видел такого красивого рассвета, а может лишь Майк видел его впервые.

Ещё с утра, день будто бы не задался. Всю ночь не мог заснуть, да ещё и эти комары.… Чёртово лето. Дежурство начиналось лишь в 8, и, проснувшись в 5, абсолютно не знаешь, чем себя занять. Джейн хотела поспать, а потому сегодня он остался без завтрака. Съев засохшие кусочки бекона, пахнущего чем-то вроде сельди, Майк сел в свою машину. Дорога предстояла далёкая, а потому он включил радио. Обычный прогноз погоды, новости, криминальная хроника, всё как обычно. Очередной бестолковый рабочий день.

Ненавижу работу. Это не то, что выходные. В прошлый уикенд было очень даже и не плохо. Билл хорошо знает своё дело. Барбекю у него получаются сочные, вкусные, как у папы, когда мы собирались всех семьёй у меленького родного домика в Сан-Антонио. Элис опять будет воровать вторую порцию, а папа шутливо гоняться за ней. Семья. Как же мы всё-таки привязаны к чему-то родному, далёкому и недостижимому. Никто не ценит то, что уже сейчас есть. Да и чего особо ценить то, что есть. Так ты навсегда останешься на месте. Кто-то говорил: «жизнь в движении».

Майк не стоял на месте. Их старое фермерское хозяйство было забыто. Оставлено или даже вроде продано за бесценок какому-то Джону Косту, местному предпринимателю. Там сейчас вроде гипермаркет. Теперь Майк - государственный служащий. Он защищает границы своей родины. Да что там защищает. Больше останавливает бедноту, которая стремится испить из американского рога изобилия, получить свободу. Грёбанные мексиканцы. Да – защищает. По крайней мере он так считал, а это главное.

Дорога подошла к концу. Надвигался очередной унылый рабочий день. И как положено всему сущему – он начался.

Мексиканцам была знакома эта граница. Местные пограничники всегда славились своей строгостью, а потому эта граница была спокойной. Ни один эмигрант не подступал к ней, чем очень гордились все её служащие.

Но этот день был как будто другой. На горизонте виднелась маленькая сморщенная фигурка. Она приближалась, и тут все увидели, что это лишь старая женщина в очень странном наряде. Майк угрожающе вытащил дубинку-«ну, сейчас она попляшет», - крикнул он своему напарнику.

Но женщина не обратила ни малейшего внимания на стражей. Она просто мелкими шажками продолжала подходить к ограждению. Майку пришлось вмешаться:

- Эй, эй ты. Слышь, старуха. Это граница Соединённых Штатов. Проход закрыт, если ты не американский гражданин или хотя бы глава Мексики. Без разрешения проход закрыт.

- Но я должна. Это мой долг. Моя семья….

- Твоя семья – жалкие метисские отродия. Ни ты, ни твои зверята не нужны этой стране.- сказал Майк, и оттолкнул женщину он ограждения.

- Моя семья – издревле была священным индейским родом. В конце своей жизни, каждый из моих предков совершал паломничество в ту сторону, куда полетит перо священной птицы по ветру. Мы должны идти туда и нести слово Сокола, нашего покровителя и отца. Мир – движение. И ты человек, лишь часть его хода, как и я и даже сам великий Сокол. Суть жизни людей в балансе между сохой и копьём, благодарностью и грубостью. Лишь так движение будет сбалансированным и человек будет истинно счастлив. Тогда…

- Заткнись, старуха. Нам плевать. Америке не нужна новая вера. Мы идём своей дорогой и никакие сраные соколы нам не нужны. Вали прочь.

Но старуха лишь посмеялась и попыталась сделать ещё несколько шагов к своей цели. Тут нервы и Билла не выдержали, и он с размаху ударил женщину своей новой резиновой булавой. Индианка ничего не сказала, а может и просто не успела. Испустив последний дух, она упала и её движение остановилось.

- Чёртов, нигер! Ну убивать то зачем!? - кричал Майк своему товарищу. – Куда мы теперь труп денем?

* * *

Прошла неделя. Майка и Билла приговорили к 3 месяцам заключения, за превышение своих полномочий. Солнце садилось за горы на западной стороне городе. Его кровавый цвет напоминал миру о скоротечности человеческой жизни.

Над равниной пролетал платок безымянной индианки, а дома дети едят маисовою кашу. Её движение не остановилось. Пока часть нас живёт, наше движение не остановится, да и сами мы лишь часть движения вселенной.