Жан де Люк

Описание Перекопских и Ногайских татар, черкесов, мингрелов и грузин(…)

Татары обрабатывают поля посредством рабов, сеют пшеницу и собирают в большом количестве мед; воз пшеницы нагруженный так, что его может везти только пара быков стоит не более двух экю. Есть очень хорошие пастбища, много скота, коров, овец, лошадей, больших двугорбых верблюдов и множество дичи. — Съестные припасы там так дешевы, что за полтора десятка яиц платят аспр, или два льярда, а за курицу — два су.

Вода там хороша, но возле моря (у подошвы гор?) она еще лучше, чем в степи. — Вдоль берега и в прибрежных озерах ловят невероятное количество рыбы, так что она дешевле мяса. Фунт икры стоит только два су. Ловится еще осетр, который весит иногда более 80 фунтов и стоит цекин.

Из плодов возле берега моря растут груши, сливы, вишни и орехи; а равнина (степь) за исключением рек, вовсе лишена деревьев.

Соль, употребляемая ими, осаждается в береговых соленых озерах. Добывают ее без всякого труда, причем каждый волен брать столько, сколько ему нужно. — Добывают много земляного масла, которое мы называем кремневым[1].

Тюльпаны, называемые ими лал (лилии), (Lale), у них на лугах самые обыкновенные цветы. — Диких животных вовсе нет; впрочем водится много зайцев, которых ловят посредством очень хороших борзых местных собак. Ловят (птиц) также при помощи соколов, прилетающих из Абхазии. Вино, правду сказать, очень дорого, также как и оливковое масло. Перекопские татары едят мало хлеба, но много мяса, в особенности лошадиного. Если мурза или вельможа устраивает пир, то последний был бы не полон, если бы на нем не угощали мясом жеребенка. Оно у них также обычно, как в других странах говядина или баранина.

Их питье приготавливается из кобыльего молока: оно называется кумыс (chimus); или же пьют бузу (boza), напиток, приготавливаемый из просяной муки. Оба напитка подобно нашему вину охмеляют. Кумыс или буза приготовляется следующим образом[2]. Когда кобыла ожеребится, то в течении месяца сосет ее жеребенок, а затем привязывают к его морде деревянные рогатки, которыми он, желая пососать, колет ее так, что она не в состоянии переносить, а между тем выдаивают у нее молоко и вливают его в сосуд, в котором было вино (если у них есть такой). Наливая молоко в этот сосуд, процеживают и тщательно затыкают. Потом кладут в него 20 или 30 зерен ячменя, прибавляя ложку кислого коровьего молока или немножечко дрожжей. Для того, чтобы молоко стало бродить, необходимо поставить его на некоторое время возле огня или на солнце, а затем дать ему отстояться: все это совершается в две или три недели; если же влить в него немного вина, то напиток будет еще приятнее. Молоко, прежде чем его пить, процеживают через тонкое полотно. То, которое приготавливают весной, лучше приготавливаемого в какое-либо другое время года. Это питье держится долго, потому что, по мере того как выливаешь его, можешь и подливать постоянно нового. Необходимо также заметить, что если молоко само по себе кажется довольно кислым, то нет нужды прибавлять в него кислого коровьего молока или дрожжей, но достаточно ячменных зерен. Для лучшего вкуса (seur) нужно приготовлять его в различных сосудах. Можно даже в некоторые из них положить мешочек (noü et) с кореньями фиалки или листьями кишнеца[3]. Кобылу можно доить десять раз в день, но при этом необходимо кормить ее хорошей травой.

На пирах у них выбирается распорядитель, обязанный поить пирующих. Тот, кто об этом заботится, называется кадаком (cadak). Он начинает с главного лица в компании, обходя кругом с чашей всегда полной, чтобы все напивались одинаково. Едят они кружком, расположившись на коврах или войлоках, разостланных на полу. Столы у них круглы и покрыты кожей. Питаются между прочим похлебкой, приготовленной из просяной муки и кислого молока, которое называется ими кашик (chachic), или катык (katuk), без овощей, так как трава, по их мнению, растет для коней. Хотя у них много молока, но сыр приготовляют плохой; сохраняют его в козьих мешках.

