Египетская Магия

Немногие из наших исследователей Оккультизма имели возможность исследовать египетские папирусы – эти живые или, вернее, снова воскресшие свидетели того, что Магия, добрая и зловредная, применялась многие тысячи лет назад в ночи времени. Употребление папирусов преобладало вплоть до восьмого века нашей эры, когда от них отказались и изготовление их прекратилось. Наиболее любопытные из откопанных документов немедленно раскупались и увозились из страны. Все же еще существуют прекрасно сохранившиеся папирусы в Булаке, в Каире, хотя большая часть их никогда не была как следует прочтена[453].

Другим – тем, которые были увезены и которых можно найти в музеях и публичных библиотеках Европы – повезло не больше. В дни виконта де Ружэ, каких-то двадцать пять лет тому назад, только некоторые из них «на две трети были расшифрованы»; и среди них несколько интересных надписей, введенных мимоходом и с целью объяснить царские расходы, включены в Список Священных Отчетов.

В этом можно удостовериться в так называемых коллекциях «Харриса» и Анастази из некоторых недавно откованных папирусах; один из них содержит отчет о целом ряде магических деяний, совершенных перед фараонами Рамзесом II и III. Упомянутый документ, действительно, очень любопытен. Это папирус пятнадцатого века до Р. X., написанный во время царствования Рамзеса V, последнего царя восемнадцатой династии, и является трудом писца Тутмоса, который запасал несколько происшествий, имевших 242] отношение к лицам, не выполнившим своих обязательств на 12-ом и 13-ом днях месяца Паофс. Этот документ показывает, что в те дни «чудес» в Египте налогоплательщиками являлись не только живые, но и каждая мумия. Все и всё было обложено налогом, и Хоу мумии, не выполнившей обязательств, наказывалось «жрецом-заклинателем, который лишал ее свободы действия». Тогда, что такое Хоу? Просто астральное тело, воздушное подобие трупа или мумии – то, что в Китае называют Хауэн, в Индии – Бхут.

В настоящее время, после прочтения этого папируса, востоковед, по всей вероятности, отбросит его в сторону с отвращением, приписывая всю эту историю невежественнейшему суеверию древних. Поистине феноменальными и непонятными должны быть тупость и легковерие этого в других отношениях высоко-философского и цивилизованного народа, если он мог выносить на протяжении стольких веков, стольких тысячелетий такую систему взаимного обмана! Систему, при которой жрецы обманывали народ, Цари-Иерофанты обманывали жрецов и сами были обмануты духами, которые в свою очередь, были только «плодами галлюцинаций». Вся древность от Менеса до Клеопатры, от Ману до Викрамадитьи, от Орфея до самого последнего Римского авгура была исторична, – так нам говорят. Должно быть, это было так, если все в целом не было бы системой обмана. Жизнь и смерть направлялись и находились под властью священного «колдования». Ибо едва ли найдется один папирус, будь он даже простым документом купли-продажи, сделки, относящейся к наиболее обычным будничным делам, к которому не была бы примешана Магия: белая или черная. Это выглядит, как если бы священные писцы Нила умышленно и в пророческом духе расовой ненависти, осуществляли наиболее невыгодную (для них самих) задачу обмана и введения в заблуждение поколений будущей белой расы неверующих, которые еще не родились! Как бы то ни было, Папирусы полны Магии, так же как и надгробные обелиски. Кроме того, мы узнаем, что папирус не был просто гладкоповерхностным пергаментом, изделием из

Деревянистого материала одного кустарника, кожицы которого, перекрывая одна другую, образовали род писчей бумаги;

но что сам этот кустарник и орудия выработки этого пергамента и т. д., все предварительно подвергалось процессу магической подготовки – в соответствии с указами Богов, которые научили этому ремеслу, как и всем другим, своих Жрецов-Иерофантов.

Имеется, однако, несколько современных востоковедов, которые, кажется, имеют 243] подозрение об истинной природе таких вещей, и в особенности, об аналогии и связях, какие существуют между Магией древности и нашими современными феноменами. Шаба является одним из них, ибо в своих переводах папируса «Харриса» он пускается в следующее размышление:

Не прибегая к помощи впечатляющих церемоний жезла Гермеса или затемненных формул бездонного мистицизма, месмеризатор наших дней посредством нескольких пассов нарушает органические функции субъекта, прививает ему знание иностранных языков, переносит его в отдаленную страну или потаенные места, заставляет его угадывать мысли отсутствующих людей, читать запечатанные письма и т. п.... Пещера современной сивиллы – это скромного убранства комната, где треножник уступил место небольшому круглому столу, шляпе, гравюре, мебели самого простого вида; только последняя даже превосходит оракула древности (откуда м-р Шаба это знает?), поскольку последний только говорил[454], тогда как оракул наших дней пишет свои ответы. По приказу медиума души умерших спускаются, что бы заставить мебель издавать треск, и писатели ушедших веков передают труды, написанные загробно. Человеческое легковерие ныне ничуть не сузилось по сравнению с временами зари истории... Подобному тому, как тератология теперь является существенной частью общей физиологии, так и мнимые Оккультные Науки занимают в летописях человечества место, которое не лишено своего значения, и поэтому заслуживают не только по одной причине внимание философа и историка[455].

Отобрав двух Шамполлионов, Ленормана, Бунзена, виконта де Ружэ и несколько других египтологов в качестве наших свидетелей, давайте посмотрим, что они говорят о египетской Магии и Колдовстве. Если захотят, они могут выйти из затруднения и объяснить все «суеверные верования» и их применение, приписывая их хроническому психологическому и физиологическому расстройству и коллективной истерии; и все же факты налицо, пристально уставившись на нас с сотен этих таинственных папирусов, откопанных после отдыха продолжительностью четыре, пять и более тысячелетий, со своим магическим содержанием и свидетельством о допотопной Магии.

Небольшая библиотека, найденная в Фивах, предоставила фрагменты древней литературы всякого рода; многие из них датированы, и некоторые таким образом были признаны относящимися к общепринятому периоду Моисея. Книги или рукописи по этике, истории, религии и медицине, календари и 244] списки, стихи и рассказы – все – можно найти в этом ценном собрании; и древние легенды – предания давно забытых веков (пожалуйста, заметьте, что эти легенды были записаны в течение периода Моисея) – сопровождены там указаниями, что они относятся к невероятной давности, к периоду династий Богов и Гигантов. Однако главным их содержанием являются формулы заклинаний против черной Магии и похоронные обряды: истинные требники, или Vade mecum каждого пилигрима-путешественника в вечности. Эти похоронные тексты, в общем, написаны иератическими письменами. В заголовке папируса неизменно помещен ряд сцен, показывающий как покойник появляется перед сонмом Божеств, последовательно, которые должны его допрашивать. Затем следует приговор Душе, в то время как третий акт начинается с появления этой Души в божественном свете. Такие папирусы часто бывают длиною в сорок футов[456].

Нижеследующее извлечено из общих описаний. Оно покажет, как современники понимают и истолковывают египетскую (и другие) Символогию.

Первым можно выбрать папирус жреца Нево-лу (или Неволена) в Лувре. Прежде всего тут имеется барк, перевозящий гроб, черный ящик, содержащий мумию покойного. Поблизости находятся его мать Амменбем-Хеб и его сестра Хунссаную; у головы и ног трупа стоят Нефтида и Изида, одетые в красное, и около них жрец Озириса, одетый в свою шкуру пантеры; у него в правой руке кадило, и четыре помощника несут внутренности мумии. Бог Анубис (с шакальей головой) принимает гроб из рук женщин-плакальщиц. Затем Душа поднимается из своей мумии и Хоу (астрального тела) покойного. Первая начинает свое поклонение перед четырьмя гениями Востока, перед священными птицами и перед Аммоном в виде овна. Приведенный во «Дворец Истины», покойный находится перед своими судьями. В то время как Душа, скарабей, стоит в присутствии Озириса, его астральное Хоу стоит у двери. Много смеха вызывали на Западе вызывания к различным Божествам, властвующим над каждою из конечностей мумии и тела живого человека. Только подумайте: в папирусе мумии Петаменофа «анатомия становится географической», «астрология применяется к физиологии» или, вернее, «к анатомии человеческого тела, сердца и души». «Волосы покойника принадлежит Нилу; его глаза Венере (Изиде); его уши – Македо, хранителю тропиков; его нос – Анубису; его левый висок – Духу, обитающему 245] в Солнце.... Какой ряд нетерпимых нелепостей и низкопробных молитв... к Озирису, умоляющих его дать покойному на том свете гусей, яйца, свинину и т. п.»[457].

Однако, наверняка было бы благоразумно подождать, чтобы убедиться, не имеют ли термины «гуси, яйца и свинина» какого-то другого, оккультного значения. Индийского йога, которого в одном экзотерическом труде приглашали пить некое опьяняющее питье до тех пор, пока он совсем не потеряет разума – также считали пьяницей, представляющим свою секту и класс йогов, пока не обнаружили, что эзотерический смысл этого «спирта» был совсем иной: что он означал божественный свет и заменял собою амброзию Сокровенной Мудрости. Символы голубя и ягненка, которыми ныне изобилуют восточная и западная христианские Церкви, тоже могут быть откопаны через многие века в будущем, и рассмотрены как предметы поклонения в наши дни. И тогда какой-нибудь «западовед» грядущих веков высокой азиатской цивилизации и учености может кармически написать об этом же так: «Невежественные и суеверные гностики и агностики сект " Папы" и " Кальвина" (два чудовищных Бога периода Динамитного Христианства) поклонялись голубю и овце!» Во всех и в каждом веке будут переносные ручные фетиши для удовлетворения чувства почитания толпы, и Боги одной расы всегда будут деградироваться в дьяволов следующей расой. Циклы вращаются в глубине Леты, и Карма настигнет Европу, как она настигла Азию и ее религии.

