Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Нэповская экономика. Успехи и противоречия






Неизмеримо тяжелым испытанием для страны стал голод 1921— 1922 гг. Государство было не в состоянии справиться своими сила­ми с громадным бедствием. Впервые в истории России правительство обратилось за иностранной помощью и было вынуждено при­нять условия зарубежных благотворительных организаций, обеспе­чить им необходимые условия для распределения помощи среди голодающих. За год из-за границы было ввезено около 50 млн.. пудов продовольствия, одежды и медикаментов, 83% этого количе­ства приходилось на Американскую администрацию помощи (АРА). В самый тяжелый период голода, весной и летом 1922 г., зарубежные благотворительные организации кормили более 12 млн. человек. Ввезли более 40 млн. пудов продовольствия, 10 млн. пудов было собрано в виде благотворительной помощи среди населения страны. Миллионы людей были спасены от голодной смерти.

Голод усугубил и без того тяжелое положение страны. Не уда­лось полностью собрать намеченную сумму продналога. По РСФСР было собрано 130 млн. пудов, из них более 35 млн. пудов (27%) сдали крестьяне Сибири. При сборе налога в более урожайных губерниях применялись меры принуждения. Во многих районах, в том числе в Сибири, продолжалось сокращение посевов. Но одновременно наметились и первые положительные сдвиги в сельском хозяйстве. У крестьянина появился интерес к хозяйствованию. В 1922 г. был снят средний урожай, который в основном удовлетворял потреб­ность страны, рынок наполнился продовольственными товарами, хронический голод был преодолен.

В первой половине 20-х годов проводилась гибкая политика, способствовавшая подъему сельского хозяйства. В 1922 г. была усо­вершенствована налоговая система. Вместо множества налогов был введен единый продналог, который мог выплачиваться любым про­дуктом. В 1924 г. продналог был заменен денежным сельскохозяй­ственным налогом. Принятый в 1922 г. Земельный кодекс подтвер­дил незыблемость национализации земли, но установил свободу выбора формы землепользования — община, единоличное хозяй­ство. Был разрешен свободный выход из общины, узаконена арен­да земли, наем рабочей силы в сельском хозяйстве. Одновременно снижались размер сельхозналога и цены на сельскохозяйственный инвентарь и машины. Расширялась агрономическая помощь. Для внедрения передовых методов были открыты Всероссийская и ме­стные сельскохозяйственные выставки. Официальная партийная пропаганда провозгласила лозунг «Лицом к деревне». Главной опо­рой партии в деревне был объявлен старательный крестьянин.

Заинтересованность крестьянина в расширении своего хозяйст­ва стала главным фактором быстрого и неуклонного подъема сель­скохозяйственного производства. За 1922—1923 гг. производство зерна увеличилось на 33%, продуктов животноводства — на 34%, а

сахарной свеклы — почти в 5 раз. За рубеж было вывезено около 3 млн. пудов хлеба. К 1925 г. посевные площади почти достигли до­военного уровня. Поголовье скота увеличилось по сравнению с 1913 г. на 34, 2%, а в азиатской России — почти в 2 раза. За первое пятилетие нэпа урожайность выросла на 17% по сравнению со средним урожаем в 1901—1910 гг. В 1925 г. многопольная система земледелия распространилась на 25 млн. десятин против 2 млн. десятин до революции. Зяблевая вспашка проводилась на '/з посев­ной площади под зерновые, а ранний пар применялся на '/4 ози­мого клина. В 1923 г. сельскохозяйственных машин было продано на 18 млн. руб., а в следующем году — на 33 млн. руб. Благотворное влияние рыночной экономики очень быстро сказалось на разви­тии промышленности. Денационализация промышленности охва­тила в основном мелкие предприятия, вырабатывающие товары массового потребления. По данным промышленной переписи 1923 г., в стране насчитывалось 1650 тыс. промышленных заведе­ний. Из них 88, 5% были частные или арендованные, 8, 5% — госу­дарственные, 3% — кооперативные. Но на государственных пред­приятиях работали 84, 5% всех рабочих и вырабатывалось 92, 4% всей промышленной продукции. Решающие отрасли промышлен­ности, все крупные предприятия, железные дороги, земля и ее недра оставались в руках государства.

