Глава 6. Возвращение в Лилльский особняк не было столь ужасным, как Калли воображала

Возвращение в Лилльский особняк не было столь ужасным, как Калли воображала. Ее брат ни словом не обмолвился об инциденте, послужившем поводом их ссоры, и она тоже предпочла не вспоминать о нем, с радостью разговаривая на отвлеченные темы. Так как Сенклер предусмотрительно утаил от герцогини, что Каландра не ночевала дома этой ночью, девушке удалось счастливо избежать очередной порции нотаций от бабушки.

Герцогиня была несказанно удивлена услышать, что ее внуки нанесли леди Хостон столь ранний визит, и еще более поразилась, узнав о приглашении для Калли. Она пыталась протестовать, заявляя, что не может вообразить, с чего это Калли взбрело в голову оставаться в Лондоне в межсезонье. Но ее слова были всего лишь данью приличиям, потому что девушка заметила проблеск облегчения в глазах пожилой дамы. К концу дня герцогиня уже обдумывала возможность на несколько месяцев съездить в Бат навестить друзей, вместо того чтобы возвращаться в Маркасл с Рошфором.

Проследить за сбором вещей для Каландры оказалось делом совсем легким, потому что она точно знала, что нужно взять с собой. Как и предвидел Сенклер, Калли пожелала, чтобы ей прислали некоторые наряды из их загородного имения, так же как и ряд прочих вещей, список которых она составила для брата с просьбой передать их экономке в Маркасле. К вечеру того же дня девушка уже была готова ехать к Франческе.

Сенклер вызвался ее сопроводить, как Калли и ожидала, но надолго не задержался: он лишь поприветствовал леди Хостон, попрощался с сестрой и быстро переговорил с дворецким по поводу урегулирования денежного вопроса.

Вечер дамы провели в малой гостиной, строя планы на ближайшее будущее. Они сошлись во мнении, что прежде всего необходимо сходить за покупками. Как бы то ни было, нельзя же начинать новый сезон с прошлогодними нарядами! А если открывать сезон раньше, то и о туалетах следует позаботиться заранее.

На следующее утро они отправились на улицы Брутон и Кондьют, где располагались салоны лучших портних и модисток, и провели там большую часть дня. Домой вернулись усталые и закоченевшие на морозном воздухе, но очень довольные.

— Думаю, мы посетили всех модисток в городе! — воскликнула Калли, благодарно принимая чашечку горячего чая, которую расторопный дворецкий принес, едва они успели переступить порог.

— А если нет, то скоро точно это сделаем, — согласилась с ней Франческа. — Я так и не решила, какое платье хочу для вечерних выходов летом. Но, думаю, мы заказали хорошие наряды.

— Да, хотя мне очень жаль, что нельзя выбрать какой-нибудь иной цвет, кроме белого, — проворчала Каландра. — Мне бы так хотелось зеленое бальное платье или светло-розовое.

Франческа рассмеялась:

— Будьте благодарны, что белый цвет вам к лицу, он чудно гармонирует с вашими черными волосами и оттеняет нежную кожу. Вообразите только, как невыигрышен он для нас, блондинок. Мы в белом выглядим совершенно пресно.

Калли улыбнулась подруге:

— Убеждена, что ваша красота не поблекнет в любом наряде. Все знают, что вы остаетесь правящей королевой красоты со дня своего дебюта.

— Спасибо, дорогая, мне очень приятно слышать эти слова, хотя, пожалуй, я с ними не согласна. Как бы то ни было, я считаю, что голубая отделка на платье с лихвой компенсирует его белый цвет.

— Вы правы. — Калли вспомнила эскиз, по которому ей должны были сшить платье из сияющего белого атласа: верхняя юбка спускается на пену тюлевых оборок, каждая складочка украшена нежно-голубым бутончиком, голубой кушак подчеркивает высокую талию, а голубые ленты обрамляют пышные рукава. — А другое платье не менее изысканно украшено кружевом и жемчугом. Кроме того, разве могу я быть чем-то недовольной, когда хожу по магазинам с вами? Это гораздо лучше, чем с бабушкой, потому что она всегда настаивает на высоком вырезе горловины лифа.

