декабря

Маленький самолет приземлился. Скалли вошла в крошечный терминал и отыскала уборную, чтобы привести себя в порядок. Она открыла чемодан и выудила из него маленькую сумочку с туалетными принадлежностями. Она не меняла одежду уже больше 24 часов. У нее был плащ, но из обычной одежды Скалли взяла только шорты и майки. Хотя здесь и было теплее, чем в О.К., но она точно отморозит свою задницу. У Скалли были джинсы и еще пара рубашек, так что она надела их все, чтобы не замерзнуть, пока не купит что-нибудь потеплее. Когда Скалли закончила умываться, чистить зубы и переодеваться, она посмотрела в зеркало, наконец ощутив свежесть.

Конечно, она, вероятно, выжила из ума. Но теперь было уже поздно что-то менять. Она улыбнулась своему отражению.

Скалли закрыла сумки и пошла искать пункт проката машин. В Винограднике Марты она была только один раз в жизни. И то всего минут сорок пять: во время расследования дела Джона Ли Роша они вместе со Скиннером нашли Малдера в маленьком мотеле в полумиле от аэропорта и сразу поехали обратно в Бостон.

Она понятия не имела, где находился дом отца Малдера, и только знала, что он где-то в Уэст Тисбери. У нее был только адрес, потому что она позвонила секретарше Скиннера и заставила ее найти его через базу данных. К счастью, в пункте проката машин она взяла карту, и лишь тогда Скалли поняла, каким маленьким был этот островок на самом деле. Агент по прокату машин любезно рассказал, где можно найти ближайший магазин одежды.

Был тот самый, давно вошедший в пословицу последний день покупок перед Рождеством, и Скалли за какие-то 20 минут купила длинный свитер, брюки, перчатки и носки. Разумеется, тут же все это надела. Так, а время-то идет. Пора отправляться к Малдеру.

Она ехала по шоссе через остров, и его зимняя красота поразила ее со всей силой. Современные дома Новой Англии чередовались с очень маленькими фермами. Но очарование Старого Мира не обмануло Скалли. Она прекрасно знала, что летом даже крошечные домики, которые сдавали приезжим, становились золотой жилой.

Она приехала в Уэст Тисбери и без труда нашла улицу. Она медленно ехала по обрамленной деревьями дороге, высматривая дом, и наконец разыскала его. Скалли припарковала машину немного дальше от него, вышла и не спеша пошла назад. Дома здесь стояли на больших участках, и она не видела дома с улицы из-за высоченной зеленой ограды. В ней были ворота, и Скалли острожно подошла ко входу, чтобы не оказаться замеченной первой.

От ворот шла длинная тропинка, которая сворачивала к извилистым деревянным ступенькам. У дома была очень большая веранда. Малдер вырос не в этом доме; сюда переехал его отец после развода. Взглянув на дом, Скалли почувствовала, что он был слишком большим для одного человека, и подумала, что, может быть, отец Малдера лелеял надежду на воссоединение их семьи.

Огромный двор перед домом сильно зарос деревьями, кустами и даже травой, которая подступала к самому порогу. Дом пустовал со смерти Билла Малдера и выглядел теперь так, что соседские ребятишки могли рассказывать про него всякие страшилки. Скалли подошла ближе к воротам и заглянула внутрь.

Наконец она увидела Малдера: в углу двора он пытался стричь какой-то грмадный куст, который явно не поддавался. Она услышала, как Малдер тихо ругнулся, поцарапав руки. Он сконцентрировался так тщательно, как мог только он, и не слышал ее шагов. Она долго наблюдала за его работой, как он отстригал ветки и сваливал рядом в растущую кучу. Его движения были уверенными, и он остановился только вытереть пот со лба.

Малдер работает в саду. В этом было что-то совершенно невероятное. Это было так... обычно.

Она тихо позвала его.

Малдер резко обернулся, услыхав свое имя, и почти вытаращил глаза, когда увидел, кому принадлежал голос. Он не веря смотрел на нее, так, словно перед ним появилась Саманта.

«Скалли, что случилось?» – спросил Малдер, бросив ножницы на землю и подойдя к ней.

В его голосе была тревога, и Скалли улыбнулась, чтобы показать, что все нормально. У него было чумазое лицо, он не брился, и на голове был погром. Скалли пришлось привыкать к новой стрижке, которую он сделал недавно, но она должна была признать, что так он выглядел моложе. Он стоял перед ней в старых джинсах, со свитером, перекинутым через плечи, и, видит Бог, так он ей даже больше нравился. «Все нормально, Малдер, - ответила она. – Правда. Ничего страшного.»

Он остановился недалеко от ворот, глядя на нее. «Как, черт возьми, ты здесь оказалась?» – Малдер жестом показал, что не хотел, чтобы слова звучали так недружелюбно. Она знала: он удивлен ее неожиданным появлением. Вот она, стоит возле дома его отца в Винограднике Марты, хотя еще вчера он отвез ее в аэропорт. Она должна была быть за 3000 миль отсюда. У него были все причины удивляться.

Скалли вкратце рассказала всю историю с аэропортом, и Малдер сочувствующе кивнул; за время совместной работы они пережили достаточно кошмаров под названием аэропорт. Но потом он задал вопрос, на который она не знала, что ответить.

«Это объясняет, почему ты не в Сан-Диего, но не объясняет, почему ты здесь.»

«Потому что мое представление о Рождестве не включает в себя распивание коктейля в баре аэоропорта в компании продавца обуви из Погкепси, - просто ответила она. Но Малдер одарил ее таким взглядом, что Скалли не смогла не отвести глаза. – Я здесь, потому что не хочу быть одна в Рождество. Я здесь, потому что хотела...,» - она запнулась, не зная, как закончить.

Но он спас ее, видимо, вспомнив о вежливости. Он подошел и открыл ворота. «Прости, Скалли, я знаю, ты так хотела увидеться со своей семьей.»

Она неопределенно кивнула, шагнула внутрь и огляделась. «У тебя здесь полно работы. Не проще было бы нанять кого-то?»

Малдер пожал плечами. «Это моя обязанность. А в праздники у меня есть время, - он остановился. – Просто подумал, что пора с этим покончить.»

«Ты собираешься его сдавать?»

«Нет, хочу продать. Но агент по продаже недвижимости сказал, что сначала его стоит вычистить.»

Скалли улыбнулась, разглядывая двор. «Он выглядит прямо как у Бу Редли из «Убить пересмешника».

Ее слова заставили его засмеяться, и он тоже осмотрелся. «Ну, это все равно лучше, чем у Нормана Бейтса.»

Снова посмотрев на нее, Малдер увидел, что Скалли снимает плащ. Она повесила его на ворота и начала закатывать рукава. «Давай, я тебе помогу», - сказала она.

«Скалли, тебе не обязательно этого делать.»

«А я сделаю.»

«Но сейчас же канун Рождества!»

«Для тебя тоже.»

«Да, но для меня это ничего не значит. Это просто обычный день. Но я знаю, что для тебя это важно. Ты должна быть дома, сходить на полночную мессу.»

Скалли не смогла не заметить, что Малдер смотрел на нее так, словно ее волосы превратились в змей. И вдруг она поняла, что это была ужасная идея – приехать. «Малдер, ты хочешь, чтобы я уехала? – спросила она прямо, пятясь к воротам. – Если да, я пойму, все нормально. Ты же не ждал меня... Я могу уйти...»

Малдер протянул ей руку. «Нет, ты все не так поняла, - странно, но он сам казался обиженным. Потом его голос принял тот успокаивающий тон, который принадлежал одному Малдеру. – Я просто удивился. Но это не означает, что это не было приятное удивление. Я рад, что ты здесь.»

«Тогда позволь мне помочь.»

Малдер нагнулся, поднял пару садовых ножниц и протянул Скалли. «Давай, мисс ФБР. Тут есть один куст, который ждет не дождется, пока ты его выломаешь.»

Как все, что они делали вместе, Малдер и Скалли добивались одной цели разными методами. Но они работали хорошо, поделив работу, которая в общей сложности была большим делом. Физически она была немного трудна, но Скалли поняла, что ей нравится это, ей просто нравилось быть рядом с ним и разговаривать ни о чем. Она расспрашивала о Винограднике Марты, а Малдер изображал туристического агента, рассказывая о городе и его истории.

Но он говорил и о себе, чего редко делал в О.К. Он рассказал об Индейцах следопытах, в которых они играли с отцом, о чувстве, будто он правит всем миром вокруг его дома и школы, что появилось, когда ему купили велосипед. Он рассказал о старших классах и команде, в которой играл. Он был заядлым бейсболистом, о чем Скалли ни за что бы не догадалась, потому что думала, что его любимой игрой был баскетбол. Он даже получил спортивную стипендию от одного колледжа, и Скалли поняла, что его жизнь была бы совсем другой, если бы он принял ее и стал спортсменом. Он рассказал, как летом работал спасателем на пляже и сотни раз вытаскивал из воды лихачей, для которых надпись «За буйки не заплывать» ровным счетом ничего не значила. Малдер редко бывал таким щедрым на рассказы, и Скалли ценила каждую минуту с ним.

Он задавал и свои вопросы, и Скалли вдруг обнаружила, что рассказывает о том, как росла на военной базе, о своей первой машине, медицинской школе, первом вскрытии, где ее просто стошнило и она упала в обморок. Она рассказала, как боялась открыть родителям, что не собирается быть врачом, и Малдер, казалось, действительно понял ее чувства и страх подвести отца. Все это было похоже на тот теплый, веселый и интимный разговор с Эдди Ван Бландтом, когда Скалли думала, что он Малдер. За тем исключением, что на этот раз это был настоящий Малдер и он еще не слышал этих историй.

Позже Скалли пошла в дом, чтобы умыться и сделать что-нибудь попить. Она шла по дому и вспоминала те ужасные события, след которых до сих пор не исчез спустя годы. Она понимала, почему Малдер продает дом. Она вспоминала о том повороте в жизни Малдера, когда он потерял единственного человека, который мог дать ответы на все его вопросы. Она никогда не слышала, чтобы голос Малдера звучал так, как это было, когда он позвонил ей отсюда в ночь смерти отца.

«Ты в порядке, Скалли?» - она обернулась. Малдер подошел к ней сзади.

«Да, я... – она колебалась. – Я просто думала о том, что хотел сказать тебе отец в ту ночь.»

Его взгляд изменился, и он кивнул. «До сих пор эта ночь для меня как сон. Такое ощущение, что я наблюдал все со стороны. Но на десять минут тогда у меня снова был отец. Человек, который относился ко мне, как к сыну, а не как к незнакомцу. А потом его не стало,» - неловко взглянув на Скалли, он отвернулся и пошел обратно во двор, больше ничего не сказав. Она пошла за ним и начала сваливать ветки в кучу.

«Малдер, прости. Мне не надо было напоминать тебе об этом. Я не сомневаюсь в том, что твой отец был удивительным человеком. Я не то имела в виду, честно.»

Они продолжали работать, и Малдер просто покачал головой, давая понять, что ее извинения ни к чему. «Я знаю, что тебе нужны те же ответы, что и мне, - он посмотрел на нее, в глазах была грусть. – Я знаю, что твоя жизнь изменилась не меньше, чем моя, если не больше. Я никогда не забуду этого, Скалли, даже если так будет казаться. Никогда не извиняйся за свои вопросы.»

Он вернулся к своей работе, и казалось, что он полностью сосредоточился на ней. но Скалли могла сказать по его жестам, что в его голове еще многое происходило. Она помогла ему достричь кусты, и прошло какое-то время, прежде чем он снова заговорил. Он посмотрел на нее и очевидно решил продолжить тему, которая его волновала.

«Скалли, прошлым летом мне сказали, то мой отец сам позволил, чтобы Саманту похитили, чтобы она приняла участие в программе по клонированию и стала гибридом человека и пришельца. Чтобы ее заразили тем же вирусом, от которого чуть не умерла ты, - он прекратил работу и снова взглянул на нее. – Мне сказали, что он позволил похитить ее, чтобы она выжила в будущем, и оставил меня, потому что надеялся, что когда-нибудь я смогу изменить это будущее.»

Да, это придавало совсем иной оттенок делу, подумала Скалли. Она знала, на что надеялся Малдер, даже если он не говорил об этом. Он надеялся, что его отец, которого он когда-то любил, не разрушил бы семью, случись все иначе. Надеялся, что вместо этого он попытался бы спасти своих детей от того будущего, которое наступало. «Кто сказал тебе об этом, Малдер?»

«Старый английский джентльмен, который помогал нам в прошлом.»

«Ты веришь ему?»

Малдер встал, снял перчатки и засунул в задний карман джинсов. Он посмотрел на двор и неуверенно пожал плечами, и она видела, что долгие годы предательств и разочарований было не так уж просто стереть из памяти. Он всегда принимал многое слишком близко к сердцу. Память была необходима для его жизни. «Все, что я знаю наверняка, это то, что без него я бы не нашел тебя вовремя. Он указал мне путь и дал мне вакцину. Он спас твою жизнь», - их глаза встретились, а потом он отвернулся и пошел прочь, к ограде, которую еще предстояло обработать.

Она догнала его и взяла за руку. Он обернулся и заглянул в ее глаза. «Может, он и дал тебе средство, но это ты спас меня, Малдер. Я никогда не забуду этого, даже если так будет казаться», - добавила она, повторяя его слова.

Они какое-то время молчали, и Малдер наконец улыбнулся.

Она вручила ему ножницы. «Пошли, Малдер, надо проучить эту ограду.»

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

В полдень они оба вдруг поняли, что проголодались. Они поехали в ближайший магазин купить пару сендвичей и, пока были там, решили запастить на следующие два дня, так как в праздники ничего не купить. Маленький магазинчик распирало от последних покупателей, которые пытались прикупить хоть еще что-то для рождественского ужина.

Ходить по магазинам с Малдером – это было нечто. Оказалось, что у него есть вполне определенные пристрастия в еде, и он очень привередливый. Раз уж она приехала к нему, то пообещала приготовить все, что он пожелает, и Малдер не очень-то и сопротивлялся. Он даже намекнул, что макароны с сыром – его самое любое в мире блюдо. Но только домашние макароны – он начинал ненавидеть это фуфло в синих коробочках. Ее удивило то, что ему нравилась такая простая и обычная еда, не говоря уже о том, что она испытала облегчение, потому что как раз макароны она готовить умела. Если бы он заказал какие-нибудь рататолли, у нее были бы большие неприятности.

Они взяли свежий сыр и прочие ингредиенты и решили, что надо купить чего-нибудь сладкого на десерт. Она умудрилась соблазнить его новым печеньем, и, посмотрев на нее так, словно она предложила положить кетчуп в мороженое, Малдер двусмысленно кивнул и положил пачку в корзину.

Она была рада узнать, что он, как и она, ненавидел грейпфрутовый сок, поэтому на завтрак он галантно позволил ей взять апельсиновый. Они долго спорили, выбирая между пончиками и круассанами, и в итоге остановились на сдобных булочках. Потом они отправились в отдел с консервами, купили воды в бутылках и другие напитки. Пока Скалли выбирала специи, она послала Малдера выбрать вино, которое подходило к макаронам и сыру. Он вернулся с бутылкой очень славного Мерло. У него был гораздо лучший вкус, чем она думала, и Скалли одобрительно кивнула.

Когда они оказались в овощном отделе, чтобы найти что-нибудь для салата, он достал очень странной формы картофелину и показал ей. «Смотри, Скалли, как она похожа на Спендера!»

Скалли улыбнулась. Что бы ни происходило между ними в этой жизни, они были навечно объединены ненавистью к Спендеру. «Точно, - сказала она. – Но у нее хотя бы есть индивидуальность.»

«Ты права, - он засмеялся и положил нечастный овощ на место. – Зачем обижать такую пекрасную картофелину.»

Но потом смех Малдер угас, и он тихо вздохнул. «До сих пор не могу поверить, что у этого подонка наши дела, - он посмотрел на нее с грустью в глазах. – Честное слово, Скалли, я бы стерпел любого, только не его», - он поник и сделал вид, что увлекся выбиранием помидоров, и его прежний юмор куда-то исчез.

Она прекрасно понимала гнев Малдера по поводу их нынешней ситуации на работе, потому что чувствовала то же самое. Одно дело, когда секретные материалы закрыты и никто над ними не работает, и СОВСЕМ ДРУГОЕ, когда они открыты и кто-то ДРУГОЙ работает над ними, особенно если это такое отродье, как Спендер. Он плевал на работу всей их жизни, и это доставляло боль им обоим. Но не один Спендер был в секретных материалах.

«Ну, Диана по-прежнему там, - сказала она. – Она следит за твоими интересами», - Скалли услышала холодный тон в собственном голосе. Диана была для нее трудной темой, и она, как могла, старалась не показывать того, что чувствует к этой женщине.

На секунду она подумала, что Малдер не слышал ее, но потом он вдруг обернулся, как будто ее слова только что дошли до него. «Ты лучше всех следишь за моими интересами, Скалли, - сказал он тихо. – Мне больше никто не нужен, - через минуту он снова улыбнулся и вытащил помидор для ее оценки. – Пойдет?»

Скалли остоожно взяла его. «Отличный.»

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

Они вернулись к садовой работе, и через пару часов закончили подрезать кусты. Скоро сад будет выглядеть прилично, подумала Скалли, оглядевшись вокруг. Они сделали большое дело, и она была очень довольна.

Листья нужно было сгрести граблями в одну кучу, прежде чем приниматься за лужайку. Они начали с противоположных углов. Скалли скоро собрала кучу, которая напоминала среднего размера гору. Она прервалась на минуту, чтобы размять руки.

Позади нее послышался голос Малдера: «Надо же, Скалли. Она выше тебя.»

«ВСЕ выше меня, Малдер. Не стоило напоминать», - сказала она, закончив с кучей. Она поставила свои грабли у дерева, отряхнула руки и повернулась к нему. И только тогда увидела тот взгляд Малдера, который означал, что у него что-то на уме. Обычно что-то опасное.

«Вздор, Скалли. Ты как раз нужного размера», - произнес он и медленно пошел к ней.

Вот черт, у нее проблемы. «Не надо, Малдер», - сказала она, пятясь назад. У нее были братья; она отлично знала, что будет дальше.

«Надо, Скалли», - ответил он, приближаясь так же твердо, как удалялась она. Скалли поняла, что сейчас наткнется спиной на ограду, и попыталась обмануть его, увильнув вправо – Чарли и Билл всегда на это попадались. Но Малдер оказался умнее. Он так же быстро схватил ее, развернулся, сделал два шага и осторожно уронил на огромную груду листьев.

Скалли провалилась в нее, и листья разлетелись во все стороны, как маленький вихрь. Она села, отплевываясь и отряхиваясь.

«Малдер!» – она смахнула листья с лица и свирепо взглянула на него, словно он выжил из ума, потому что он никогда раньше с ней так не шутил. Но когда она посмотрела на его лицо, то просто не могла больше злиться. На его лице сияла беспечная и довольная улыбка. Почаще бы Малдер был таким, подумала она, потому что сейчас он был прекрасен. И она решила, что минутное унижение стоило результата, ибо видеть его таким было настоящее удовольствие.

«Теперь ты счастлив, Малдер?», - медленно спросила она.

Он наклонился, вынул несколько листьев из ее волос и посмотрел на нее. Потом улыбнулся еще шире и кивнул: «Да, теперь я счастлив, Скалли.»

Он взял ее за руку и помог встать, а потом снял оставшиеся листья с ее свитера. Скалли немного задрожала, но Малдер очевидно списал это на холод, так как солнце садилось за горизонт и поднялся ветер.

«Неудачный день, - произнес он. – Давай, я закроюсь, и мы поедем отсюда.»

«Ты не останешься здесь?» – в замешательстве спросила Скалли.

Он отрицательно покачал головой и подобрал с земли инструменты. «Я живу в Чилмарке. Мы можем пока оставить твою машину здесь, потому что все равно вернемся.»

Скалли наконец осенило, что, конечно, Малдер не хотел оставаться в доме, где убили его отца. Но разве жить в доме, в котором похитили его сестру, было легче? Она смотрела, как он сложил инструменты на веранду, закрыл переднюю дверь и вернулся на дорожку. Они положили ее чемодан к нему в багажник и поехали в дом, где вырос Малдер.

Он был всего в шести милях оттуда, но Скалли была поражена тем, как изменился пейзаж вокруг. В то время, как Уэст Тисбери походил на сотни городков Новой Англии, с церковью и колокольней, родной город Малдера Чилмарк больше напоминал деревню.

Улочки были маленькими, и вся местность – больше сельская, чем городская. Длинные пляжи обрамляли берега, и она даже увидела маяк. Дома в большинстве своем спрятались за деревьями, и только некоторые были видны с дороги. Все это мало напоминало те пригороды, к которым она привыкла. Здесь было много лесов и холмов. Овцы паслись на лугах, а дорожные знаки предупреждали: «здесь ходят утки», а указатели вели к местам под странными названиями Сквибнокет и Лобстервилль. Было много указателей с названиями вроде Блисс*.

Малдер сказал ей, что зимой меньше тысячи домов было занято, а когда он был маленьким, всего-то было домо пятьсот. Многие дома зимой пустовали, а летом их сдавали.

Скалли вдруг поняла, что внезапное ичезновение маленькой девочки 25 лет назад должно было быть потрясением для такого идиллического места.

Малдер свернул на обрамленную деревьями дорогу, которая вела к дому, окруженному в обеих сторон низкой каменной оградой. Солнце только садилось, и все окунулось в мягкий розовый свет. Сказать, что дом Малдера был странным, значило ничего не сказать. Он был гораздо скромнее того дома, но полюбился Скалли с минуты, когда она увидела его. Сам дом стоял на красивой площадке с кустарником с одной стороны и деревьями с другой. Боже, он выглядел идеальным местом, где можно было провести детство. Совершенно не похож на те военные базы, где она провела большую часть своей юности.

Она спросила себя, уютно ли чувствует себя здесь Малдер, в доме, откуда исчезла его сестра. Но теперь она знала. Малдер предпочел думать, что его сестра жива и живет где-то далеко. Он не был уверен, что это была та женщина, которую Курильщик привозил к нему. Но где бы она ни была, это место было для нее домом, как и для него. Сюда было бы хорошо вернуться.

Он припарковал машину, и они вышли. Он вручил ей ключи, а сам стал вынимать сумки из багажника. «Там небольшой беспорядок. Я не ждал гостей», - сказал он, провожая ее по тропинке к дому.

Она повернулась и посмотрела на него. «Я не «гости», Малдер. Я – Скалли», - напомнила она и открыла дверь. Скалли вошла в гостиную и осмотрелась, Малдер вошел следом.

В просто обставленной комнате стоял длинный удобный диван и два кресла у большого окна, которое выходило в сад. Большой каменный камин. Много книжных полок. Везде было убрано. «Вообще-то, он выглядит так, как будто за ним присматривают», - сказала она. – Ты сдаешь его на лето.»

Малдер огляделся, словно не видел всего этого раньше, и мотнул головой. «Нет. Мама приезжает сюда несколько раз в год. Она считает своим долгом поддерживать здесь порядок, хотя боьше не хочет здесь жить, - он постави сумки на пол. – Нам надо положить продукты в холодильник.»

Скалли кивнула. Правда в том, что она странно относилась к матери Малдера. Она знала, что эта женщина многое потеряла. Но нежелание рассказывать о том, что было так важно для ее сына, причиняло ему боль, и Скалли было тяжело простить ей это, даже если ее простил Малдер. Миссис Малдер утверждала, что многого не помнит, особенно после сердечного приступа, но Скалли не до конца ей верила. Малдер все равно любил свою мать, и что бы ни раъединяло их семью, он не хотел разорвать последнюю нить между ними, какой бы тонкой она ни была. Мать оставалсь единственным звеном, связывающим его с нормальной жизнью.

Скалли пошла за Малдером к машине, они выгрузили пакеты с продуктами и отнесли их на кухню. Она разобрала пакеты, а Малдер прибрался, расставив все на свои места. Скалли улыбнулась его неосознанной привычке все время что-нибудь делать. Пройдут годы, но ничего не изменится.

«Как долго здесь жила твоя мать?» - поинтересовалась она.

«Она родилась тут, в Винограднике Марты. Они встретились с отцом, когда он приехал сюда на лето. Они поженились и уехали в Вирджинию на время, но она захотела вернуться. Они поселились здесь где-то за год до моего рождения. Отец работал в Вашингтоне, но больше был дома, у него не было определенного рабочего дня, - он помедлил немного. – Тогда она была счастлива. Мы все были – до того, как...» – он запнулся.

«До того, как Саманту похитили.»

Он кивнул, но потом решил, что сказал неправду. «На самом деле, все начало портиться задолго до того, как забрали Саманту. Я помню, как они ругались, отец надолго уходил, а когда возвращался, они не разговаривали. Хотя так было не всегда. Иногда они вели себя так, будто ничего не случилось.

Я долго не мог понять, в чем проблема. Мне все время казалось, что дело во мне. Что это я делал что-то, что их бесило. Ну, теперь-то я знаю больше, но когда тебе одиннадцать или двенадцать..., - Малдер вдруг позволил мыслям вылиться наружу. – Потом Саманта исчезла, и все рухнуло. Они еще были вместе какое-то время, а затем моя мать попросила отца уехать. И хотя он часто бывал у нас, но он словно стал просто незнакомцем, совсем изменился», - Малдер наклонился, чтобы положить мыльницу под раковину, и снова замолчал, как будто вспомнил о чем-то.

«Что такое, Малдер?»

Он посмотрел на нее. «Я просто подумал, что если тот человек сказал правду о моем отце, то ему, наверное, было тогда так одиноко, - он словно упорно пытался что-то понять. – Это... это бы объяснило ту злость и горечь.»

Скалли кивнула и протянула ему бумажные полотенца. «Ты прав, Малдер. Объяснило бы», - их взгляды встретились, и он взял полотенца. Потом он тоже кивнул и встал.

«Все равно, мы с мамой жили здесь, пока я не закончил школу. Когда я уехал, она тоже ушла. Она переехала в Коннектикут, и я был здесь только несколько раз, - Малдер неожиданно смутился. – Господи, Скалли. Прости, СЛИШКОМ много информации сразу. У тебя, должно быть, голова раскалывается.»

Она положила ладонь на его руку. «Нет, не много информации. Я рада, что ты рассказал мне. Это помогает.»

Он поднял брови. «Помогает чему?»

«Понимать тебя.»

Он странно усмехнулся и покачал головой. «Ну, тогда ты – единственная, кто понимает. Даже я сам этого не могу, - он улыбнулся и смягчился. – Но спасибо, что пытаешься.»

Они закончили с продуктами, и Малдер ушел в гостиную, взяв их сумки. «Пошли, я покажу тебе твою комнату, - Скалли пошла за ним по лестнице. Он открыл первую дверь на втором этаже. – Это главная спальня, думаю, тебе здесь будет удобно.»

Малдер пропустил ее внутрь. Комната была большая, но так же просто обставленная, как и гостиная. Комод, кресло. Стеклянные двери вели на веранду, которая выходила в лес. Массивная деревянная кровать стояла возле стены напротив окна, на матрац были накинуты простыни. «Ух ты, какая красивая, - сказала она, подходя ближе. – Она старинная?»

«Наверное. Это кровать еще моей прабабушки. Потом она перешла к ее дочери, а затем к маме, - Малдер вдруг замолчал. – Она должна была перейти к Саманте.»

Скалли кивнула и села на край кровати. Она погладила рукой деревянное изголовье с резьбой. «Ручная работа», - сказала она.

«Меня зачали в этой кровати.»

Рука Скалли остановилась, она посмотрела на него, увидев изумление, пляшущее в его глазах, и ей вдруг стало неловко. «А вот это уже СЛИШКОМ много информации, Малдер», - отшутилась она, чтобы скрыть странное волнение.

Он улыбнулся, как всегда делал, когда ему удавалось ее озадачить. Скалли встала с кровати, и Малдер поставил на нее чемодан. Она еще немного походила по комнате. В стене была дверь, которая вела в ванную комнату. За еще одной дверью был шкаф. Она вдруг повернулась к Малдеру.

«А где твоя комната, Малдер?»

«Внизу. Пойдем, покажу.»

Когда Скалли шла за Малдером в холл по паркетному полу, она наступила на доску, которая вдруг скрипнула. Она издала забавный звук, и Скалли снова нажала на нее, звук повторился. Малдер захихикал. «Думаю, так мама узнавала, когда именно я возвращался домой поздно ночью.»

Она засмеялась, он открыл дверь в свою комнату и пропустил ее вперед. Он бросил сумку на пол, а она начала рассматривать комнату.

Здесь мебели было больше. Кровать, комод, книжный шкаф, забитый книгами. Она подошла к полкам, чтобы узнать, какие книги предпочитал Малдер в детстве. Она быстро просмотрела названия. Всего понемногу. Классические рассказы о Джоне Сильвере, Робинзоне Крузо, Моби Дике стояли вперемешку с более современными книгами. Много фантастики и приключений. Много книг Джона Стейнбека. Нехудожественная литература была о спорте, психологии, религиях и культурах. Все книги были потрепанные. Ей нравилось это, книги предназначены для чтения, а не для украшения полок. Она улыбнулась ему одобрительно.

Вместе в книгами здесь были и другие воспоминания о юности. Бейсбольная перчатка, модель автомобиля, бейсбольный мячик с автографом какого-то игрока. Фотографии в маленьких рамках. На одной из них четырехлетний Малдер сидел на большой кровати своих родителей и держал вопящего младенца на коленях, робко глядя в объектив. Скалли долго смотрела на эту фотографию, потому что почти не видела фотографий Малдера в детстве, и тем более такую раннюю. На ней был маленький симпатичный мальчик, но признаки того, что из него вырастет красивый мужчина, уже проявлялись. Даже тогда в его глазах был этот мудрый взгляд; взгляд взрослой души.

Скалли улыбнулась. «Первая реакция Саманты на своего старшего брата?»

«Да, с тех пор все женщины так на меня реагируют.»

Она засмеялась и посмотрела на следующую фотографию. Она была более поздняя, Малдеру на ней где-то десять. Он гордо стоял в форме школьной команды рядом с высоким человеком, который положил руку мальчику на плечо. Скалли взяла фотографию с полки и поднела ближе к глазам. Скалли никогда не встречалась с отцом Малдера до его смерти и не видела его фотографий. Биллу Малдеру здесь было примерно столько же лет, сколько сейчас было Малдеру, и она поразилась их сходству. Такой же нос, полная нижняя губа, форма лица. Как будто кто-то взял фотографию Малдера и наклеил сюда. «Удивительно.»

«Что?»

Скалли посмотрела на него. «Как ты похож на своего отца.»

Малдер подошел к ней и посмотрел на снимок, как будто в первый раз. Потом медленно кивнул и на его лице появилось странное выражение.

«В чем дело, Малдер?»

«Ничего, я просто не замечал этого раньше... Я редко вспоминаю прошлое», - он посмотрел в пыльное зеркало над комодом, словно хотел напомнить себе, как он выглядел. Скалли на секунду поймала его взгляд в зеркале и поставила рамку на место.

На нижней полке лежала стопка старых журналов «Время и Жизнь» двадцатилетней давности. «О, здесь наверняка есть что-то занимательное, - сказала она и склонилась над стопкой. Вдруг еще один журнал выскользнул из страниц. Она подняла его. – Гммм... «Плейбой», март 1975. Здесь ТОЧНО есть на что посмотреть», - она посмотрела на него и прищурилась. – Если, конечно, страницы не слиплись.»

Малдер выхватил журнал у нее из рук. «Не посягай на фамильные ценности, Скалли», - она засмеялась и встала, а Малдер аккуратно положил журнал обратно между страниц «Жизни».

Она пошла дальше и села на кровать. Скалли решила застать его врасплох. «Ну, а об ЭТОЙ кровати есть какие-нибудь истории, Малдер?»

К ее величайшему удивлению, Малдер покраснел! Боже, это было здорово, а она и не думала, что такое возможно. «Не так много, как хотелось бы в 16 лет», - наконец ответил он.

«А, так значит, хотя бы одна есть?»

Он склонил голову набок и прищурился. «Агент Скалли, вы что, просите меня рассказать про свой «первый раз»?» - с улыбкой спросил он.

Она радостно улыбнулась: «Кажется, да.»

«А ты расскажешь про свой, если я расскажу про мой?»

«Только, если расскажешь первым.»

Он подошел, сел рядом на кровать и угрожающе наклонился к ней. «Что, не доверяешь мне, Скалли?» – спросил Малдер фальшиво обиженным голосом.

Она откинула голову назад и пристально посмотрела на него, как будто размышляя над ответом. «Нет.»

«Ладно, тогда я не расскажу про свой», - твердо сказал он.

«Малдер, - она помедлила, потом посмотрела прямо ему в глаза и сказала тихо, - а что, если я скажу, что у меня не было первого раза?»

Малдер опять сщурился и открыл рот, чтобы что-то сказать. Она увидела, что всего на миллисекунду что-то, похожее на веру – или это была надежда? – промелькнуло в его глазах. Но потом он мотнул головой и наклонился назад. «Отлично, Скалли.»

Скалли громко засмеялась: «Я тебя поймала.»

«Неправда»!

Скалли встала и пошла к двери. «Поймала.»

«А вот и нет», - возразил он и пошел следом.

Она обенулась в коридоре. «Малдер, я собираюсь принять душ, закончим разговор позже.»

«Ну, конечно, убегаешь, потому что тебе нечего возразить.»

«Она улыбнулась. «В твоих снах, Малдер», - последнее слово она произнесла, закрывая дверь в свою комнату.

Позже они встретились на кухне, оба посвежевшие после душа. Они решили приготовить ужин. В кухне нашлись сковородки и блюда, которая Скалли почистила, прежде чем использовать. На Малдера она возложила приготовление салата и попросила открыть вино.

Но Малдер не мог найти штопор. Он посмотрел всюду, перерыл все буфеты и шкафчики. «Не может быть, - пробормотал он. – Мои родитель пили вино», - он уже готов был принять поражение, но его обычная изобретательность спасла его. В шкафу с инструментами, который стоял во всех кухнях, он нашел маленькую отвертку и нож. С большими усилиями ему удалось вытащить большую часть пробки, и, кряхтя и сопя, он все-таки выдернул ее из бутылки. Ну, почти всю.

«Господи, теперь мне нужно выпить», - сказал он. Бокалов для вина нигде не было, и они решили, что вполне подойдут стаканы для сока. Он разлил вино, и они произнесли тост за сегодняшнюю работу, потом оба выловили кусочки пробки и выпили вино.

«Отлично. Пробка придает пикантную горечь», - сказала она и бросила макароны в воду.

«Эй, оставь и мне работы. Тебе только надо было вскипятить воду. Я хорошо потрудился с инструментами.»

Она засмеялась: «Я не могу ждать, пока ты достанешь ножовку и начнешь резать ею салат.»

Малдер одарил ее Взглядом. «Знаешь, Скалли, в тебе есть одна непривлекательная черта.»

«А, ладно, Малдер. Тебе она нравится.»

Его глаза сузились, но он ничего не ответил, и они умудрились закончить приготовление ужина без других эксцессов. Они ели в гостиной, и Малдер похвалил ее кулинарные способности. Скалли была странно польщена. Раньше она никогда для него не готовила. Они обычно ели в ресторанах или на ходу. Она как-то сделала сендвичи, когда они оказались в отеле, поблизости от которого не было ресторанов. Но она считала, что умение положить ветчину на хлеб не означало умения готовить. А это ей нравилось. Было нечто простое и умиротворяющее в том, чтобы разделить ужин, который они приготовили вместе.

Позже они сделали кофе и достали печенье, и Малдер признал, что оно было вкуснее, чем он предполагал. Вечер пролетел и стало поздно. В доме было очень тихо. В гостиной был телевизор, но им не хотелось его включаать, и они вместо этого предпочли поговорить. Скалли наконец спросила Малдера о том, что ее давно интересовало.

«Ты когда-нибудь праздновал Рождество? – Малдер удивленно посмотрел на нее. – Я хочу сказать, ты говорил, что это просто еще один день для тебя. Многие люди не празднуют Рождество по личным или религиозным причинам.»

Он покачал головой. «Моя мама еврейка, а отец – нет. Но они никогда не были очень верующими. Но мы все равно праздновали Рождество: елка, подарки, ужин. Думаю, было проще делать все это один раз в год, чем каждый день. Это была скорее привычка. – он усмехнулся. – Потом я изучал сравнительное религиоведение в школе, и только тогда я узнал что-то о верах, их сходствах и различиях.»

Он указал на угол возле камина. «Сюда мама ставила рождественскую елку. Отец приносил ее домой, и мы целый день ее наряжали», - он затих на минуту, вспоминая.

«Что, Малдер?»

«Я просто вспомнил, что, когда мы заканчивали, отец выключал весь свет в доме и зажигал елку. Думаю, это был любимый момент Саманты. Когда она была совсем маленькая, то первое слово, которое произнесла, было «красиво». Она сидела на полу перед елкой и говорила: «Смотри, Фокс, красиво», снова и снова, - Скалли заметила волнение в глазах при воспоминании об этом. – И она была права, это было красиво. Я до сих пор помню.»

«Ты позволял ей звать тебя Фоксом», - заметила она.

Он вернулся в настоящее и ухмыльнулся. «Да, это был мой подарок ей в тот год на Рождество.»

Скалли тоже засмеялась. «Ну, мило, что она поделилась им с тобой. Это многое о ней говорит.»

Малдер кивнул: «Последнее Рождество, которое мы отмечали, было меньше чем через месяц после похищения Саманты. Родители устроили все это для меня, но все равно это было самое ужасное Рождество. Боже, Скалли, это было ужасно, - он вздохнул. – После этого отец ушел. Мама пыталась, но сердце не слушалось ее, и Рождество было как-то не к месту. Я вроде как привык быть один в праздники, - он посмотрел на нее с очаровательной улыбкой. – Ну, до сегодняшнего дня.»

«Малдер, я ценю, что ты позволил мне остаться. Я знаю, что я не входила в твои планы.»

Малдер склонил голову, как будто она начала говорить на незнакомом языке, которого он не мог понять. «Я...,» - он запнулся, словно не знал, что ответить. Он откинулся на спинку дивана и посмотрел в темноту за окном. На секунду Скалли подумала, какого было бы свернуться рядышком с ним на этом диване и заснуть. Может, остаться здесь навсегда.

«Скалли, я знаю, что после смерти твоего отца и сестры, праздники тоже стали для тебя другими. Трудно, когда та часть жизни, к которой ты привыкла, вдруг уходит, и ты чувствуешь, что чего-то не хватает. Но я восхищаюсь тем, что у твоей семьи были мужество и вера, благодаря которым вы все еще вместе. Так и должно быть.»

Он снова посмотрел на нее. «Я знаю, что твои планы в этот год сорвались и ты скучаешь по семейному ужину, рождественской мессе. Мне жаль. Но даже если это звучит эгоистично, я все равно рад, что ты здесь», - тихо закончил он.

Боже, иногда Малдер просто знал, что она хочет услышать. Она с улыбкой наклонила голову. «Спасибо. Ты прав, это немного странно. Знаешь, я не припомню, чтобы я когда-нибудь пропустила рождественскую службу. Это так привычно, что мне действительно чего-то не хватает. Я как собачка Павлова», - смеясь добавила она.

Он дотронулся до ее руки. «Здесь есть церковь святого Августа в гавани Виноградника. Она всего в нескольких милях, ее легко найти, она прямо на главной дороге. У тебя еще есть время, ты успеешь. Тебе необязательно оставаться здесь из-за меня.»

Скалли покачала головой: «Я не то хотела сказать, Малдер. Ты ни от чего меня не удерживаешь.»

«Знаю, Скалли. Но я думаю, тебе стоит пойти. Твое настоящее Рождество и так не удалось. Но это ты еще можешь сделать. Что-то знакомое.»

Для Скалли это оказалось заманчивое предложение. Тридцать четыре года привычки и традиционного ритуала было нелегко забыть, но она не хотела оставлять Малдера в одиночестве. «Ты...ты не хочешь пойти со мной?»

Он заерзал на диване, колеблясь с ответом. «Это будет... не совсем честно, - в конце концов сказал он, как будто боялся, что ответ ее разочарует. – Но если для тебя важно, чтобы я пошел, то я пойду. Не хочу, чтобы ты пропустила это.»

Скалли была тронута этим предложением. Во что бы ни верил Малдер, он был хорошим человеком с добрым сердцем. «Нет, Малдер. Я могу сходить одна. Все нормально. Правда. Вера – это личное, это не услуга другу. Надеюсь, ты знаешь, что твои убеждения и чувства не должны совпадать с моими, чтобы я их уважала.»

