Нападки ученого на научную теорию силы

Приведем теперь в нашу пользу мудрые слова нескольких английских ученых; преданные остракизму «в силу принципа» меньшинством, они, молча, одобрены большинством. Все оккультисты и даже некоторые непосвященные читатели признают, что один среди этих ученых проповедует почти оккультные доктрины – в некоторых отношениях тождественные нашему «Фохату и его семи Сынам», оккультным Гандхарвам в Ведах, и даже часто доходит до его открытого признания.

Если эти читатели откроют том пятый «Popular Science Review»[899], они найдут в нем статью о «Солнечной Силе и Земной Силе» д-ра Б. В. Ричардсона, чл. К. Общ., в которой мы читаем:

«Теперь, когда теория простого движения, как начала всего разнообразия силы, снова становится преобладающей мыслью, было бы почти ересью вновь открыть прения, которые были, по-видимому, с общего согласия, закрыты на время. Но я принимаю риск и потому изложу, каковы были точные взгляды бессмертного еретика, имя которого я шепнул читателям (Самуил Меткаф) относительно Солнечной Силы. Начав с довода, с которым почти все физики согласились, что в Природе существуют два агента (посредника): материя, которая весома, видима и осязаема, и нечто, что невесомо и не видимо и оценивается лишь в силу его влияния на материю, – Меткаф утверждает, что невесомый и активный посредник, который он называет «калорием», не есть просто вид движения, не есть вибрация между частицами весомой материи, но, сам по себе, материальная субстанция, проистекающая из солнца в пространство[900], наполняющая пустоты между частицами твердых тел и сообщающая через ощущение свойство, называемое теплом. Природа калория или Солнечной Силы защищается им на следующих основаниях:

(1) Эта сила может быть добавлена к другим телам или же извлекаема из них и быть вычислена с математической точностью.

572] (2) Она увеличивает объем тел, которые снова уменьшаются в размере после ее удаления.

(3) Она изменяет формы, свойства и состояния всех других тел.

(4) Она проходит путем излучения сквозь самую полную пустоту [901], какая только может быть создана, и в которой она производит те же воздействия на термометр, что и в атмосфере.

(5) Она приводит в действие механические и химические силы, которые ничто не может удержать, как в вулканах, при взрывах пороха и прочих взрывчатых составах.

(6) Она действует ощутительным образом на нервную систему, производя сильнейшую боль и, если ее воздействие слишком сильно, разрушает ткани.

Против вибрационной теории, Меткаф далее возражает, что если бы калорий был просто только свойством или качеством, он не мог бы увеличивать объем других тел; для этой цели он сам должен иметь объем, он должен занимать пространство и потому должен быть материальным посредником. Если бы калорий был лишь следствием вибрационного движения среди частиц весомой материи, он не мог бы излучаться из раскаленных тел, без одновременного перехода вибрирующих частиц; но установлен факт, что тепло может излучаться из материальной весомой субстанции без потери веса этой субстанции... С таким взглядом на материальную природу калория или солнечной силы, и на твердом убеждении, что «все в Природе состоит из двух видов материи, один активный и эфирный по существу, другой пассивный и неподвижный»[902], Меткаф основывал гипотезу, что солнечная сила, или калорий, является самодействующим принципом. Он утверждает, что эта сила выказывает отталкивание по отношению к своим частицам и являет сродство с частицами всей весомой материи; она привлекает частицы весомой материи силами, которые изменяются обратно пропорционально квадрату расстояния. Таким образом, она действует через весомую материю. Если бы мировое пространство было наполнено только калорием, солнечной силой (без весомой материи), то калорий был бы тоже бездеятелен и образовал бы беспредельный океан эфира, лишенный силы или в покое, ибо тогда он не имел бы ничего, на что воздействовать, тогда как весомая материя, хотя и не деятельная сама по себе, имеет «некоторые свойства, посредством которых она изменяет и контролирует действия калория, и оба они управляются непреложными законами, имеющими свое начало во взаимных отношениях и особых свойствах каждого». И он формулирует закон, который он считает абсолютным, и выражает его так: «В силу притяжения калория к весомой материи, он объединяет и держит вместе все вещи; своею само-отталкивающей силой он разъединяет и распространяет все вещи.»

Это, конечно, почти оккультное объяснение сцепления. Д-р Ричардсон продолжает:

«Как я уже сказал, современное учение имеет тенденцию опереться на гипотезу 573]... что тепло есть движение или, чтобы яснее выразиться, особая сила и вид движения»[903].

Но эта гипотеза, как бы популярна она ни была, не из тех, которые должны быть приняты для исключения более простых взглядов на материальную природу солнечной силы и ее влияния на изменение состояний материи. Мы не знаем еще достаточно, чтобы быть догматичными [904].

Гипотеза Меткафа относительно солнечной силы и земной силы не только очень проста, но также чрезвычайно увлекательна... Вот два элемента, существующие во Вселенной, один сеть весомая материя... второй элемент есть всепроникающий эфир, солнечный огонь. Он не имеет веса, субстанции, формы или цвета; это материя бесконечно делимая и частицы ее отталкивают друг от друга; его разреженность такова, что мы не имеем слова, за исключением эфира[905], для выражения его. Он проникает и наполняет пространство, но один он тоже неподвижен – мертв[906]. Мы соединяем оба элемента – инертную материю и само-отталкивающий эфир(?), и тотчас мертвая(?) материя оживает: (Весомая материя может быть инертна, но никогда не мертва – это оккультный закон)... эфир (второй принцип эфира) проникает через частицы весомой субстанции и, проникая так, он соединяется с весомыми частицами и держит их в массе, держит их связанными вместе; они растворяются в эфире.

Это распределение твердой весомой материи в эфире, согласно теории, которую мы имеем перед нами, распространяется на все, что существует в данный момент. Эфир всепроникающ. Само человеческое тело насыщено эфиром (вернее, астральным светом); его малейшие частицы поддерживают сцепление, благодаря эфиру; растение находится в том же положении, как и наиболее твердая земля, скала, адамант, кристалл, металл. Но имеются различия в способностях различных видов весомой материи к восприятию солнечной силы, и от этого зависят различные изменчивые состояния материи: твердое, жидкое и газообразное состояние. Твердые тела притянули калорий (тепловую силу) чрезмерно в сравнении с флюидическими телами, и отсюда их крепкое сцепление; когда часть расплавленного цинка выливается на пластинку твердого цинка, расплавленный цинк становится таким же твердым, ибо калорий (тепловая сила) устремляется от жидкого к твердому, и в уравнивании, до сих пор свободные или жидкие частицы теснее сближаются между собою... Сам Меткаф, останавливаясь на вышеприведенных феноменах и, приписывая их единству принципа действия, которое было только что объяснено, суммирует свое утверждение в очень ясных терминах, в комментарии на плотность различных тел. «Твердость и мягкость», говорит он, «плотность и жидкость не являются состояниями тел по существу, 574] но зависят от соответственных пропорций эфирной и весомой материи, из которой они состоят. Наиболее упругий газ может быть приведен в жидкое состояние извлечением калория, и вновь быть приведенным и твердое тело, частицы которого будут стремиться друг к другу с силою пропорциональной их увеличенному сродству с калорием. С другой стороны, добавляя достаточное количество того же принципа к самым плотным металлам, их притяжение к нему уменьшается с приведением их в газообразное состояние, и сцепление их уничтожается.»

Изложив пространно иноверческие взгляды великого «еретика» – взгляды, которые нуждаются лишь в малых изменениях терминов тут и там для того, чтобы быть правильными – д-р Ричардсон, будучи несомненно мыслителем оригинальным и свободным, продолжает суммировать эти взгляды:

«Я не буду останавливаться слишком долго на этом единстве солнечной силы с земной силою, которое предпосылается этой теорией. Но я могу добавить, что из нее, или из гипотезы простого движения, как и качества без субстанции, мы можем вывести, как наиболее близкий подход к истине этого сложнейшего и глубочайшего из всех вопросов, следующие заключения:

(a) Пространство между-звездное, между-планетное, между-материальное и между-органическое, не есть пустота, но наполнено тончайшим флюидом или газом, который, за недостатком лучшего термина[907], мы можем продолжать называть, согласно древнему наименованию Aith-ur – Солнечный Огонь – Эфир. Этот флюид, неизменный в составе, неразрушимый, невидимый[908], проникает все и всю (весомую) материю[909]. Камни в текущем ручье, свесившееся дерево над ним и человек, смотрящийся в него, насыщены эфиром в различной степени; камни меньше, нежели дерево, и дерево меньше, чем человек. Все на планете насыщено подобным образом! Мир построен в эфирном флюиде и движется в океане его.

(b) Эфир, какова бы ни была его природа, исходит из солнца и от солнц[910], солнца суть зародители его, склады и хранилища его, и распространители его[911].

(c) Без эфира не могло бы быть движения; без него частицы весомой материи не могли бы скользить поверх друг друга; без него не существовало бы импульса для устремления этих частиц в действие.

(d) Эфир определяет состав тел. Если бы эфир не существовал, то невозможно было бы изменение в составе субстанции: вода, например, могла бы существовать 575] только, как субстанция, компактная и нерастворимая, вне предела возможного представления ее. Она никогда не могла бы быть даже льдом, ни флюидом, ни паром без присутствия эфира.

(e) Эфир соединяет солнце с планетою, планету с планетой, человека с планетой, человека с человеком. Без эфира не могло бы существовать сообщения во Вселенной: ни света, ни тепла, ни феноменов движения.»

Так мы видим, что Эфир и упругие Атомы являются в предполагаемом механическом представлении Вселенной, Духом и Душою Космоса и что эта теория – как бы ни была она изложена и под какою бы маскою она ни являлась – всегда оставляет ученым более широкий выход для умозаключений за пределами современного материализма[912], нежели тот, которым пользуется большинство. Атом или Эфир, или оба, но современные умозаключения не могут выйти из круга древней мысли; а последняя была насквозь пропитана архаическим оккультизмом. Теория волн или корпускулярная теория – все одно. Ибо это есть суждения на основании аспекта феномена, но не на основании знания сущности природы причины и причин. Когда современная наука дала своей аудитории объяснение последних достижений Бунзена и Кирхгофа; когда она показала, что семь цветов, первоначально составлявших один луч, разложены в определенном порядке на экране и когда она описала относительную длину световых волн, что доказала она этим? Она оправдала свою репутацию в точности своих математических достижений тем, что измерила даже длину световой волны – «изменяющуюся от семисот шестидесяти миллионных долей миллиметра на красном конце спектра до трехсот девяноста трех миллионных долей миллиметра на фиолетовом конце». Но когда точность вычислений в отношении действий на световую волну таким образом установлена, наука должна признать, что Силе, которая является предполагаемой причиной, так же приписывается создание «волн неуловимой скорости» в какой-то среде – «обычно рассматриваемой, как тождественная с эфирною средою»[913] и сама эта среда все еще является лишь – «гипотетическим посредником».

Пессимизм Огюста Конта, по поводу возможности в будущем знания химического состава Солнца, не был, как это утверждалось, опровергнут тридцать лет позднее Кирхгофом. 576] Спектроскоп помог увидеть, что элементы, с которыми современный химик знаком, должны, по всей вероятности, быть налицо во внешних «Облачениях» Солнца – не в самом Солнце; и, принимая эти «облачения», образующие космический покров Солнца, за самое Солнце, физики объявили, что оно обязано своим светом сгоранию и пламени и, ошибочно принимая жизненный принцип этого светила за чисто материальную вещь, они назвали его «хромосферою»[914]. Пока что мы имеем лишь гипотезы и теории, но, ни в коем случае, не – закон.

577]