— Ах, боже мой! — озабоченно воскликнула Франческа. — Не рассердится ли на меня теперь герцогиня? Не думаю, что вырез на ваших платьях такой уж низкий.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешила заверить ее Калли. — Все вокруг, даже юные девушки, едва начавшие выходить в свет, открывают грудь в гораздо большей степени, чем мне позволяет бабушка. Понятия не имею почему. Во времена ее молодости дамы носили еще более откровенные туалеты. Но даже бабушка не посмеет неодобрительно высказаться по поводу платья, которое выбрали вы. Она всегда говорила мне, что вы обладаете самым безупречным чувством стиля во всем высшем свете.

— Ее похвала дорогого стоит. Всем известно, что герцогиня Рошфор служит эталоном элегантности.

Некоторое время женщины с энтузиазмом обсуждали приобретенные ими по сходной цене модные вещицы: ленты, пуговицы, тесьму, а также шали от Графтона, мантильи и платья от лучших модисток. Фэнтон принес поднос с пирожными, сэндвичами и чаем с молоком, и они принялись перекусывать, не прерывая начатый разговор.

Трапезу и обсуждение покупок дамы закончили одновременно, и Франческа, поставив чашку на столик, сказала:

— Если вы устали и не хотите никуда идти, только скажите мне, но я подумала, что нам нужно немедленно приступить к осуществлению нашего плана. Начать лучше всего с посещения театра.

— Я чувствую себя вполне отдохнувшей, — заверила подругу Калли. Ее темные глаза светились неподдельным интересом. — Звучит заманчиво.

— Хорошо. Тогда мне следует послать записку сэру Люсьену, чтобы он сопровождал нас, — произнесла Франческа, присаживаясь к маленькому бюро, чтобы написать несколько фраз своему другу. — Я считаю, что театр — отличное место для проведения разведки. Посмотрим, будут ли там холостяки, заслуживающие внимания. И несомненно, нам нужно составить список требований к кандидатам вам в мужья.

— Я непривередлива, правда, — уверила Калли. — Ему вовсе не нужно быть богатым или происходить из знатной семьи. Бабушка неустанно твердит, что я удручающее эгалитарна. — Она вздохнула. — Однако я полагаю, у мужчины должно быть хоть небольшое состояние и какой-то титул, чтобы я была уверена, что он женится на мне ради меня самой, а не ради моих денег или происхождения.

— Что скажете насчет внешности?

— Это совсем не имеет значения, хотя было бы неплохо, если бы он не оказался совсем безобразным. Ему не нужно быть красавцем — а вот волевые черты лица приветствуются.

В ее сознании сам собой всплыл образ сероглазого мужчины с черными бровями. До встречи с графом Бромвелем Калли не отдавала себе отчет, что он обладает тем самым лицом, которое она считает притягательным. Она поспешила напомнить себе о неразумности выбора супруга на основе внешности.

— Он должен уметь вести непринужденную беседу, — уверенно продолжала перечислять Калли. — И обладать чувством юмора. Я не смогу вытерпеть мужа, который всегда будет сохранять серьезность. И ученый мне совсем не нужен. В обществе многих приятелей Рошфора, рассуждающих об истории или чем-то в этом духе, мне становится смертельно скучно. — Она робко посмотрела на Франческу и захихикала. — Должно быть, я кажусь вам поверхностной.

— Вовсе нет. Уверена, ученые друзья герцога и на меня произвели бы схожее впечатление. — Франческа помахала листом бумаги, чтобы чернила быстрее высохли, затем сложила его и запечатала.

— Но и тупица мне тоже ни к чему, — заметила девушка. — Я хочу сказать, мой брат вовсе не скучен, если только не находится в компании своих друзей-историков, ученых и им подобных. Также мне не нужен муж, не способный поддержать умную беседу или не способный понять, о чем говорит Сенклер. — Она помолчала. — Боже мой, я начинаю думать, что предъявляю слишком много требований, по крайней мере, гораздо больше, чем предполагала.

— Так и должно быть. Вы, моя дорогая девочка, очень ценный приз на ярмарке невест, и он должен достаться особенному мужчине. Кроме того, точно зная, что ищем, мы легче отсеем неподходящих кандидатов. Вычеркнув всех тупиц, мы сократим количество претендентов из числа знати.

— Какая вы злая, — со смехом заметила Калли.

— Всего лишь правдивая, — ответила Франческа, поднимаясь из-за стола и протягивая руку к шнурку колокольчика, чтобы вызвать слугу. — Вот, я пригласила сэра Люсьена отужинать с нами до начала пьесы.

Несмотря на то что этот мужчина был ее добрым другом и преданным сопровождающим, леди Хостон знала, что, чтобы наверняка заручиться его компанией, лучше подкрепить приглашение обещанием ужина. Сэр Люсьен был убежденным холостяком и обладал утонченным вкусом, но вот в карманах у него обычно бывало пусто. Отчасти в том был повинен мизерный размер его дохода, но в большей степени — непомерные траты на одежду и маленькие, но неизменно расположенные в модных районах города комнаты, которые он снимал. Как бы то ни было, он привык обедать в гостях, используя свою внешность и манеры, чтобы обеспечить постоянный приток приглашений от многих дам.

Послав записку сэру Люсьену, дамы поднялись на второй этаж, чтобы должным образом подготовиться к вечернему выходу в свет. Ведь целью похода в театр являлась вовсе не пьеса, а возможность посмотреть других и показать себя, поэтому собираться нужно было столь же тщательно, как и для посещения бала.

Калли немного вздремнула, положив на глаза примочки с настоем лаванды, которые помогли ей вернуть свежий вид, потом приняла ванну и с помощью своей горничной Белинды облачилась в любимое вечернее платье, неизменного белого цвета с оторочкой из тесьмы по подолу и вырезу горловины. Девушке очень хотелось бы надеть сафьяновые туфельки насыщенного зеленого цвета, которые она заказала только сегодня, но понимала, что они не будут готовы еще несколько дней, поэтому удовольствовалась парчовыми туфлями. Ее единственным украшением служила короткая нитка жемчуга с сережками в тон. Элегантный веер и длинные перчатки стали завершающим аккордом вечернего наряда Калли.

Расположившись за туалетным столиком, она позволила горничной зачесать волосы в высокий узел на затылке, из которого было выпущено несколько локонов. Более короткие пряди искусно обрамляли лицо девушки. Белинда старалась изо всех сил, чтобы не ударить в грязь лицом перед горничной Франчески, Мэйзи, слывущей истинной мастерицей по части причесок. Калли с улыбкой поблагодарила служанку и спустилась вниз, чтобы присоединиться к подруге.

В гостиной она обнаружила сэра Люсьена, беседующего с Франческой за бокалом шерри, который он решил пропустить до ужина. Когда Калли вошла в комнату, мужчина поспешно вскочил и отвесил девушке низкий поклон.

— Леди Каландра! Вообразите мою радость от позволения сопровождать в театр двух столь очаровательных дам. Боги проявили свою благосклонность ко мне.

— Сэр Люсьен, — искренне улыбнулась она ему.

Он обладал привлекательной внешностью, острым умом и изысканными манерами — выигрышными качествами идеального сопровождающего, хотя Калли подозревала, что его больше занимают наряды дам, а не их внутреннее содержание. Конечно, никто не отважился бы сказать такое в присутствии молодой незамужней девушки, но Каландра и сама скоро догадалась, что для сэра Люсьена флирт и комплименты являлись всего-навсего увлекательной игрой, а не проявлением серьезного чувства. Он слыл истинным ценителем прекрасного во всех его проявлениях, будь то лицо, фигура или покрой платья, но Калли никогда не замечала в его глазах проблесков пламени, которое иногда проскальзывало в глазах других мужчин, когда они смотрели на нее. Взять, к примеру, лорда Бромвеля — его взгляд светился энергией, а тело излучало осязаемую теплоту, когда он привлек ее к себе для поцелуя.

— Я очень рада вашему приходу, — сказала Калли сэру Люсьену, усилием воли отгоняя от себя навязчивые мысли о графе Бромвеле. — Хотя, боюсь, наше приобретение для какой-то другой дамы обернулось потерей.

Сэр Люсьен грациозно пожал плечами:

— Я планировал посетить музыкальный салон миссис Доддингтон сегодня вечером, и могу лишь поблагодарить вас за свое счастливое освобождение от этой повинности. У этой дамы всегда подают божественные напитки — бедняга Летингем уже многие годы пытается переманить к себе ее повара. А вот музыкального вкуса она лишена совершенно. К тому же всегда настаивает на том, чтобы ее дочери пели, хотя, сказать по правде, издаваемые ими звуки губительны для человеческого слуха.

На протяжении ужина он продолжал вести столь же непринужденную поверхностную беседу — собственно, его умение спасти любой вечер от смертельной скуки и служило одной из главных причин, по которой у него никогда не было недостатка в приглашениях на светские мероприятия. Для Калли, много месяцев прожившей в Маркасле, рассказ сэра Люсьена казался особенно информативным и интересным. Судя по всему, этот мужчина знал все свежие сплетни о том, чем живет и дышит высшее общество: какой джентльмен собирается бежать из страны, спасаясь от преследования кредиторов; у какой леди новорожденный отпрыск совсем не похож на мужа и наследник какого старинного рода, по слухам, вызвал кого-то на дуэль из-за карточного долга.

Сэр Люсьен не удивился преждевременному возвращению Каландры в город. В его понимании любой здравомыслящий человек с радостью поменял бы жизнь в буколическом поместье — вне зависимости от его великолепия — на пребывание в Лондоне. Позднее, разместившись в ложе, Калли с Франческой стали обсуждать кандидатуры присутствующих в театре мужчин, и тут уж сэр Люсьен проявил любопытство.

Он подался вперед, чтобы смотреть девушке прямо в лицо, и спросил:

— Дорогая моя девочка, если слух не подводит меня, вы рассматриваете присутствующих здесь джентльменов как своих потенциальных мужей?

Каландра покраснела, а Франческа беспечно ответила:

— Ну разумеется, Люсьен! Что еще остается делать лондонским дамам? Каждый сезон открывается новая ярмарка кандидатов.

— Но чтобы леди Каландра? — Он красноречиво вздернул брови. — Неужели вы решили разбить сердца половины мужского населения столицы, связав себя узами брака?

— Сомневаюсь, что это станет таким уж трагичным событием, — с легкой улыбкой отозвалась девушка. — Да, я рассматриваю такую вероятность.

— У вас есть счастливчик на примете? Или в грядущем сезоне откроется турнир, победитель которого получит в качестве главного приза ваши руку и сердце?

— Люсьен… — призвала его к сдержанности Франческа. — Надеюсь, вы не станете распространяться об этом, иначе к нашему дому сбегутся толпы охотников за удачей.

— Моя дорогая Франческа! — В наигранном ужасе он схватился рукой за сердце. — Как вам такое могло прийти в голову? Разумеется, я буду нем как рыба, если вы с леди Каландрой того пожелаете. Кроме того… — на лице его появилась плутоватая улыбка, — будет очень весело наблюдать за столь занятным представлением. — Развернувшись, он вынул лорнет, черной шелковой лентой прикрепленный к лацкану пиджака, и принялся с его помощью обозревать собравшихся в театре зрителей. — Давайте посмотрим, кого вы имеете на примете? Может, Бертрама Уэстина? Он чертовски привлекательный молодой человек, но, по слухам, слишком любит играть в карты.

— Нет, он мне никогда не нравился, — ответила Калли, осторожно, чтобы это не слишком бросалось в глаза, осматриваясь вокруг. Она надеялась, что спутникам не заметен ее интерес к определенному человеку. Девушка честно признавалась себе, что была бы очень рада, если бы лорд Бромвель пришел сегодня в театр.

Конечно же она не рассматривает его как кандидата в мужья, но в последние дни мысли ее постоянно вращались вокруг этого мужчины. Время от времени Калли обводила толпу взглядом в надежде, что он все же объявится.

— Здесь присутствуют лорд и леди Фаррингтон, — сообщила Франческа, прикрыв веером нижнюю часть лица. — Третья ложа от сцены напротив нас. Их старший сын унаследует большое состояние. — Она нахмурилась. — Хотя он редко появляется в свете. Хотела бы я знать почему.

— Я слышал, он просто очень застенчивый, — пояснил сэр Люсьен. — Говорят, предпочитает… э-э-э… отношения с продажными женщинами. Это, понимаете ли, проще, чем ухаживать за дамами из высшего общества.

— Ах, боже мой! — воскликнула Франческа. — Тогда, полагаю, нам стоит забыть о его кандидатуре.

— Что скажете о сэре Аластаре Сёртоне? — поинтересовался Люсьен, указывая бокалом на мужчину в толпе.

Калли застонала:

— Для него интересны лишь две темы — его лошади и его собаки. Я, конечно, люблю ездить верхом, но разговаривать предпочла бы о чем-то другом.

— Верно, — согласился Люсьен. — Этот тип скучен. Боюсь, до начала сезона выбор женихов невелик.

— Мы просто проводим предварительный смотр. Разведку, так сказать. Вы же так это называете?

— Только не я. Я не отношусь к категории военных, — заметил он.

Франческа подалась вперед и игриво шлепнула его веером по руке.

— А знаете, леди Каландра, вам не нужно далеко ходить в поисках идеального супруга, потому что он сидит в ложе рядом с вами.

— Выставляете свою кандидатуру? — спросила Франческа, скептически вскидывая брови. — Всем известно, что вы убежденный холостяк.

— Возможно, у меня просто не было достойного стимула, — возразил сэр Люсьен, весело улыбаясь. — Согласитесь, леди, вам не найти более приятного и занимательного мужчину, чем я. К тому же я отличный танцор.

— Это верно, — со смехом согласилась Каландра.

— А кто лучше меня может поддержать светскую беседу со скучными старыми родственницами?

— Никто, — ответила Франческа.

— И у вас всегда будет с кем посоветоваться о вечерних туалетах, — с видом триумфатора заключил Люсьен.

— Чего же еще желать женщине? — воскликнула Калли.

— Единственная проблема заключается в том, что вам придется связать себя узами брака, Люсьен, — заметила Франческа.

— Да, это недостаток, — согласился он, но тут же ослепительно улыбнулся Калли: — Но ради такой красавицы, как леди Каландра, я готов пожертвовать вольной жизнью.

Девушка засмеялась:

— Будьте осторожны, сэр Люсьен, не то однажды вас поймают на слове, и что вы тогда станете делать?

Он искоса посмотрел на нее и пробормотал:

— Всегда можно сбежать на континент.

Все еще улыбаясь, Калли отвернулась от него, чтобы в очередной раз осмотреть зал. Ее внимание привлекло движение, когда дверь одной из лож открылась и в нее прошли, весело разговаривая, двое мужчин. Одним из них был граф Бромвель.

Сердце Калли бешено забилось, и она поспешно отвернулась, заставив себя некоторое время не смотреть в сторону той ложи. Спустя время она снова принялась обводить взглядом присутствующих.

Действительно, в ложе сидел ее знакомый роялист, одетый в более привычный костюм, состоящий из черного пиджака и бриджей, ослепительно-белой сорочки и полускрытого бортами пиджака галстука. Он расположился на одном из стульев, положив руку на край ложи, и сидел вполоборота к другому мужчине. Со своего места Калли не могла видеть выражение лица Бромвеля, но она и без того отлично помнила, как он выглядит: как в уголках его глаз зарождается улыбка, сбегающая к губам; как в зависимости от владеющих им в тот момент эмоций меняется цвет его глаз от серого до серебряного, а потом до темного оттенка грозовой тучи.

Каландра повернулась к своим друзьям:

— Кто те два джентльмена в ложе справа от нас — практически в центре зала? У одного темные волосы, а у другого светлые, почти белые.

Франческа посмотрела в указанную подругой сторону:

— Ложа по соседству с ложей леди Уиттингтон и ее дочери?

Калли повернулась, чтобы проверить, и в этот момент обнаружила, что лорд Бромвель и его спутник смотрят на их ложу. Девушка покраснела, а граф улыбнулся ей и кивнул.

— Да, — сконфуженно ответила она и быстро перевела взгляд на свои руки.

— Ты его знаешь? — удивленно спросила Франческа.

— Не совсем. Я… он присутствовал на балу леди Пенкалли.

— Кого там только не было! — воскликнул сэр Люсьен, тоже поворачивая голову в сторону мужчин. — Темноволосого я не знаю, а имя другого — Арчибальд Тилфорд. — Он посмотрел на Каландру: — Не стоит вам тратить на него время. Парень, конечно, милый, но живет на то, что дает ему кузен. Погодите-ка… — Он нахмурился и повернулся, чтобы еще раз посмотреть на интересующую их ложу. — Да, второй мужчина, должно быть, и есть его кузен, граф Бромвель. Вот он -то как раз может стать достойным претендентом. Я встречал его всего один раз несколько лет назад. Да, это точно он.

— Граф Бромвель… — задумчиво повторила Франческа. — Не думаю… Ах! — Она вся подобралась. — Не он ли брат леди Свитингтон?

Сэр Люсьен кивнул.

— Он редкий гость в Лондоне. Живет на севере с тех пор, как унаследовал имение в Йоркшире… кажется, лет десять назад. Я тогда только окончил Оксфорд. Старый граф, отойдя в мир иной, оставил дела в плачевном состоянии, но, по слухам, сын сумел поправить положение. Даже еще лучше. Говорят, теперь он буквально купается в деньгах.

— А как он сумел этого добиться? — поинтересовалась Калли.

Сэр Люсьен одарил ее насмешливым взглядом:

— Дорогая моя, не имею ни малейшего представления. Зато мне точно известно, что семья не любит обсуждать эту тему. Думаю, здесь попахивает коммерцией.

— Понять не могу, зачем людям скрывать тот факт, что они делают деньги. Сенклер всегда говорит, что родовитость вовсе не должна быть синонимом бедности.

— Для некоторых людей, к сожалению, родовитость является единственным богатством, — ответил сэр Люсьен.

— Увы, это качество нынче не пользуется спросом, — сухо добавила Франческа, продолжая изучать обитателей той ложи.

Мужчины больше не смотрели в их сторону, а возобновили беседу. Время от времени граф посматривал в программку, которую держал в руке.

Наконец Франческа осторожно поинтересовалась:

— Вы хотите добавить графа в список кандидатов?

Каландра пожала плечами, изо всех сил стараясь выглядеть незаинтересованной, словно ее желудок не сжимался в тугие кольца, стоило Бромвелю лишь посмотреть на нее.

— Я… На маскараде он показался мне довольно… приятным.

Леди Хостон одарила подругу странным взглядом, словно ее что-то беспокоило, но она не могла высказать это вслух. Потом посмотрела на сэра Люсьена, затем уставилась на свои руки.

— Что такое? — спросила Калли, распрямляя плечи. — Вам что-то известно об этом мужчине? В его прошлом есть черное пятно?

— Нет. Я совсем его не знаю, — поерзав на месте, поспешила заверить ее Франческа.

Когда девушка, прищурившись, воззрилась на нее с подозрением, леди Хостон продолжила:

— Я знакома с его сестрой… очень поверхностно.

— Вы слышали о ней что-то плохое?

— Я… честное слово, почти не знаю эту женщину, — сказала Франческа. — Я… полагаю, последние годы она живет в Уэльсе в имении своего престарелого мужа. До меня дошли слухи, что недавно он отошел в мир иной и что теперь она вдова. Без сомнения, эта дама вернется в Лондон, чтобы найти нового богатого супруга.

В голосе леди Хостон Калли уловила ядовитые нотки, и ей стало интересно, с чем это связано. Проявление негативных эмоций было совсем несвойственно для ее подруги. Обычно именно она осаждала любителей отпускать колкости, и собственные замечания всегда делала в легкой остроумной манере. Совершенно очевидно, что сестра графа ей не нравилась. Калли хотелось бы узнать подробности этой неприязни, но она понимала, что Франческа не станет развивать эту тему.

— Внимание, пьеса начинается, — с облегчением произнесла Франческа, устремляя взор в сторону сцены.

