Аффекты и влечения

На всех этапах развития своих взглядов Фрейд со­хранял представление о тесных и многообразных связях между аффектами и влечениями. Например, поздней­шая формулировка (1926) говорит о связи аффектов и влечений в обоих аспектах теории. Как сигнал, аффект предупреждает об опасности. Внутренняя опасность — конфликт между сексуальным или агрессивным влече­нием, ищущим удовлетворения, и запретом со стороны Эго или Суперэго. Как результат травмы, аффект объяс­няется чрезмерно мощными раздражителями в раннем детстве, которые могли происходить как из внешних источников, так и из внутренних — сексуальных или агрессивных влечений, — и вызвали интенсивные чув­ства, разрушающие функционирование Эго. В аналогич­ных ситуациях дальнейшей жизни при приступах пани­ки контроль Эго может снова отказать, и чувства могут снова обезоружить Эго (Fenichel, 1945). «Разрядная» те­ория аффектов, согласно которой внутренний источник аффектов — это исключительно активность влечений, подвергалась резкой критике, особенно со стороны тех, кто считает, что концепция психической энергии несо­стоятельная (см. Rosenblatt и Thickstml, 1977; Rosenblatt, 1985). Еще раньше критика исходила от Якобсон (1953), которая писала о том, что активность Эго, так же, как и непосредственное удовлетворение влечений в еде или в половом акте, часто сопровождается выражением силь-

– 183 –

ных чувств. Она сделала важный комментарий, что в то время, как оргазмические переживания могут происхо­дить на различных уровнях напряжения, сопутствующие им чувства определяются не напряжением или его раз­рядкой, а, скорее, самим фактом изменения напряже­ния. Это согласуется с позицией Фрейда, считавшего, что удовольствие или неудовольствие определяется не количественными факторами, то есть интенсивностью, а чем-то качественным, возможно, ритмом, или вре­менной последовательностью изменений (1924b, стр. 160). Таким образом, Якобсон показывающие несостоятель­ность разрядной теории происхождения эффекта. Ее комментарии, однако, по всей видимости, распростра­няются лишь на осознаваемые чувства и поднимают дальнейшие вопросы о связи между теорией влечений и принципом удовольствия — страдания (Rapaport, 1953). По нашему мнению, ее подход показывает, что исчерпыва­ющая психоаналитическая теория аффектов должна объяснять весь спектр аффектов, все возможные обсто­ятельства и механизмы их возникновениям. Подобные идеи высказаны также у Розенблатта (1985).

Остается невыясненным вопрос о том, как следует рассматривать признаки удовольствия или неудовольствия: как Фрейд (например, в 1905а, 1923а, и также см. Brenner, 1982), в качестве самых ранних свидетельств активности влечений, или же в качестве ранних аффек­тивных проявлений (см. Emde et al., 1976). Нет никаких сомнений в связи между аффектами и влечениями, и, возможно, новые данные о раннем развитии раскроют важные взаимоотношения между ними. Например, Вейл (1978) указал, что чрезмерный дефицит оральной стиму­ляции или большие задержки в удовлетворении голода подрывают синтезирующие процессы примитивного Эго, ведут к ранним усиленным выражениям агрессии и со­здают почву для тревожных реакций, с примитивной переплетенностью гнева и тревоги. Таким образом, край­не интенсивные ранние переживания, связанные с вле-

– 184 –

чениями, могут оказать значительное воздействие на воз­никновение определенных аффектов и на их контроль.

Представление о взаимном влиянии аффектов и влечений позволяет рассмотреть возможность других ис­точников ранней мотивации, кроме влечений. Некото­рые авторы утверждают, что уже в самом раннем детстве наблюдается целый ряд мотивационных систем, которые в ходе развития приобретают иерархическую организа­цию (например, см. Gaensbauer, 1982; Stern, 1985; Lichtenberg, 1989). Действительно, как мы упоминали при обсуждении психосексуального развития, высказывались идеи, что аффективная насыщенность отношений мать — младенец способствует структурализации влечений и Ид как психической системы. Левальд (1971, 1978), напри­мер, полагает, что аморфные импульсы и рефлекторная активность младенца координируются и организуются во влечения, приобретая таким образом цель и направлен­ность, именно благодаря тому, что ассоциируются с ре­акциями извне, которые уменьшают напряжение и вы­зывают удовольствие. То есть форма, принимаемая ли­бидными влечениями, — это результат «творческого» про­цесса, основанного на биологических предадаптациях и аффективном взаимодействии мать — младенец (см. также Kernberg, 1976; Gaensbauer, 1982; P. Tyson, 1988).

Шварц (1987), как мы упоминали выше, пытался интегрировать данные неврологии, теорию обучения и психоанализ. По его мнению, процессы обучения в со­единении с аффектами ведут к тому, что младенец ста­новится способен различать оральные, выделительные и генитальные источники сенсорных стимулов и манипу­лировать своим телом так, чтобы вызывать приятные ощущения и устранять неприятные. Память ощущений, связанных с зональным созреванием и зональными стимулами, способствует тому поведению, которым Фрейд (1905b) обосновал свою психосексуальную теорию либид­ного развития.

Другие авторы подчеркивают, что агрессивное вле­чение, подобно либидному, формируется на основе био-

– 185 –

логически предопределенных стереотипных аффектомо­торных реакций на опасность, связанную с шоковым, фрустрирующим, депривирующим, садистическим или унижающим поведением матери (см. Greenacre, 1960; Galehson, 1986, Stechler and Gallon, 1987). Согласно это­му подходу, структурирование как сексуального, так и агрессивного влечений можно рассматривать как резуль­тат взаимодействия врожденных задатков, раннего аф­фективного опыта и проявлений и ответа среды. При этом аффективная сторона ответа среды на выражения удовольствия или неудовольствия младенцем в значитель­ной мере определяет организацию либидных и агрессив­ных влечений.

Пример — сосательное поведение младенца. Еще во внутриутробный период происходит стимуляция сли­зистой оболочки посредством сосания большого пальца. Сосание само по себе — врожденный рефлекс, и у нас нет никаких свидетельств его психологического значения для новорожденного. Однако сосание и кормление со­ставляют контекст многих ранних взаимодействий, в ко­торых устанавливаются взаимоотношения матери и мла­денца. Таким образом, сосание приобретает психологи­ческое значение, связанное с приятной оральной стиму­ляцией, удовлетворением голода, приятным контактом с матерью. Биологические задатки, объект и аффективные компоненты могут рассматриваться как факторы процес­са, в ходе которого приятное сосание структурируется как оральный компонент.

Комбинация этих факторов была выявлена в ис­следованиях Спитц (1945, 1946а, 1946b) и Доулинг (1977), описанных нами в четвертой главе. В экспериментах Спитца младенцев кормили и давали им все возможнос­ти для сосания, но они были лишены взаимоотношений с матерью. У младенцев в исследовании Доулинга отчас­ти была аффективная среда взаимообмена с матерью, но они были лишены оральной стимуляции и удовлетворе­ния от сосания. В обеих группах впоследствии наблюда­лись глубокие нарушения в выражении влечений и фун-

– 186 –

кционировании Эго. Младенцы хорошо развивались пси­хологически и физически лишь тогда, когда достаточно скоро происходило соединение этих двух факторов: при­ятной аффективной среды, связанной с взаимоотноше­ниями матери и младенца, и сенсорного удовлетворения. Эти наблюдения подтверждают, что хотя биологические задатки инстинктивных влечений и Ид как психической структуры присутствуют с самого начала, Ид, как и Эго, в момент рождения еще не дифференцировано (Hartmann, Kris & Loewenstem, 1946). Факты, в противовес ранней теории Фрейда, показывают, что инстинктивные влече­ния дифференцируются и приобретают психологическое значение благодаря аффективному диалогу матери и мла­денца. Именно аффективное взаимодействие играет кри­тическую роль в дифференциации, интеграции и консо­лидации явлений, которые классифицируются, в конеч­ном счете, как появления либидного или агрессивного влечений.