Татары радушно принимают иностранцев. Когда кто-нибудь приходит в аул, то идет в мечеть, куда ему приносят съестное. Если же это их знакомый, то они помещают его у себя, предоставляя ему особое помещение, назначенное для иностранцев (конак).

Когда татарин берет девушку в замужество, по обряду кабэн[4], то присутствует при этом ходжа (le coggia)[5] с тремя свидетелями. Невеста выбирает и просит себе как вдовьей части то, чего желает, между тем как муж и родственники его стараются дать ей как можно меньше. Ходжа записывает предметы, которые обещаны ей и вносит имена свидетелей. Свадебный пир тянется три дня. В продолжении его они играют на своих музыкальных инструментах, называемых чонгур (ciongur)и довольно похожих на гитары. Они берут столько жен, сколько в состоянии прокормить, а также живут с рабынями, которых называют кума (cuma), т. е. наложницами. Простой народ продает часто детей, прижитых с этими второстепенными женами-наложницами.

Татары обычно воюют с поляками, русскими[6], москвитянами, черкесами, молдаванами и венграми. Многих пленников, захваченных у этих народов, они обращают в рабство. Другого занятия, кроме войны, они не знают. Продолжительная опытность в военном искусстве познакомила их с тайнами его.

На войну собирается их иногда более 100 000 лошадей. В поход отправляются без обоза и совершают его в течение четырех месяцев, все по опустошенным странам, так как все бегут перед ними. К тому же они совершают эти набеги или переходы весьма легко. Каждый везет на своем коне несколько ячменной или просяной муки, которую они называют толокном (tolcan). Они сначала поджаривают просо в печи, а потом обращают его в муку, сберегаемую ими в кожаном мешке. Из него приготовляют питье, всыпав в него немного соли. Этот напиток похож на хлебную похлебку (pannade), и при нужде служит и пищей. Татары возят еще с собой сухари (чуреки) (cuscum), т. е. тесто в форме сухарика, изжаренного в масле. Они особенно стараются не обременять слишком лошадей, о которых заботятся более, нежели о себе. У них есть поговорка: что «потеряешь коня — потеряешь голову». Их лошади очень выносливы; по большей части малорослы и поджары; за исключением лошадей мурз или вельмож, у которых они весьма красивы и сильны. Они никогда не держат их в конюшнях, но в поле, даже зимой, когда все покрыто снегом и льдом, так как лошади разгребают его копытом и питаются травой, или кореньями, что под снегом. Их седла очень легки и служат им для различного употребления. Нижняя часть (потник?), называемая ими «тургчио», из сбитой шерсти, войлока, служит им ковром или постелью; основа седла (ленчик) — изголовьем, а бурку, которую они называют капуджи (Capugi) или табунчи (Tapunci) — шатром или палаткой, потому что каждый всадник везет жерди: если последние воткнуть и натянуть на них бурку, то это служит навесом и жильем.

Татары делятся на десятки. У каждого десятника есть котел для варенья мяса, малый барабанчик, который возят на луке седла; у каждого (татарина) по свирелке, чтобы собраться при случае, а также у каждого имеется чашка или скорее бадья, деревянная или кожаная, служащая для питья, и столь большая, что нею, в случае необходимости, можно напоить лошадь, затем: кнут, нож, шило с веревочкой, ниткой, ремешками на случай надобности, например, если порвется что-нибудь в седле или у стремян, и крепкие бечевки, чтобы вязать пленников.

Они очень крепко сидят верхом, высоко подтягивают стремена, чтобы, как они уверяют, опираясь на них, тверже сидеть верхом. Их вооружение состоит из лука и сабли, они употребляют кольчуги, сделанные из колечек, которые у татар очень ценятся. Уздечку держат пальцем левой руки, лук той же рукой, а стреляют правой. Пускают стрелы вперед и назад весьма скоро. Набеги совершают зимой, потому что в это время года замерзшие реки не мешают им идти. Летом же, за неимением лодок, переплывают через них следующим образом: связывают пучки камыша, помещаются на них со своим седлом и пускаются вплавь на другой берег реки, при помощи коня, к которому привязывают этот плот. Уже с рассветом начинают свой быстрый бег. Они не кормят лошадей, будучи уверены, что те без пищи лучше перенесут усталость. В незначительный набег отправляются не все разом, например, из десяти только пять, прочие остаются для охраны или Хана, или полководца. Делят добычу поровну. Возвратившись с набега, дают десятину Хану. Последний не держит войска на жаловании, кроме 500 (Seimeni) стрелков из аркебузов, которые составляют его телохранителей. Люди знатные возят с собой шатер. Одеваются по-польски: красный верх шапки обложен каким-нибудь мехом, который они называют «бархи» (Barchi) или «бурк» (Burk). Богачи шьют их из черного лисьего меха и куницы. У князей[7] они шьются из куниц, смотря по средствам каждого.

Торгуют они больше всего рабами, захваченными в плен у тех народов, с которыми они ведут войну. Добывается у них большое количество вина, масла и сала, а в море много рыбы и икры. Самые торговые и весьма часто посещаемые города перекопских татар следующие: Кафа, Кара-су[8], Турлери[9], Кезлов и Бакчи-сарай. В этих городах есть всегда рабы для продажи. Турки, арабы, евреи[10], армяне и греки покупают их, так как все эти национальности живут в этой стране и платят дань татарскому Хану и паше[11].

Убийц у них сажают на кол, воров вешают, гражданский иск решается при участии свидетелей кадиаскерами (cadisler), т. е. главными судьями. Эти приговоры приводятся в исполнение немедленно без апелляции. Хорошего в этом военном суде то, что сажают на кол без пощады и ложных свидетелей.

Перекопские татары строго соблюдают обряды своей веры и совершают намаз (моление) посещают мечеть пять раз в день. Они стараются принудить своих рабов принять магометанство, обещая им под этим условием свободу, чем некоторых и совращают.

Путешественникам оказывают много услуг.

Покойников обертывают в табу (tabus) или кладут в деревянный гроб, покрывая их лицо чем-то вроде полотна, которое называется ими кези (chesi). Покойника несут на кладбище, причем ходжа (мулла) с родными провожает его; здесь опускают его в глубокую яму, присутствующие со словами: Алла рахамет иля! т. е. Прости ему, Боже!, бросают в могилу немного земли; потом (засыпав могилу) кладут в головах большой камень, и в ногах другой, и там и сям набрасывают терновника и камней, боясь, чтобы звери не отрыли труп. В ногах и в головах погребенных девушек кладут ветви деревьев с разноцветными лентами, или букеты цветов.

Деньгами у них служат аспры, которые (чеканятся) из серебра пополам с медью; (ходят) испанские реалы и немецкие талеры; употребляют также монету польскую, московскую и венгерскую, венецианские цекины и золотую монету, ходящую в Турции.

Их дома стоят безделицу; лучшие складены из камня на извести; много у них деревянных и крытых досками, другие состоят из вбитых в землю кольев, между которыми вплетают древесные ветви, и крыты соломой. Но у них наиболее в роде летних женщин, которые продаются на рынке: это круглые верхи (кибитки) арбы (плетеные) из ивы[12], которые ставятся на колеса, так как летом у них вовсе нет постоянного местопребывания, то перевозят это жилье туда, где находится пастбище.

Говорят они по-турецки, хотя, правда, есть у них некоторые особенные слова; к тому же татары говорят быстрее турок.

Ногайские татары [13]