Факты, лежащие в основании биографий Адептов

Дерево познается по плодам, натура Адепта – по его словам и деяниям. Эти слова милосердия и сострадания, благородный совет, исходящий из уст Аполлония (или его сидерального фантома), как это изложено у Вописка, раскрывает оккультистам, кто был Аполлоний. Почему же тогда семнадцать веков спустя называть его «Посредником Сатаны»? Должна быть причина и притом весьма веская причина, чтобы оправдать и объяснить тайну такой сильной враждебности Церкви против одного из благороднейших людей своего века. Причина для этого имеется и мы дадим ее словами автора книги «Ключ к еврейско-египетской Тайне в Источнике Мер», и профессора Сейфарта. Последний анализирует и объясняет выдающиеся даты жизни Иисуса и таким образом проливает свет на заключения первого. Мы цитируем обоих, сливая вместе.

По солнечным месяцам (по тридцать дней в каждом: один из календарей, употребляемый среди евреев) все замечательные события «Ветхого Завета» выпадают на дни равноденствий и солнцестояний: например, основание и освящение храмов и алтарей (и освящение скинии). В эти же самые кардинальные дни произошли наиболее замечательные события «Нового Завета», например, благовещение, рождение и воскресение Христа, также рождение Иоанна Крестителя. Таким образом мы узнаем, что все замечательные эпохи «Нового Завета» типично освещались задолго до того «Ветхим Заветом», начиная со дня, последовавшего за завершением Творения, который являлся днем весеннего равноденствия. Во время распинания на кресте, в 14 день Нисана, Дионисий Ареопагит видел в Эфиопии солнечное затмение, и он сказал: «Теперь Господь (Иегова) чем-то страдает». Затем, Христос воскрес из мертвых 22-го марта, 17 Нисан, в воскресенье, в день весеннего равноденствия (Сейф. цитирует Филона де Септена) – то есть на Пасхе или в тот день, когда Солнце дает новую жизнь Земле. Слова Иоанна Крестителя: «Он должен увеличиваться, а я должен уменьшаться», служат доказательством, как подтверждено отцами Церкви, что Иоанн родился в самый долгий день года, а Христос, который был моложе на шесть месяцев, в самый короткий, 22-го июня и 22-го декабря, в солнцестояниях.

139]

Это сводится только к тому, чтобы показать, что в качестве другой фазы Иоанн и Иисус были только олицетворениями истории того же солнца, при различных аспектах и кондициях, и так как, по необходимости, одна кондиция следует за другой, то сообщение «Луки», IX, 7, не только не было пустым, но было истиной, что «некоторые говорили, что (в Иисусе) Иоанн был воскрешен из мертвых». (И то соображение служит объяснением, почему Филостратова «Жизнь Аполлония Тианского» так упорно не допускалась к переводу и широкому распространению. Те, кто читали ее в оригинале, были вынуждены сказать, что или «Жизнь Аполлония» взята из «Нового Завета», или же повествования «Нового Завета» из «Жизни Аполлония», вследствие явного тождества методов построения этих повествований. Объяснение становится довольно простым, когда принимается во внимание, что имена Иисус, еврейское ש י, и Аполлоний, или Аполлон, одинаково являются названиями солнца в небесах, и неизбежно, что история одного, поскольку это касается его путешествий через знаки с олицетворениями его страданий, восторжествований и чудес, может быть только историей другого, где применен широко распространенный обычный метод описания этих путешествий посредством олицетворений). Также кажется, что впоследствии в течение долгого времени было известно, что все это покоится на астрономическом основании, ибо мирская церковь, так сказать, была основана Константином, и объективным условием установленного богослужения была та часть его декрета, в которой было утверждено, что почитаемый день солнца должен быть днем, отведенным для поклонения Иисусу Христу, как день Солнца (Sun- day)[253].Что-то таинственное и поразительное кроется в некоторых других фактах по поводу этого предмета. Пророк Даниил (истинный пророк, как говорит Грец)[254], посредством чисел пирамиды, или астрологических чисел, предсказал отсечение Meshiac, как оно и произошло (что могло бы послужить доказательством точности его астрономических познаний, если в то время было солнечное затмение)... Однако, храм был уничтожен в 71 году, в месяц Девы, и 71 есть число Голубя, как показано, или 71 ´ 5 = 355, и с рыбой, число Иеговы.

«Возможно ли», спрашивает далее автор, отвечая на тайную мысль каждого христианина и оккультиста, кто читает и вникает в его труд:

Возможно ли, что события человечества протекают сообразно с этими числовыми формами? Если это так, то, тогда как в качестве астрономического образа Иисус Христос соответствовал всему, что было выдвинуто, и возможно и более, – как человек Он мог заполнить, под числами, ответы в море жизни на предназначенный тип. Личность Иисуса не кажется уничтоженной, потому что, как условие, он отвечал астрономическим формам и отношениям. Арабы говорят: «Судьба твоя написана в звездах»[255].

Также и «личность» Аполлония не «уничтожается» по той же самой 140] причине. Случай Иисуса прокладывает дорогу для той же самой возможности в отношении случаев всех других Адептов и Аватаров, таких как Будда, Шанкарачарья, Кришна и т. д., всех настолько же великих и исторических для последователей в их странах, как Иисус из Назарета теперь для христиан и в этой стране.

Но имеется еще нечто в старой литературе первых веков. Ямблих написал биографию великого Пифагора.

Последняя настолько близко напоминает жизнь Иисуса, что она может быть принята за пародию. Диоген Лаэртский и Плутарх излагают биографию Платона в подобном же стиле[256].

Почему в таком случае удивляться о тех сомнениях, которые охватывают каждого ученого, изучающего все эти жизни? Церковь сама знала все эти сомнения в ранних своих периодах; и хотя только один из ее пап был публично и открыто известен, как язычник, сколько еще было таких, которые были слишком честолюбивы, чтобы открыть истину?

Эта «тайна», ибо действительно это есть тайна для тех, которые, не будучи Посвященными, не могут найти разгадки совершенного подобия между жизнями Пифагора, Будды, Аполлония, и т. д., – является только естественным следствием для тех, которые знают, что все эти великие личности были Посвященными одной и той же Школы. Для них нет ни «пародии», ни «копии» одного с другого; для них они все «оригиналы», только нарисованные для того, чтобы изобразить один и тот же предмет: мистическую и в то же время общественную жизнь Посвященных, посланных в мир спасать части человечества, если невозможно спасти всех. Отсюда – одна и та же программа для всех. Каждому приписанное «непорочное происхождение», имеющее в виду их «мистическое рождение» во время Мистерий Посвящения и принятое в буквальном смысле толпой, подбадриваемой в этом лучше осведомленным, но честолюбивым духовенством. Таким образом мать каждого из них была объявлена девственницей, зачавшей своего сына непосредственно от Святого Духа Бога; и сыновья, следовательно, были «Сыны Божии», хотя, по правде, никто из них не был более вправе на такое признание, чем его остальные Посвященные-братья, ибо все они являются – поскольку это касалось их мистических жизней – лишь «олицетворениями истории того же солнца», каковое олицетворение является другою тайною в Тайне. Биографии внешних личностей, носящих имена таких героев, не имеют никакого отношения и являются совершенно независимыми от частных жизней этих героев, будучи только мистическими записями их общественной и, параллельно с ней, их внутренней жизни, в их состояниях как 141] Неофитов и Посвященных. Отсюда явное тождество средств построения их соответственных биографий. С начала человечества Крест, или Человек с горизонтально вытянутыми руками, указывающими на его космическое происхождение, был связан с его психической природою и с борьбою, которая ведет к Посвящению. Но, если раз доказано, что а) каждый истинный Адепт должен был, и все еще должен, пройти через семь и двенадцать испытаний Посвящения, символизированных двенадцатью трудами Геркулеса; б) что днем его действительного рождения рассматривается тот день, когда он рождается в этом мире духовно, причем сам возраст его начинает исчисляться с часа его второго рождения, которое делает его «дважды рожденным», Двиджа или Посвященным, в который день он действительно рождается от Бога и непорочной Матери; и в) что испытания всех этих персонажей приводятся в соответствие с Эзотерическим значением посвятительных обрядов – которые все соответствуют двенадцати знакам Зодиака, – тогда каждый поймет значение путешествий всех этих героев через знаки Солнца на Небе; и что они в каждом отдельном случае суть персонификация «страданий, торжеств и чудес» Адепта, до и после его Посвящения. Когда это подробно разъяснено миру, тогда и тайна всех этих жизней, которые так близко походят одна на другую, что история одной кажется историей другой и наоборот, подобно всему остальному станет ясной.

Возьмем пример. Легенды – ибо все они легенды для экзотерических целей, каковы бы ни были отрицания в одном случае – о жизнях Кришны, Геркулеса, Пифагора, Будды, Иисуса, Аполлония, Чайтаньи. На мирском плане их биографии, если бы они были написаны кем-либо вне круга, при чтении весьма различались бы от тех повествований, которые сохранены о их мистических жизнях. Тем не менее, как бы они ни были замаскированы и сокрыты от непосвященного взгляда, все главные черты таких жизней там находимы общими. Каждая из этих личностей представлена, как божественно зачатый Сотер (Спаситель), титул, возлагаемый на божества, великих царей и героев; каждого из них или при рождении или впоследствии разыскивает и угрожает смертью (но никогда не убивает) противодействующая сила (мир Материи и Иллюзии), будь то царь Канса, царь Ирод или царь Мара (Злая Сила). Всех их искушают, преследуют и наконец, как утверждается, убивают в конце обряда Посвящения, т. е. в их физических личностях, от которых, как полагают, они избавлены навсегда после духовного «воскрешения» или «рождения». И пришедшим таким образом 142] к концу путем этой предполагаемой насильственной смерти, все они спускаются в Преисподнюю, Бездну или Ад – в Царство Соблазна, Похоти, и Материи, поэтому – в царство Тьмы, возвратившись оттуда, и преодолев «состояние Хреста», они прославляются и становятся «Богами».

Это великое сходство следует искать не в ходе их каждодневной жизни, но в их внутреннем состоянии и в наиболее важных событиях их деятельности, как учителей религии. Все это связано с астрономическим базисом и построено на нем, который служит в то же самое время основой для представления степеней и испытаний Посвящения: спуск в Царство Тьмы и Материи в последний раз, чтобы потом появиться оттуда как «Солнца Праведности», является наиболее важным из них, и поэтому его находят в истории всех Сотеров – от Орфея и Геркулеса вплоть до Кришны и Христа. Эврипид говорит:

Геракл, который ушел из палат земли,

Оставив нижний дом Плутона[257].

И Вергилий пишет:

Перед тобою Стягийские озера трепетали; тебя пес Орка

Боялся....Ты не боялся даже Тифона....

Привет тебе, истинный сын Юпитера, слава Богов умножилась[258].

Орфей разыскивает в Царстве Плутона Евридику, свою потерянную Душу; Кришна спускается в адские области и освобождает оттуда своих шесть братьев, сам будучи седьмым Принципом; это прозрачная аллегория его становления «совершенным Посвященным» – все шесть Принципов погружаются в седьмой. Иисуса изображают спустившимся в царство Сатаны, чтобы спасти душу Адама, или символ материального, физического человечества.

Задумывался ли кто-нибудь из наших ученых востоковедов о поисках происхождения этой аллегории, об исходном «Семени» этого «Древа Жизни», давшего такое обилие ветвей с тех пор, как оно впервые было посажено на земле рукою ее «Строителей»? Боимся, что нет. И все же его можно найти, как теперь показано, даже в экзотерических искаженных толкованиях «Вед» – «Риг Веды», самой старой и самой достоверной из всех четырех – этот корень и семя всех будущих Посвященных-Спасителей называется в ней Вишвакармой, «Отцовским» Принципом, «находящимся вне постижения смертных»; во второй стадии это Сурья, «Сын», который приносит Себя в жертву Себе; в третьей это Посвященный, который жертвует Свое 143] физическое Своему духовному Я. В Вишвакарме, «всетворящем», который становится (мистически) Виккартана, «солнцем, лишенным своих лучей», которое страдает из-за своей слишком пылкой натуры и затем прославляется (посредством очищения), – вот где был задан основной тон Посвящения в величайшую Тайну Природы. Вот откуда секрет удивительного «сходства».

Все это аллегорично и мистично, и все же вполне понятно и ясно любому изучающему Восточный Оккультизм, даже поверхностно знакомому с Тайнами Посвящения. В нашей объективной Вселенной из Материи и обманчивых внешностей Солнце является наиболее подходящей эмблемой дающего жизнь, благодетельного Божества. В субъективном, беспредельном Мире Духа и Действительности это яркое светило имеет другое и притом мистическое значение, которое полностью не может быть выдано публике. Так называемые «идолопоклоннические» парсы и индусы в своем религиозном почитании Солнца несомненно ближе к истине, нежели холодная, всегда анализирующая и настолько же ошибающаяся публика готова верить в настоящее время. Теософам, которые единственно в состоянии это усвоить, можно сказать, что Солнце есть внешнее проявление Седьмого Принципа нашей Планетной Системы, тогда как Луна является ее Четвертым Принципом, светящая в занятых одеждах своего хозяина, напитанная и отражающая каждый страстный импульс и злое желание своего грубо материального тела, Земли. Весь цикл Адептства и Посвящения и все его тайны связаны с этими двумя и с Семью Планетами, и подчинены им. Духовное ясновидение происходит от Солнца; все психические состояния, болезни и даже сумасшествие происходят от Луны.

Даже по данным Истории – ее выводы весьма ошибочны, тогда как предпосылки большею частью правильны –. существует чрезвычайная согласованность между «легендами» о каждом Основателе Религии (и также между обрядами и догмами их всех) и названиями и течением созвездий, возглавляемых Солнцем. Из этого, однако, вовсе не вытекает, что вследствие этого и Основатели их Религии должны быть: одни – мифы, другие – суеверия. Они суть, каждая и все, различные версии одной и той же природной изначальной Тайны, на которой была обоснована Религия Мудрости, и затем разработано развитие ее Адептов.