Однако под давлением рынка менялись методы управления и в государственной промышленности. Уже с осени 1921 г. крупные государственные предприятия стали переводиться на коммерчес­кий или хозяйственный расчет. Одновременно проводилась децен­трализация управления. Наиболее распространенной формой яв­лялось образование хозрасчетных трестов. Одним из первых был образован льнотрест, объединивший 17 крупных предприятий льноперерабатывающей и текстильной промышленности. К авгус­ту 1922 г. функционировал 421 трест, из них 50 в текстильной промышленности, столько же в металлургической и пищевой. На­иболее крупными были Государственное объединение металлурги­ческих заводов (ГОМЗА), Югосталь. Часть прибыли тресты отчис­ляли государству, остальную использовали по своему усмотрению.

В феврале 1922 г. была официально отменена трудовая повин­ность, восстановлен рынок труда, установлена дифференцирован­ная денежная оплата труда. Повышалась заинтересованность людей в результатах труда и росла его производительность, сокра­щались разбухшие штаты предприятий. Численность рабочих и служащих на железных дорогах уменьшилась с 1240 тыс. до 720 тыс. человек, а поток грузов вырос. В текстильной промышленности численность рабочих и служащих на 1000 веретен уменьшилась с 30 до 14 (до революции было 10, 5). Следствием этого стали появ­ление резервной армии труда, рост численности безработных.

Важнейшим достижением нового курса экономической поли­тики являлись финансовая реформа и восстановление довоенного курса рубля. Инициатором и проводником оздоровления денеж­ной системы стал народный комиссар финансов Г.Я. Сокольни­ков, который привлек к работе крупнейших специалистов — профессора Юровского, бывшего товарища министра финансов в правительстве С.Ю.Витте, Н.Н. Кутлера и др.

Реформа началась с восстановления ликвидированных в период «военного коммунизма» финансовых учреждений: банков и сбер­касс. С 1922 г. вновь стал составляться государственный бюджет, который исчислялся в довоенных золотых рублях. Была восстанов­лена налоговая система. Постепенно установились три главных вида налогов: единый продналог, а с 1924 г. сельскохозяйственный налог с крестьян; промысловый налог, уплачиваемый торговцами и владельцами промышленных заведений; подоходный налог с зара­ботной платы, уплачиваемый всеми работающими по найму. Была восстановлена система косвенных налогов на спиртные напитки, табак, минеральные воды и другие товары массового потребления.

С апреля 1922 г. началась деноминация денежных знаков. Одно­временно и параллельно с бумажными знаками была выпущена в обращение полноценная валютная единица — червонец, обеспе­ченный золотом и товарными запасами. В 1923 г. осуществлен сле­дующий этап деноминации: 100 руб. выпуска 1922 г. обменивались на 1 руб. нового образца. Таким путем количество находящихся в обращении бумажных денег было уменьшено в миллион раз. Вес­ной 1924 г. все старые денежные знаки были изъяты из обращения и заменены государственными казначейскими билетами. Главной единицей стал червонец (10 руб.). Новые советские деньги получи­ли международное признание. Английский фунт стерлингов обме­нивался на 8 руб. 34 коп., доллар США — на 1 руб. 94 коп., италь­янская лира стоила 8 коп.

Самые тяжелые последствия разрухи оказались позади. За 1921— 1928 гг. темпы прироста промышленного производства составили в среднем 28%. Национальный доход увеличивался на 18% в год. Столь быстрые темпы прироста происходили в основном за счет мелкой и легкой промышленности, пуска бездействовавших пред­приятий. Крупная промышленность нуждалась в новых капиталов­ложениях для обновления технической базы, развития энергетики и сырьевых отраслей, в высококвалифицированных кадрах, рынках сбыта. В конце 20-х годов общий объем капитальных вложений был выше, чем в довоенные годы, но объем строительных работ, особенно в жилищном и коммунальном строительстве, не достиг довоенного уровня.

Успехи рыночной экономики отразились на образе жизни и благосостоянии большинства населения. Рынок наполнился все­возможными товарами, которые можно было купить по доступным ценам. С 1923 по 1926 г. потребление мяса надушу населения увеличилось в 2, 5 раза, молочных продуктов — в 2 раза. В 1927 г. ду­шевое потребление мяса составило 39—43 кг в год в сельской ме­стности и 60 кг в городах; в Москве — 73 кг, в Иркутске — 90 кг. Стали широким выбор и доступными цены на промышленные то­вары массового потребления. Успехи восстановительных процес­сов ярко демонстрировали преимущества рыночной экономики. Но одновременно проявлялись трудности и противоречия новой эко­номической политики. Прежде всего это противоречие между го­сударственной, плановой экономикой и набиравшим силу частно­хозяйственным сектором. Большинство крупных государственных предприятий были убыточны. Сказались их неприспособленность к рынку, громоздкий бюрократический аппарат, административно-командные методы управления. ВСНХ пытался найти выход из этого путем произвольного повышения цен на промышленные товары, в то время как рыночные цены на хлеб снижались из-за его избытка на рынке. Осенью 1923 г. возникли так называемые «ножницы» цен. Крестьяне оказались не в состоянии покупать промышленные товары. Возник кризис перепроизводства. Склады заполнились товарами, не находящими сбыта. Однако вскоре по законам рыночной экономики повышенные административным путем цены на продукты промышленности были приведены в со­ответствие со спросом и предложением. Кризис был преодолен.

Очередной кризис возник осенью и зимой 1925 г. Причиной его был курс на форсированное развитие тяжелой индустрии (метал­лургии, топливной промышленности, машиностроения). Для это­го требовались большие капиталовложения. Принятый весной 1925 г. трехлетний план развития металлической промышленности требовал ассигнований в 350 млн. руб. Изыскать эти средства пред­полагалось за счет сельского хозяйства. На хлеб были установлены твердые и директивные цены, более низкие, чем сложившиеся к этому времени на рынке. Крестьяне бойкотировали государствен­ные заготовительные организации, продавали хлеб частным закуп­щикам, которые платили больше, или придерживали свои излиш­ки в ожидании лучшей конъюнктуры. Срыв плана хлебозаготовок вновь вынудил правительство считаться с законами рынка, отме­нить директивные цены, увеличить поставку промышленных това­ров.

Третий кризис нэповской экономики зимой и весной 1928 г. был вызван теми же причинами. Но выход из кризисной ситуации с государственными заготовками хлеба был найден уже другим пу­тем — ликвидацией нэпа и возвратом к старым методам насильст­венного изъятия излишков и искусственного обострения классо­вой борьбы в деревне. Хозяйства, имевшие излишки, облагались чрезвычайным налогом, закрывались рынки, в печати разверну­лась интенсивная агитация против кулачества. Но в итоге происхо­дило дальнейшее снижение заготовок. В 1928 г. в Москве и Ленин­граде, а затем и в других городах была введена карточная система распределения.

Новая экономическая политика быстро покончила с кажущим­ся социальным равенством. Характерными стали социальное рас­слоение и связанные с ним противоречия. В условиях нэпа повы­шался уровень жизни всех слоев населения. Но уровень материального благосостояния зависел не от системы государст­венного распределения, а от личных качеств человека — его отно­шения к труду, квалификации, таланта, предприимчивости.

В деревне выделился и набирал силу слой старательных кресть­ян. Приспосабливаясь к рынку, они развивали свое хозяйство. На другом полюсе продолжала существовать прослойка деревенской бедноты. По своему составу она была разнородной. После раздела помещичьих земель уже нельзя было считать, что беднячество в деревне существует из-за нехватки земли. В значительной части это были отходники, которые вернулись из городов, чтобы полу­чить землю. Но интерес к крестьянскому труду они уже потеряли. Сюда входили и демобилизованные красноармейцы, которые ока­зались излишней рабочей силой в своих хозяйствах. Обычно они составляли костяк сельских партийных организаций и руководство местных советов. Были многодетные семьи, оставшиеся без работ­ников, хозяйства, разорившиеся в результате неурожаев, стихий­ных бедствий. Сюда же относились различные неудачники, лодыри, пьяницы, деревенские люмпены, «деды Щукари». При «военном коммунизме» они жили за счет помощи государства, перераспре­деления изъятого у зажиточной части деревни продовольствия. Эта довольно многочисленная деревенская прослойка с завистью смо­трела на своих удачливых соседей, мечтала о возвращении к ста­рым порядкам, ждала своего часа, чтобы расправиться с кулаками. Антикулацкая агитация находила среди них благоприятную почву.Используя свое влияние и в местных Советах, они подвергали удач­ливых хозяев дискриминации, зачисляли их в кулаки, лишали из­бирательных прав, исключали их детей из школ и т.д.

В городе появился новый социальный слой — нэпманы. К нему причисляли частных торговцев, арендаторов, владельцев мелких промышленных заведений, более зажиточных кустарей. Это была новая советская буржуазия, люди пронырливые и энергичные. Многие из них быстро разбогатели. Но основная масса состояла из владельцев мелких лавочек, торгующих на рынках с рук и вразнос. К нэпманам причисляли извозчиков, зарабатывающих свой хлеб тяжелым трудом.

Уже в первой половине 20-х годов преобладающими стали меры ограничения и вытеснения нэпманов. Для этого использовалась налоговая политика, а также методы политического давления.

Своеобразной социальной прослойкой стали служащие совет­ских учреждений. Определенную их часть составляли старые чи­новники, вернувшиеся на свои насиженные места. А в основном это были бывшие профессиональные революционеры, участники гражданской войны, продвинувшиеся на руководящие посты рабо­чие. Большинство из них были малокомпетентны и имели низкий уровень образования. Отсутствие знаний и опыта возмещалось имевшейся в их руках властью и возможностью командовать. Госу­дарственная служба обеспечивала высокую заработную плату и многие привилегии — улучшенные квартиры, персональные авто­мобили и конные выезды, путевки на курорты и др. Характерным являлся высокий уровень коррупции. Нэпманы подкупали высо­копоставленных советских служащих, чтобы добиться снижения налогов, получить выгодный кредит, заключить коммерческую сделку с государственным предприятием, устроить своих детей в школы и университеты.

Особым было положение научной и технической интеллиген­ции, представители которой официально именовались буржуазны­ми специалистами. Без них власть обходиться не могла. Но вокруг них создавались неприязненная обстановка, недоверие, травля. По политическому положению они приравнивались к нэпманам. Из вузов изгонялась старая профессура. Происходили постоянные чистки студенчества. В авариях и неполадках на производстве обви­няли специалистов. В конце 20-х годов были организованы судеб­ные процессы и внесудебные расправы над крупнейшими учеными и специалистами в области технических и гуманитарных наук.

Переход к новой экономической политике привел к изменению социального облика рабочего класса. Появился разрыв в уровнежизни квалифицированных рабочих и чернорабочих. Растущая без­работица тяжело отразилась на положении молодежи, которая не имела еще квалификации и оказывалась лишней на рынке труда.

Экономические и социальные противоречия обусловили неус­тойчивость, напряженность в жизни общества. Экономические трудности и наличие социальных групп, недовольных новой эко­номической политикой, создавали объективные условия для ее срыва. Но главной причиной срыва нэпа было противоречие меж­ду рыночной многоукладной экономикой и существующим в стра­не однопартийным политическим строем, враждебным капитализ­му вообще и частнопредпринимательской деятельности. По мере успехов рыночной экономики партия все больше отдалялась от той цели, которая казалась уже столь близкой в условиях «военного коммунизма». Поэтому поворот в экономической политике в кон­це 20-х годов не встретил серьезного сопротивления и казался ес­тественным движением к заветной цели.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.008 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал