Явление третье. Канорис, Анри, Люси, полицейские

Канорис, Анри, Люси, полицейские. Всю первую половину сцены Люси безучастно молчит.

Канорис (идет к окну, возвращается). Солнце садится. Будет дождь. Вы что, с ума сошли? Смотрите на меня, точно я собираюсь выдать командира. Я просто хочу отправить их в пещеру Серваз, как советовал Жан. (Пауза. Улыбается.) Они нас чуток покалечили, но мы еще сгодимся. (Пауза.) Ну! Нужно им сказать. Незачем попусту швыряться тремя жизнями. (Пауза. Мягко.) Почему вы хотите умереть? Кому это нужно? Да отвечайте же! Кому это нужно?

Анри. Никому.

Канорис. Значит?

Анри. Я устал.

Канорис. А я еще больше. Я на пятнадцать лет старше. И обработали меня покрепче. Жизнь, которую они мне оставят, не завидна.

Анри (мягко). Ты так боишься смерти?

Канорис. Я не боюсь. Я не боюсь. Я им солгал, я не боюсь. Но мы не имеем права умирать зря.

Анри. А почему нет? Почему? Они покалечили мне руки, содрали кожу: разве я не расплатился сполна? Почему ты хочешь, чтоб я снова начал жить, когда я могу умереть, примирившись с самим собой?

Канорис. Надо помочь товарищам.

Анри. Каким товарищам? Где?

Канорис. Везде.

Анри. Пустые слова. Если они нас помилуют, то отправят в соляные копи.

Канорис. Ну что ж, оттуда можно убежать.

Анри. Ты? Убежишь? Что от тебя осталось?

Канорис. Если не я, так ты.

Анри. Один шанс на сто.

Канорис. Стоит рискнуть. Но даже если не удастся убежать, есть люди и в копях: больные старики, слабые женщины. Они нуждаются в нас.

Анри. Послушай, когда я увидел малыша на полу, мертвого, я подумал: ну вот, я сделал то, что было нужно, и ни о чем не жалею. Только, конечно, в тот момент я был уверен, что умру на рассвете. Если бы я не думал, что через шесть часов мы тоже будем трупами... (Кричит.) Я не хочу его пережить. Не хочу пережить этого малыша еще на тридцать лет. Канорис, это так просто: мы не успеем даже взглянуть на дула их револьверов...

Канорис. Мы не имеем права умирать зря.

Анри. Зачем жить, когда существуют люди, которые бьют вас, пока костей не переломают. Как потемнело. (Смотрит в окно.) Ты прав, сейчас пойдет дождь.

Канорис. Небо совсем заволокло. Будет ливень.

Анри (неожиданно). Это из гордости.

Канорис. Что?

Анри. Мальчик. Я думаю, что убил его из гордости.

Канорис. Какое это имеет значение. Он должен был умереть.

Анри. Это воспоминание, как пушечное ядро, будет тащиться за мной всю жизнь. Каждую минуту я буду проверять себя. (Пауза.) Не могу! Не могу жить!

Канорис. Не выдумывай. Тебе и без того найдется о чем подумать. Ты чересчур занят собой, Анри. Ты хочешь оправдаться? А надо работать. Спасение придет само собой. (Пауза.) Послушай, Анри, если ты умрешь сегодня, черта подведена: значит, ты убил из гордости. Если же ты останешься жить...

Анри. Тогда?

Канорис. Тогда ничего не потеряно: о каждом из твоих поступков будут судить по всей твоей жизни. (Пауза.) Если ты дашь себя убить, пока ты еще способен работать, не будет ничего нелепей твоей смерти. (Пауза.) Я зову их?

Анри (показывая на Люси). Пусть она решает.

Канорис. Слышишь, Люси?

Люси. Что я должна решать? А, да: все решено — скажи им, что мы ничего не скажем, и пусть все будет побыстрее.

Канорис. А товарищи, Люси?

Люси. У меня больше нет товарищей. (Направляется к полицейским.) Зови их: мы ничего не скажем.

Канорис (идет следом за ней. Полицейским). У нас еще пять минут. Подождите. (Отводит Люси на авансцену.)

Люси. Пять минут. Да. На что ты рассчитываешь? Надеешься убедить меня за пять минут?

Канорис. Да.

Люси. Святая невинность! Ты-то, конечно, можешь жить, у тебя совесть спокойна, они тебя немного помяли, и все. А меня они втоптали в грязь, каждая частица вызывает у меня отвращение. (Анри.) А ты? Ты разводишь канитель, потому что задушил мальчика, ты забыл, что мальчик — мой брат и что я — промолчала? Я взяла все зло на себя; пусть уничтожат меня и все зло вместе со мной. Убирайтесь! Живите, если вас от себя не воротит. Я себя ненавижу, я хочу одного, чтоб после моей смерти все на земле было так, как будто меня и не было.

Анри. Я не оставлю тебя, Люси. Я поступлю так, как решишь ты. Пауза.

Канорис. Значит, я должен спасти вас против вашей воли.

Люси. Ты им скажешь?

Канорис. Так надо.

Люси (в ярости). А я им скажу, что ты лжешь, что ты все придумал. (Пауза.) Если б я знала... разве я дала бы вам прикоснуться к брату?

Канорис. Твой брат хотел выдан, командира, а я хочу пустить их по ложному следу.

Люси. Это одно и то же. И в том и в другом случае они будут торжествовать.

Канорис. Люси! Значит, ты позволила убить брата из гордости?

Люси. Зря стараешься. Ты не пробудишь во мне угрызений совести.

Полицейский. Осталось две минуты.

Канорис. Анри!

Анри. Я поступлю так, как скажет она.

Канорис (Люси). Зачем ты думаешь об этих людях? Через полгода они будут прятаться по подвалам и первая же граната, брошенная в них, поставит крест на всей этой истории. Не они имеют значение. Значение имеет мир и то, что ты делаешь в мире, товарищи и то, что ты делаешь для них.

Люси. Во мне все умерло, я чувствую себя одинокой, я не могу думать ни о чем, кроме себя.

Канорис (мягко). Тебе в самом деле не жаль расставаться ни с чем на земле?

Люси. Ни с чем. Все отравлено.

Канорис. В таком случае...

Жест покорности. Он делает шаг по направлению к полицейским. Начинается дождь. Сначала легкие редкие капли, потом тяжелые, частые.

Люси (живо). Что это? (Низким, протяжным голосом.) Дождь. (Подходит к окну, глядит на дождь. Пауза.) Три месяца я не слышала шума дождя. (Пауза.) Господи, все это время светило солнце. Какой ужас. Я забыла. Я думала, что придется вечно жить при солнце. (Пауза.) Хлещет как из ведpa, будет пахнуть мокрой землей. (У нее дрожат губы.) Не хочу... не хочу...

Анри и Канорис подходят к ней.

Анри. Люси!

Люси. Не хочу плакать, не хочу...

Анри обнимает ее.

Пусти. (Кричит.) Я любила жизнь! Я любила жизнь! (Рыдает на плече Анри.)

Полицейский (подходит). Ну? Время истекло.

Канорис (взглянув на Люси). Ступай, скажи своим начальникам, что мы будем говорить.

Полицейский выходит. Пауза.

Люси (взяв себя в руки). Это правда? Мы будем жить? Я была уже по ту сторону... Посмотрите на меня. Улыбнитесь. Я так давно не видела улыбки... Правильно ли мы поступаем, Канорис? Правильно ли мы поступаем?

Канорис. Да. Правильно. Нужно жить.