Тем не менее,

Этот великий и полный достоинства язык (в «Книге Мертвых») эти картины, полные величия, эта ортодоксальность целого, с очевидностью оказываясь очень точной доктриной, касающейся бессмертия души и ее личного посмертного существования,

как показано Де Ружэ и аббатом Ван Дривалом, – очаровали некоторых востоковедов. Психостазия (или суд над Душой), несомненно, является целой поэмой для того, кто способен правильно ее читать, и истолковывать содержащиеся в ней изображения. На этой картине мы видим Озириса, рогатого, со своим крючковатым на конце скипетром – прообразом пасторального жезла, или посоха епископов, – Душу, витающую наверху, ободряемую Тмеей, дочерью Солнца Справедливости и Богиней Милосердия и Правосудия; Гора и Анубиса, взвешивающих деяния души. На одном из этих папирусов показано, что Душа, найденная виновной в обжорстве, приговорена к новому рождению на земле в качестве свиньи; тотчас же последовало ученое заключение одного востоковеда: 246] «Это является неоспоримым доказательством верования в метемпсихоз, в перевоплощение в животных», и т. д.

Быть может, оккультный закон Кармы мог бы объяснить эту фразу по-другому. Она может, поскольку знают наши востоковеды, относиться к физиологическому недостатку, уготованному для души при новом воплощении, – к недостатку, – который приведет личность к тысяча и одной беде и несчастьям.

Сперва муки, затем метемпсихоз в течение 3000 лет в качестве ястреба, ангела, цветка лотоса, цапли, аиста, ласточки, змеи и крокодила: понятно, что утешение от такого прохождения весьма далеко от удовлетворенности,

утверждает Де Мирвилль в своем труде о сатанинском характере богов Египта[458]. Опять простое указание может пролить много света на это. Вполне ли уверены востоковеды, что они правильно прочли о «метемпсихозе в течение 3000 лет»? Оккультная Доктрина учит, что Карма ждет у порога Дэвачана (Аменти египтян) 3000 лет; что затем вечное Эго воплощается de novo, чтобы быть наказанным в своей новой временной личности за грехи, совершенные в предшествующем рождении, страдания за которые в том или ином виде искупят ошибки прошлого. И ястреб, цветок лотоса, цапля, змея или птица – любой объект в Природе, короче говоря – имел свое символическое и многостороннее значение в древних религиозных эмблемах. Человек, который всю свою жизнь действовал лицемерно и прослыл за доброго человека, но в самом деле точно хищная птица только и ждал случая, чтобы наброситься на своих собратьев и завладеть чужим имуществом, будет приговорен Кармой к наказанию за лицемерие и жадность в будущей жизни. Каково будет наказание? Так как каждая человеческая единица в конечном счете должна продвигаться вперед в своей эволюции, и так как этот «человек» в каком-то будущем времени возродится как добрый, искренний и доброжелательный человек, его приговор, чтобы он возродился в качестве ястреба, может просто означать то, что он тогда будет рассматриваться метафорически как таковой. Что, несмотря на его действительные хорошие, свойственные ему качества, его в течение, возможно, долгой жизни несправедливо и ложно будут обвинять и подозревать в жадности, лицемерии и в тайных вымогательствах, и все это причинит ему большие страдания, чем он может вынести. Закон воздаяния никогда не ошибается, и сколько еще таких невинных жертв обманчивой внешности и человеческой злобы мы встречаем в этом мире непрекращающейся иллюзии, ошибок и обдуманного злопыхательства. Мы видим их 247] каждый день, и они найдутся в житейском опыте каждого из нас. Где тот востоковед, который с какой-то степенью уверенности может сказать, что он понял религии древности? Метафорический язык жрецов никогда не был больше, как только поверхностно раскрыт, и до сегодняшнего дня очень еще плохо овладели чтением иероглифов[459].

Что говорит «Разоблаченная Изида» по этому вопросу о египетских перевоплощениях и трансмиграции, и противоречит ли это чему-нибудь из того, что мы теперь говорим?

Надо отметить, что эта философия циклов, которая была аллегоризирована египетскими Иерофантами, как «цикл необходимости», объясняет в то же самое время аллегорию «Падения Человека». По арабским описаниям каждый из семи залов пирамид – этих величайших из всех космических символов – носил имя одной из планет. Своеобразная архитектура пирамид сама по себе показывает ход метафизической мысли их строителей. Вершина теряется в ясном голубом небе страны фараонов и олицетворяет изначальную точку, затерявшуюся в невидимой Вселенной, откуда начала свой путь первая раса духовных прототипов человека. Каждая мумия, с того момента, как она была забальзамирована, теряла в одном смысле свою физическую индивидуальность: она символизировала человеческую расу. Ее укладывали с наилучшим расчетом помочь выходу «Души», и последней приходилось пройти через семь планетных залов, прежде чем она могла выйти через символическую вершину. Каждый зал в то же самое время олицетворял одну из семи сфер (нашей Цепи) и один из семи высших типов физико-духовного человечества, – как утверждено, более высокого, чем наше. Каждые 3000 лет душа, представительница своей расы, должна была возвращаться к своей исходной точке отправления, прежде Чем она переходила в другую эволюцию, в более совершенное духовное и физическое преображение. Нам следует действительно углубиться в затемненную метафизику Восточного мистицизма, прежде чем мы сможем полностью осознать бесконечность предметов, которые охватываются одним полетом величественной мысли ее породителей[460].

Все это Магия, когда даны подробности; и в то же самое время это относится к эволюции наших семи Коренных Рас, к каждой с особенностями ее особого хранителя или «Бога», и его Планеты. Астральное тело каждого Посвященного должно было после смерти снова переиграть в своей похоронной мистерии драму рождения и смерти каждой Расы – прошлой и будущей – и пройти через семь «планетных залов», которые, как уже было сказано выше, олицетворяют также семь сфер нашей Цепи.

Мистическая доктрина Восточного Оккультизма учит, что «Духовное Эго (не астральное Хоу), прежде чем воплотиться в новое тело, должно снова посетить места действия, которые оно оставило при своем последнем развоплощении. Оно 248] должно само увидеть и узнать о всех следствиях, возникших из причин (Нидан), порожденных его деяниями в предыдущей жизни, чтобы, увидев, оно признало справедливость установления и помогло бы Закону Воздаяния (Карме) вместо того, чтобы препятствовать» [461].

Переводы нескольких египетских папирусов виконтом де Ружэ, как бы несовершенны они не были, дают нам одно преимущество: они неотрицаемо доказывают присутствие в них как белой, божественной Магии, так и Колдовства, и применение их обоих на протяжении всех династий. В «Книге Мертвых», которая гораздо древнее, чем «Книга Бытия»[462] или какая-либо другая книга «Ветхого Завета», это видно в каждой строчке. Она полна непрестанных молитв и заклинаний против Черного Искусства. В ней Озирис является победителем «воздушных демонов». Молящий просит его помощи против Матата, «из глаза которого исходит невидимая стрела». Эта «невидимая стрела», которая исходит из глаза колдуна (живого или умершего) и которая «циркулирует по всему миру», есть дурной глаз – космический по своему происхождению и земной по своим последствиям на микрокосмическом плане. Латинским христианам не к лицу смотреть на это, как на суеверие. Их Церковь сама придерживается этого же верования и даже имеет молитву против «стрелы, циркулирующей во тьме».

Однако, наиболее интересным изо всех этих документов является папирус «Харриса», названный во Франции «Le papyrus magique де Шаба», так как последний перевел его впервые. Это рукопись, написанная иератическим письмом, переведенная, прокомментированная и опубликованная в 1860 году м-ром Шаба, но приобретенная в Фивах в 1855 году, м-ром Харрисом. Считают, что ее древность от двадцати восьми до тридцати веков. Мы приводим несколько выдержек из этих переводов:

Календарь счастливых и несчастливых дней:... Тот, кто заставил вола работать 20-го числа месяца Фармут, непременно умрет; тот, кто 24-го числа того же месяца громко произнес имя Сета, с того же дня увидит, как беда царствует в его доме;... тот, кто 5-го числа Пачуса покидает свой дом, заболевает и умирает.

Переводчик, чьи культурные инстинкты возмущены до предела, восклицает:

Тот, кто не читал этих слов своими собственными глазами, не поверил бы в такое порабощение в эпоху Рамессидов[463].

Мы принадлежим девятнадцатому веку христианской эры и потому находимся на высоте цивилизации, и под милостивой властью и просвещающим влиянием Христианской Церкви вместо того, чтобы подчиняться языческим Богам древности. Тем не менее мы лично знаем дюжины, и слышали о сотнях образованных, очень разумных людях, которые скорее подумают совершить самоубийство, чем начать какое-либо дело в пятницу, обедать за столом, за которым сидят тринадцать, или начать длинное путешествие в понедельник. Великий Наполеон бледнел при виде трех зажженных свечей на столе. Кроме того, мы можем охотно сойтись во мнениях с Де Мирвиллем, во всяком случае в том, что такие «суеверия» есть «результат наблюдений и опыта». Если бы все это никогда не соответствовало фактам, то авторитетность этого «Календаря», он думает, не длилась бы даже неделю. Но продолжим:

Влияние времени рождения: Ребенок, родившийся в 5-ый день Паофи будет убит быком, в 27-й день – змеей. Родившись 4-го числа месяца Атхир, он падет под ударами.

Этот вопрос гороскопических предсказаний; в рассудительную астрологию верят в наш собственный век, и Кеплер доказал, что она научно возможна.

Различали Хоу двух родов: во-первых, оправданные Хоу, т. е. те, которым грехи были прощены Озирисом, когда они предстали перед его трибуналом; эти жили вторую жизнь. Во-вторых, были виновные Хоу, «хоу, умершие второй раз», это были осужденные. Вторая смерть не уничтожала их, но они были обречены скитаться и мучить людей. Их существование имело фазы, аналогичные фазам живого человека, – связь, настолько тесная между мертвым и живым, что видно, как становились необходимыми совершение погребальных обрядов, изгнания и молитвы (или, скорее, магические заклинания)[464]. В одной молитве говорится:

Не позволяй, чтобы яд охватил его члены (покойного),... чтобы мертвый мужчина или женщина проникли в него; или чтобы тень какого-либо духа обитала в нем (или в ней)[465].

М. Шаба добавляет:

Эти хоу были существами того рода, к которому люди принадлежат после смерти, их изгоняли во имя бога Хонса.... Маны тогда могли входить в тела живых, преследовать и одерживать их. Против таких страшных вторжений употреблялись формулы и талисманы, и в особенности статуи, или божественные фигуры [466]... С ними боролись с помощью божественной силы, бог 250] Хонс славился такими избавлениями. Хоу, при выполнении велений этого бога, тем не менее сохранял присущую ему ценную способность устраиваться по желанию в любом другом теле.

Наиболее часто употребляемая формула изгнания была следующая. Она очень многозначительна.

Люди, боги, избранники, души умерших, амоус, негры, менти-у, не смотрите на эту душу, чтобы проявить жестокость по отношению к ней.

Это адресовано всем, кто был знаком с Магией.

«Амулеты и мистические имена». Эту главу называют «очень таинственной», ибо она содержит заклинания, обращенные к Пенхакахакахернеру и Уранаокарсанкробиту, и другим таким же простым именам. Шаба говорит:

У нас имеются доказательства, что мистические имена, подобные этим, были общеупотребительны во время пребывания израильтян в Египте.

И мы можем добавить, независимо от того, египетские они или израильские, это колдовские имена. Изучающий может справиться об этом в трудах Элифаса Леви, например, в его «Grimoire des Sorciers». В этих заклинаниях Озирис называется Мамурам-Кахаб и его умоляет предотвратить нападение дважды мертвых духов на оправданного хоу и его ближайших родственников, так как проклятый (астральный призрак)

Может принять любую форму, какую только пожелает, и проникнуть по желанию в любое место или тело.

Изучая египетские папирусы, начинаешь делать открытие, что подданные фараонов не очень то были склонны к Спиритизму или Спиритуализму того времени. Они страшились «благословенного духа» мертвого больше, чем римские католики боятся дьявола!

Но насколько неуместны и несправедливы обвинения против египетских Богов, что они являются этими «дьяволами», а также против жрецов, что они творят свои магические чудеса с помощью «падших ангелов», видно более чем по одному папирусу. Ибо часто в них попадаются записи о колдунах, приговоренных к смертной казни – точно они жили под протекцией святой Христианской Инквизиции. Вот один случай из времен царствования Рамзеса III, взятый Де Мирвиллем у Шаба.

Первая страница начинается со словами: «С того места, где я нахожусь, к народу моей страны». Есть основание полагать, как будет видно, что человек, который написал это от первого лица, является судьей, делающим доклад, обращая его к народу, после обычной формулы, ибо вот главная часть обвинения: «Этот Хай, плохой человек, был надсмотрщиком (возможно, содержателем) овец; он сказал: «Могу ли я достать книгу, которая мне даст великую власть?»... И была ему дана книга с формулами Рамзес-Мери-Амена, великого Бога, его 251] царственного господина; и ему удалось овладеть божественной силой, дающей ему возможность очаровывать людей. Ему также удалось построить жилище и найти очень глубокое место, и он создал людей из Менх (магических гомункулов?) и... любовные писания... выкрав их из Хены (оккультной библиотеки дворца) рукою каменщика Атирма,... принудив одного из надсмотрщиков отойти в сторону и действуя магически на других. Затем он стремился узнать будущее с их помощью, и ему это удалось. И все ужасы и мерзости, которые гнездились в его сердце, он осуществил и применял их все на практике так же, как и совершал другие великие преступления, такие как ужас (?) всех Богов и Богинь. Также пусть будут применены к нему законы, карающие великою (суровою?) смертью, таковые, как повелевают божественные слова. Обвинение на этом не останавливается – оно детализирует преступления. Первая строка говорит о руке, парализованной с помощью людей из Менх. которым стоит только сказать «пусть то-то и то-то будет сделано», как это и будет сделано. Затем следуют большие мерзости, такие, которые заслуживают смерти.... Судьи, рассмотревшие его (обвиняемого) дело, закончили словами: «Пусть он умрет согласно приказу фараона и согласно тому, что написано в строках божественного языка!»

М. Шаба говорит:

Документов подобного рода полно, но задача проанализировать их все не может быть предпринята с теми ограниченными средствами, какие имеются в нашем распоряжении[467].

Существует надпись, взятая в храме Хоуса, Бога, который обладал властью над элементариями, в Фивах. Она была преподнесена М. Приссон д'Авенном Императорской – ныне Национальной – библиотеке Парижа, и впервые была переведена м-ром С. Берчем. В ней заключается целый роман Магии. Он относится к дням Рамзеса XII[468] двадцатой династии; мы теперь переводим его с изложения М. де Руже в таком виде, как он приводится Де Мирвиллем.

Этот памятник рассказывает нам о том, как один из Рамзесов двадцатой династии, собирая в Нахараине дань, уплачиваемую Египту азиатскими народами, влюбился в дочь вождя из Бахтена, одного из данников, женился на ней и после возвращения в Египет возвысил ее в ранг королевы под королевским именем Ранефру. Вскоре после этого вождь из Бахтена отправил гонца к Рамзесу, прося помощи Египетской науки для Бент-Рош, младшей сестры королевы, у которой заболели все конечности.

Гонец ясно просил, чтобы был послан «мудрец» (Посвященный Рех-Хет). Царь приказал вызвать всех придворных иерограмматиков и хранителей сокровенных книг из Хены и, выбрав среди них царского писца, Тот-эм-Хеби, умного человека, знатока писаний, поручил ему исследовать эту болезнь.

252] По прибытии в Бахтен Тот-эм-Хеби обнаружил, что Бент-Рош одержима хоу (Ем-сех'еру-кер x'oy), но заявил, что он сам слишком слаб, чтобы вступить в борьбу с ним[469].

Прошло одиннадцать лет, но состояние молодой девушки не улучшилось. Вождь из Бахтена опять послал гонца, и по его формальному требованию Хонс-пеири-Секлерем-Зам, одна из божественных форм Хонса – Бога-Сына в Фивийской Троице – была отправлена в Бахтен...

Как только этот Бог (воплощенный) произнес приветствие (беса) пациентке, она сразу почувствовала себя освобожденной, и хоу, находящийся в ней, сразу же проявил свое желание подчиниться приказу Бога: «О великий Бог, который заставляет призраков исчезать», – сказал хоу, – «я твой раб и возвращаюсь туда, откуда я пришел!»[470]

Очевидно Хонс-пеири-Секлерем-Зам был действительный Иерофант класса, называемого «Сынами Бога», так как про него сказано, что он был одною из форм Бога Хонса, что означает, что либо он считался воплощением этого Бога – Аватаром, либо совершенным Посвященным. Из этого же самого текста видно, что храм, к которому он принадлежал, был одним из тех, к которым была прикреплена Школа Магии. В нем был хен, или та часть храма, которая была недоступна всем, кроме верховного жреца, библиотека, или хранилище сокровенных трудов, для изучения и охраны которых назначались особые жрецы (те, с которыми советовались все фараоны в очень важных случаях), и где они сообщались с Богами и получали от них советы. Разве Лукиан не рассказывает своим читателям в описании храма Иерополиса о «Богах, которые независимо проявляют свое присутствие?»[471] И далее, о том, что он однажды путешествовал со жрецом из Мемфиса, который рассказал ему, что он провел двадцать три года в подземных криптах своего храма, получая наставления по Магии от самой Богини Изиды. И опять мы читаем, что сам Меркурий обучал Великого Сезостриса (Рамзеса II) Священным Наукам. По этому поводу Яблонский замечает, что в этом он видит основание, почему Амун (Аммон) – откуда, по его мнению, произошло наше «Аминь» – был действительно взыванием к свету[472].

В папирусе Анастази, который изобилует различными формулами для 253] вызывания Богов и заклинаниями против хоу и стихийных демонов, параграф седьмой ясно показывает, как различаются действительные Боги, Планетарные Ангелы, от оболочек смертных, которые остались в Кама-локе, словно как бы для того, чтобы соблазнять человечество и еще более безнадежно запутывать его в напрасных поисках истины вне Оккультных Наук и завесы Посвящения. Этот седьмой стих по поводу таких божественных вызываний, или теоматических консультаций говорит следующее:

Это божественное и великое имя[473] должно вызываться только в случаях абсолютной необходимости и когда вызывающий чувствует себя абсолютно чистым и безупречным.

Не так обстоит дело в формулах черной Магии. Рювенс, говоря о двух ритуалах Магии Анастазийской коллекции, замечает, что они

Неоспоримо образуют наиболее поучительный комментарий к «Египетским мистериям», приписываемым Ямблиху, и лучшее дополнение к этому классическому труду для понимания тавматургии философских сект, тавматургии, обоснованной на древней египетской религии. Согласно Ямблиху, тавматургия осуществлялась с помощью служения второстепенных гениев[474].

Рювенс заканчивает замечанием, которое очень значительно и очень важно для оккультистов, защищающих древность и подлинность своих документов, ибо он говорит:

Все то, что он (Ямблих) выдает как теологию, мы находим историей в наших папирусах.

Но почему тогда отрицать подлинность, вероятность и, более всего, достоверность тех классических писателей, которые все писали о Магии и ее Мистериях в духе величайшей почтительности и восхищения? Послушайте Пиндара, который восклицает:

Счастлив тот, кто сходит в могилу, получивши такое посвящение, так как он знает конец своей жизни и царство, [475] данное Юпитером[476].

254] Или Цицерона:

Посвящение не только научает нас чувствовать себя счастливыми в этой жизни, но также и умирать с лучшими надеждами[477].

Платон, Павзаний, Страбон, Диодор и дюжины других дают свои свидетельства о великом благе посвящений; как все великие, так и частично-посвященные Адепты разделяют энтузиазм Цицерона.

«Разве Плутарх, думая о том, что он узнал при своем посвящении, не утешился за потерю своей жены? Не приобрел ли он в Мистериях Вакха убежденности, что «душа» (дух) остается нетленной и что существует загробная жизнь»?... Аристофан даже пошел дальше: «Все те, кто участвовали в Мистериях», – говорит он, – «вели чистую, спокойную и святую жизнь; они умирали, ища свет Элевзинских Полей (Дэвачана), тогда как остальные ничего другого не могли ожидать, кроме вечной тьмы (невежества?)».

... И когда подумаешь о значительности, придаваемой государствами принципу и правильному празднованию Мистерий, условиями, разработанными в их договорах для обеспечения их проведения – тогда видно, до какой степени этим Мистериям такое долгое время были отданы их первые и последние мысли.

Они были величайшими предметами как общественного, так и частного внимания, и это только естественно, так как согласно Делингеру, «Элевзинские Мистерии рассматривались, как расцвет всей греческой религии, как чистейшая сущность всех их концепций»[478].

Туда не допускали не только заговорщиков, но и тех, кто не донесли на них; предателей, лжесвидетелей, развратников[479]... так что Порфирий мог сказать: «Наши духи должны быть в момент смерти такими, какими они были в течение Мистерий, т. е. свободными от всех позорящих пятен, страстей зависти, ненависти или гнева[480].

Истинно,

Магию считали Божественной Наукой, которая приводила к участию в характерных свойствах самой Божественности[481].

Геродот, Фалес, Парменид, Эмпедокл, Орфей, Пифагор – все они, каждый в свое время, пошли искать мудрости великих Иерофантов Египта в надежде решить проблемы Вселенной.

Филон говорит:

Было известно, что Мистерии раскрывали сокровенную деятельность Природы[482]. Чудеса, совершенные жрецами теургической магии, настолько хорошо удостоверены, и свидетельства – если человеческие свидетельства вообще чего-либо стоят – настолько неопровержимы, что сэр Дейвид Брустер, чтобы не пришлось признать, что языческие теурги 255] намного превзошли христианских в чудесах, признает за первыми совершеннейшую осведомленность по физике и по всему, что относится к натурфилософии. Наука находится в очень неприятном положении...

«Магия», – говорит Пселл, – «составляла заключительную часть жреческой науки. Она исследовала природу, силу и качества всего подлунного; элементов и их частей, животных, различных растений и их плодов, камней и трав. Короче говоря, она исследовала сущность и силу всего. Вот откуда она создавала свои результаты. И она создавала статуи (магнетизированные), которые приносили здоровье, и изготовляла всякие различные фигуры и вещи (талисманы), которые равно могли стать как инструментами заболевания, так и здоровья. Также очень часто через магию достигается появление небесного огня, и тогда статуи хохочут и лампы сами зажигаются»[483]

Это утверждение Пселла, что Магия «создавала статуи, которые приносили здоровье», теперь доказано миру, как не мечта, не пустое хвастовство галлюцинирующего теурга. Как говорит Рювенс, это становится «историей». Ибо это найдено в «Papyrus Magique» Харриса и на уже упомянутом обелиске, исполненном по обету. Как Шаба, так и Де Ружэ заявляют, что:

На восемнадцатой строке этого очень изуродованного памятника находится формула, относящаяся к молчаливому согласию бога (Хонса), который дал знать свое согласие движением, которое он сообщал своей статуе[484].

По этому поводу возник даже спор между этими двумя востоковедами. В то время как М. Де Ружэ хотел перевести слово «Хан», как «любезность» или «милость», М. Шаба настаивал, что «Хан» означает «движение» или «знак», сделанный статуей.

Чрезмерная власть, злоупотребление знанием и личное честолюбие очень часто приводили эгоистичных и беспринципных Посвященных к черной Магии, точно так же, как те же самые причины приводили к тому же самому христианских пап и кардиналов; и именно черная Магия была тем, что в конечном счете привело к уничтожению Мистерий, а вовсе не Христианство, как очень часто ошибочно считают. Прочтите «Римскую Историю» Моммзена, том I, и вы узнаете, что именно язычники сами положили конец осквернению Божественной науки. Еще в 560 году до Р. X. римляне обнаружили некое оккультное общество, школу черной Магии самого отвратительного типа, оно праздновало мистерии, перенесенные из Этрурии, и вскоре эта нравственная зараза распространилась по всей Италии.

Более семи тысяч Посвященных были переданы суду, и большинство их были приговорены к смертной казни...

Впоследствии Тит Ливий рассказывает об еще трех тысячах приговоренных Посвященных в течение одного только года за преступление отравления[485].

256] И несмотря на это, черную Магию все еще высмеивают и отрицают!

Полтье может быть или не быть переполненным энтузиазма, говоря, что Индия кажется ему, как

Великий и первоначальный очаг человеческой мысли, который закончился охватом всего древнего мира,

но он был прав в своей идее. Эта первоначальная мысль привела к оккультному знанию, которое в нашей Пятой Расе отражено с самых ранних дней египетских фараонов до нашей современности. Едва ли найдется один иератический папирус в числе тех, которые обнаруживаются при туго перебинтованных мумиях царей и верховных жрецов, который не содержал бы в себе какой-либо интересной информации для современного исследователя Оккультизма.

Все это есть, разумеется, осмеянная Магия, результат первоначального знания и откровения, хотя она атлантскими колдунами применялась таким нечестивым образом, что с тех пор возникла необходимость закрыть для последующей Расы плотной завесой эти применения, которые использовались для получения так называемых магических эффектов на психическом и физическом планах. Буквально никто в нашем веке не поверит в эти сообщения, за исключением римских католиков, но они этим деяниям припишут сатанинское происхождение. Тем не менее, Магия настолько перемешалась с мировой историей, что если последняя когда-либо будет написана, то ей придется обосновываться на открытии Археологии, Египтологии, и на иератические писания и надписи; если же будут настаивать, что она должна быть свободна от этого «векового суеверия», то она никогда не увидит света. Можно хорошо себе представить затруднительное положение, в каком очутились серьезные египтологи, ассириологи, ученые и академики. Будучи вынужденными переводить и истолковывать древние папирусы и архаические надписи на обелисках и вавилонских цилиндрах, они очутились перед необходимостью с начала до конца встречаться с противным и ненавистным для них предметом Магии, с ее заклинаниями и прочими атрибутами. Здесь они находят трезвые и серьезные повествования, сошедшие с перьев ученых писцов, составленные под непосредственным надзором халдейских или египетских Иерофантов, наиболее ученых среди философов древности. Эти повествования были написаны в торжественный час смерти и похорон фараонов, верховных жрецов и других могущественных лиц страны Хеми; их целью было приведение новорожденной, Озирифированной Души перед страшным трибуналом «Великого Судьи» в сфере Аменти – там, где ложь считалась тяжелей величайших преступлений. Были ли эти писцы, иерофанты, фараоны и жрецы-цари все дураками или мошенниками, которые или воровали или пытались заставить поверить других в такие 257] «небылицы», какие обнаруживаются на самых почтенных папирусах? И все же тут ничего не поделаешь. Будучи подтверждаемы Платоном и Геродотом, Мането и Синцеллом, как и всеми величайшими и заслуживающими доверия авторами и философами, которые писали по этому предмету, эти папирусы отмечают – так же серьезно, как они отмечают любую историю или любой факт, настолько общеизвестный и общепринятый, что он не нуждается в комментариях – целые царские династии манов, т. е. теней и призраков (астральных тел), и такие деяния магического искусства и такие оккультные феномены, что наиболее доверчивый оккультист нашего времени и то засомневается – верить им или нет.

Востоковеды, однако, нашли спасительный выход из положения: все еще публикуя и передавая папирусы на критику литературных саддукеев, они обычно называют их «романами времени фараона Такого-То». Эта идея остроумна, если и не совсем честная.

258]