Я вижу, что нас ожидает, и поэтому мне больно

Годы проходят, и какие тяжелые годы! Трудности еще не закончились. Котел бурлит. И если кто-то не укреплен, то как он поведет себя, оказавшись в сложной ситуации? Бог не сотворил людей неспособными к преуспеянию. Нам нужно возделать в себе любочестие. И если вправду, Боже сохрани, начнется тряска, многие ли устоят на ногах? Перед войной сорокового года в Конице[22]рядом с моей столярной мастерской был рынок, на который из деревень привозили кукурузу, пшеницу и т.п. Когда бедные крестьяне привозили продавать кукурузу на рынок, то некоторые " богатые" — а какие они были богатые, так, получали в банках какие-то проценты — пинали ее ногой и спрашивали: " Почем"? Когда пришла война и им самим пришлось все распродать, то один улыбался: " День добрый! " — другой вежливо спрашивал: " Нет ли у тебя кукурузы? " Поэтому сейчас благодарите Бога за все. Постарайтесь быть мужественными. Подтянитесь немножко. Я вижу, что нас ожидает, и поэтому мне больно. А знаете, что переносят христиане в других странах? [23]В России — на каторгах! Такие трудности! Какие там духовные книги! Албанию даже не берем в расчет! Есть нечего. Не оставили ни церквей, ни монастырей. Имена и те поменяли, потому что не хотели, чтобы слышались христианские имена. Далее в Америке: православных немного, они рассеяны по разным местам и, знаете, как мучаются? Если нет [поблизости] православной общины, то на поезде часами едут в какую-нибудь даль для того, чтобы побыть на службе. Для того чтобы посоветоваться о какой-нибудь проблеме, приезжают на Святую Гору! [Поэтому] этот расхлябанный дух, который живет в Греции, есть великая неблагодарность.

Скольких святых явит Бог в бывших коммунистических странах! Мученики! Они решились на смерть. Высокие должности занимали и не соглашались с законами, когда те были противны Божию закону. " Я не согласен; убейте меня, посадите меня в тюрьму", — говорили они, чтобы не совратились и другие. А у нас многие без принуждения проявляют такое безразличие. Если бы они знали, что такое трудности, война или лихолетье, то смотрели бы на вещи по-другому. Потому что сейчас как будто ничего не происходит. Это как если бы человек, скажем, на лето прилетал бы из Австралии в Грецию, а осенью, когда в Австралию приходит весна, улетал обратно. Из весны в весну, а зимы не видит. Даже и не знает, какая она, зима; ни ненастья, ничего такого не ведает.

— Геронда, как помочь равнодушному человеку?

— Надо заставить его по-доброму обеспокоиться, озадачить его, чтоб он сам захотел себе помочь. Для того, чтобы дать другому воды, надо, чтобы он жаждал. Попробуй, заставь есть того, у кого нет к тому охоты — да его вырвет. Если другой человек [чего-то] не хочет, то я не могу лишить его свободы, свободного произволения.