Свидетельства бывших заключенных «лагерей смерти» о преднамеренном распространении гитлеровцами эпидемии сыпного тифа

[Документ СССР-33]

Из заявления Пикуль Марии Иосифовны, 1918 года рождения, жительницы города Жлобина

12 и 13 марта 1944 г. немцы привезли в лагерь около с.Рудобелка в 4 машинах больных сыпным тифом, находившихся в тяжелом состоянии. Все они были выгружены и сброшены в грязь, в самую гущу находившихся здесь людей. На мой вопрос: «Зачем вы больных бросаете к здоровым?» немецкий конвоир цинично ответил: «Это мы готовим подкрепление вашей Красной Армии». Выброшенные больные умирали, но их не убирали, и не разрешали нам их убирать. Через два дня, т.е. 14 марта, нас, здоровых и больных, снова погрузили на машины и отвезли в другой лагерь, находившийся в сожженной дер. Пороснище, Паричского района, Полесской области. Я со всей ответственностью могу заявить, что немцы умышленно завозили в лагерь заразных больных для распространения эпидемии и заражения как можно большего количества гражданского населения, насильно согнанного в лагери с целью массового истребления мирных советских жителей.

(Подпись.)

Из протокола допроса Миранович Марии Дмитриевны, жительницы деревни Колки, Полесской области

В середине февраля 1944 года немцы эвакуировали нас к себе в тыл. Не все жители дер. Колки были эвакуированы в одно место. Лично я с четырьмя детьми от 4 до 9 лет попала в с.Хоромцы. В середине марта 1944 года я заболела тифом. В с.Хоромцы немцами был организован лазарет для гражданского населения: больных, особенно тифом, было очень много. Всех больных свозили в отдельные дома. Больные и здоровые общались между собой. При немецком лазарете имелся врач, но никакой помощи он не оказывал.

Вскоре после того, как я заболела, в с.Хоромцы прибыли автомашины, и в них стали погружать как беженцев, так и коренных жителей. Когда машина подошла к моему дому, где я находилась, меня вместе с моими детьми погрузили в автомашину. Кроме меня, тифом болели все четверо детей. В машине, в которой я ехала, было еще несколько человек тифозных больных. Всего в машине было человек 20—25, и почти все больные тифом.

Куда нас повезли, я не знаю, а также не знаю, куда привезли, так, как потеряла сознание и очнулась лишь тогда, когда в лагерь, где я находилась, пришла Красная Армия.

(Подпись.)

Из протокола допроса Акулич Ганны Моисеевны, жительницы села Ковтючи, Паричского района, Полесской области

Кроме расстрелов, голода, холода, немцы заведомо распространяли заболевание сыпным тифом. Они стремились к тому, чтобы эпидемия сыпного тифа распространилась на всех заключенных в лагере. Это был метод истребления наших людей. Я была привезена больной сыпным тифом в концлагерь, находившийся близ Микуль-Городка. Без всякой помощи со стороны командования лагеря я на снегу, под открытым небом, пролежала много дней. Однажды немец раздавал хлеб. Ему показали на меня и сказали: «Пан, дайте ей хлеба, она больна». Тогда немец со всего размаха ударил буханкой хлеба меня по плечу. Другой раз меня, как больную, хотели застрелить, но каким-то чудом я спаслась. От болезней и нечеловеческих условий концлагеря я осталась на всю жизнь калекой.

Мне также известно, что в лагере сыпным тифом заболели мои односельчане: Запека Иван Макарович 38 лет и его четверо детей: Настя 12 лет, Николай 8 лет, Маня 5 лет и Надя 2 лет; Коршан Владимир Алексеевич 82 лет, его жена Маланья 70 лет и дочь Софья; Булава Аксинья Яковлевна 25 лет, ее дочь Валя 3 лет. Кроме того, от голода и холода умерли моя односельчанка Коршан Ганна 30 лет, ее сын Миша 2 лет, дочь Маня 3 лет и сын Володя 3 месяцев.

Тифознобольным немцы не оказывали никакой помощи, наоборот, условия лагеря являлись благоприятными для распространения тифа и вымирания советских граждан. К этому и стремились немецкие палачи.

(Подпись.)

Из протокола допроса Барабановой Юлии Петровны из города Жлобина

В лагерь у м.Озаричи немцы привозили очень много больных тифом. Подъезжали на автомашинах к проволоке и сбрасывали их на снег на территорию лагеря. Я сама видела, как немцы привезли 6 машин с сыпнотифозными, в которых было более 100 человек больных. Многие из них, находясь в бессознательном состоянии, оставались лежать на снегу, и утром следующего дня я видела, что человек 50—55 уже были мертвыми, а остальные расползлись по лагерю и умирали в последующие дни.

Многие из этих привезенных больных сыпным тифом были раздеты и разуты (женщины в платьях, старики в легких пиджаках). Особенно мне запечатлелась женщина в возрасте примерно 40 лет. На ней было лишь черное платье, ноги босые, голова не покрыта. По тому, что волосы у нее были острижены под машинку, я полагаю, что она была взята из больницы. Эта женщина двигалась, пытаясь согреться, но утром я видела ее уже мертвой.

С этими сыпнотифозными были привезены три девочки в возрасте 3—5 лет и тоже раздетыми были брошены на снег, где они часа через 4—5 умерли, вернее, замерзли. Родителей около них не было. Я пыталась с ними говорить, но они ничего не отвечали, а лишь плакали. Дети, как я определила, были здоровые, но спасти их не было возможности, так как ни одежды, ни жилья мы в лагере не имели.

Кроме этих, в лагерь привозили больных сыпным тифом и из ближайших сел Полесской области. Сыпнотифозными наводнили весь лагерь, они лежали всюду, и многие умирали.

(Подпись.)

Из протокола допроса Журавлевой Надежды Константиновны, жительницы деревни Слонище, Рогачевского района, Гомельской области

...Ввиду того, что лагерь у м.Озаричи, куда нас привезли, был полон народа, мне пришлось поместиться рядом с воротами. Прожила я в этом лагере три дня, после чего мы были освобождены Красной Армией.

Среди содержавшихся в лагере было очень много больных. Много больных привозилось, но некоторые заболевали и в лагере. Среди больных большинство были тифознобольные. С тифознобольными немцы обращались исключительно варварски. Находясь около ворот, я наблюдала, как приходили машины с тифознобольными, которых выгружали и складывали в кучу друг на друга. Всего я видела две полные автомашины и одну заполненную больными наполовину. Часть больных вышла из машины самостоятельно. Каждая машина вмещала до 40 человек, возможно, и больше. Всего тогда скинули свыше 100 больных. Их складывали прямо на большак, а нас заставляли перетаскивать их в лагерь. Женщины, увидя такую машину, сами бежали к ней и разгружали, так как из 100 человек не менее 60 человек было детей в возрасте от 1 до 5 лет. Взрослых молодых почти не было. Были старики и дети. В результате издевательского отношения из 100 человек больных, скинутых из автомашины, не менее 40 человек тут же умерли, а некоторые умерли позднее. Большинство из умерших были старики. Дети выживали. На одной из машин привезли больную девушку, на вид лет 17—18. Она была совершенно голая и очень больна, так что даже не отвечала на наши вопросы. Девушка двое суток лежала на снегу голой, если не считать жалких лохмотьев, которые ей дали женщины. Через двое суток она умерла. Смертность в лагере была большая. Я видела много трупов детей и стариков. Родные хоронили умерших здесь же, на болоте. Одна из женщин считала могилы и насчитала 61 могилу.

(Подпись.)

Из протокола допроса Русинович Христины Титовны, жительницы деревни Петровичи, Паричского района, Полесской области

В конце 1943 года, по приближении линии фронта к дер. Петровичи, немецкие власти эвакуировали жителей к себе глубже в тыл. Я со своей семьей попала в дер. Шкава, Октябрьского района, где проживала в лесу. В марте 1944 года я заболела тифом. Очнулась в лагере. Как я попала в лагерь, я не помню, и мне об этом никто не рассказывал. Я, мой племянник, Долгий Павел Дмитриевич, и две родственницы — сноха и ее дочь — все мы вчетвером болели тифом и лежали без сознания. В это время немцы подали подводу. конвойный стал кричать, чтобы мы грузились. Никто не встал. Тогда конвойный подскочил к племяннику и из винтовки выстрелом в голову убил его. Затем меня погрузили на подводу и повезли в другой лагерь. Тут я опять потеряла сознание и очнулась, когда меня везли красноармейцы в госпиталь. Больше я ничего не помню. Записано с моих слов верно.

(Подпись.)

Из протокола допроса Митрахович Прасковьи Евменовны, жительницы села Н. Белицы, Паричского района, Полесской области

С января 1944 года в нашем селе стояла какая-то немецкая воинская часть, номера я ее не знаю. Эта часть заняла почти все дома в нашей деревне. Жителей всех выселили в несколько полуразвалившихся домов на краю села. В том доме, где поселили меня, было 30 человек жителей.

В январе у нас в доме один человек заболел тифом. Постепенно стали заболевать и другие. Примерно через месяц после этого заболела и я. Таким образом, у нас в доме все жильцы лежали больные тифом. Никакой медицинской помощи нам никто не оказывал, и только соседи изредка приносили нам продукты.

12 марта 1944 г. к нашему дому подъехала автомашина. Немецкие солдаты погрузили всех нас — 28 человек больных тифом — в автомашину и, подвезя к дер. Микуль-Городок, выгрузили нас в лагерь, огороженный колючей проволокой.

В этом лагере мы пролежали на голой земле три дня. Никто нам никакой помощи не оказывал. Затем нас, больных, на подводах перевезли в другой лагерь, который жители называли Семеновским лесом. В этом лагере мы пролежали еще три дня, и нас освободили части Красной Армии.

В то время как немцы вывозили нас, больных, из нашего села, солдаты, которые грузили нас в машины, говорили, что нас якобы повезут в г.Минск, где положат в госпиталь и будут лечить. А вместо этого нас отвезли в лагерь и бросили там совершенно без присмотра.

(Подпись.)