Л. А. Тихомиров

Вопрос. Что называется монархией?

Ответ. Монархией называется государство, в котором носителем верховной власти является одно лицо.

Вопрос. С каких точек зрения можно рассматривать монархию?

Ответ. Монархию можно рассматривать принципиально, как известную форму верховной власти в государстве, во-первых; во-вторых, она может подлежать рассмотрению, как известный факт истории, т. е. исторически.

Вопрос. В чем состоит первая точка зрения?

Ответ. Согласно первой точке зрения, главное внимание должно быть обращено на внутреннюю сущность монархического принципа верховной власти; необходимо выяснить его внутреннюю природу в отношениях к другим силам государства и вывести результаты, которые должны следовать в этих отношениях, в зависимости от самой сущности, самой природы монархического принципа верховной власти. Другими словами, такое рассмотрение монархии должно выяснить, каковы должны быть те формы отношений между верховной властью — монархом и другими силами государства — обществом и управительным механизмом, или правительством, — отношений, которые наиболее сродни и обуславливаются самой идеей монархии. Эта точка зрения показывает в конце концов, чем должна быть монархия в жизни, если она желает быть сама собой.

Вопрос. В чем состоит вторая точка зрения?

Ответ. Вторая точка зрения, историческая, главным образом исследует те конкретные формы монархического типа, какие имели место в истории.

Вопрос. Какое соотношение существует между монархическим принципом и историческими конкретными видами монархии?

Ответ. Монархический принцип представляет собой результат работы человеческой мысли, которая анализировала тот материал, какой дала история. В этом смысле, как всякий принцип, и монархический является предметом мышления, которое может быть сильнее или слабее, яснее или туманнее. В историческом процессе его осуществления обуславливается длинным рядом обстоятельств, которые могут быть комбинированы различным образом. В зависимости от таких комбинаций и в виду их крайнего разнообразия, принцип, в своем осуществлении в виде тех или других конкретных форм, претерпевает в них большие или меньшие извращения, в смысле большего или меньшего соответствия между этими формами и внутренней сущностью самого реализующегося в них принципа.

Вопрос. Если фактически монархический принцип реализуется в истории в извращенных видах, в большем или меньшем приближении к тому, что составляет его сущность, то до какой степени необходимо определение этой его внутренней сущности?

Ответ. Определение и точное выяснение его внутренней сущности необходимо потому, что в действительности самые его извращения в исторической практике явились главным образом как результат слабого сознания этой сущности и внутренней природы монархического принципа.

Вопрос. Почему слабая сознательность может быть признана причиной исторических извращений монархии?

Ответ. Политическая жизнь народов складывается в зависимости от многих действующих в ней сил, одной из которых между прочим, является сознательное политическое творчество. Особенность последнего и даже преимущество, в отношении силы, перед другими состоит в том, что сознание дает возможность изучать условия политической и социальной жизни и направляет их по-своему для достижения тех или других целей. В этом смысле недостаточная сознательность в отношении того, что свойственно и что противоречит природе данного политического принципа, заставляет допускать такие комбинации условий социально-политической жизни, какие на самом деле не только не свойственны ему, но по существу даже его искажают. Именно эта недостаточная политическая сознательность в истории стала причиной тому, что идея монархии дала в жизни такие формы, какими она сама оказалась искаженной. < …>

Вопрос. До какой степени целесообразным является учение современного государственного права о так называемой «ограниченной монархии», допускающее возможность «сочетанной верховной власти» и распространяющее «разделение властей» на власть верховную?

Ответ. Учение это является научно-ложным, ибо не соответствует действительной природе верховной власти. Так, например, Блюнчли говорит о «свободе», проявляющейся в виде контроля подданных над верховной властью. Однако в том случае, если контроль бессилен заставить верховную власть изменить свои действия, он не имеет решительно никакого смысла. В ином же случае, когда в результате контроля те, кто здесь называются «подданными», имеют возможность заставить того, кто здесь называется «верховною властью», действовать иначе, — очевидно, «подданные» на самом деле и являются верховною властью, а то, что называется верховною властью, представляет собою известную правительственную инстанцию, власть управительную, всегда подчиненную власти верховной. Таким образом, в так называемой «ограниченной» или «конституционной» монархии носителем верховной власти является вовсе не монарх, ибо власть его ограничена, но те, кто называется в данном случае поданными, т. е. народ, а, следовательно, здесь мы имеем дело с обыкновенной демократией. Что же касается до «ограниченного монарха», то он представляет собою первого министра, носителя власти управительной, в известных пределах и с известными ограничениями, переданной ему самодержавным народом, ибо в действительности верховная власть юридически ничем не ограничена. «Она не подчиняется ничьему суду, ибо если бы был высший судья, то ему бы принадлежала верховная власть»[184].

Вопрос. Сколько и каких принципов власти мы знаем?

Ответ. Принципов власти мы знаем три:

1) монархический, когда носителем власти является одно лицо;

2) аристократический, когда носителем власти являются несколько лиц;

3) демократический, когда носителем власти является весь народ данного государства.

Вопрос. Какое взаимоотношение существует между этими принципами?

