Каббала

Слово «Каббала» на еврейском языке не означает ничего иного, кроме «традиции» в самом общем смысле этого слова; и хотя чаще всего оно указывает на традицию эзотерическую или инициатическую, иногда оно все же используется не так точно и применяется к собственно экзотерической традиции. Это не связано с какими-либо ошибками и недоразумениями: мы часто можем столкнуться с некоторыми попытками присоединить Талмуд к Каббале, [26]понимаемой в таком случае в значении эзотерического учения; действительно, Талмуд также является «традицией», но традицией чисто экзотерической, религиозной и юридической.

Таким образом, само по себе это слово совсем не предназначено для того, что обозначать собой какую-либо чужую или заимствованную традицию; но поскольку прежде всего оно принадлежит еврейскому языку, то когда кто-то пользуется другим языком, он вполне естественным образом в таком случае использует его для обозначения именно древнееврейской традиции или, если выражаться точнее, для обозначения традиции в ее специфической древнееврейской форме. Если мы здесь и хотим ко всему этому что-то добавить, то только потому, что можем констатировать вполне определенную тенденцию сообщать этому слову другое значение, в котором слово «Каббала» употребляется для обозначения традиционных знаний особого типа, способных существовать и за пределами древнееврейской традиции, и даже «до» возникновения последней. [27]Однако главное в значении этого слова все же заключается в указании на то, что является самым первым как иерархически, так и хронологически; поэтому слово «Каббала» чаще всего выражает собой идею первоначального, или «примордиального», источника, а также, когда речь идет о времени, идею древности в самом широком смысле слова: поэтому слова кадмон на еврейском и кадим на арабском языке имеют значение «древний» в обыденной речи, но когда дело касается области метафизических принципов, то эти слова следует переводить как «примордиальный». Выражение Эль Инсанул кадим, то есть «примордиальный Человек», на арабском языке является одним из обозначений «универсального Человека» (синоним выражения Эль Инсанул-калим, которое буквально переводится как «Человек совершенный»); оно в точности соответствует выражению Адам Кадмон на еврейском.

Следует сделать еще несколько небезынтересных замечаний по поводу тех же самых слов: слова еврейского языка, производные от корня QDM, служат тому, чтобы также обозначать Восток, то есть «первоначальную» сторону света, в том смысле, что именно оттуда появляется восходящее солнце (на латыни этому значению соответствуют oriens, oriri, от которых происходит также и origo) и именно там находится точка отсчета дневного движения солнца; и в то же самое время именно эта точка должна находиться прямо перед человеком, который «ориентируется» по восходу солнца. Любопытно отметить, что Христа иногда называют Oriens; это название, несомненно, связано с символизмом восходящего солнца; но, ввиду двусмысленности значений тех слов, о которых у нас здесь идет речь, вполне возможно, что это название является очень близким к еврейскому Элохи Кедем, к выражению, которое можно перевести как «Предвечный», то есть «Тот, Кто существует до начала веков», в чем можно увидеть вполне определенное указание на принцип всех циклов проявления, представленных символически в виде «веков» или «дней» в различных традициях (например, «дни Брамы» в традиции индуизма или «дни творения» в Книге Бытия древних евреев). Поэтому, кедем также означает «Восток», а кадмон — «восточный»; но было бы нежелательно видеть в этих названиях некоторое утверждение относительно примордиальности Востока с точки зрения истории земного человечества, поскольку изначальная традиция по своему происхождению является «нордической», «полярной», а не восточной или западной; [28]это объяснение кажется нам вполне достаточным, для того чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Добавим только по этому поводу, что вообще вопросы «ориентации» имели достаточно большое значение в традиционном символизме и в тех ритуалах, которые на этом символизме были основаны; последние, между прочим, гораздо сложнее по своему содержанию, нежели обыкновенно думают, и это обстоятельство может привести к определенным ошибкам, поскольку в различных традиционных формах существуют несколько существенно отличающихся друг от друга способов ориентации по сторонам света. Когда обращаются лицом к восходящему солнцу, юг оказывается «правой стороной света» (ямин или яман; дакшина на санскрите имеет то же самое значение), а север — «левой стороной» (шемол на еврейском, шимал на арабском языке); но встречается также и такой способ ориентации, когда за точку отсчета принимают положение солнца в меридиане, и тогда перед лицом человека оказывается уже не восток, а юг: так, на арабском языке «южная сторона», помимо всего остального, имеет еще название киблах, а прилагательное кибли означает «южный». Эти последние слова вновь возвращают нас к корню QBL; известно, что то же самое слово киблах в традиции Ислама имеет значение ритуальной ориентации; однако в любом случае это та сторона света, которая всегда находится перед человеком; достаточно любопытно также и то, что орфография арабского слова киблах совершенно идентична орфографии еврейского Каббала.

Теперь, после всего что мы сказали, уже может быть задан и такой вопрос: почему еврейское слово Каббала, обозначающее традицию, обнаруживает в своем содержании все эти необычные значения, на первый взгляд совсем не связанные с его исходным смыслом?

Мы совсем не намерены тратить здесь наше время на обсуждение всех существующих по этому поводу интерпретаций, которые чаще всего имеют фантастический и совершенно произвольный характер; чтобы показать их ничтожность, было бы достаточно просто уточнить истинный смысл первоначального значения самого слова, что мы и собираемся здесь сделать.

Корень QBL как в еврейском, так и в арабском языках главным образом указывает на некоторое соответствие двух вещей, которые располагаются напротив друг друга; благодаря этому противопоставлению и возникают самые разнообразные значения различных слов, таких, например, как «единство» и «противоположность», или каких-либо еще. Попутно обратим внимание на часто упускаемое из виду обстоятельство, что эти два языка и в других случаях имеют большое количество общих корней и поэтому значения слов одного из них очень часто помогают прояснить значения слов другого. Из этого же соответствия двух противопоставленных друг другу вещей следует также идея перехода из одной в другую, откуда в свою очередь возникают идеи, выражаемые глаголами «получать», «встречать», «принимать», которым и в еврейском, и в арабском языках соответствует глагол кабал; и отсюда уже прямо возникает Каббала, то есть, собственно, «то, что получено» или «передано от одного к другому» (на латыни та же самая идея передается глаголом traditum). Мы видим, как здесь вместе с идеей передачи появляется и идея последовательности; но надо особо отметить, что исходное значение этого корня все же указывает на соответствие, которое может быть как одновременным, так и последовательным во времени, как пространственным, так и предполагающим некоторую связь вещей во времени. Именно этим объясняется двойной смысл не только предлога кабал в еврейском языке, но и предлога каби на арабском, означающих одновременно, и «перед» (то есть «напротив» в пространстве), и «до» (во времени); близкое родство этих двух слов, как и близость соответствующих им французских предлогов («deuant» и «avant»), показывает, что определенная аналогия всегда может быть установлена между двумя данными модальностями, между модальностью одновременности и модальностью последовательности во времени. Это позволяет также решить одно на первый взгляд очевидное противоречие: хотя идея, о которой мы говорим, чаще всего встречается в тех случаях, когда речь идет о соответствии двух вещей друг другу во времени, или же тогда, когда говорят о приоритете одной вещи перед другой, иногда все же слова, производные от того же самого корня QBL, указывают и на будущее (например, на арабском языке слово мустакбал, то есть буквально «то, что может произойти», или истакбал, «идти навстречу»); но не говорят ли и на других языках, что прошлое уже «позади», а будущее «перед нами», что, в сущности, совершенно одно и то же? В целом это справедливо для всех тех случаев, когда одно из двух понятий рассматривается либо «перед», либо «до» другого, причем как в значении пространственного отношения, так и в значении отношения во времени.

Все эти замечания можно подтвердить исследованием другого корня, также общего и для еврейского, и для арабского языков, в которых он имеет очень близкие, можно даже сказать идентичные, значения, поскольку, несмотря на то что исходные слова ясно отличаются друг от друга, слова, образованные от этого корня, чаще всего совпадают по своему смыслу. Это корень QDM, который прежде всего выражает собой идею «предшествования» (кадам), откуда следует все, что касается не только идей приоритета, или «первичности», во времени, но и вообще приоритета любого рода. Таким образом, в словах, образованных от этого корня, обнаруживаются, кроме значений «начала» и «древности» (кедем на еврейском, кидм или кидам на арабском языке), еще идеи «первенства», или «старшинства», а также идеи «превосходства» и «совершенства» (на арабском языке такаддум); именно здесь предлоги кадам в еврейском языке и коддем на арабском приводят к образованию таких слов, значение которых почти полностью совпадает со словами, образованными от корня QBL, а не от корня QDM. В связи с этим можно было бы сказать, что поскольку древнееврейская традиция представляет собой только вторичную и производную традиционную форму, то именно поэтому понятие, обозначающее в рамках этой формы изначальную, или примордиальную, традицию, является столь неопределенным и совершенно не соответствует своему предмету; но эта причина не является решающей, так как любая традиция, прямо или косвенно, связана с определенным источником и берет свое начало в единой примордиальной традиции, подобно тому как любой сакральный язык, включая еврейский и арабский языки, определенным образом связан с некоторым изначальным языком. Настоящая причина, кажется, заключается в том, что идея, которая в этом особом случае должна быть очевидной, является именно идеей регулярной передачи и непрерывности, и именно эту идею и выражает само слово «традиция», о чем мы уже сказали в самом начале. Эта передача образует собой «цепь» (шелшелет на еврейском, силсилах на арабском языке), которая соединяет настоящее с прошлым и которая должна соединить настоящее с будущим: это «цепь традиции» (шелшелет ха каббала), или «цепь инициации», о которой мы говорили в предыдущих очерках; и именно здесь мы обнаруживаем определение той самой «ориентации» (с которой мы связывали значение арабского слова киблах), которая позволяет в последовательном движении времени указать на точку конца настоящего цикла человеческого существования так же, как и на точку его начала, и которая, продолжая действовать даже за пределами этого цикла, указывает на вневременный и сверхчеловеческий источник всего проявления, связывая в единое гармоничное целое настоящий цикл со всеми иными циклами, образуя тем самым «более длинную цепь», называемую некоторыми восточными традициями «мировой цепью», куда шаг за шагом включается уже весь ансамбль универсальной манифестации.