Челлаппасвами

Челлаппасвами родился в 1840 г. в городе Джафна. Челлаппан означает " богатый отец". Богатым он, впрочем, никогда не был - разве что в духов­ном смысле. Он был замкнутым ребенком и проводил большую часть вре­мени в одиночестве. В девятнадцатилетнем возрасте он встретил Кадайтс­вами, который вскоре посвятил его как следующего садгуру в своей линии. Посвящение заключалось в том, что Кадайтсвами вложил в руку преемнику большую монету в одну рупию, завернутую в лист бетеля. Челлаппасвами проводил большую часть времени в Наллур-Кандасвами-Коиль, храме Муругана в нескольких милях от Джафны. Среди храмовых построек была одна очень высокая, называемая теради - в ней хранилась огромная деревянная колесница, которую использовали для праздничных шествий. Возле ступеней теради, под тенистым деревом бильва, и было любимое место Челлаппасвами. Он проводил там дни и месяцы, погруженный в созерцание.

После посвящения вследствие пробуждения чакр и кундалини-шакти поведение Челлаппасвами стало еще более эксцентричным, чем прежде. Из-за глубокого единения с Богом он не мог больше вести себя так, как боль­шинство людей. Он был настолько сильно охвачен огнем духовной силы, что многие боялись его. Смотреть на него было все равно что на полуденное солнце. Он не терпел присутствия возле себя обычных людей и гнал их прочь, если они приближались, нарушая его уединение у стен храма.

Челлаппасвами носил простую одежду и много ходил пешком. Широко шагая по пыльным дорогам или сидя под деревом бильва, он часто громко разговаривал сам с собой, как будто он был один во всем мире. Это было божественное одиночество мудреца, который видел себя единым с Шивой, чье " Я" было " Я" всей вселенной. Для него не существовало другой личности, только Тот, кто есть Сущий внутри всего сущего. Мало кто из людей понимал духовное величие этого отшельника, который жил над суетой обыденной жизни, отстраненный и непривязанный ни к чему. Он не делал никаких усту­пок миру и всегда был самим собой. Этому высокому, сильному человеку были незнакомы страх и желание.

Западное понятие о духовном человеке несколько поверхностно: это святой, человек, наделенный внешними совершенствами. На Востоке же смотрят вглубь, меньше обращают внимания на внешние, а больше на внут­ренние достижения. Западный святой может быть добрым, смиренным и набожным, но при этом внутри испытывать отчаяние и страдать от отделен­ности от своего Бога. Восточный мудрец, с другой стороны, может ничем не выделяться внешне, быть даже оборванным и непричесанным, но внутри при этом купаться в чистом свете и единении с Богом. Таким был Челлаппасвами - редчайшей душой, сиддхой, хотя он не показывал своих сил открыто.

Лишь несколько преданных были близки к Челлаппасвами. Для осталь­ных он был слишком мощным. Одним из тех, кто находился рядом с ним, был Шивайогасвами, которого он обучал около пяти лет и затем иницииро­вал. Челлаппасвами достиг махасамадхи в марте 1915 г. Самые красивые вос­поминания о нем -это песни, сложенные Шивайогасвами в конце жизни.

Челлаппасвами не читал никаких лекций. Его учение было прагмати­ческим, и он давал его своему ученику в практических уроках, часто во время долгих прогулок. Те несколько формальных наставлений, которые он все-таки дал, имели вид кратких изречений, содержащих чистую, неукрашенную сущность его пробужденного сознания. Часто он повторял одну из этих фи­лософских жемчужин сам себе снова и снова, месяцами подряд, превращая ее в священную мантру. Четыре его любимых афоризма известны сегодня как махавакьи, или " великие изречения". В переводе с тамильского они звучат так:

Нет существенного зла. Все свершилось уже давно. Все, что есть, есть Истина. Мы не знаем.