Калли покорно стала смотреть спектакль, решив про себя, что позже, во время антракта, когда сэр Люсьен отправится за напитками, она снова вернется к разговору о сестре Бромвеля.

Пьеса оказалась не особенно захватывающей, и девушке было сложно сосредоточиться на игре актеров. Ей очень хотелось посмотреть, что происходит в ложе графа, но она удерживала себя, так как понимала, что выказывание интереса к Бромвелю не принесет ей ничего хорошего. Но мысли были ей не подвластны, и они постоянно возвращались к этому мужчине.

Почему ее брат настроен против него? Франческа и сэр Люсьен, два столпа высшего света, даже не узнали его, хотя девушке казалось более вероятным, чтобы именно они, а не Сенклер слышали об этом человеке. Граф не мог оказаться скандально известным повесой, чего очень страшилась Калли после странного поведения ее брата на балу, когда он застал их вдвоем на террасе. Если бы Бромвель имел привычку соблазнять девушек, Каландра не сомневалась, что этот факт не укрылся бы от сэра Люсьена, даже если какой-то причудой судьбы об этом не знала Франческа. Также девушка была уверена, что Люсьен непременно изыскал бы деликатный способ предостеречь ее.

Итак, если лорд Бромвель не был замешан ни в какой скандальной истории, почему же Сенклер питал к нему неприязнь? Он должен знать этого человека. Но, согласно сэру Люсьену, граф жил в своем имении в Йоркшире, поэтому Калли не могла вообразить, каким образом он мог познакомиться с ее братом. У Рошфора, насколько ей было известно, не имелось никакой собственности в тех краях, и она никогда не ездила туда вместе с ним.

Возможно, в прошлом Сенклер вел с лордом Бромвелем дела. Герцог, в отличие от других представителей знати, не только уделял самое пристальное внимание благосостоянию своих обширных земель, но также имел обыкновение вкладывать деньги — как, впрочем, и приданое самой Калли. Девушка полагала, что брат посчитал графа нечистым на руку компаньоном. Каландра была уверена, что Рошфор не мог невзлюбить Бромвеля просто потому, что тот занимается бизнесом, хотя многие представители аристократии и сочли бы это недостойным джентльмена делом.

Также Калли не исключала вероятности того, что Сенклер просто отреагировал на происходящее. Он волновался за нее, пустился на поиски и обнаружил на террасе в компании мужчины, которого немедленно отнес к разряду негодяев, хотя даже не был с ним знаком.

Калли подумала, что последнее умозаключение было бы для нее наиболее благоприятным. Если Сенклер принял такое решение под воздействием обуревавших его эмоций, это означало, что по прошествии времени он пересмотрит свое отношение и поймет, что действовал порывисто и необдуманно. Так как ее брат является справедливым человеком, он признает, что принял поспешное решение в оценке другого человека. Если Рошфор убежден в собственной неправоте, он всегда признает это и извинится. Конечно же в ситуации с графом Бромвелем именно так все и случится.

В то же время у Калли не шло из головы, что брат назвал Бромвеля по имени. Это, несомненно, означало, что он, в отличие от Франчески и сэра Люсьена, знал его. Ей показалось, что и граф тоже узнал герцога.

Она все еще обдумывала эту проблему, когда в зале зажегся свет, и людская масса пришла в движение. Сэр Люсьен вызвался сходить в холл за ликером для дам. Едва он ушел, Каландра повернулась к Франческе, намереваясь снова завести разговор о сестре Бромвеля, но им едва удалось обменяться парой общих фраз о пьесе, как раздался стук в дверь ложи.

Усилием воли Калли подавила раздражение, когда леди Хостон вежливо предложила посетителям войти. Ходить из ложи в ложу являлось распространенной практикой, но девушка рассчитывала, что успеет поговорить с Франческой, прежде чем к ним кто-нибудь явится с визитом. Как оказалось, надежде ее было не суждено сбыться.

Подобно леди Хостон, она повернулась к двери с приветливой улыбкой на устах. Одним из посетителей оказался светловолосый молодой человек, которого Люсьен назвал мистером Тилфордом. Рядом с ним стоял граф Бромвель.