Ответ. Существует убеждение, что принципы эти представляют собою определенную смену явлений — монархия, переходя в аристократию, а последняя, переходя в демократию. На самом же деле между ними такого отношения неизбежной преемственности вовсе не существует, и переходить эволюционным путем один из них в другой никак не может, допуская лишь простую замену одного другим, которая знаменуется государственным переворотом, но замена эта не есть эволюционный переход одного принципа неизменно в другой определенный, но заменяют они друг друга в неопределенной последовательности. Какой бы принцип не приобрел в данном обществе и в данную эпоху значение верховного, в этом обществе не уничтожаются и другие принципы. «Решительно всегда и во всяком обществе мы замечаем существование власти единоличной, которой подчиняются даже не из уважения именно к данной личности, а потому, что во множестве случаев, по общему сознанию, распоряжаться должен кто-нибудь один. Точно также всегда, существует в обществе какой-нибудь слой, которому особенно перед другими доверяют и которому подчиняются не потому, чтобы находили каждое данное лицо его особливо высоким, а по предположению, что в человеке данного слоя имеются сословные способности к управлению, что лица этого слоя имеют особую для того выработку, о которой народ заключает не из видимых ему качеств данного лица, а по принадлежности его к данному слою. Точно также нет общества, даже рабского, в котором не было бы в той или иной форме проявлений власти демократической, то есть власти целой массы народа, не потому, чтоб она была умна или в каком-нибудь отношении лучше других, а потому, что это — масса, сила, большинство»[185]. Все эти виды власти являются совершенно самостоятельными типами, но не фазисами эволюционного развития власти, как таковой, чему доказательства дает история многих народов. Многие из них знали только одну форму верховной власти, другие представляют замену одной формы другою несоответственно вышеприведенной формуле и т. д.

Вопрос. От каких условий в зависимости стоит признание того или другого принципа власти за верховный?

Ответ. Признание известного принципа за верховный в национально-государственной жизни зависит от психологического состояния нации, которым и определяется, какое именно начало, какой именно принцип данная нация склонна положить в основу своей общественно-политической жизни и какому она решается подчиниться.

Вопрос. Почему признание того или другого принципа власти за верховный обуславливается нравственно-психологическим состоянием нации?

Ответ. Государство призвано осуществить в общественной жизни начала правды, которыми оно регулирует общественные отношения — частные, личные, групповые. Очевидно источник всех государственных норм — верховная власть — находится в родственной связи с идейным содержанием того начала, какое данной нацией принимается как начало абсолютной правды, как высочайшая реальность. Этим-то содержанием обусловливается этический идеал нации в виде того или другого кодекса моральных требований; им же обусловливается тот принцип, которому нация подчиняет свою общественную жизнь в государстве. Таким образом, признание известного принципа верховным неизбежно вытекает из общего нравственно-психологического состояния нации, склонной подчиниться именно этому и не какому-либо другому началу правды, во имя которой она и признает известный принцип верховной властью — источником всякого права. Восходя в своем происхождении к абсолютным началам правды, верховная власть — всегда идеократична.

Вопрос. В каком смысле верховная власть является идеократичною?

Ответ. Идеократична она в том смысле, что, будучи, по существу своему, неограниченною и определяя собою все нормы и всякое право в государстве, верховная власть сама ограничена содержанием своего идеала, т. е. того начала, во имя которого данная нация подчиняется ее верховенству. Другими словами, являясь юридически неограниченной, не завися ни от каких юридических норм и обладая полнотою всех возможных юридических прав, нравственно она ограничена в смысле необходимости согласоваться с содержанием народных идеалов, какими держится ее верховенство. В пределах таких согласований она — закончена, за его пределами становится узурпацией. Эти пределы не подлежат точной формулировке, но постоянно чувствуются нацией.

Вопрос. Каким содержанием нравственно-психологических состояний нации обуславливается признание верховенства демократии?

Ответ. Когда сознание нации видит основную реальность мира, мировую сущность в материальной, физической силе, естественно, что из таких воззрений неизбежно вытекает признание силы количественной за высший, объединяющий нацию принцип, какой ею и призывается к регуляции социально-политической жизни. Признание силы количественной как верховного организующего начала, находит свое выражение, относительно политических форм, в демократии.

Вопрос. Каким образом возникает аристократия?

Ответ. В смысле нравственно-психологического состояния нации аристократия предполагает со стороны нации сознание некоторого разумного закона, управляющего явлениями общественной жизни. В силу такого сознания верховенство признается за немногими «лучшими людьми», способными, по своей природе, указать и осуществить эту социальную разумность. В аристократии нация уже отдает предпочтение силе качественной перед силою физическою.

Вопрос. Каким нравственно-психологическим состоянием нации обусловливается возникновение монархии?

Ответ. Если «в нации жив и силен некоторый всеобъемлющий идеал нравственности, всех во всем приводящий к готовности добровольного себе подчинения, то появляется монархия, ибо при этом для верховного господства нравственного идеала не требуется действие силы физической (демократической), не требуется искание и истолкование этого идеала (аристократия), а нужно только наилучшее постоянное выражение его, к чему способнее всего отдельная личность, как существо нравственно разумное, и эта личность должна лишь быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, способных нарушить равновесие ее суждений с чисто-идеальной точки зрения»[186].

Вопрос. Почему в своей исторической практике монархия далеко не всегда и не полностью являлась истинным выражением национального идеала?

Ответ. Если монархия в истории и отклонялась от истинного выражения национальных идеалов, то причиною этого является то обстоятельство, что в социальной действительности явления обусловливаются сложными комбинациями многих условий, из которых главнейшее представляет собою нравственно-психологическое состояние нации, которое и в своем признании высшей, сверхчеловеческой силы может стоять на различных степенях нравственной высоты.

Вопрос. Чем обусловливается нравственная высота психологического состояния нации?

Ответ. Обусловливается она высотой религиозных представлений и верований нации, какими с необходимостью определяется и кодекс ее моральных представлений и требований.

Вопрос. Одной ли религии принадлежит преимущество посредством своего влияния определять степень нравственной высоты нации?

Ответ. Действительно, религия одна способна оказывать определяющее влияние на нравственное состояние того или другого народа, ибо, судя на основании фактов исторической действительности, философские системы только тогда становятся действующей силой в истории, когда их положения становятся объектом веры.

Вопрос. Почему требуется религиозная вера и мало одного рассудочного убеждения для того, чтобы известное положение стало силой, действительной в жизни данной нации?

Ответ. Религиозная вера, по одному из ее определений, которые, тем не менее, не уничтожают одно другим, является верою в сохранение ценности в мире. Ею определяются все ценности, ценность самой жизни и личное достоинство человека. Вера в сохранение ценности за жизнью каждого человека поддерживает его жизнедеятельность, а принципы его личного достоинства и соответствующие оценки предметов и явлений действительности, неизбежно, определяют направление этой жизнедеятельности. Между тем, философская мысль есть плод рассудочной деятельности и, не будучи объектом веры, веры и не требует, допуская лишь критический анализ. Не требуя веры, она и не создает ее, а тем самым и лишается той силы, какая способна быть известным стимулом, направляющим действия и поступки людей[187].

Вопрос. Чем обусловливается высота религиозных верований?

Ответ. Для человека верующего эта высота обусловливается согласованностью религиозных верований с Божественным откровением; для неверующего критерием этой высоты может быть исключительно высота морального учения. И с одной и с другой точек зрения, высочайшей формой религии для нашего времени является христианство. Степенью приближения к нему характеризуется высота нравственно-религиозных учений, ибо в нем сосредоточивается абсолютно совершенная истина и абсолютно совершенное добро, которые известны в настоящее время человечеству.

Вопрос. Если в христианстве мы признаем высочайшую истину и всесовершенное добро, какие только известны человечеству, то какое значение это имеет при оценках монархии?

Ответ. Очевидно, высочайшую нравственную высоту представляет собой монархия, построенная на началах христианского учения. Чем ближе, в смысле предлагаемого ею кодекса моральных требований, религия стоит к нравственному учению христианства, тем выше будет стоять возникающая при таких условиях монархия. Чем дальше стоит она от христианства, тем сильнейшие искажения последуют в отношении самой монархии.

Вопрос. Какое главнейшее искажение монархии известно в истории в связи с религиозным началом?

Ответ. Таким искажением является деспотия.

Вопрос. В связи с какой религиозной концепцией может возникнуть деспотия?

Ответ. Деспотия обыкновенно возникает в связи с таким содержанием религиозных верований, по которому или монарх сам является божеством, или же он признается верховной властью во имя не вполне определенной, в нравственном отношении, сверхъестественной силы, которой народ готов покоряться ради нее самой и которой представителем для него является монарх.

Вопрос. Почему обожествление монарха влечет за собой деспотичность его власти?

Ответ. Деспотия, в результате личного обожествления монарха, возникает потому, что никакого выше себя самого закона он над собою, очевидно, не признает. Всякая воля его священна, всякая его воля — закон, хотя бы сейчас он желал одного, а через секунду — совершенно противоположного.

Вопрос. Почему деспотия возникает тогда, когда власть монарха признается верховною во имя некоторого неведомого всесильного божества?

Ответ. В данном случае открывается много деспотии потому, что неизвестно, содержание и направление воли божества, которое покровительствует монарху и заставляет всех ему подчиниться. Здесь имеется налицо только сознание некоей сверхчеловеческой силы, но нет истинно-нравственного идеала в связи с этими религиозными представлениями. Но если нет ясного, живо сознаваемого всею нацией нравственного идеала, нет и начала, ограничивающего произвол, ибо власть верховная, по существу своему, может быть ограничена исключительно содержанием выражаемого ею нравственного идеала. Когда его нет, от подданных требуется слепое подчинение такому деспоту, пока неведомое божество не уничтожит его и не заменит другим. От этого зависит и порядок престолонаследия в деспотии, где мерилом в нравственной законности власти того или другого повелителя является «успех». При этом, очевидно, такое мерило правды, как «успех», не допускает различия между законной властью и узурпаторскою, и нет ничего удивительного, что для поддержания династии прибегают нередко к убийству всех претендентов, а избиение всех братьев султана являлось иногда правилом внутренней политики. Ни о каком долге со стороны монарха в отношении управляемого им народа здесь, очевидно, не может быть и речи[188].

Вопрос. В зависимости от каких других, кроме религиозно-нравственного начала, условий стоит возникновение монархии?

Ответ. Религиозное начало и отчасти особенности социального строя являются основными условиями, от каких зависит возникновение монархии. Далее, ее возникновение стоит в зависимости вообще от всех условий, способствующих возникновению единоличной власти, какими являются условия, создаваемые ходом внутренней и внешней социально-политической жизни нации. Наконец, чистота монархических форм зависит от степени политической сознательности в стране.

Вопрос. Каким образом проявляется связь монархии с условиями социальной жизни нации?

Ответ. «С развитием гражданского состояния монархия является тем легче, чем элементы гражданской жизни (в виде сложного группового, в зависимости от сложности интересов, какими захвачена данная нация, расслоения ее и развития зародышей аристократического и демократического принципов власти) сложнее и чем сильнее они каждый порознь развиты. Не желая и не видя оснований к взаимному подчинению, ощущая каждый в отдельности свой собственный raison d'é tre, все эти элементы способны к объединению только некоторым высшим принципом, отвлеченным от их отдельного существования, но не отрицающим их. Таким принципом является легче всего нравственный, человеческий, исходящий из идеи личности, ее прав, ее блага, ее потребностей и т. п. Являясь с таким характером, он выдвигает власть монархическую, как по существу нравственную»[189].

Вопрос. Каким образом сочетаются в монархии совокупность условий религиозного начала и социального развития?

Ответ. Возникая из комбинации той и другой категории условий, монархия является выразительницей народного нравственного идеала, который вырабатывается в результате применения, реализации народом своих понятий о правде в условиях личной и социальной жизни. Так вырабатывается народный нравственный идеал, тип борца, героя, деятеля, отца.

Вопрос. Какое значение для возникновения монархии имеют условия внутренней и внешней политики?

Ответ. Условия внутренней и внешней политики могут благоприятствовать возникновению монархии, когда в виду необходимости энергии и единства власти, в эпохи национальной самообороны или покорения других народов, возникает потребность сосредоточить власть в руках одного лица. Но не всякая единоличная власть представляла собою верховную, ибо в тех случаях, когда условия внешней или внутренней политики выдвигают единоличную власть, она выдвигается с чисто служебным характером, как необходимая в данный момент форма власти, — власти управительной, служебной, но не верховной. Ясно, что, когда минует момент необходимости в такой единоличной форме власти, она может быть упразднена и действительно упраздняется, если только она не возводится на степень власти верховной нравственными понятиями данной нации. В связи с таким ошибочным признанием и именованием словом «монархия» всякой политической формы, когда во главе государства стоит одно лицо, стоит известное извращение монархического принципа, именуемое абсолютною монархиею или прямо абсолютизмом.

Вопрос. Каким образом власть монарха может быть абсолютною?

Ответ. По существу абсолютною может быть только власть демократии, в смысле животной, грубой, неодухотворенной и лишенной высших нравственных идеалов власти, ни от кого, кроме себя самой, не зависящей и самой из себя происходящей. Не признавая никакой высшей над собою силы, народ сам представляет собою эту силу, и власть его абсолютна по природе. Если, в виду какой бы то ни было необходимости, вся государственная власть передается в руки одного лица, то власть этого лица по полноте передаваемых самодержавным ему народом прав, является абсолютною. Но абсолютизм единоличной власти не есть условие, делающее ее верховною. Наоборот, верховная власть в чистой, истинной монархии неограниченна, но не абсолютна, ибо нравственно она ограничена содержанием своего идеала. Абсолютизм единоличной власти указывает на происхождение ее из демократии. Но от своего верховенства народ, не сознающий силы, высшей самого себя, но нравственному состоянию своему, отказаться не может. Он может делегировать свою власть одному лицу, которое, обладая полнотою власти в государстве, явится диктатором, правителем с неограниченною и даже абсолютною властью, но монархом, тем не менее, не будет, ибо не будет субъектом верховной власти, остающейся, по смыслу абсолютизма, при самодержавном народе, так как она неотчуждаема по существу. Так и было в Риме, в императорский период, когда при возведении на престол императоров все-таки сохранялась хотя бы только видимость избрания их народом и провозглашалось знаменитое: senatus populusque romanus[190]…

Вопрос. Каким образом действует политическая сознательность страны в числе условий, определяющих признание монархического принципа верховным?

Ответ. Сознательность, с какою и сам монарх и нация относятся к течению политической жизни, имеет огромное значение для правильности осуществления монархического принципа в качестве верховной государственной власти. Необходимо ясное понимание данного начала власти, понимание источников его силы для сохранения его и развития[191]. В истории множество примеров, когда монархии сами подрывали собственную силу, допуская и даже направляя усилия на создание таких условий, какими сами себя они привели к гибели и замене другими политическими формами.

Вопрос. В чем состоит существо монархического принципа?

Ответ. Для того чтобы один человек мог стать верховною властью для того народа, к которому он сам принадлежит и который во столько раз сильнее всякой отдельной личности, во сколько миллионы сильнее единицы, очевидно, необходимая высшая, сверхчеловеческая санкция его власти. Народ отказывается от своей власти не в пользу монарха, как в абсолютизме, но во имя высшей силы, какую чувствует над собою. Степень же нравственной высоты христианских идеалов видит в монархе слугу Божия, подчиненного на своей службе Богу всецело, точно так же, как и всякий подданный, исполняя свой долг семейный и общественный, исполняет малую, возложенную на него Богом миссию. «Такой власти народ подчиняется безгранично в пределах ее Божия служения, т. е. пока монарх не заставляет подданного нарушать воли Божией и, следовательно, перестает сам быть слугою Бога. За этой же оговоркою верховная власть монарха безгранична»[192], ибо здесь монарх — слуга Божий и подчинен Его воле, исполняя возложенный на него этою божественною волею долг.

Вопрос. Какова природа монархического принципа власти, как таковой, какими свойствами обладает эта власть?

Ответ. Проф. Б. Чичерин[193] замечает: «Всякий образ правления имеет свои выгоды и свои недостатки, проистекающие частью из самой его формы, отчасти из способа пользоваться властью». Это положение многие желали бы применить к монархии.

Вопрос. Какие же выгоды представляет монархия?

Ответ. По мнению Чичерина:

I. Ею наилучшим образом обеспечивается единство власти, а из единства власти проистекает ее сила и прочность.

II. Монархия, по независимости своей, непричастна духу партий, ибо монарх стоит вне частных интересов, и для него все классы, сословия, партии совершенно одинаковы. По отношению к народу он является не личностью, а идеей.

III. Монархия лучше всего обеспечивает порядок.

IV. Нет образа правления более пригодного к совершению крупных преобразований.

V. Крупной личности точно так же легче всего проявить на общую пользу свои высокие качества именно в монархии.

Вопрос. Каковы недостатки, приписываемые монархии?

Ответ. Монархии приписывают обыкновенно следующие недостатки:

1) Династичность делает случайным замещение престола в смысле способностей монарха; может родиться гений, но может родиться и бездарность.

2) Ограниченность круга непосредственного влияния монарха в делах управления вынуждает прибегать к системе передаточного действия, при помощи чиновников, которые, действуя именем монарха, легко впадают в произвол.

3) В монархии ограничивается самодеятельность нации, так как над нею организуется всесторонняя бюрократическая опека.

Вопрос. До какой степени действительны эти упреки?

Ответ. Первый из них указывает на обстоятельство не столь важное в деле государственного управления. Что касается двух других, приписывающих монархии склонность к бюрократической опеке нации, то они относятся не к истинной форме монархии, а к ее извращению, которое ранее упоминалось под именем абсолютизма.

Вопрос. Почему в монархии необходим династический порядок престолонаследия?

Ответ. Он необходим потому, что, во-первых, соответствует лучшим образом самому смыслу монархии; во-вторых, потому, что обеспечивает наилучшую выработку носителей верховной власти; наконец, в-третьих, он практически необходим.

Вопрос. Каким образом, династический порядок престолонаследия соответствует смыслу монархии?

Ответ. В силу необходимости единства между монархом и народом необходимо, чтобы всегда была личность для замещения престола, личность, не возбуждающая никаких споров и сомнений. От нее требуются прежде всего не таланты, а духовная посвященность предстоящей ей миссии — быть выразительницей нравственных идеалов своего народа; она должна быть проникнута своим долгом и, во имя этих идеалов, Божиим велением, управлять этим народом сообразно началам Божественной правды. Такую личность способна дать только династия.

Вопрос. Каким образом династия оказывается способною дать такую именно личность?

Ответ. Такую личность династия способна дать соответствующею выработкою будущего носителя верховной власти.

Вопрос. Каким путем происходит эта выработка?

Ответ. Эта выработка происходит путем соответствующего воспитания, когда в царствующей семье передается из поколения в поколение, как вековая семейная традиция, задача и долг хранения народных идеалов, подобно тому, как они переходят от отцов к детям в самой нации. Поэтому народ, призвавший монархию к верховенству в своей общественно-политической жизни, сам стремится к династичности престолонаследия; это стремление иногда действует в нации даже в случае фактического прекращения царствующего рода, когда духовно она не допускает такого прекращения, призывая другой род наследовать прекратившемуся. Такой пример представляет русская история[194].

Вопрос. Почему династический порядок престолонаследия практически необходим в монархии?

Ответ. Он необходим потому, что перед монархией открывается особая задача, не имеющая мест ни при аристократии, ни при демократии, а именно — задача обеспечения государства непрерывною наличностью носителей верховной власти.

Вопрос. Почему династичности престолонаследия отдается предпочтение перед принципом личных достоинств, когда монарх занимает престол в силу собственных способностей?

Ответ. Порядок престолонаследия сообразно личным достоинствам монарха влечет за собою искажение монархической идеи.

Вопрос. Почему такой порядок престолонаследия может повлечь за собою искажение самой монархии?

Ответ. В случае престолонаследия сообразно личным достоинствам, монархическая идея искажается потому, что искажаются самые отношения между монархом и его подданными. Здесь у всякого способного человека может явиться мысль, что он-то и есть избранник Божий. Отсюда открывается возможность всяких заговоров и переворотов. Очевидно, при таких условиях монарху приходится заботиться не только о благе своих подданных, но и о сохранении собственной власти. Между тем, согласно самой монархической идее, монарх необходимо является свободным от всякого личного стремления к власти и не обязан ею никакой человеческой воле. Этому наиболее соответствует династичность, когда предрешается за сотни и тысячи лет до ее рождения, что эта личность обязана будет нести власть верховенства над известною нацией.

Вопрос. Почему открывающаяся возможность личной неспособности носителя власти при династическом порядке престолонаследия не представляет собою достаточной причины для предпочтения порядка престолонаследия сообразно личным способностям?

Ответ. Средние и даже ниже средних способности носителя верховной власти в достаточно развитом государстве не представляют собою ущерба, ибо в нем вообще способности монарха не являются решающим моментом, между тем как порядок престолонаследия сообразно личным достоинствам, открывая необходимость избрания, искажает монархическую идею.

Вопрос. Почему личные способности монарха в развитом государстве не представляют собою решающего значения?

Ответ. Личные способности монарха в развитом государстве решающего значения не имеют потому, что в монархии вообще необходима, в виду особенности свойства ее, искусно организованная система управления. Круг непосредственного влияния со стороны монарха, по чисто физическим условиям, весьма ограничен. Поэтому в монархии особенно необходима разумная организация управительного механизма, построенная, кроме того, таким образом, чтобы его организация открывала широкую возможность людям способным и талантливым участвовать, в качестве сил служебных, в управлении государством. При совершенстве управительного механизма, очевидно, вопрос личных способностей монарха не имеет решающего значения для государства. Безусловно, при плохой системе управления личные способности его становятся, наоборот, моментом решающим. Однако и они, когда все управление страною представляет собою плохую организацию, недостаточны, чтобы восполнить ее неудовлетворительность. При плохой системе управления никакие личные способности, никакие личные таланты не выручат. Зато нравственная выработка носителей власти, необходимая для монарха, его нравственное воспитание лучше всего обеспечивается именно династическим порядком престолонаследия. Таким образом, ущерб делу государственного управления, в случае личной неспособности монарха, устраним при искусстве организации правительственного механизма, которое и без того существенно необходимо в монархии.

Вопрос. До какой степени непоправимым злом является ограниченность круга непосредственного влияния монарха в делах управления?

Ответ. Прежде чем говорить о неизбежности системы передаточного действия в монархии, в силу того, что по естественным причинам физической невозможности, круг непосредственного влияния монарха ограничен, следует указать на то, что в этом отношении равны в своей практике все принципы верховной власти, и аристократия с демократией совершенно таким же образом, как и монархия, с тою лишь разницею, что по природе своей монархия является более способной к лучшей организации системы управления и имеет в своем распоряжении больше средств к предупреждению и пресечению чиновничьего произвола, нежели аристократия или демократия.

Вопрос. Почему монархии свойственно организовать именно лучшую систему управления?

Ответ. Именно в монархии может быть лучше всего организована система управления потому, что, будучи физически бессилен, заведовать полностью всем делом управления страною, монарх естественно склонен прибегать к содействию других принципов власти и легко дает им место в системе управления, ибо, являясь их верховным примирителем, он их нисколько не отрицает, а лишь верховно организует как в самой нации, так и в управительной системе, вводя уже существующие в самой нации зачатки организаций власти и повиновения в общую организацию государственного управления. Такое построение управительного механизма на начале сочетания разнородных принципов является наилучшим, открывая широкую возможность национальному самоуправлению везде, где это возможно. С другой стороны, в монархии открывается ничем незаменимое действие монарха по его царской прерогативе, которого лишены, конечно, и демократия и аристократия, и которое имеет огромное государственное значение.

Вопрос. Что такое представляет собою «действие по царской прерогативе»?

Ответ. Действие по «прерогативе» противополагается действию по праву. Действие по праву есть действие в пределах юридических норм. Действие по прерогативе есть действие, не противное содержанию юридических норм, но протекающее независимо от них и сообразуясь только с обязанностями монарха — дать торжество высшей правде Божественной. (Ср. закон 3-го июня 1907 г.).

Вопрос. Каково государственное значение действия монарха по прерогативе?

Ответ. Государство, в котором монарх сохраняет право действия по своей царской прерогативе, не представляет собою организации, закованной в рамки закона, хотя бы и вопреки нарастающим с каждым днем условиям жизни, до тех пор, пока эти рамки не будут переделаны сообразно с этими новыми жизненными условиями. Согласно своему праву прерогативы, самодержавный монарх сохраняет возможность постоянно отвечать жизненным запросам нации, хотя бы они и не вмещались в установленные в данный момент рамки существующего закона, ибо он стоит над законом, вне закона и, обладая полнотою власти, способен переделать самый закон. При этом условии государство получает гибкость и наиболее соответствует принципам жизни и развития нации.

«Представим себе момент самого зарождения государства, когда верховная власть явилась для устроения государства, но еще не успела его организовать. В этот момент верховная власть заключает в самой себе все управление, на ней лежит вся целостная обязанность поддержания правды. Власть в ней не разделена: она ставит закон, судит за его нарушение, приводит свое решение в исполнение. В то же время, будучи верховенством нравственного начала, монархическая власть не знает ничего себе неподсудного, раз только в данном обстоятельстве или столкновении, так или иначе, замешан интерес нравственный. Обязанность царя — поддержать правду, а не какие-либо частные узаконения, которых еще нет. Никакое действие, по существу противонравственное, не может ссылаться на то, что закон его не воспрещал. Никакой окончательности решения или давности нарушения правя, вообще ничего условного еще не создано. Равным образом, нет такого частного права, которое могло бы, утверждаясь на самом себе, отрицать вмешательство действия государственной власти. Такого личного права еще никто не получал. Царь, как верховная власть нравственного начала, смотрит за всеми сам, и никакие отношения общественные, семейные, личные не могут уклониться от надзора нравственного начала, государственно олицетворенного в царе. За сим начинается (правильное устроение государства, которого цели состоят в том, чтобы эту общую задачу верховной власти осуществить при посредстве системы законов и учреждений. Государство тем более совершенно, чем полнее в нем достигнута эта цель. Простой глазомер верховной власти, действие по совести заменяется действием ею направляемых и устанавливаемых законов и учреждений государственных и введенных в государство общественных учреждений, роль же верховной власти сводится к тому, чтобы стать только силою направляющей и контролирующей.

Но полное совершенство учреждений никогда не достижимо. Если бы даже представить себе, что в какую-нибудь данную минуту система законов и учреждений безусловно справедливо предусматривает способы охраны и восстановления правды, то во всяком случае — жизнь изменяется. Естественное право, новые требования обстоятельств и совести расходятся с законами и учреждениями, которые опять делаются отсталыми и несовершенными. Если даже государственные реформы успеют быстро восстановить соответствие между новой жизнью, законами и учреждениями, то все же это сделается не раньше, чем несоответствие обнаружится на практике. Но в эти моменты, пока несоответствие еще не устранено, государство принуждено, поддерживая свой закон, тем самым поддерживать нравственное беззаконие. В эти моменты государство, с точки зрения своих благородных и высоких целей, как бы не существует.

И вот в эти моменты верховная власть обязана снова делать то, что делала, когда еще не успела построить государства; должна делать сама и по усмотрению совести то, чего неспособно сделать государство.

Но так ли редко случаются эти моменты? Конечно, почти невозможно представить, чтобы закон и государство всецело разошлись с требованиями жизни. Но в отдельных пунктах государственной жизни несоответственность закона и учреждений с требованиями действительности замечается в большей или меньшей степени всегда.

Сверх того, как бы ни был совершенен и современен закон, он устанавливает лишь средние нормы справедливости, которые постоянно бывают то выше, то ниже средней. Во многих случаях законная справедливость поэтому не совпадает со справедливостью нравственною.

Но в отношении таких случаев государство и закон, с точки зрения идеала, опять как бы не существует. Если то, что государство делает, оказывается справедливо для других, но не для меня, то я имею право жаловаться, что государство для меня не существует. А оно обязано существовать для всех. Здесь опять открывается для верховной власти задача восстановить справедливость лично, своею прерогативою. Таким образом, действие царя по прерогативе верховной власти — неустранимо с принципиальной точки зрения и не может быть поставлено ни в какие рамки. В силу принципиальной невозможности уволить верховную власть от ее обязанности поддерживать правду, она в потребных случаях должна иметь прерогативу личного действия по совести, и подданные должны иметь право апелляции царю по поводу каких бы то ни было запросов и столкновений между собою или с законными государственными учреждениями»[195].

Вопрос. Какое место должен занимать монарх в системе управления государством?

Ответ. Система управления государством должна быть построена таким образом:

1) Чтобы ни одна из отраслей управления не была принципиально изъята от возможности непосредственного вмешательства верховной власти. Ей принадлежит полнота государственной власти в трех ее проявлениях: законодательном, судебном и исполнительном. Хотя фактически одно лицо не в состоянии осуществить все управление государством, тем не менее, система передаточных властей в правительстве должна быть организована таким образом, чтобы, в случае злоупотребления со стороны тех или других управительных властей, монарх мог непосредственно принять участие в данной области государственного управления. Отсутствие этой возможности свидетельствует об узурпации власти монарха со стороны правительства.

2) В нормальном ходе управления возможно большая часть дел должна быть передоверяема правительственным органам, но под непременным условием законности ведения дел и с законною ответственностью всех инстанций управления. В связи с этим стоит необходимость разумной организации контроля за действием всех правительственных учреждений, к которому привлекаются сами подданные.

3) Для самой верховной власти должна быть обеспечена полнота осведомления, внимательное, компетентное обсуждение и возможно более безошибочное решение в отношении всех вопросов управления и всех нужд национальной жизни. Такая осведомленность может быть обеспечена только правильною организацией связи между верховною властью и правительством — с одной стороны, и верховной властью и нацией — с другой. Первое предполагается в предыдущем, второе может быть достигнуто системою народного представительства — в качестве органа совещательного, законосоставительного и осведомительного. Связь монарха с народом, в форме присутствия около него представительного национального органа, предполагается самою идеей монархии, по которой монарх есть единственный выразитель и представитель духа и идеалов народных, ибо для того, чтобы он мог действительно выражать их, он должен их знать, для чего необходима его постоянная связь с нацией.

4) Наконец, в самом построении управительных органов должны быть соблюдены принципы совершенства их действия.

Вопрос. В чем заключаются принципы совершенства действия управительных органов?

Ответ. Принципы совершенства управительных властей состоят в следующем:

1) В законности действия всех управительных учреждений, деятельность которых должна протекать в установленных законом нормах.

2) Каждая власть должна быть снабжена соответствующими ее назначению полномочиями.

3) Во избежание возможного произвола со стороны властей, путем взаимного их ограничения, ни должны быть специализированы, что достигается разделением властей.

4) Каждая власть должна быть ответственна сообразно с получаемыми ею полномочиями, для чего должна действовать под надлежащим контролем.

5) Правительство организуется на началах дисциплины и иерархической подчиненности в непременной связи с осмысленностью исполнения долга; в противном случае, при безличности чиновников, государственный механизм обращается в бездушную машину.

6) В системе управления государством существенно необходимо сочетание сил аристократических и демократических.

7) В связи с сочетанием аристократического и демократического принципов в устроении государственного правления необходимо сочетание учреждений бюрократических с общественными.

8) Необходимо устройство властей, сообразное с целями своего специального действия; во всем, где требуется обсуждение, успешно действуют учреждения, построенные на началах коллегиальности; во всем требующем исполнения применимо начало единоличной власти.

9) Все органы управления должны иметь единый объединяющий их все — центр, ответственный перед верховною властью.

Вопрос. Каким образом происходит разделение и специализация властей в правительственном механизме?

Ответ. Специализация и разделение властей происходит в нескольких направлениях: 1) по способу проявления власти; 2) по предмету ведения; 3) по широте действия.

Вопрос. Как делится власть по способу своего проявления?

Ответ. По способу проявления она делится на законодательную, судебную и исполнительную.

Вопрос. Как разделяется власть по предмету своего ведения?

Ответ. По предмету своего ведения она делится на министерства; в ведении каждого из них находятся или задачи общественного порядка, или задачи экономические, или задачи защиты государства, или сношение с другими державами и т. д.

Вопрос. Каким образом происходит деление власти по широте ее действий?

Ответ. По широте своих действий правительственная власть разделяется на общегосударственное управление, местное и специальное.

Вопрос. Что называется бюрократией?

Ответ. Бюрократией называется та иерархическая лестница лиц и учреждений, которая служит для передачи влияния монарха по всем направлениям государственного управления, в виду физической невозможности с его стороны влияния непосредственного. Как система передаточных властей, она необходима во всяком государстве и является силою необходимою и полезною до тех пор, пока не узурпирует власть монарха. Бюрократии в монархии соответствует в демократиях, в качестве органа передачи действия, класс партийных политиканов.

Вопрос. До какой степени терпимою является власть бюрократии в государстве?

Ответ. Бюрократия, как система передаточных властей, безусловно необходима в государстве и в качестве такой системы представляет преимущества перед другими ее формами. Но это до тех пор, пока она остается только системою передаточных властей, правительством, но не заменяет собою верховную власть, сводя к фикции верховенство монарха.

Вопрос. При каких условиях бюрократия способна узурпировать власть монарха?

Ответ. Бюрократия способна узурпировать власть монарха в том случае, если ему самому усвояется значение только главной управительной власти в государстве. Очевидно, если монарх обладает исключительно полнотою управительной власти, является исключительно верховным управителем государства, то все управление должно производиться лично им самим, а всякое проявление самодеятельности нации в государственном управлении должно почитаться уже узурпацией его власти. Но так как монарх физически не может осуществлять все управление государством сам лично, то приходится прибегать к чиновничеству, которое действует именем монарха везде и повсюду. Однако по тем же условиям физической невозможности монарх лишен средств контролировать лица и учреждения, действующие в управлении его именем. С другой стороны, и само общество не правоспособно не только контролировать публично. Так бывает во всех случаях, когда монарх считается старшим правителем государства, а правительство отождествляется с понятием верховной власти. В действительности власть монарха должна быть тем, что она есть по смыслу самой монархии, а именно — властью верховною. Она-то, верховная власть, вместе с нацией составляет государство. Организуемое ею, в видах управления страною, правительство есть сила служебная, которой народ подчиняется не ради нее самой, а ради верховной власти. Как уже замечено, являясь подданными по отношению к верховной власти, члены нации для правительства суть граждане. Установляя для управления страною закон, монарх правительству поручает следить только за его исполнением. Если монарх не считается только правителем, только первым из бюрократов, и власть его понимается, как власть верховная, охватывающая все силы и все власти, какие порождаются нацией, — все эти силы должны быть одинаково ему близки и допустимы, ибо все они находятся под его верховенством, и хотя бы все государство находилось в ведении общественного управления, монарх не лишается этим своего верховенства. Таким образом, при понимании власти монарха как власти верховной, другими словами, при правильном понимании самой монархии, общественное самоуправление вполне допустимо и нет необходимости все управление государством поручать бюрократии. А этим-то и предотвращается ее перерождение из силы необходимой и полезной в силу вредную для государства.

Вопрос. Но, быть может, в силу принципиального согласия между монархией и принципом общественного самоуправления открывается возможность все управление государством предоставить общественной самодеятельности?

Ответ. Хотя принципиально начала общественного самоуправления и не противоречат монархической форме верховной власти, тем не менее, организация всей системы управления страною на началах общественного самоуправления создала бы плохую правительственную систему. Сама жизнь показывает, что оно далеко не везде применимо в государственном управлении, и даже в самых крайних демократиях мы встречаем свой класс чиновников, заменяющих в некоторых областях управления государством самодеятельность общественных сил.

Вопрос. Где необходимо и уместно в системе государственного управления допущение общественной самодеятельности?

Ответ. Оно уместно и необходимо в трех направлениях:

1) В управлении, допускающем прямое действие общественных сил (демократических или аристократических). Везде, где обществу пришлось бы прибегать к передаточному действию, проявление его деятельности становится неуместным.

2) В области законосоставительной деятельности.

3) В области контроля за управлением.

Во всех трех случаях общество является действительною, незаменимою помощью для верховной власти в ее управлении страною.

Вопрос. В каких формах может последовать введение общественных сил в государственное управление?

Ответ. Для введения общественных сил в систему государственного управления могут быть две формы:

А. Создание учреждений в области общественного и сословно-классового управления.

Б. Привлечение общественных сил в самое государственное управление.

Вопрос. Каким образом должно быть построено общественное управление?

Ответ. Общественное управление должно быть построено следующим образом:

I. Ему должен быть предоставлен такой круг ведения, который по существу доступен этому ведению непосредственно, ибо везде, где обществу приходится прибегать к сложной системе представительства с несколькими инстанциями передаточных выборных властей, общественная власть является фикцией, а действительная власть оказывается в руках особого слоя политиканов.

II. Избрание обществом своих представителей должно быть сословным. «Необходимо, чтобы каждая социальная группа посылала в общее управление только своих членов. Если мы допустим выбор представителей на общегражданских началах, то есть допустим, чтобы социальные слои поручали свои дела лицам, стоящим вне данного слоя, то все местное управление быстро узурпируется политиканами и не будет уже иметь достоинств общественного управления… Только кровный член данной социальной группы, связанный с нею бытом, духом и интересами, способен явиться ее представителем»[196].

III. Все, какие только существуют в данном государстве социальные группы, должны иметь свое представительство в общем управлении.

IV. Везде, где общество является не только с простыми совещательными функциями, но, как, например, в местных органах имеет полномочия решать дела самоуправления и приводить их в исполнение, — количество представителей от разных групп должно быть пропорционально с численным составом их, а также пропорционально их социальной и экономической важности.

V. За всеми действиями общественных учреждений должен быть установлен государственный контроль.

VI. Всякое меньшинство, считающее себя притесненным со стороны большинства того или другого органа общественного самоуправления, должно иметь право апелляции к общегосударственной власти.

Вопрос. Каким образом при сочетании начала бюрократического с началом общественного самоуправления должны быть распределены функции учреждений общественных и бюрократии?

Ответ. В государстве, управительная система которого представляет сочетания начал бюрократического и общественного, общегосударственные функции между учреждениями общественными и бюрократией должны быть распределены следующим образом:

I. Управление местное, сословное и профессиональное должно быть предоставлено общественным учреждениям: бюрократии здесь принадлежат только функции контроля.

II. Все среднее государственное управление должно быть сосредоточено в руках бюрократических учреждений; общественным силам здесь должен принадлежать контроль и совещательное участие.

III. В высшем государственном управлении все исполнительные функции должны находиться в ведении бюрократических учреждений. Что же касается законодательства и контроля, то в них должно быть установлено соответствующее сочетание общественных и бюрократических сил.

Вопрос. Почему в монархии необходима организация правительственной системы на началах сочетания бюрократических принципов с принципами общественного самоуправления?

Ответ. Организация в монархии правительственной системы на началах сочетания бюрократических сил с общественными необходима, во-первых, как предотвращение узурпации со стороны бюрократии по отношению верховной власти и произвола в отношении народа; во-вторых, как условие, дающее монарху средство контроля за действием правительства; в-третьих, как условие наилучшей организации правительственной системы вообще, ибо разнородность принципов бюрократии и общественного управления, порождая некоторое между ними соперничество, дает место взаимному их контролю, взаимной поправке или обличению всякой ошибки и злоупотребления.

Вопрос. Почему в монархии необходима организация народного представительства, на началах сословности?

Ответ. Именно на началах сословности организация в монархии народного представительства необходима потому, что, во-первых, устраняет возможность появ