Народное хозяйство страны на путях модернизации к 1920-х - 1930-е гг.

Новая экономическая политика (1921-1928 гг.)

НЭП – переход от командно-административных методов управления хозяйством к экономическим.

Причины введения:

-глубокий социально-экономический и политический кризис власти, вызванный значительным сокращением промышленного и сельскохозяйственного производства, разрывом экономических связей между городом и деревней, неурожаем 1920-1921 г.,

-массовые восстания в сельской местности, выступления в городах, в армии и на флоте (антоновщина – восстание крестьян Тамбовской и Воронежской губерний под руководством А. Антонова против продразверстки; восстание в Кронштадте в феврале 1921 г. под лозунгами «За Советы без коммунистов!» и «Власть Советам, а не партиям!». Требования: переизбрание Советов на основе свободных выборов, политические свободы, освобождение политзаключенных, прекращение насильственных конфискаций. Подавлено войсками под руководством М. Тухачевского),

-крушение идеи «введения» социализма и коммунизма путем ликвидации рыночных отношений,

-стремление удержать власть любой ценой,

-спад революционной волны на Западе.

В марте 1921 г. прошел X съезд РКП(б), который положил начало введению НЭПа.

Нэповская экономическая модель

-замена продразверстки продналогом (у крестьян оставались излишки, размеры налога сообщались до сева и оставались неизменными),

-либерализация экономической жизни при сохранении командных высот в руках партии-государства,

-возрождение товарно-денежных отношений,

-денационализация мелких и части средних предприятий,

-разрешались привлечение иностранного капитала, создавались концессии (предприятия с привлечением иностранного капитала), аренда земли, предприятий, ограниченное использование наемной рабочей силы,

-денежная реформа Сокольникова 1922-1924 гг. (червонец, обеспеченный золотом),

-отмена всеобщей трудовой повинности, разрешался наем рабочей силы, открывались биржи труда,

-введение сдельной формы оплаты труда,

-фабрики и заводы государственного сектора переводились на хозрасчет.

Кризисы НЭПа и их причины

·Кризис сбыта 1923 г.

·Товарный кризис и кризис хлебозаготовок 1925 г.

·Товарный кризис и кризис хлебозаготовок 1927-1928 гг.

2.Некомпетентность основной части управленческого аппарата

3.Ограничение крупного и среднего предпринимательства

4.Ограниченность инвестиций в промышленность

5.Курс на экономическую автаркию (экономический режим самообеспечения страны, в котором минимизируется внешний товарный оборот)

6.Бюрократизм и чиновничья волокита

7.Перекачивание средств из села в город

Противоречия НЭПа

Социально-экономические итоги НЭПа

·Быстрое восстановление сельского хозяйства, промышленности, транспорта

·Возрождение торговли

·Рост численности городского населения

·Повышение производительности труда рабочих

·Повышение уровня жизни

·Ускоренная социальная дифференциация в городе

·Появление «новой буржуазии»

·Ускорение расслоения крестьянства

·Нарастание экономической нестабильности

·Регулярные экономические кризисы

·Рост безработицы

Модернизацию народного хозяйства власть не могла осуществить из-за отсутствия огромных капиталовложений.

К концу 1920-х гг. возникла оппозиция НЭПу: а) нэпманы и значительная часть крестьян недовольны ее половинчатостью; б) рабочие рассматривали НЭП как измену «делу революции», возврат к социальному неравенству, произволу и бюрократии.

Восстановление в период новой экономической политики российского экономического потенциала позволяло стране вернуться к прерванной Мировой войной политике модернизации. Стратегия модернизации, как в прошлом, так и теперь, базировалась на необходимости перехода России от общества традиционного типа к индустриальному обществу, а так же соблюдения стратегического паритета с внешним миром. Решить эти взаимообусловленные задачи не позволяла прежде всего структурная отсталость российского народного хозяйства, диспропорции, накопившиеся в нём. Советскому руководству предстояло не просто увеличить мощности имевшихся в стране сырьевых и промышленных центров, резко поднять товарность сельского хозяйства, а серьёзно преобразовать сам тип экономического развития.

Для успеха реформ подобного размаха требовалось постепенно сместить центр тяжести экономической политики из традиционно ведущего в России сельскохозяйственного сектора экономики в промышленный. Внутри самой индустрии предполагалось сконцентрировать первостепенное внимание на тяжёлой промышленности — в первую очередь горнодобывающей, металлообрабатывающей и машиностроительной отраслях. Без этого, без создания собственных станков, тракторов, электротурбин дальнейшее развитие представлялось в те годы невозможным.

Требовалась и серьёзная модернизация самого сельского хозяйства. Хотя материальная база рывка в этой области была явно недостаточной (не хватало машин, тракторов, неоткуда было брать крупные материальные ресурсы для кредитования крестьянских хозяйств), кризис мелкотоварного хозяйства и его неспособность удовлетворить нужды форсированной индустриализации делали реформирование российской деревни насущной и необходимой.

Наконец, предстояло решить ещё одну непростую задачу. Как известно, до революции и в годы НЭПа основной промышленный потенциал концентрировался в Европейской части страны: Южной промышленной зоне, Северной промышленной зоне, Баку, на Урале. Крупнейшей промышленной базой оставался Московский промышленный район. Занимая всего 3% территории республики, район давал 25% национального дохода, сосредоточив 30% капиталов, промышленных предприятий и около 40% рабочей силы, причём значительная её часть состояла из кадровых рабочих с дореволюционным стажем. Такое положение ни в коей мере не устраивало тогдашнее партийное руководство. Уже в июне 1925 г. И. Сталин доказывал мысль, что строительство новых заводов в приграничных районах не соответствует геополитическим (" географически-стратегическим", по определению самого Сталина) потребностям СССР. Экономическая модернизация ориентировалась на освоение новых, " тыловых" областей России, Сибири и Средней Азии. Тем самым решались не только вопросы создания резервных экономических баз на случай войны, но и задачи освоения слабозаселённых территорий.

Первые решения о переходе страны к политике модернизационного развития появляются в середине 20-х гг. " Съездом индустриализации" становится XIV съезд РКП(б), проходивший 18 — 31 декабря 1925 г. именно на нём была одобрена стратегическая формулировка всей модернизационной стратегии большевиков: " СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, — требовала принятая на нём резолюция, — необходимо " превратить в страну, производящую машины и оборудование". Тот же курс был продолжен и на следующем, XV партсъезде, состоявшемся 2 — 19 декабря 1927 г. Позже XV съезд РКП(б) будет назван " съездом коллективизации". На нём были намечены основные ориентиры модернизации в области сельского хозяйства. Ставилась задача не только усовершенствовать материально-техническую оснащённость села, но и повернуть его к преобладанию коллективистских форм организации производства.

В 20-е гг. существовало немалое количество модернизационных проектов, но к концу послереволюционного десятилетия только два из них, опираясь на поддержку различных группировок внутри большевистского Политбюро, сохраняли шансы стать реальной программой реконструкции.

Первый вариант дальнейшего развития СССР отстаивала группа Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова и др. " правых большевиков". Они склонялись к так называемому " органическому" варианту модернизации. Драпируясь в яркую революционную фразеологию, концепция Бухарина и его единомышленников в значительной мере опиралась на экономические теории " буржуазных спецов" типа Кондратьева, Юровского, Чаянова и немногочисленных технократов внутри самой большевистской партии, таких как Красин. Второй вариант в конечном итоге стал отождествляться со сталинской группой.

Бухаринская альтернатива предусматривала более мягкую ломку существующего в СССР уклада, опору на плавно растущую сельскохозяйственную базу, вслед за которым должно было идти и развитие индустрии. Сталин же настаивал на первоочередном развитии ключевых отраслей, способных обеспечить технологический прорыв во всех областях экономики. По сути второй вариант был невозможен без подкрепления его самыми жесткими формами принуждения к труду (ГУЛАГ), однако он давал перспективу в дальней развить и традиционные для России социалистические, коллективистские формы труда. Первый же курс означал на практике развитие государственного капитализма с сильным сельским хозяйством, перерастающего в систему крупных, конкурирующих друг с другом корпораций, где особую бы роль играли управляющие-технократы.

Несмотря на всю свою привлекательность, предлагаемый " правыми" курс не отвечал объективным потребностям момента. Во-первых, он полностью игнорировал внешнеполитический фактор, не дававших советскому государству достаточного времени для проведения мягких, как тогда говорили " постепеновских" реформ. Во-вторых, Бухарин не учитывал того факта, что гражданская война почти полностью изничтожила социальные слои, включая интеллигенцию, зажиточное крестьянство и кадровый пролетариат, которые смогли бы стать субъектами органичного индустриального развития страны.

Сталин же, наоборот, во внутрипартийной борьбе стремился использовать все происходящие в обществе объективные перемены. Противоречивость проводимой в годы НЭПа социальной политики стимулировала рост социальной напряженности. Низкая заработная плата и высокие цены, скупой жилищный фонд, обветшалое коммунальное хозяйство, огромная армия безработных, достигавшая млн. человек, засилье в управленческом аппарате лиц не коренной национальности увеличивали в обществе критическую массу. В сложном положении находилась наиболее мобильная группа населения — молодёжь. Её первую выбрасывали на улицу в случае банкротства предприятий, несмотря на широкую компанию ликвидацию неграмотности, по признанию Луначарского, на образование тратилось в двое меньше, чем до революции, росло число разводов, абортов и прочих признаков порочности политики в области работы с молодым поколением. Росли противоречия и в деревне, где разорявшаяся часть крестьянства готова была к социальному реваншу.

В атмосфере растущего недовольства широких слоёв населения своим социально-экономическим положением Сталин и его группа могли найти поддержку в социальных низах резкой сменой экономического курса. Более того, только такими шагами правящая верхушка могла предотвратить массовые выступления против режима, направив недовольство на оппозицию. Способствовало успеху сталинского варианта перехода к модернизации и не имевшее аналогов в прошлом усиление в период НЭПа централизованного бюрократического аппарата. Таким образом в руках Сталина оказывался действенный рычаг, с помощью которого он мог мобилизовать ждущие перемен низы и направлять их энергию в нужное для своей политики русло.

Удалось сталинской фракции подобрать ключи и к решению проблемы источников догоняющей модернизации. В отличие от стран первого эшелона модернизации, развивавшихся за счёт ограбления колоний, политика обновления в СССР была рассчитана, говоря образным языком писателя А. Платонова, " на максимального героического человека", который " творит сооружение социализма в скудной стране, беря первичное вещество для него из своего тела". Не надеясь только на трудовой энтузиазм масс, правительство использовало и принудительные способы изъятия средств у населения на нужды модернизации, прежде всего в промышленности: регулируемые цены, так называемые " займы индустриализации", возросшее налогообложение, в особенности на нэпманские, зажиточные слои населения — всё это позволяло государству концентрировать в своих руках крупные средства и направлять их на развитие наиболее важных, стратегических отраслей производства. Немаловажными источниками накопления были государственная монополия внешней торговли, а так же средства, получаемые в самой промышленности, прежде всего лёгкой, которые так же перераспределялись в пользу производства средств производства. Однако главным источником финансирования становится безвозмездная перекачка средств из сельского хозяйства в промышленность.

Началом осуществления сталинского курса можно считать 1929 г., который иногда называют даже " сталинской революцией сверху". Этому повороту предшествовали драматические события, связанными с кризисными явлениями в нэповском экономическом механизме и спровоцированной ими острой политической борьбой в партийном руководстве.

Первым серьёзным предупреждением о возможном свёртывании НЭПа и замене его директивным руководством экономики на манер военного коммунизма становятся хлебозаготовительный кризис зимы 1927 – 1928 гг. Ещё в середине декабря 1927 г., несмотря на уже начавшиеся сбои в хлебозаготовках, ничто не предвещало такого поворота событий. Но уже 6 января 1928 г. на места начинает рассылаться директива, говоря словами самого Сталина, " совершенно исключительная как по своему тону, так и по свои требованиям". К середине января тон распоряжений центра ещё более ужесточается, начинают звучать требования арестовывать " спекулянтов, кулачков и прочих дезорганизаторов рынка и политики цен".

Свыше 30 тыс. коммунистов в качестве оперуполномоченных и бойцов рабочих отрядов были направлены в деревню. Хлеб у крестьян забирался силой. В инспекционные поездки по стране отправлялись партийные и государственные руководители: А. Шверник, А. Андреев, А. Микоян и др. В ходе подобных вояжей в январе-марте 1928 г. только В. Молотовым было отстранено от работы 1157 работников окружного, районного и сельского уровней. Сам Сталин совершил поездку в Сибирь. Во время сталинской инспекции были отстранены от занимаемых постов и подвергнуты репрессиям за " мягкотелость", " пособничество", " срастание с кулаком" сотни местных руководителей.

По сути, речь шла о реанимации методов военного коммунизма в отношении крестьянства. Как отмечал в то время секретарь ВЦИК А. Киселёв, " такие меры принуждения и административного нажима... нам совершенно испортили отношения крестьянства", " антисоветские настроения в деревнях за последнее время усилились в связи с тем, что забирали у крестьян хлеб. Причём если бы забирали только у кулаков, то это было бы ещё ничего, но хлеб забирался и у середняков, и у бедняков".

Когда же в следующую зиму трудности с закупками зерна государством возобновились, ставка была окончательно сделана на форсированную, насильственную модернизацию села. До начала массовой коллективизации в стране из 120 млн. населения было 100 млн. крестьянам, объединённых в 24, 5 млн. единоличных хозяйств. На проходившей в апреле 1929 г. XVI партконференции был принят план, по которому в течении пяти лет 85% всех крестьянских хозяйств должна была быть охвачена всеми видами кооперациями, а шестая их часть коллективизирована.

Однако формировавшая в СССР диррективно-разпределительная система серьёзно исказила первоначальные планы в области коллективизации. Уже в декабре 1929 г. было решено ускорить темпы создание колхозов, а 5 января 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) " О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству". Согласно этому плану сроки коллективизации заметно сжимались. По темпам коллективизации выделялись районы трёх типов. К первой группе относились такие крупные зерновые районы как Северный Кавказ и Поволжье, где коллективизацию требовалось закончить к 1931 году. Во вторую группу входили все другие зерновые районы страны: Украина, Центрально-чернозёмная область, Сибирь, Урал, Казахстан. Здесь считалось возможным закончить коллективизацию к весне 1932 г. В остальных же краях, областях и национальных республиках намечалось завершить коллективизацию к 1933 году.

Уже за три месяца 1929 г. (июль — сентябрь) путём развёрнутой агитации или прямого нажима в колхозы было объединено около миллиона крестьян, а к концу года — ещё около 1, 5 млн. Январь — февраль 1930 г. становятся временем самого быстрого роста колхозов, и к 20 февраля они объединяли уже 14 млн. или. 60% крестьян.

Объявленный советской печатью годом " великого перелома" 1929 г. и последовавшие события действительно " переломал" многие вековые устои русского крестьянства. Хотя " сплошная коллективизация" осуществлялась под популярным в то время лозунгом " ликвидации кулачества как класса", каток модернизации прежде всего пришёлся по середняцким слоям деревни. Из существовавших перед началом коллективизации крестьянских хозяйств только около 5% можно было бы отнести к кулацким, раскулачиванию же и прочим формам воздействия со стороны государства подверглось 15%, а в некоторых областях страны, например в Подмосковье и более крестьянских хозяйств. перегибы с обобществлением скота при образовании колхозов привели к тому, что крестьяне стали забивать скот: в 1929/30 хозяйственном году поголовье крупного рогатого скота сократилось с 60, 1 млн. до 33, 5 млн. голов, свиней — с 22 млн. до 9, 9 млн., овец с 97, 3 млн. до 32, 2 млн., лошадей с 32, 1 до 14, 9 млн.

К весне 1930 г. Сталин начинает осознавать всю пагубность принудительного массового объединения крестьян в колхозы. Упреждая возникновение массовой оппозиции, он предпринимает расчётливый тактических ход. 2 марта 1930 г. в " Правде" появляется его статья " Головокружение от успехов". Всю вину за " перегибы" в ходе коллективизации он перекладывает на местные органы власти. 14 марта принимается специальное постановление ЦК ВКП(б) " О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении". Начался массовый выход из колхозов и к лету 1930 г. численность крестьян в колхозах упала до 6 млн. человек. Однако маховик колхозного строительства уже не мог остановиться. В сентябре 1931 г. коллективные крестьянские хозяйства объединяли уже 60% крестьян, в 1934 — 75%.

Одной из самых трагических страниц истории деревни стал голод 1932 – 1933 гг., поразивший основные хлебные районы страны: Украину, Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье, Южный Урал, Казахстан.

Ответом деревни на методы, которыми проводилась коллективизация стал рост социальной напряженности. В январе — марте 1930 г. прошло не менее 2200 массовых выступлений с участием почти 800 тыс. крестьян. Секретное письмо ЦК от 2 апреля 1930 г. признавало в этой связи, что если бы процесс насильственной коллективизации не был приостановлен, " добрая половина наших " низовых" работников была бы перебита крестьянами". Для подавления крестьянских восстаний применялись воинские части вплоть до авиации. Как впоследствии писал хорошо информированный о положении в стране в начале 1930-х гг. генерал А. Орлов, при этом не редки были случаи перехода мелких армейских подразделений на сторону крестьян. По другим источникам ОГПУ, сопротивление достигало такого размаха, что в реках Северного Кавказа по течению плыли тысячи трупов красноармейцев — так велики были потери соединений, посланных на усмирение крестьянских бунтов.

Коллективизация, осуществлённая во многом преступными методами, благодаря мужеству и трудолюбию русского мужика имела, тем не менее, положительные результаты, среди которых важнейшее имел переход сельского хозяйства на коллективные рельсы. И хотя в этот период рост сельскохозяйственного производства шёл не высокими темпами, те же хозяйственные результаты теперь достигались значительно меньшем количеством рабочих рук, занятых в производстве продуктов сельского хозяйства: в течении первых пятилеток из аграрного сектора высвободилось более 20 млн. человек. Таким образом речь шла об увеличении производительности труда в деревне. Резко увеличилась товарность сельского хозяйства. Началось быстрое восстановление поголовья скота. Основные ориентиры модернизации деревни к концу реконструкционного периода 30-х гг. в целом были достигнуты.

Ещё большее место в политике форсированного рывка заняла реконструкция промышленного потенциала страны. Здесь поворотным так же становится 1929 г., когда на XVI партконференции принимается первый пятилетний план на 1928/29 — 1932/33 гг.) экономического развития. Из двух вариантов оптимального и отправного, подготовленных Госпланом, предпочтение отдаётся первому; задания по нему были на 20% выше. В декабре 1929 г. на съезде ударников был выдвинут лозунг " Пятилетку в четыре года". Обосновывая эту установку, Сталин заявлял: " Задержать темпы — значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не ходим оказаться битыми... Мы отстали от передовых стран на 50 — 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут".