Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Доминирование парламентариев над партией






 

Партия французских радикал-социалистов дает нам удачный пример методов, которые используются для того, чтобы обеспечить в партии преобладание парламентариев. В ее Исполнительный комитет входят все «члены по праву», все сенаторы, депутаты, члены центральных и муниципальных советов городов с населением более 50.000 жителей; можно считать, что по отношению к ним делегаты, избранные федерациями, плюс их председатели и генеральные секретари составляют группу, приблизительно в три раза меньшую по численности. Избранники партии (национальные и местные) обладают, таким образом, абсолютным превосходством в комитете; среди них преобладающее влияние имеют парламентарии, и это влияние прежде всего моральное, основанное на уважении, которым они пользуются. Но причиной тому и их численность: правила кворума таковы, что достаточно присутствия 150 членов комитета, чтобы его решения считались законными (в 1936 г. он насчитывал 1800 членов). Среди присутствующих процент парламентариев, естественно, очень высок. К тому же провинциальных депутатов приглашают не на все собрания. Нужно еще добавить, что парламентская группа весьма независима от Исполнительного комитета. Не существует никаких четких правил ни по части общей политики, ни даже относительно участия в правительстве.

Когда некоторые съезды требовали отставки министров-радикалов (в 1928 г. — во время участия в правительстве Пуанкаре; в 1934 — в правительстве Думерга), они делали это вовсе не под давлением низовых активистов, выступавших против парламентариев, но под влиянием одной группки парламентариев, выступившей против другой, и соглашения с большинством министров-радикалов, для которых решение съезда служило только поводом и оправданием. Сразу после Второй мировой войны была сделана попытка обеспечить активистам хотя бы некоторое влияние на поведение партии во время министерских кризисов: по инициативе председателя комитета радикалов Жиронды Кадиллака было решено, что проблема участия парламентариев-радикалов в новом кабинете будет рассмотрена комиссией, получившей название «комиссии Кадиллака». Она состояла из: 1) парламентских групп; 2)членов Исполнительного комитета, присутствующих в Париже. Но парламентарии почти всегда в большинстве в этой комиссии, и их слово — закон.

Такое господство парламентариев над партией обусловлено ее чрезмерно децентрализованной структурой. Каждый депутат, будучи весьма независимым от своих коллег, управляет местными комитетами, как пожелает. Центральное же руководство несколько напоминает средневекового короля, не имеющего ни власти, ни престижа в глазах своих крупных вассалов. И только одна личность — лидер партии — способна придать ему некоторый авторитет, всегда, впрочем, весьма хрупкий. Парламентская группа не имеет собственной линии, ей не свойственно ни общее действие, ни дисциплина голосования. Если во время какого-то важного голосования депутаты-радикалы занимают единую позицию — это исключение. Обычно группа раскалывается на три части: одни голосуют «за», другие — «против», а третьи воздерживаются. Даже само понятие «парламентская группа» порой им неведомо. Во многих континентальных европейских странах понятие депутатской группы родилось лишь с пропорциональной системой: раньше депутатов классифицировали по направлениям, совершенно неофициальным образом. В партии радикалов вплоть до 1911 г. положение было еще более курьезным; ее депутаты объединялись в Палате в две разные группы, часто враждебные друг другу: «левых радикалов» и «левых радикал-социалистов». Некоторые из них к тому же получали финансовую поддержку от Демократического союза (партия центра) и одновременно — от партии радикалов. Затем Исполнительный комитет принял решение о создании в Палате с 1 января 1911 г. единой группы под названием «Группа республиканской партии радикалов и радикал-социалистов». Но в Сенате радикалы по-прежнему продолжают называть себя «радикальной левой», и их политическая линия нередко отличается от линии радикалов Палаты. Таким образом, доминирование парламентариев соответствует слабой инфраструктуре и большой децентрализации.

Указанное совпадение можно рассматривать в качестве общего правила. Доминирование парламентариев характеризует известную фазу развития партий, и в то же время — определенную социальную структуру. Оно характерно главным образом для партий старого типа, основанных на комитетах, которые принято называть партиями «буржуазного» типа, то есть консервативных и умеренных. Участие в выборах и парламентская деятельность составляют саму цель их создания, дают им право на существование. Любое усилие этих партий имеет целью провести в парламент максимум депутатов и через них участвовать во власти или в оппозиции. И совершенно естественно, что в такой партии парламентарии занимают ведущее положение. Никто к тому же и не способен его у них оспаривать, разве что побежденные кандидаты или претенденты на кандидатство, то есть те же потенциальные парламентарии. Никакая партийная иерархия не может установиться здесь вне электоральной и парламентской сферы, ей просто не на чем было бы держаться. Активисты кадровых партий слишком малочисленны, чтобы служить опорой; они к тому же слишком зависимы от депутатов, обеспечивающих им льготы и привилегии; они с чересчур большим пиететом относятся к парламентским и правительственным должностям. Партийная же администрация слишком слаба и неразвита, чтобы породить настоящую бюрократию. Наконец, в буржуазных партиях избрание в парламент не имеет своим следствием деклассирование избранников по отношению к активистам, как это происходит в социалистических партиях, где наблюдается тенденция восстанавливать «пролетарскую» базу против «обуржуазившихся» депутатов. Одна только власть денег могла бы уравновесить власть парламентариев. Но, как уже отмечено, кредиторы редко оказывают постоянное давление на руководство партии. Острогорский, описывая партию английских консерваторов конца XIX века, очень верно отмечал, что они предоставили это дело «маленьким людям». Сами же они обычно вмешиваются лишь в определенные моменты, имея в виду вполне конкретные цели. Таким образом они могут достигнуть того, чтобы партийные руководители заставляли партию действовать в том или ином направлении, но они не подменяют их в качестве альтернативной иерархии; сами они партией не руководят. Их нельзя рассматривать в качестве настоящих соперников парламентариев.

Разумеется, эти правила подтверждаются исключениями. Достаточно четкие тенденции доминирования парламентариев иногда встречаются в партиях, базирующихся на секциях, с сильной структурой и продвинутой централизацией. Народное республиканское движение (МРП) — убедительный тому пример. Его активисты достаточно многочисленны, чтобы построить внутреннюю иерархию, отличную от парламентской (она равно могла бы опираться и на другие силы, например, на христианские профсоюзы или «специализированные команды» партии), и такая иерархия фактически существует. Но устав МРП предусматривает серьезные меры предосторожности, чтобы помешать ей играть главную роль в руководстве партией: все пущено в ход, чтобы гарантировать преобладание парламентариев. В Национальном комитете делегаты парламентских групп официально занимают только треть мест (ст. 32 устава), но практически имеют значительно больше. На самом деле туда наряду с официальными представителями групп Национального собрания и Совета Республики входят еще: 1) председатель и Генеральный секретарь движения (они могут быть парламентариями и фактически чаще всего ими и являются; 2) председатели парламентских палат, если они — члены движения; 3) действующие министры и те, кто выполнял эти обязанности ко времени последнего съезда; 4) два местных депутата; 5) кооптированные активисты (они тоже могут оказаться парламентариями); 6) члены, избранные группой Ассамблеи Французского Союза6, «в количестве, которое эта группа могла бы представить, учитывая ее состав, в той же самой пропорции, что и две другие». Выдвинутые парламентом или местными собраниями, все они обладают менталитетом парламентариев: вместе с ними депутаты имеют большинство в комитете, а представители федераций остаются в меньшинстве. Более того, если парламентарии не сумеют добиться избрания в качестве штатных делегатов, они могут быть делегированы как запасные и благодаря своему постоянному присутствию в Париже имеют реальную возможность заменить штатных.

В Исполнительной комиссии — постоянном органе, который обеспечивает фактическое руководство партией, преобладание депутатов еще более явно: против 18 делегатов федераций насчитывается 12 парламентариев, плюс действующие министры или 5 отставных, плюс председатель и Генеральный секретарь партии (зачастую тоже парламентарии), плюс 5 кооптированных членов (и они могут оказаться парламентариями), плюс два члена группы Палаты Союза. Присутствие действующих министров в обоих органах тоже увеличивает возможности парламентариев в силу их явного престижа среди активистов. Сопоставим эти уставные положения с прямо противоположными, принятыми в христианской социальной партии Бельгии, где министерский пост несовместим с членством в Национальном комитете (аналогичные положения существуют в уставе христианско-демократической партии Италии). Именно преобладание парламентариев и министров значительно ослабляет динамизм МРП, сводя движение к одной из разновидностей христианского радикал-социализма. Это, вероятно, объясняется очень большим разрывом между передовыми социальными доктринами, которые исповедуют активисты партии, и общим консерватизмом ее избирателей. Чтобы сохранить избирателей, нужно было не допустить того, чтобы первые взяли руководство партией на себя и придали бы ей значительный крен влево. Разумеется, такая противоположность активистов и избирателей — умеренность одних и радикализм других — встречается во всех партиях. Нигде, однако, она не принимает столь острого характера; тем более нигде диспропорция этих двух общностей не была столь велика. Указанные особенности можно объяснить тем исключительным влиянием, которое приобрели парламентарии в руководстве партий данного типа.

Американские политические партии дали бы нам пример противоположного исключения — децентрализованной партии со слабой структурой, основанной на комитетах, где парламентарии обычно не играют никакой роли в руководстве. Здесь следует сделать некоторые необходимые предварительные замечания. Организация американских партий с большим трудом поддается изучению из-за тех огромных различий, которые присущими в локальном и временном отношении. В штате Нью-Йорк и в Скалистых горах, на Севере и на Юге партии организованы по-разному. В рамках одного и того же штата организации может отделять друг от друга дистанция в несколько лет, и причиной тому — смена руководящих лиц. Когда парламентарий (сенатор или депутат палаты представителей — но особенно сенатор) является шефом местной машины и занимает положение босса, он действительно руководит партией, и можно говорить о парламентском доминировании. И напротив, — если машина и руках босса не-парламентария, сенаторы и конгрессмены сильно зависят от него: тогда партия господствует над парламентариями. К тому же все это усложняется двухпартийной или даже однопартийной (для демократов — в южных штатах) системой: выдвижение кандидата партией приобретает большее значение, чем сами выборы. Быть или не быть депутатом — зависит от партии, как и при пропорциональной системе. Механизм первичных выборов как раз и был создан для того, чтобы противодействовать этой власти комитетов над кандидатами и избранниками и вернуть последним известную независимость. Но нельзя сказать, чтобы эта цель была достигнута, особенно в больших городах и на Юге. Можно привести немало случаев, когда под влиянием руководителей партийной машины от очередных первичных выборов отстраняли парламентариев с истекающими полномочиями, хотя они пользовались доверием избирателей.

Эволюция британских партий во второй половине XIX века позволяет дополнить эти соображения: в Англии, в противоположность общему правилу, доминирование парламентариев совпадает с достаточно сильной централизацией. Эта особенность несомненно объясняется внутренней организацией парламентских групп. Депутаты руководят партией, но самими депутатами руководят их лидеры и их whips: парламентская дисциплина заставляла партию централизоваться. Конечно, эта дисциплина еще не отличалась большой строгостью, но тем не менее она была неизмеримо выше в сравнении с дисциплиной в большинстве других парламентских групп того времени. Однако примерно в восьмидесятые годы быстрый рост базовых организаций и развитие их внутренней иерархии нанесли первый удар всевластию парламентариев как в партии вигов, так и в партии тори.

Сначала кризис разразился в либеральной партии; он стал следствием перемен, внесенных в ее структуру бирмингемской системой caucus. В 1878 г. в Брэдфорте возник бурный конфликт между депутатом с истекающими полномочиями В. Ф. Форстером, бывшим министром, в течение 18 лет представлявшим город в Парламенте, и брэдфортским партийным комитетом по поводу 15-го параграфа местного устава caucus, обязывавшего кандидатов давать комитетам заверения в том, что они будут подчиняться его решениям, став депутатами. Форстер отказался. В стране развернулась острая борьба мнений, со всей определенностью поставившая проблему отношений между парламентариями и комитетами. В итоге был достигнут компромисс, довольно благоприятный для партии. И если бы в конце концов Форстер не умер в ходе текущего парламентского срока, его кандидатура не была бы выставлена партийным комитетом на следующих выборах.

Несколько лет спустя в Ньюкасле знаменитый вождь радикалов Коуэн тоже потерпел поражение от caucus. Кроме того, после победы либералов в 1880 г. центральное бюро партии призвало местные организации образумить слишком строптивых депутатов; но самим бюро практически руководили парламентские лидеры. В конечном счете проблема была решена путем реорганизации Либеральной партии. Она не столько уменьшила влияние парламентариев, сколько усилила централизацию: на местах влияние каждого депутата на свой окружной комитет уменьшилось; в национальном же масштабе власть лидеров над партией в целом скорее укрепилась. Их верховенство над парламентариями дало им еще один плюс: дисциплина в группе стала более суровой и строгой. В связи с голосованием поправки Мариотта (строптивого либерала) правительство угрожало даже распустить Палату в случае поражения, намекнув готовым последовать за Мариоттом либералам, что они не были бы выдвинуты своими комитетами, если бы не соглашались придерживаться партийной дисциплины. В итоге большинство капитулировало: только пятеро поддержали Мариотта (1882 г.). После кризиса, связанного с Home Rule, либеральные комитеты снова оказались целиком во власти парламентских лидеров.

Партия консерваторов испытала аналогичный кризис после реформ, проведенных Рандольфом Черчиллем. В 1883 г. Объединенный совет, образованный из руководителей партийных организаций, потребовал роспуска состоящего из whips и нескольких парламентариев Центрального комитета, который распоряжался финансами, занимался выдвижением кандидатур и фактически руководил партией. После безрезультатного торга дело кончилось тем, что парламентский лидер лорд Солсбэри изгнал Объединенный совет из помещения, которое тот занимал в штаб-квартире партии. Все завершилось компромиссом: наряду с парламентариями в Центральный комитет вошли два «внутренних» руководителя; они должны были специально заниматься общей политикой, кандидатурами и финансами. После того, как Рандольф Черчилль был отодвинут на второй план, парламентские лидеры снова взяли в свои руки действительное руководство партией. К концу века лидерство парламентариев было восстановлено. Но в это же время развитие социалистических партий вновь повсюду поставило его под вопрос.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.008 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал