СТАНЦА V. – Продолжение. a) Старая или Первичная Раса была поглощена Второй Расой и стала с ней единой.

21. КОГДА РАСА СОСТАРИЛАСЬ, СТАРЫЕ ВОДЫ СМЕШАЛИСЬ С БОЛЕЕ СВЕЖИМИ ВОДАМИ (а). КОГДА КАПЛИ ИХ СТАЛИ МУТНЫМИ, ОНИ ИСПАРИЛИСЬ И ИСЧЕЗЛИ В НОВОМ ПОТОКЕ, В ЖАРКОМ ПОТОКЕ ЖИЗНИ. ВНЕШНЯЯ ОБОЛОЧКА ПЕРВОЙ СТАЛА ВНУТРЕННЕЙ ВО ВТОРОЙ (b). СТАРОЕ КРЫЛО СТАЛО НОВОЙ ТЕНЬЮ И ТЕНЬЮ КРЫЛА (с).

a) Старая или Первичная Раса была поглощена Второй Расой и стала с ней единой.

b) Это есть таинственный процесс трансформации и эволюции человечества. Материя первичных Форм – облачная, эфирообразная и негативная – была притянута или поглощена и, таким образом, стала дополнением Форм Второй Расы. Комментарии объясняют это, говоря, что так как Первая Раса была составлена просто из Астральных Теней Прародителей-Творцов и, конечно, не имела ни своих собственных астральных, ни своих физических тел – то эта Раса не умирала. Ее «Люди» постепенно растворялись и поглощались телами своего собственного «Потом-рожденного» Потомства, более плотными, нежели их собственные. Старая форма испарялась, она поглощалась и исчезала в Новой Форме, более человеческой и физической. Смерти не существовало в ту эпоху, более блаженную, нежели Золотой Век; но первичная или родительская материя была употреблена на создание нового существа, на построение Тела и даже внутренних или низших Принципов или Тел потомства.

c) Когда «Тень» поглощается, то есть, когда Астральное Тело покрывается более плотной плотью, человек начинает развивать Физическое Тело. «Крыло» или же эфирообразная Форма, которая породила свою Тень и Подобие, становится Тенью Астрального Тела и своим собственным потомством. Выражение это любопытно и своеобразно.

Так как возможно, что в дальнейшем не представится случая вернуться к этой тайне, то лучше теперь же указать на двоякий смысл, содержащийся в греческом мифе и относящийся к этой особой фазе эволюции. Он встречается в различных вариантах в аллегории Леды и ее двух сыновей Кастора и Поллукса, причем каждый из вариантов имеет особое значение. Так в Одиссее, книге XI-ой, Леда упоминается, как супруга Тиндара, давшая рождение «двум сынам мужественного сердца» – Кастору 129] и Поллуксу. Юпитер одаряет их чудесным даром и преимуществом. Они полубессмертны; они живут и умирают поочередно, через день (έ τ ε ρ ή μ ε ρ ο ι)[275].

Как Тиндариды, эти братья-близнецы являются астрономическим символом и изображают день и ночь. Их жены Фебея и Гилейра, дочери Аполлона или Солнца, олицетворяют Зарю и Сумерки[276]. Так в Аллегории, где Зевс показан, как Отец двух героев – рожденных из Яйца, которое рождает Леда – миф этот всецело теогонический. Он относится к той группе космических аллегорий, в которой мир описан, как рожденный из Яйца. Ибо в этом мифе Леда, сочетаясь с Божественным Лебедем или же Брамой-Калахамса, принимает образ белого лебедя. Итак, Леда есть мифическая Птица, которой предания различных народов Арийской Расы приписывают разнообразные орнитологические формы птиц, причем все они кладут золотые Яйца»[277]. В Калевале, эпической поэме финнов, блаженная дочь Эфира, «Вода-Матерь», создает Мир, сочетаясь с «Селезнем» – иным видом Лебедя или Гуся, Калахамса – который кладет в ее недра шесть золотых яиц и седьмое «яйцо железное». Но вариант аллегории Леды, имеющий прямое касание к мистическому человеку, встречается лишь в Пиндаре[278], со слабым упоминанием о нем в Гимнах Гомера[279]. Здесь Кастор и Поллукс не являются больше Диоскурами Аполодория[280], но становятся высоко знаменательным символом двоякого человека. Смертного и Бессмертного. И не только это, но, как будет сейчас видно, они также являются символом Третьей Расы и ее превращения (трансформации) из Животного-человека в Бого-человека, но лишь имеющего животное тело.

Пиндар описывает Леду как сочетающуюся в одну и ту же ночь со своим супругом, и с отцом Богов – Зевсом. Таким образом, Кастор есть сын Смертного, Поллукс же потомок Бессмертного. В аллегории, созданной на этот случай, сказано, что во время мятежа, вызванного чувством мести против Афаридов[281], Поллукс убивает Линцея – «того, кто из всех смертных имел наиболее проникающий взор», но Кастор ранен Идасом, «тем, кто видит и знает». Зевс полагает конец битве, низвергнув свою молнию и убив последних двух сражавшихся. Поллукс находит своего брата умирающим[282]. 130] В отчаянии своем он взывает к Зевсу, чтобы тот также поразил его. «Ты вообще не можешь умереть», отвечает Владыка Богов: «ты принадлежишь к божественной Расе». Но он предоставляет ему выбор: или Поллукс останется бессмертным, постоянно пребывая в Олимпе, или же, если он желает разделить судьбу своего брата во всем, он должен будет проводить одну половину своего существования под землей, а другую в золотых небесных Чертогах. Это полубессмертие, которое также должно быть разделено и Кастором, принимается Поллуксом[283]. Таким образом, братья-близнецы живут поочередно, один днем, а другой ночью [284].

Есть ли это только поэтический вымысел? Или это аллегория, одно из тех толкований «солнечного мифа», подняться выше которого не может ни один из современных востоковедов? Воистину, это гораздо значительнее. Здесь мы имеем намек на Третью Расу, «Яйце-рожденную»; первая половина которой смертна, т. е., бессознательна в своей Личности, как таковой, и не имеющая в себе ничего, что бы могло пережить[285]; вторая же половина ее становится бессмертной в своей Индивидуальности, в силу того, что ее Пятый Принцип, будучи вызван к жизни Вдохновляющими Богами, связывает, таким образом, Монаду с этой Землею. Это есть Поллукс; тогда как Кастор изображает личность, смертного человека, животного и даже не высшего вида, когда он разобщен с божественной Индивидуальностью. «Близнецы», воистину; тем не менее, навсегда разъединенные смертью, если только Поллукс, движимый голосом близнячества, не одарит своего менее наделенного брата долей своей собственной божественной природы, приобщив его, таким образом, к своему бессмертию.

Таков оккультный смысл метафизического аспекта этой аллегории. Широко распространенное современное толкование ее – столь воспетой в древности, по словам Плутарха[286], как символ братской любви – именно, видящее в ней лишь изображение Солнца и Луны, взятое из созерцания Природы, слабо и недостаточно для объяснения тайного смысла. Помимо того факта, что Луна у греков в экзотерической мифологии была женского начала и потому вряд ли могла рассматриваться, как Кастор и, в то же время, быть отождествленной с Дианой, древние символисты, рассматривавшие Солнце, Царя всех небесных тел, как 131] видимый образ Высочайшего Божества, никогда не олицетворили бы его Поллуксом, который был лишь полу‑ богом[287].

Если от греческой мифологии мы перейдем к аллегориям и символизму времен Моисея, мы найдем еще более поражающее подтверждение той же доктрины, но в иной форме. Хотя мы не будем в состоянии проследить в них «Яйце-рожденных», все же, мы, несомненно, найдем в первых четырех главах Книги Бытия Андрогин и первые Три Расы Тайной Доктрины, скрытыми под необычайно искусным символизмом.

_____