Картина шестая. Двор Тевье. Тевье складывает бидоны в тележку.

Двор ТЕВЬЕ. ТЕВЬЕ складывает бидоны в тележку.

ТЕВЬЕ. Что я могу поделать — она ведь все-таки мое дитя, как ее выбросить из сердца? Да и что такое еврей, не еврей? И почему они должны отделяться друг от друга? Эх, прикатил бы сейчас Мессия на своей лошадке! Вот это бьиРбы дело!

(Входит ГОЛДА).

ГОЛДА. Тевье, сюда идут урядник и старшина. (Уходит.)

(Входит УРЯДНИК и СТАРШИНА.)

ТЕВЬЕ. Видали, ждешь Мессию, а приходит урядник.

УРЯДНИК. Здравствуй, Тевье.

ТЕВЬЕ. Здравствуйте, ваше благородие. (В сторону.) Что слыхать на белом свете? С какими добрыми новостями пожаловали?

УРЯДНИК. Сколько тебе времени понадобится, Тевье, чтобы продать хату и все свое барахлишко?

ТЕВЬЕ. А к чему ее продавать, ваше благородие? Кому она мешает?

УРЯДНИК. Мешать она никому не мешает, а только пришел указ выселить тебя из местечка.

ТЕВЬЕ. Только и всего? Я чем, скажите, заслужил я такую честь?

УРЯДНИК. Не только ты, всех вас выселяют. И не я выселяю, а губерния.

ТЕВЬЕ. Губерния? А что она такого на нас увидела?

УРЯДНИК. Там знают. (К старшине.) А ну-ка старшина, доставай бумагу, читай.

СТАРШИНА (сморкается, откашливается, читает). «По указу его императорского величества, нижеподписавшийся...»

ТЕВЬЕ. Хватит! Дальше понятно. Ваше благородие, но тьмго знаешь, что я тут всю жизнь прожил. Здесь и отец мой и дед, и бабка, упокой господи их душу.

УРЯДНИК (раздраженно). Что ты мне своих бабок и дедок тычешь. Я получил приказ. Так, что собирай, Тевье, свои вещички, и чтобы через три дня здесь вашего духу не было.

ТЕВЬЕ. Слыхал ты когда, чтобы кто-нибудь из соседей на меня жаловался, говорил бы, что Тевье его обокрал, ограбил или хоть обидел? Сколько раз я сам, бывало, ходил к тебе за крестьян просить...

УРЯДНИК. Некогда мне с тобой разговоры разговаривать! Времени на выезд дается тебе три дня. Чтобы мог в дорогу собраться и имущество продать.

ТЕВЬЕ. Три дня даете мне? А что если я откажусь?

УРЯДНИК. Силой заставят.

ТЕВЬЕ. А мы будем защищаться. Останемся в домах... драться за свою землю

будем.

УРЯДНИК. Против нашей армии? Не советую.

ТЕВЬЕ. А я советую тебе, ваше благородие, убраться с моего двора. Пока он еще мой двор и земля моя.

УРЯДНИК. Три дня, понятно?

(УРЯДНИК и СТАРШИНА уходят. Из дома выбегает ГОЛДА.) ГОЛДА (ломаяруки.) Что же нам теперь делать? Я все слышала. (Входят ЛЕЙЗЕР ВОЛФ, МЕНДЛ, АБРАМ, МОРДХА и другие.) АБРАМ. Тевье, ты слышал новости?

МОРДХА. Жизнь прожил, а потом приходит бумажка и убирайся...
МЕНДЛ. Пусть не думают, что им так пройдет. (Реет бумагу, оставленную
старшиной.)

ГОЛДА. Тевье, что ты делаешь?

ТЕВЬЕ. Эх, был бы я помоложе лет на двадцать, я бы так скоро не сдался! МЕНДЛ. Рабби! Всю свою жизнь мы ждали Мессии. Не время ли ему появиться; йчас?

РАББИ. Нам придется ждать его в другом месте. А пока пойдемте укладывать вещи.

(ЖИТЕЛИ начинают расходиться.).

МОРДХА. Что мне делать с лавкой? С товаром?

МЕНДЛ. Куда ехать с женой, ее родителями и четырьмя детьми?

(Остаются ЕНТА, ГОЛДА, АБРАМ, ЛЕЙЗЕР, МЕНДЛ и ТЕВЬЕ.)

ЕНТА. Райским садом Анатовку, конечно, не назовешь...

АБРАМ. Это верно...

ГОЛДА. В конце концов это только место, где мы жили.

МЕНДЛ. А предков наших выселяли из многих мест, тоже не давая времени на сборы.

ТЕВЬЕ. Может быть поэтому мы никогда не снимаем шапок.

ГОЛДА. В конце концов, что мы здесь имели?

(Поет.) Немножечко того... и этого чуть-чуть...

ЕНТА. Горшок,

ЛЕЙЗЕР. Ведро,

МЕНДЛ. Мешок,

АБРАМ. Черпак,

ТЕВЬЕ. Кому-нибудь давно следовало поджечь это местечко.

МЕНДЛ. Доска,

АБРАМ. Бутыль,

ГОЛДА. А печка, что? А дом?

МЕНДЛ. Люди, которые проезжают мимо, даже не знают, что существует Анатовка.

ГОЛДА. Сковородка,

ЕНТА. Половичок,

ВСЕ. Что здесь жалеть?

Ничего. Только Анатовку...

Анатовка, Анатовка.

Весь свой век жили в Анатовке.

Голодной, бедной, но родной.
Анатовка, Анатовка.

Каждый дом

Мне знаком

В Анатовке!

И всем всегда здесь был я свой.

Буду на чужбине тосковать о ней

И искать знакомых мне людей

Из Анатовки.

Сердцу милой Анатовки.

Трудовой, дорогой Анатовки,

Прощай, местечко,

Угол мой родной!