Развитие Суперэго у мужчин

Поскольку именно мать привносит стандарты и требования на ранних стадиях развития Суперэго, про­исхождение мужского авторитетного голоса в Суперэго требует объяснения. С нашей точки зрения ответ лежит не только в способе, которым доэдиповы конфликты преобразуются Эдиповым комплексом, но также в при­роде доэдиповых и эдиповых конфликтов как таковых. Хотя мальчик имеет дело с амбивалентностью в отноше­нии матери в фазе воссоединения, в противоположность девочке, мальчик не сталкивается с потерей иллюзий и гневом от потери идеализированного чувства единства с матерью, поскольку это чувство единства разрушает его ощущение собственной мужественности. Различие, таким образом, дает толчок его борьбе за самостоятельность. Мальчики получают нарциссическое удовлетворение хотя бы от того, что, как они думают, они обладают чем-то, чего нет у матери, что полезно для защиты от чувства

– 325 –

гнева и беспомощности, вызываемых ощущением силы и всемогущества матери (Chasseguet-Smirgel, 1970). К тому же, хотя его ранние интроекты авторитетной фигу­ры и сопутствующей ей системы ценностей основаны на запретах и стандартах, установленных матерью, с возрас­танием чувства мужественности он все больше и больше считает авторитетом своего отца. Разумеется, мальчик может защищаться от ранних страхов кастрации, идеа­лизируя отца. Эта идеализация может уменьшать стремление подчиняться материнским стандартам. Если он воспринимает требования матери как очень назойливые, он может упрямо отказываться от их выполнения, стре­мясь утвердить чувство независимости и мужественнос­ти, что часто и отчетливо заметно при трудностях обуче­ния пользованию туалетом. Как только мальчик перехо­дит в детскую генитальную фазу и ощущает ведущую роль гениталий, в его сознании возрастает важность отца как идеала и приближение к идеалу доставляет нарцис­сическое удовольствие от возрастающего чувства муже­ственности. Когда мальчик принимает отца как идеал мужественности и старается идентифицироваться с ним, это прокладывает путь позитивному разрешению Эдипо­ва комплекса (Freud, 1921). Теперь отец нужен мальчику не только для конечной эдиповой прогрессии, но и для интернализации безопасного чувства мужественности (этот процесс, детально описан в последующих главах).

Когда, из-за конфликтующих инцестуозных вле­чений возрастает амбивалентность мальчика по отно­шению к отцу, отцовские репрезентации становятся все более авторитетными. В то же время, отцовский интро­ект становится выразителем, так сказать, всех прежних интроектов Суперэго, и доэдиповы враждебные чувства к материнским запретам реорганизуются, трансформи­руются и направляются на отца. Тогда мальчик может вернуться к матери как к менее амбивалентно любимо­му либидному объекту. Такой взгляд на мать смягчает другие, крайне враждебные доэдиповы материнские ин­троекты. Во время возрастающей включенности Эдипо-

– 326 –

ва комплекса появляются приятные фантазии эдипова успеха, этим фантазиям сопутствует соперничество и ненависть к отцу. Поскольку мальчик также любит иде­ально воспринимаемого отца, эти эдиповы фантазии привносят болезненное чувство амбивалентности, а так­же страх. И страх кастрации, и амбивалентность могут прийти в противоречие с приятным ощущением соб­ственной мужественности. Амбивалентность по отноше­нию к отцу может привести к его обесцениванию, и, следовательно, к обесцениванию самого мальчика как мужчины. Разрешение конфликта амбивалентности обес­печивает поддержание его фаллически-нарциссических отношений, что усиливает полноправное чувство муже­ственности, с которым мальчик отождествляется как с идеальным отцом. Приятное чувство мужественности, следовательно, зависит от успешного разрешения маль­чиком его амбивалентности к отцу, достигаемой за счет отказа от инцестуозных желаний и принятия правил отца, и за счет дальнейшей идеализации отца. Нарцис­сическое удовлетворение, увеличивающееся с помощью отождествления с идеалом отца и его моральными стан­дартами, помогает уравновесить нарциссическую травму от эдиповой неудачи. Мы считаем, что так же как у девочек, у мальчиков есть потребность в разрешении амбивалентности через идеализацию объекта любви од­ного с ними пола, создающей сильную мотивацию для формирования Суперэго. Любовь и ненависть мальчика к отцу могут вызнать различные фантазии об ответном наказании, избегание которого создает дальнейшую мо­тивацию для отождествления с правилами отца. Как мы отмечали ранее, мальчик также получает все большее осознание как того, что у отца есть правила для него, так и то, что отец сам живет, следуя установленным моральным стандартами и правилам и, как часть эди­пова становления, мальчик идеализирует эти моральные правила и отождествляется с ними. Мы уже подчерки­вали, что девочки начинают формировать Суперэго раньше, чем мальчики, что в последствии можно обна-

– 327 –

ружить в ее Суперэго примитивные элементы, и чем более поздние, более реально ориентированные элемен­ты, тем они более подвержены изменениям. Это зна­чит, что репрезентации авторитета у мальчиков могут не иметь настолько примитивных черт, какие есть у раннего Суперэго девочек.

В некоторых случаях Суперэго мужчин проявляет ригидное и догматическое соблюдение правил, что, воз­можно, как считает Шафер (1974), преимущественно связано с обсессивной патологией. Важным этиологи­ческим фактором обсессивной психопатологии является потребность в строгом следовании директивам Суперэго из-за сильного страха кастрации. Здесь мы хотим от­метить такой относительно мало рассмотренный аспект роли отца, как снижение агрессии. По разным причи­нам, мальчики часто имеют больше трудностей, чем девочки, в контроле над либидными и агрессивными импульсами. Из-за большей импульсивности они более уязвимы для жестких интроектов. и страх кастрации может сохраняться. Один маленький мальчик даже про­являл этот страх в виде активного желания. Он хотел быть девочкой, потому что «девочкам не так сложно быть хорошими...» Как и для девочек, для мальчиков существенно, чтобы отец помог ему понизить контроль и другими способами управлять своей сексуальностью и агрессией и отождествиться с отцовскими предписа­ниями. Он частично делает это, грубовато играя с маль­чиком. Это сначала возбуждает мальчика, но затем отец помогает ему, приводя его в спокойное состояние. Ког­да отец не выполняет этой функции, чрезмерно увели­чивая агрессию и снижая контроль над ней, возрастает вероятность жестких интроектов или реального наказа­ния. И то и другое усиливает страх кастрации. Позже рациональные рассуждения могут быть нарушены, и мужчина может упорно настаивать на том, что только точно следуя законам и придерживаясь буквы закона, можно избежать несчастья или кастрации.

– 328 –

Приведем пример Джимми, шести с половиной лет. Родители Джимми развелись, когда ему было три года, оба заключили повторные браки и разделили опе­ку над ним. Джимми одинаково восхищался как род­ным отцом, так и отчимом, но эти двое мужчин при­держивались различных воззрений и представляли со­бой контрастно противоположные модели для отожде­ствления. Его родной отец вел себя в несколько пугаю­щей, агрессивной манере, и выражал грубый, жесткий образ мужественности. Его отчим был спокойным, с мягкой речью, любящим, нежным, но твердо контроли­рующий себя. Пока Джимми сражался с этими двумя точками зрения на мужественность, интеграция и эф­фективное функционирование Суперэго страдали. Он был маленького роста и очень сердился, если его поддразнивали за его рост. Он пытался демонстрировать свою мужественность путем физической агрессии и на­падок, как его отец. Но затем он становился подавлен­ным, считал себя плохим мальчиком, — реакция, кото­рая отражает жесткие интроекты и идеалы, основанные на ценностях его отчима.

Интересно, что точно обратное поведение может также указывать на сильный и устойчивый страх каст­рации тревогу. Неуступчивость в отношении внутренних или интернализированных запретов и моральных стан­дартов приводит к разрушительному поведению, кото­рое ставит мальчика в положение конфликта с внут­ренним авторитетом; такое поведение часто мотивиру­ется потребностью продемонстрировать и увеличить свою мужественность. Хотя оценка авторитета может быть болезненной и приводить к чувству стыда, она может также подтверждать возмужание и эффективность, и, поэтому, в некоторой степени негативная оценка подкрепляется. В этом случае, тем не менее, дальней­шая интернализация Суперэго задерживается другими патологическими последствиями.

– 329 –

РЕЗЮМЕ

Хотя мы не отдали должное всему ряду разнооб­разных половых различий в развитии Суперэго и огра­ничили обсуждение ранним детством, мы надеемся, что мы, тем не менее, опровергли идею Фрейда о том, что функционирование Суперэго у женщин неполноценно по сравнению с таковым у мужчин.

Наш основной тезис состоит в том, что потреб­ность в разрешении амбивалентности к идеализирован­ному объекту того же пола, служащая формированию половой идентификации, является исключительно важ­ной для развития Суперэго. Для девочек эта задача встает раньше, когда когнитивные навыки еще не со­зрели. Следовательно, очень велика вероятность, что интернализация жестких, разъединяющих безжалостных инроектов происходит от этих усилий. Это подвергает опасности приятное нарциссическое наделение властью чувства собственной женственности и функционирова­ние любящего Суперэго. Это также потенциально при­ходит в противоречие с окончательной интернализаци­ей самостоятельного, независимого функционирования Суперэго.

Для мальчиков эта задача встает несколько поз­же, когда достижима некоторая проверка реальности благодаря более развитым когнитивным навыкам. Кро­ме того, мальчики не сталкиваются с лишением иллю­зий и чувством гнева от потери идеализированного чув­ства единства с матерью, поскольку половое различие обеспечивает дополнительную силу его стремлению к независимости. Разрешение амбивалентности к отцу яв­ляется важнейшим для развития Суперэго мальчиков. Разрешение амбивалентности обеспечивает полноценное чувство мужественности, которое мальчик идентифици­рует с идеальным отцом, а также обеспечивает отожде­ствление с отцовскими правилами и нравственными нормами. Таким образом, он откладывает фантазии ге­теросексуального завоевания на более поздний период жизни. В этот период он получает все возрастающее

– 330 –

удовольствие от того, что похож на идеализированного отца и разделяет с ним активность, так же, как от под­чинения нравственным нормам отца и идентификации с ними. Голос авторитета затем постепенно становится независимо функционирующим, внутренним и прочным.

– 331 –

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ПОЛ

Глава 15