А теперь нам приходится еще раз просить читателя не слушать обвинений – против Теософии вообще, и против пишущей эти строки в частности – о неуважении в отношении одного из величайших и благороднейших деятелей в Истории Адептства – Иисуса из Назарета – и даже о ненависти к Церкви. Высказывание правды и фактов едва ли можно рассматривать, 144] хоть сколько-нибудь придерживаясь справедливости, как кощунство или ненависть. Весь вопрос зависит от разрешения одного-единственного пункта: был ли Иисус, как «Сын Божий» и «Спаситель» Человечества, единственным в Мировой истории? Являлся ли Его случай – среди столь многих похожих претензий – единственно исключительным и беспрецедентным; Его рождение – единственным сверхъестественно беспорочным; и были ли все другие, как это утверждает Церковь, – лишь кощунственными сатанинскими копиями и плагиаризмом при помощи предвидения? Или же Он был только «сыном своих деяний», особенно святым человеком и реформатором, одним из многих, кто заплатили Своею жизнью за дерзновенность в усилиях перед лицом невежества и деспотической власти просветить человечество и облегчить его бремя Своей Этикой и Философией? Первое требует слепой, всему противоборствующей веры, последнее же подсказывается каждому логикою и разумом. Более того, верила ли Церковь сама всегда так, как она теперь верит – или, вернее, притворяется, что верит, чтобы таким образом оправдаться в своем бросании анафемы против тех, кто с нею не соглашается – или же она прошла через те же самые муки сомнений, нет, тайного отрицания и неверия, подавляемого только силою честолюбия и властолюбия?

На этот вопрос мы должны ответить утвердительно по отношению ко второй альтернативе. Это неопровержимое заключение и естественный вывод, обоснованный на фактах, известных из анналов истории. Оставляя пока что нетронутыми жизни многих пап и святых, которые громко выставляли свои лживые претензии на непогрешимость и святость, пусть читатель обратится к истории Церкви, к записям о росте и прогрессе Христианской Церкви (а не Христианства), и он найдет ответы на тех страницах. Один писатель говорит:

Церковь слишком хорошо познала выводы свободной мысли, возникшие в результате исследований, а также все те сомнения, которые вызывают ее гнев в настоящее время; и те «святые истины», которые она упорно провозглашает, по очереди допускались и отвергались, преображались и переделывались, увеличивались и обрезались сановниками церковной иерархии, даже по отношению к наиболее фундаментальным догмам.

Где тот Бог или Герой, чье происхождение, жизнеописание и генеалогия были бы более туманными или более трудными для определения и, наконец, для соглашения, чем у Иисуса? Как этот ныне окончательный догмат относительно истинной природы Его был в конце концов решен? По Своей матери, согласно изложению евангелистов, Он был человек – простой смертный; по Своему Отцу Он – Бог! Но как? Человек Он тогда или Бог, или Он тот и другой в одно и то же время? – спрашивает озадаченный читатель. Поистине, утверждения, выдвинутые по этому пункту учения, послужили причиной потоков чернил и крови, пролитых поочередно на бедное Человечество, и все же сомнения остались неуспокоенными. В этом, как и во всем остальном, мудрые Церковные Соборы противоречили 145] самим себе и изменяли свои решения неоднократно. Давайте будем суммировать и бросим взгляд на тексты, предъявляемые нам для обзора. Это – История.

Епископ Павел из Самосаты отрицал божественность Христа на Первом Соборе в Антиохии; при самом начале и рождении богословского Христианства Его называли «Сыном Божиим» просто по причине Его святости и добрых деяний. Его кровь была поддающейся тлению в Таинстве Евхаристии.

На Никейском Соборе, состоявшемся в 325 году нашей эры, Арий выступил со своими предпосылками, которые почти раскололи Католический Союз.

Семнадцать епископов защищали доктрины Ария, который из-за них был сослан. Тем не менее, тридцатью годами позже, в 355 г., на Миланском Соборе триста епископов подписали послание, выражающее верность взглядам Ария, несмотря на то, что за десять лет до этого, в 345 г., на новом Антиохийском Соборе евсевиане провозгласили, что Иисус Христос был Сын Божий и Един со Своим Отцом.

На Сирийском Соборе в 357 г. «Сын» перестал быть единосущным. Аномаэнисты, которые отрицали эту единосущность, и арианцы восторжествовали. Годом позднее на Втором Анкирском Соборе было объявлено, что «Сын не был единосущ, но только подобен Отцу по своей сущности». Папа Либерий утвердил это решение.

В течение нескольких столетий Соборы боролись и ссорились, поддерживая наиболее противоречивые и оппозиционные взгляды; плодом их тяжелых родовых мук была Святая Троица, подобно Минерве появившаяся из богословских мозгов, вооруженная всеми громами Церкви. Новая тайна была введена в мир среди ужасающей борьбы, где пускались в ход убийства и другие преступления. На Соборе в Сарагоссе, в 380 г., было провозглашено, что Отец, Сын и Святой Дух суть одно Лицо, а Христова человеческая натура только «иллюзия» – эхо индусской доктрины Аватаров. «Раз попавши на этот скользкий путь, отцам пришлось скатиться вниз ad absurdum, что они и не преминули сделать». Как отрицать человеческую натуру в том, кто родился от женщины? Единственное мудрое замечание, высказанное в течение одного из Константинопольских Соборов, шло от Евтихия, который оказался достаточно смелым, чтобы сказать: «Пусть Бог сохранит меня от мудрствований о естестве моего Бога» – за что он был изгнан папой Флавием.

На Эфесском Соборе, в 449 г., Евтихий получил реванш. Когда Евсевий, правдивый епископ Цезарей, принуждал его к 146] признанию в Иисусе Христе двух различных натур, Собор восстал против него, и было предложено сжечь Евсевия живьем. Епископы встали, как один человек, и с сжатыми кулаками и с пеной ярости требовали, чтоб Евсевий был разорван на две части и чтобы с ним поступили так, как он хотел поступить с Иисусом, чье естество он делил. Евтихий был снова восстановлен в сане и должности, а Евсевий и Флавий смещены. Затем обе партии яростно атаковали друг друга и вступили в драку. Со Св. Флавием епископ Диодор так плохо обошелся, так оскорблял и пинал его, что тот умер несколько дней спустя от нанесенных ему побоев.

Всякие нелепости получали одобрение на этих Соборах, и результатом являются ныне существующие живые парадоксы, называемые церковными догмами. Например, на Первом Никирском Соборе, в 314 г., был выдвинут вопрос: «При крещении беременной женщины распространяется ли это крещение также и на ее еще неродившееся дитя?» Собор ответил отрицательно на том основании, что «лицо, принимающее крещение, должно, как одна из сторон, выразить на то свое согласие, что невозможно для ребенка, находящегося в чреве матери». Таким образом несознательность является каноническим препятствием к крещению, и поэтому ни одно дитя, крещенное в нынешнее время, фактически не является крещенным. А что же тогда получается из этих десятков тысяч голодающих ребятишек язычников, окрещенных миссионерами во время голода или иначе тихонько «спасенных» слишком ярыми падрэ? Проследите одно за другим прения и решения бесчисленных Соборов и увидите, на каком беспорядке противоречий построена нынешняя непогрешимая и Апостольская Церковь!

А теперь мы видим, насколько парадоксальным, или взять в буквальном смысле, является утверждение «Книги Бытия»: «Бог создал человека по своему образу». Кроме яркого факта, что это не есть Адам из праха (2-й главы), который был сотворен по божественному образу, но Божественный Андрогин (главы 1-й), или Адам Кадмон, – каждый может убедиться, что Бог – во всяком случае Бог христиан – был создан человеком по своему собственному образу, среди пинков, ударов и убийств ранних Соборов.

Любопытный факт, проливающий массу света на утверждение, что Иисус был Посвященный и замученный Адепт, дан в сочинении (уже так часто цитированном), которое может быть названо «математическим откровением» – в «Источнике Мер».

Обращаем внимание к той части 46-го стиха 27-й главы Матфея, а именно: «Еli, Eli, Lama Sabachthani? – то есть, Мой Бог, мой Бог, почему ты оставил меня?» Разумеется, наши версии взяты из оригинальных 147] греческих рукописей (причина, почему у нас нет оригинальных еврейских рукописей относительно этих событий заключается в том, что загадки в еврейском языке выдали бы себя после сравнения с источниками их происхождения, «Ветхим Заветом»). Греческие рукописи, без исключения, передают эти слова так –

´ Η λ ί ´ Η λ ι ̀ λ α μ α ̀ σ α β α χ θ α ν ί

Это еврейские слова, воспроизведенные по-гречески, и на еврейском языке представляют:

׃ י כ ־ ת ח ב ש ה מ ל י ל א י ל א

Священное писание об этих словах говорит – «то есть, Мой Бог, мой Бог, почему ты оставил меня?», как о их правильном переводе. Вот они, эти слова, бесспорно; и вне всякого сомнения таково их толкование, данное им Священным Писанием. Но к этим словам неприменимо такое толкование, и это – фальшивый перевод. Истинное значение их как раз противоположно тому, которое дано, и гласит –

Мой Бог, мой Бог, как ты прославил меня!

Но даже больше, ибо, несмотря на то, что Iama означает почему или как, как отглагольное оно связывается с понятием ослепить, и в качестве наречия оно могло бы читаться «как ослепительно» и т. п. Это толкование навязано неосведомленному читателю и сделано соответствующим, как бы то ни было, исполнению пророческого изречения со ссылкой на полях на первый стих двадцать второго псалма, где написано:

«Мой Бог, мой Бог, почему ты оставил меня?»

На еврейском языке слова этого стиха суть –

׃ י כ ־ ת ח ב ש ה מ ל י ל א י ל א

ссылка на которых правильна, и толкование также правильно и хорошо, но с одним совершенно другим словом. Эти слова суть –

Eli, Eli, lamah asabxtha-ni?

Никакое человеческое остроумие любой учености не в состоянии спасти этот отрывок от наличия в нем фальшивого перевода; а раз так, он превращается в страшнейший удар по священности этого изложения[259].

В течение десяти или более лет заседали ревизионные корректоры (?) «Библии», весьма внушительное сборище ученых страны, величайших знатоков еврейского и греческого языков в Англии, задавшиеся целью исправить неправильности и грубые ошибки, погрешности в пропусках и в добавлениях их менее ученых предшественников, переводчиков Библии. Неужели нам скажут, что никто из них не заметил бросающейся в глаза разницы между еврейскими словами в «Псалтыре» XXII, asabxthani, и sabachthani в «Матфее»; что они не сознавали эту умышленную фальсификацию?

Ибо это была «фальсификация». И если нас спросят о причине, почему ранние церковные отцы к ней прибегли, то ответ ясен: потому что эти Сакраментальные слова в правильном переводе принадлежали обрядам языческих 148] храмов. Они произносились после страшных испытаний Посвящения, и были еще свежи в памяти некоторых из «отцов», когда «Евангелие от Матфея» редактировалось на греческом языке. Наконец, потому что многие из Иерофантов Мистерий, а еще больше из Посвященных в те дни были еще живы, и указанная сентенция, будучи изложенной в правильных словах, свела бы Иисуса непосредственно в класс простых Посвященных. Слова: «Мой Бог, мое Солнце, ты излил свой свет на меня!» – являлись заключительными словами, которыми заканчивалась благодарственная молитва Посвященного, «сына и прославленного Избранника Солнца». В Египте мы и поныне находим рельефы и картины, изображающие этот обряд. Кандидат находится между двумя божественными поручителями: один – «Озирис-Солнце» с головой ястреба, представляющий жизнь; другой – Меркурий, – с головой ибиса, психопомпический гений, который ведет Души после смерти к их новой обители, Гадесу, – образно представляющий смерть физического тела. Оба изображены изливающими «струи жизни», воду очищения, на голову Посвящаемого, обе эти струи, пересекаясь, образуют крест. Чтобы лучше сокрыть истину, этот basso-relievo также объяснялся, как «языческое предвидение христианской истины». Шевалье де Муссо называет этого Меркурия:

Советник Озириса-Сол’а, так же как Св. Михаил является советником, Феруэром. Слова.

Монограмма Хрестоса и Лабарум, стандарт Константина – который, кстати сказать, умер язычником и никогда не был крещен – есть символ, происшедший из вышеупомянутого обряда, и также означает «жизнь и смерть». Задолго до того, как крест был принят как христианский символ, он применялся как тайный знак опознавания среди Неофитов и Адептов. Элифас Леви говорит:

Знак креста, адаптированный христианами, не принадлежит исключительно им.Он – каббалистический, и изображает противоположения.и четвертичное равновесие стихий. Посредством оккультного стиха из «Pater», на который мы обращали внимание в другом сочинении, видим, что вначале существовало два способа сотворения его, или, по крайней мере, две весьма различающиеся формулы для выражения его значения: одна – сохраненная для жрецов и посвященных; другая – даваемая неофитам и профанам[260].

Теперь можно понять, почему «Евангелие от Матфея», Евангелие эбионитов, на его еврейском языке было навсегда исключено от мирского любопытного взора.

Иероним нашел достоверное и подлинное Евангелие, написанное по-еврейски Матфеем Мытарем; он нашел его в библиотеке, собранной в Цезарее мучеником Памфилием. «Я получил разрешение от назареев, которые в Берое, в Сирии, пользуются этим (евангелием), 149] на его перевод», он пишет к концу четвертого века[261]. «В Евангелии, которое назареи и эбиониты употребляют», говорил Иероним, «которое недавно я переводил с еврейского на греческий и которое многими людьми называется подлинным евангелием от Матфея», и т. д.[262]

Что апостолы получали «сокровенное учение» от Иисуса и что он сам преподавал таковое, очевидно из дальнейших слов Иеронима, который признался в этом в момент неосторожности. В письмах к епископам Хроматию и Хелиодору он жалуется, что «достался тяжелый труд с тех пор, как ваши преподобия приказали мне (перевести) то, что Св. Матфей сам, апостол и евангелист, не захотел открыто писать. Ибо, если бы оно не было сокровенным, он (Матфей) добавил бы к этому Евангелию, что то, что он выдал, было его; но он составил эту книгу запечатанной в еврейские буквы, которые он расположил даже таким образом, чтобы этою книгою, написанной еврейскими буквами и рукою его самого, могли бы владеть наиболее религиозные люди; каковые также, с течением времени, получили ее от тех, кто предшествовал им. Но самую эту книгу они никогда не давали кому-либо переписывать, а ее текст они передавали одни по-одному, другие – по-другому»[263]. И далее он на этой же странице добавляет: «И случилось, что эта книга, будучи опубликованной одним последователем Манихея, по имени Селевк, который также фальшиво написал «Деяния Апостолов», выявила материал не для назидания, но для разрушения; и что эта (книга) была одобрена в синоде, к которому уши Церкви правильно отказались прислушиваться»[264].

Иероним сам допускает, что книга, подлинность которой он свидетельствует как написанной «рукою Матфея», тем не менее была книгой, которая несмотря на тот факт, что он переводил ее дважды, была почти непонятна для него, ибо она была сокровенна. Тем не менее Иероним хладнокровно относит все комментарии на нее, кроме своих собственных, к еретическим. Более того, Иероним знал, что это Евангелие было единственное подлинное, и все же он становится более ярым, чем когда-либо, в своем преследовании «еретиков». Почему? Потому что принятие его было равносильно прочтению смертного приговора установленной Церкви. «Евангелие от Евреев» было широко известно как 150] единственное признаваемое в течение четырех веков еврейскими христианами, назареями и эбионитами. И никто из последних не признавал божественности Христа[265]

Эбиониты были первыми, самыми ранними христианами, чьим представителем являлся гностический автор «Clementine Homilies», и, как указывает автор «Supernatural Religion»[266], эбионистический Гностицизм когда-то был чистейшей формой Христианства. Они были учениками и последователями ранних назареев – каббалистических гностиков. Они верили в Эонов, как керинфяне, и в то, что «Мир был сложен Ангелами» (Дхиан-Коганами), как об этом жалуется Епифаний («Contra Ebionitas»): «У Эбиона взгляды назареев, а форма керинфян». «Они решили, что Христос от семени человеческого», он сетует[267]. Таким образом опять:

Эмблема Дан-Скорпион есть смерть-жизнь в символе , как скрещенные кости и череп... или жизнь-смерть... стандарт Константина, римского императора. Авель показан, что он Иисус, а Каин-Вулкан, или Марс, проткнул его. Константин был римский император, чьим богом войны был Марс, и римский солдат проткнул Иисуса на кресте...

Но протыкание Авеля было завершением его союза с Каином, и это было подходяще под видом Марса Зародителя; отсюда двойной глиф – Марса-Зародителя (Озирис-Солнце) и Марса-Разрушителя (Меркурий, Бог Смерти, на египетском барельефе) в одном; означающий, опять-таки, первичную идею живого космоса или рождения и смерти, как необходимых для продолжения потока жизни[268].

Цитируем еще раз из «Разоблаченной Изиды»:

Латинский крест совершенно христианской формы был найден высеченным на гранитной плите в Святилище Серапеума, и монахи не преминули заявить, что этот крест был высечен язычниками «в духе пророчества». По крайней мере, Созомен с торжествующим видом отмечает этот факт[269]. Но археология и символизм, эти неутомимые и непримиримые враги лживых претензий церковников, нашли в иероглифах надписи, окружающей изображение, по меньшей мере, частичное объяснение его значения.

По Кингу и другим нумизматам и археологам, крест был 151] помещен там в качестве символа вечной жизни. Такой Тау, или египетский крест употреблялся в Вакхических и Элевзинских Мистериях. В качестве символа двойственной порождающей мощи он возлагался на грудь Посвященного после того, как его «новое рождение» было завершено, и мистики вернулись с крещения в море. Это был мистический знак, что его духовное рождение возродило и объединило его астральную душу с его божественным духом, и что он теперь готов вознестись в духе в благословенные обители света и славы – в Элевзинию. Тау был магическим талисманом и в то же время религиозной эмблемой. Он был принят христианами через гностиков и каббалистов, которые широко его применяли, как об этом свидетельствуют их многочисленные геммы. Эти, в свою очередь, получили Тау (или крест с рукояткой) от египтян, а Латинский Крест – от буддийских миссионеров, которые принесли его из Индии (где его можно найти и теперь) за два или три столетия до Р. X. Ассирийцы, египтяне, древние американцы, индусы и римляне имели его в различных, но очень незначительных видоизменениях формы. До самого последнего времени в средних веках он считался могущественным чудодейственным средством против эпилепсии и демонической одержимости, и «знак Бога живого», принесенный в видении Св. Иоанна Ангелом, поднявшимся с востока, чтобы «наложить печать на лбы слуг Господа нашего», был тот же самый мистический Тау – Египетский Крест. В живописи на стекле Св. Дионисия (Франция) этот ангел изображен отпечатывающим этот знак на лоб избранников; надпись гласит – SIGHUM TAY. В книге Кинга «Гностики» автор напоминает нам, что «этот знак обычно носит Св. Антоний, египетский отшельник»[270]. Каково было действительное значение Тау, это поясняют нам христианский Св. Иоанн, египетский Гермес, и индусские брамины. Уж слишком очевидно, что, по крайней мере, у апостола, он означал «Непроизносимое Имя», так как он называет этот «знак Бога живого» несколькими главами дальше[271] «именем Отца, написанным на их лбах».

У Брахатмы, главы индусских Посвященных, имелись на головном уборе два ключа, помещенных крестообразно – символ раскрытой тайны жизни и смерти; и в некоторых буддийских пагодах Татарии и Монголии вход в помещение внутри храма, обычно содержащий лестницу, которая ведет во внутреннюю дагобу[272], и портики некоторых Прачид[273] украшены крестом, образованным двумя рыбами, каковые также находимы на некоторых буддийских зодиаках. Нам совсем не следует удивляться, узнав, что священная эмблема в гробницах в катакомбах Рима «Vesica Piscis» произошла от упомянутого буддийского зодиакального знака. Насколько всеобща должна быть эта геометрическая фигура в мировых символах, можно заключить из того факта, что существует масонское предание о том, что Соломонов храм был построен на трех фундаментах, образовав «тройное Тау» или три креста.

В своем мистическом значении египетский крест обязан своим происхождением, как эмблема, пониманию самой ранней философией андрогинного дуализма каждою проявления в природе, который исходит из абстрактного идеала подобного же андрогинного божества, тогда как христианская эмблема обязана просто случайности. Если бы восторжествовал закон 152] Моисея, Иисус был бы побит камнями[274]. Распятие было приспособлением пытки, настолько же обычным среди римлян, насколько оно было неизвестно среди семитических народов. Оно называлось «Древом Позора». Только позднее оно было принято как христианский символ, но в течение первых двух десятилетий апостолы взирали на него с ужасом[275]. Несомненно, Иоанн, говоря о «знаке Бога живого», имел в виду не христианский Крест, но мистический Тау – Тетраграмматон, или мощное имя, которое на самых древних каббалистических талисманах было представлено четырьмя еврейскими буквами, составляющими Святое Слово.

Знаменитая леди Элленбороу, известная среди арабов Дамаска и в пустыне после ее последнего брака, как Hanoum Medjouye, обладала талисманом, подаренным ей друзом с Горы Ливанской. По определенному знаку на его левом углу был опознан, как принадлежащий к тому классу гемм, которые известны в Палестине, как «мессианские» амулеты второго или третьего века до P. X. Это зеленый камень пятиугольной формы; внизу выгравирована рыба; выше – Печать Соломона[276]; а еще выше – четыре халдейских буквы – Jod, Не, Vau, Не, IАНО, которые образуют имя Божества. Они расположены совершенно необычно, слагаясь снизу кверху, в обратном порядке, и образуя Тау египтян. Вокруг них имеется надпись, которую, так как эта гемма не наше имущество, мы не вправе приводить. Тау в своем мистическом значении, так же как и Crux Ansata, есть Древо Жизни.

Хорошо известно, что самыми ранними христианскими эмблемами – прежде чем были совершены попытки изобразить телесный вид Иисуса – были Агнец, Добрый Пастырь и Рыба. Происхождение последней эмблемы, которая так смущала археологов, становится таким образом понятным. Весь секрет заключается в том легко улавливаемом факте, что, несмотря на то, что в «Каббале» Царь Мессия называется «Толкователем», или Раскрывателем Тайны, и указан, как пятая эманация, в «Талмуде» – по причинам, которые мы сейчас объясним – Мессия очень часто обозначается как «ДАГ», или Рыба. Это есть наследство от халдеев и относится – как показывает само имя – к вавилонскому Дагону, человеку-рыбе, который был наставником и толкователем для людей, которым он показывался. Абарбанель объясняет это имя, утверждая, что знаком его (Мессии) прихода является соединение Сатурна и Юпитера в знаке Рыб[277]. Поэтому, так как христиане намеревались отождествить своего Христоса с Мессией «Ветхого Завета», они приняли его столь охотно, что забыли, что истинное происхождение его может быть прослежено еще дальше назад, чем вавилонский Дагон. С каким пылом и подробностями ранние христиане объединяли идеал Иисуса с каким только можно каббалистическим и языческим учением, можно заключить из слов Климента Александрийского, обращенных к его единоверцам.

153] Когда они обсуждали выбор наиболее подходящего символа, который напоминал бы им об Иисусе, Климент посоветовал им следующими словами: «Пусть резьба на гемме вашего кольца изобразит или голубя или лодку, бегущую от ветра (аргха), или рыбу». Находился ли добрый отец, когда он писал это предложение, под впечатлением воспоминания об Иошуа, сыне Навина (названном Иисусом в греческой и славянской версиях); или же он забыл действительное толкование этих языческих символов? [278]

А теперь с помощью всех этих отрывков, разбросанных то тут, то там по «Изиде» и другим такого рода трудам, читатель увидит и сможет судить сам, которое из двух объяснений – христианское или объяснение оккультистов – ближе к истине. Если бы Иисус не был Посвященным, почему тогда были бы даны эти аллегорические события его жизни? Почему принимать на себя столько хлопот и тратить столько времени, стараясь подвести вышесказанное, чтобы оно: а) отвечало и совпадало с преднамеренно подобранными изречениями в «Ветхом Завете», чтобы продемонстрировать их, как пророчества; и б) чтобы сохранить в них посвятительные символы, эмблемы, так насыщенные оккультным значением, причем все они принадлежат мистической Философии язычников? Автор «Источника Мер» выдает это таинственное намерение, но только еще раз и опять в его одностороннем, числовом и каббалистическом значении, не обращая никакого внимания и не касаясь его первичного и более духовного происхождения; и он занимается им постольку, поскольку оно имеет отношение к «Ветхому Завету». Он приписывает намеренное изменение в изречении «Eli, Eli, lama sabachthani» уже упомянутому принципу скрещенных костей и черепа в Лабаруме.

Как эмблеме смерти – помещенной над дверью смерти и означающей рождение – или взаимовмещения двух противоположных принципов в одном, точно так же, как, мистически Спаситель считался муже-женщиной[279].

Идея автора заключается в том, чтобы показать, как евангельские писатели мистически сливают Иегову, Каина, Авеля и т. д. с Иисусом (соответственно еврейскому каббалистическому исчислению); чем более он в этом успевает, тем более ясно он демонстрирует, что это было навязанное слияние, и что у нас нет записей о действительных событиях жизни Иисуса, рассказанных очевидцами или апостолами. Все повествование обосновано на знаках Зодиака:

Каждый был двойной знак или муже-женский (в древней астрологической Магии) – а именно: это был Телец-Ева, и Скорпион был Марс-Луна, или Марс с волчицей (в отношении 154] Ромула). Поэтому, так как эти знаки были противоположениями друг друга, все же встречались в центре, они были соединены; и так, фактически, это и было, и в двойном смысле, зачатие года было в Тельце, также как зачатие Евы Марсом, ее противоположением, в Скорпионе. Рождение было бы во время зимнего солнцестояния, или на Рождество. Наоборот, зачатием в Скорпионе – а именно, Луны Тельцом – рождение было бы во Льве. Скорпион был Хрестос в унижении, тогда как Лев был Христос в торжестве. В то время как Телец-Ева выполнял астрономические функции, Марс-Луна выполнял духовные функции по своему типу[280].

Автор обосновывает все это на египетских соотношениях и значениях Богов и Богинь, но игнорирует арийских, которые гораздо древнее.

Мут, или Моут было египетским прозвищем Венеры (Евы, матери всего живого) (как Вак, матерь всего живого, пермутация Адити, так как Ева была одной из Сефир), или Луны. Плутарх («Isis», 374) отмечает, что Изиду иногда называют Мут, это слово означает матерь.... (Исса, ה ש א י, женщина). («Isis», 372). Изида, он говорит, есть та часть Природы, которая, будучи женской, содержит в себе, как (нутрикс) кормилица, все, что рождаться должно.... «Конечно, Луна», выражаясь астрономически, «главным образом выполняет эту функцию в Тельце, Венера – дом (в противоположение Марсу, породителю, в Скорпионе), потому что знаком является luna, hypsoma. Так как Изида Metheur отличается от Изиды Мут, и в слове Мут может быть сокрыто понятие рождения, и так как должно иметь место оплодотворение, причем Sol соединяется с Luna в Весах, то не является невозможным, что Мут сперва, действительно, означает Венеру в Весах; отсюда – Луну в Весах». (Beitrage zur Kenntniss, pars. II, S. 9, под «Muth».)[281]

Затем под «Боху» цитируется Фуэрст, чтобы показать:

Двойную игру со словом Мут, с помощью которой оккультно осуществляется действительное намерение... грех, смерть и женщина едины в этом глифе и соответственно связаны со сношением и смертью.[282]

Все это применено автором только к экзотерическим и еврейским евгемеризованным символам, тогда как они предназначались, прежде всего, для того, чтобы сокрыть космогонические тайны, и затем – тайны антропологической эволюции в отношении Семи Рас, уже совершивших свою эволюцию и будущих, и в особенности что касается последних подрас третьей Коренной Расы. Однако слово пустота (первичный Хаос) показано, как принятое за Ева-Венера-Наама, согласно с определением Фуэрста; ибо, как он говорит:

В этом первичном значении (пустоты) был ג ח ב (боху) взят в библейскую космогонию и использован в установлении догмы ו י א מ ש י Иис (ус) maven, (Иuc-yc из ничего), в отношении сотворения. (Что показывает, что составители «Нового Завета» были весьма искусны в «Каббале» и Оккультных Науках, и еще больше подтверждает наше утверждение.) Вследствие этого Аквила переводит ο υ δ ε ν vulg. vacua (откуда и vacca, корова) (отсюда также и рога Изиды – Природы, Земли и Луны – взятые от Вак, индусской «Матери всего, что живет», отождествленной с Вирадж и названной в Атхарваведе дочерью Камы, первых желаний: «Это твоя дочь, о Кама, называется 155] коровой, та, которую Мудрецы называют Вак-Вирадж», которую доил Риши Брихаспати, что является другой тайной) Онкелос и Самарит י ב ק י ו.

Финикийская космогония связала Боху ג ח ב Β α α ν в олицетворенное выражение, означающее первичную субстанцию, а в качестве божества – матерь племен богов (что есть Адити и Вак). Арамейское имя Β α ω ́ Θ, Β υ θ -ο ́ ς Буто, для матери богов, которое перешло к гностикам, вавилонянам и египтянам, является тогда идентичным с Мот ט ף מ, нашей Мут); Β ω ́ θ произошло в финикийском языке вследствие обмена б на м.[283]

Предпочтительнее – нужно сказать – идите к истокам. Мистическая евгемеризация Мудрости и Разума, действующих в труде космической эволюции, или Буддхи под именами Брамы, Пуруши и т. д., как мужской силы, и Адити-Вак и т. д., как женской, откуда и Сарасвати, Богиня Мудрости, которая под завесами Эзотерической сокровенности стала Бутос, Битос-Глубь, грубо материальная, личностно женская, называемая Евой, «первичная женщина» Иринея, и мир, появившийся из Ничего.

Разработка этого глифа 4-й кн. «Бытия» помогает понять разделение одного образа на формы двух личностей; например – Адам и Ева, Каин и Авель, Авраам и Исаак, Иаков и Исав и т. д. (все мужские и женские)... Далее, как связывающее вместе несколько наиболее ярких мест в библейской структуре: 1) которые касаются «Ветхого» и «Нового Заветов»; с касающимся 2) Римской Империи; 3) подтверждения значений и применения символов; и также 4) подтверждения всего объяснения и чтения глифов; так как 5) признания и положения основы великой пирамиды в качестве квадрата основания конструкции Библии; 6) так же как нового римского обращения при Константине – дается следующее: [284]

Каин оказался... 360 кругом Зодиака, совершенным и точным образом, путем квадратного деления; отсюда имя его – Мелхизадик... (Следуют геометрические и числовые демонстрации.) Неоднократно указывалось, что целью построения Великой Пирамиды было измерение небес и земли... (мы просим разрешения добавить – объективных сфер, которые эволюционировали из субъективного, чисто духовного Космоса); поэтому содержимое ее измерения указало бы всю сущность меры небес и земли, или согласно древним обозначениям – Земли, Воздуха, Воды и Огня [285]. (Сторона основания этой пирамиды была диаметром к окружности, в 2400 футов. Характерной чертой этого является 24 фута, или 6 ´ 4 = 24, или тот же квадрат Каин-Адама.) Теперь, когда великий ученый иезуитский священник отец Афанасий Кирхер восстановил лагерное расположение израильтян в том виде, 156] как оно было введено Моисеем, – вышеприведенное в точности представляет собою метод, по библейским источникам и традициям, раскладывания этого лагеря. Четыре внутренних четырехугольника были посвящены 1) Моисею и Аарону; 2) Кохату; 3) Гершому; 4) Мерари – при этом трое последних являлись главами левитов. Атрибуты этих четырехугольников были первоначальными атрибутами Адама-Марса и были сгущены из стихий Земли, Воздуха, Огня, Воды, или ם י = Иам = Вода, ר ף ג = Ноур = Огонь, ח ף ר = Руах = Воздух, и ה ש ב י = Иабеша = Земля. Начальные буквы этих слов составляют INRI – символ, который обычно переводится как Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum – «Иисус из Назарета, Царь Иудейский». Этот квадрат INRI есть квадрат Адама, который служил основанием четырех других 144 ´ 2 = 288, до стороны большого квадрата 288 ´ 4 = 1152 = целой окружности. Но этот квадрат есть проявление также элементов круга и 115-2 могут это означать. Поставьте INRI в круг или читайте его, как буквы стоят в квадрате, по отношению к его величинам 1521, и у нас будет которые читаются как 115-2.

Но, как было видно. Каин обозначает это, как, или в, 115 своего имени; это 115 было тем самым дополнением, которое было нужно, чтобы составить год из 360 дней для согласования с уравновесиями стандартного круга, которые были Каин. Угловые квадраты большего квадрата суть А = Лев, и В = Дан – Скорпион; и видно, что Каин протыкает Авеля в пересечении равноденственной линии с линией солнцестояния, проведенной от Дан-Скорпиона на небесный круг. Но Дан-Скорпион граничит с Весами, с чашами, чьим знаком является d (каковой знак является знаком подушки в древности, на которой покоился затылок головы до ушей [286] – это подушка Иакова), и представлен в качестве одного символа как d... Также знак Дан-Скорпиона есть смерть-жизнь, в символе . Крест есть эмблема источника мер в форме Иеговы прямой линии с обозначением 20 612, совершенного круга; следовательно, Каин был этим, как Иегова, так как в тексте говорится, что он был Иегова. Но прикрепление человека к этому кресту было прикреплением 113: 355 к 6561: 5153 ´ 4 = 20 612, как показано. Далее, над головой распятого Иисуса была помещена надпись, начальные буквы каждого слова которой всегда считались символическими и были истолкованы и применены в качестве монограммы Иисуса Христа – а именно, INRI или Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum; но эти буквы расположены на Кресте, или кубической форме кругового источника мер, которыми измеряются субстанции Земли, Воздуха, Огня и Воды, или INRI = 1152, как показано. Вот он – человек на кресте, или 113: 355 в сочетании с 6561: 5153 ´ 4 = 20 612. Это числа основания пирамиды, как происходящие из 113: 355 как еврейский источник; отсюда – квадрат Адама, который является основанием пирамиды и центральным квадратом более обширного квадрата лагерного расположения. Согнем INPI в круг и у нас будет 1152, или окружность последнего. Но Иисус умирающий (или Авель в союзе) пользовался теми же словами, которые необходимы, чтобы все объяснить. Он говорит – Eli, Eli, Lama Sabachthani... Прочтите их по их величинам силы, в форме круга, как созданной из 157] формы Адама, как показано, – и у нас будет י ל א = 113, י ל א = 113, или 113–311: ה פ ל = 345, или Моисей в пирамидальном круге Каин-Адама: ת ח כ ש = 710, равно Голубю, или Ионе и 710 ÷ 2 = 355, или 355–553; и наконец, как детерминатив всего נ י или ni, где נ = nun, рыба = 565, и י = 1 или 10; вместе 565 י = ה ו ה י или величина Ариста.

(Все вышеизложенное) проливает свет на сцену преображения на горе. Там присутствовали Петр и Яков, и Иоанн с Иисусом, или ם י Иами, Яков, Вода; ה ש נ י, Петр, Земля; ה ו י, Иоанн, Дух, Воздух, и ר ו נ י Иисус, Огонь, Жизнь – вместе INRI. Но смотрите, тут их встречают Эли и Моисей; или י ל א и ה מ ל или Eli и Lamah, или 113 и 345. И это показывает, что сцена преображения была связана с вышеизложенной сценой[287].

Это каббалистическое чтение повествований из евангелий, которые до сих пор рассматривались, как записи наиболее значительных, наиболее мистически величественных, все же наиболее действительных событий жизни Иисуса, должно страшной тяжестью обрушиться на некоторых христиан. Каждому честному, искреннему верующему, который проливал слезы благоговейных чувств над событиями краткой общественной жизни Иисуса из Назарета, предстоит выбрать один из двух путей, открывшихся перед ним после прочтения вышеизложенного: или его вера должна сделать его совершенно непроницаемым для любого света, проливаемого человеческими рассуждениями и очевидными фактами; или же он должен признаться, что потерял своего Спасителя. Тот Единый, которого он до сих пор считал единственным воплощением на этой земле Единого Живого Бога в небесах, растаял в воздухе на основании правильно прочитанных и соответственно истолкованных утверждений самой «Библии». Кроме того, так как по авторитетному заявлению самого Иеронима и по его принятому и достоверному признанию, книга, написанная рукою Матфея, «выявляет материал не для назидания, но для разрушения» (Церкви и человеческого Христианства, и только), то какую истину можно ожидать от его знаменитой «Вульгаты»? Человеческие тайны, состряпанные поколениями церковных отцов, склонных выработать религию их собственного изобретения, видны вместо божественного Откровения; и что это было именно так, подтверждено прелатом Латинской Церкви. Святой Григорий Назианзен написал своему другу и наперснику Святому Иерониму следующее:

Ничто не производит на людей такого сильного впечатления, как многословие, чем меньше они понимают, тем больше они восхищаются... Наши отцы и доктора часто говорили не то, что они думали, но то, что обстоятельства и необходимость принуждали их говорить.

158] Кто же тогда из этих двух – духовенство или оккультисты и теософы – являются более кощунственными и опасными? Те ли, кто хотят навязать миру принятие Спасителя, ими самими смоделированного. Бога с человеческими недостатками, который поэтому, конечно не есть совершенное божественное Существо; или же другие, которые говорят: Иисус из Назарета был Посвященный, святая, великая и благородная личность, но все же человеческая, хотя истинно – «Сын Божий»?

Если уж Человечеству надо принимать так называемую сверхъестественную Религию, то гораздо логичнее оккультисту и психологу кажется прозрачная аллегория, данная об Иисусе гностиками. Они, как оккультисты, во главе которых стояли Посвященные, отличались только в своем изложении этого повествования и в своих символах, а вовсе не по существу. Что говорят офиты, назареи и другие «еретики»? София, «Небесная Дева», была убеждена в необходимости послать Христоса, свою эманацию, на помощь гибнущему человечеству, которому Ильда-Баоф (Иегова евреев) и его шесть Сыновей Материи (низшие земные Ангелы) загораживают божественный свет. Поэтому Христос, совершенный[288].

Соединившись с Софией (божественной мудростью), спустился через семь планетных областей, принимая в каждой из них аналогичную форму... (и) вошел в человека Иисуса в момент его крещения в Иордане. С этого времени Иисус начал творить чудеса: до этого он не знал о своей миссии.

Ильда-Баоф, обнаружив, что Христос готовит конец его царству Материи, возмутил против Христа Евреев, свой собственный народ, и Иисус был казнен. Когда Иисус находился на Кресте, Христос и София оставили Его тело и вернулись в Свою сферу. Материальное тело Иисуса было предано земле, но Он Сам, Внутренний Человек, был облечен в тело из эфира [289].

С тех пор как он состоял из души и духа... В течение своего восемнадцати месячного пребывания на земле после того, как он воскрес, он получил от Софии то совершенное знание, тот истинный Гнозис, который он сообщил той малой части Апостолов, которые были способны воспринять то же самое[290].

Вышеприведенное – явно восточного, индусского происхождения: это чисто Эзотерическая Доктрина, за исключением имен и аллегории. Это более 159] или менее история каждого Адепта, который получает Посвящение. Крещение в Иордане есть Обряд Посвящения, окончательное очищение, то ли в священной пагоде, водоеме, реке, то ли в храмовом озере в Египте или Мексике. Совершенный Христос и София – божественная Мудрость и Разум – входят в Посвящаемого в момент мистического обряда посредством передачи от Гуру к Челе, и оставляют физическое тело в момент смерти последнего, чтобы вновь войти в Нирманакая, или астральное Эго Адепта.

Дух Будды (коллективно) осеняет Бодхисаттв своей Церкви, говорит буддийский ритуал Арьясангха.

Гностическое учение гласит:

Когда он (дух Христоса) соберет все Духовное, весь Свет (который существует в материи) из империи Ильда-Баофа, Искупление будет завершено и настанет конец мира[291].

Буддисты говорят:

Когда Будда (Дух Церкви) услышит, что час пробил, он пошлет Майтрейю Будду – после которого старый мир будет разрушен.

То, что сказано Кингом о Василиде, может быть приложено так же правильно к каждому так называемому новатору, будь он от буддийской или христианской Церкви. По мнению Климента Александрийского, он говорит, гностики учили очень мало такого, что было упрекаемо в их мистических трансцендентальных взглядах.

В его глазах последний (Василид) не был еретиком, то есть новатором в отношении принятых доктрин Католической Церкви, а только теософическим мыслителем, который стремился выразить старые истины новыми формулами[292].

Была Тайная Доктрина, проповедоваемая Иисусом; а «секретность» в те дни означала Секреты, или Тайны Посвящения – все они были или отвергнуты или искалечены Церковью. В «Homilies» Климента мы читаем:

И Петр сказал: «Мы помним, как наш Господь и Учитель, повелевая нам, сказал: " Охраняйте тайны для меня и сыновей моего дома". Поэтому также, он объяснял Своим ученикам лично Тайны Царства Небесного»[293].

160]