Малдер долго смотрел на нее, и она не могла понять, о чем он в тот момент думал. Возможно, он не ожидал такого ответа. Но он медленно улыбнулся и кивнул, почти удвленно. «Скалли, клянусь, иногда тебя вполне достаточно, чтобы я поверил в Бога,» - произнес он.

Скалли была невыразимо тронута его словами, и Малдер вдруг встал и понес их чашки в кухню. Скалли не пошла за ним, потому что какой-то инстинкт сказал ей, что он признался в большем, чем хотел, и что она поступить неправильно, если пойдет за ним. Вместо этого она взяла свою сумочку и плащ, направилась к двери и позвала его оттуда. «Малдер, я пойду. Вернусь через пару часов. Я возьму ключ, не жди меня.»

Из кухни послышался голос Малдера: «Ладно.»

Она взяла ключи и открыла дверь, но потом застыла в дверях и поняла, что хочет сказать ему еще кое-что. Она вздохнула и вернулась. «Малдер?»

Он появился из кухни и вопросительно взглянул на нее.

«Малдер, я бы нашла способ встретиться со своей семьей, если бы хотела.»

Красивое лицо Малдера медленно прояснилось, и он понимающе кивнул. «Я оставлю свет для тебя», - тихо пообещал он.

Скалли улыбнулась теплоте его слов и вышла из дома.

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

Возвращаясь несколько часов спустя, Скалли увидела свет в окнах еще задолго до того, как показался сам дом. На улице не горели фонари, и стояла почти безлунная ночь. Как однажды сказал Малдер, живя в городе, забываешь, какой темной бывает ночь. Свет манил ее к дому, как маяк.

Когда Скалли подошла к дому, то заметила, что в комнате Малдера свет не горит. Было очень поздно, и Малдер, наверное, давно спал. Несмотря на внешнее спокойствие, она знала, что этот трудный день был для него наполнен эмоциями. Боже, она так много узнала о нем с той минуты, когда сошла с самолета сегодня утром. Как будто кто-то вдруг поставил на место недостающие кусочки пазла, позволив ей увидеть картину полностью.

Она тихо вошла в дом, выключила лампочку на пороге и закрыла дверь. Она пересекла комнату, выключила свет у камина и пошла к лестнице, по дороге наступив на скрипящую половицу, и подумала о том, как 16-летний Малдер пробирался в комнату много лет назад.

Когда Скалли открыла дверь в свою комнату, то внезапно вспомнила, что не постелила себе постель, и вздохнула, потому что страшно устала, чтобы выполнять этот ритуал. В старом доме не было выключателя у двери. Она осторожно пробралась через комнату, стараясь ни на что не наткнуться в темноте, и нашла маленькую лампу на прикроватном столике. Она включила ее, и мягкий свет озарил темную комнату.

Малдер постелил для нее постель. Чистые фланелевые простыни покрывали кровать вместе с плотным пледом. Господи, какой потрясающий мужчина. Не хватало только веточки мяты на подушке.

Ну, на самом деле не хватало, конечно, только Малдера, с улыбкой подумала она. Если бы в его комнате горел свет, она, может, даже спустилась бы к нему. Вместо этого Скалли разделась, надела длинную майку, чтобы не замерзнуть, и забралась под баюкающую пелену пледа и простыней.

Скалли расслабилась на подушках, глубоко и сладко вздохнув. Просто лечь в постель после тяжелой работы было так приятно. И тем не менее, она не могла заставить себя сомкнуть глаза, чтобы наконец уснуть. Она начинала дремать и пробуждалась, совсем потеряв счет времени.

Где-то ночью она протянула руку и взяла с тумбочки свои часики, нажала на кнопку подсветки. Три часа ночи. Она бросила часы обратно на столик и вновь окунулась в сладкую дрему, но вскоре услышала негромкие шаги по коридору, полные уверенности, которая приходит с годами. Она услышала, как он прошел мимо ее двери, а затем назад в холл, откуда пришел. Спустя некоторое время звуки повторились, на этот раз шаги были быстрее. И снова застыли у ее двери. Она услышала, как скрипнула дверь и приоткрылась.

«Скалли?» – голос Малдера был таким тихим, что, если бы она спала, то не услышала бы его.

Из окна сочился лунный свет, и она едва могла разобрать его фигуру в дверях. Это был только его голос в темноте. Скалли приподнялась на локте и посмотрела туда, окуда шел голос. «Я не сплю, Малдер.»

Со знакомой грацией он подошел к ее кровати, и слабый свет очертил контуры его тела, и она почувствовала, как кровать немного качнулась под его весом, когда он сел на край. Она села и протянула руку, чтобы включить лампу. Он заметил тень этого движения и успел взять ее за руку.

Он долго и пристально смотрел в ее глаза, не отводя взгляд, а потом мягко отвел ее руку от лампы к себе, пальцы их ладоней переплелись. У нее перехватило дыхание, когда Малдер положил ее руку туда, где было его сердце, и этот жест просто и без слов говорил о чувствах, которые он испытывал и о которых всегда знала Скалли. Но сейчас она впервые почувствовала их физически, когда его большая ладонь накрыла ее маленькую; от прикосновения она ощутила дрожь во всем теле, которая усилилась, когда он снова посмотрел на нее.

Скалли почувствовала тепло, которое излучало его тело, когда он держал ее руку на своей груди, поглаживая пальцами. Его дыхание было таким спокойным и глубоким, что она чувствовала, как вздымается и опускается его грудь и стучит сердце. Почти незримый лунный свет бросил тень на черты его лица, когда свободной рукой Малдер погладил ее щеку. Он запустил ладонь в ее волосы и медленно придвинулся ближе. Потом он отпустил ее руку, чтобы обвить Скалли за талию, прижимая к себе. Скалли заключила его в объятия, пальцами сжимая края его майки.

Малдер спрятал лицо в ее волосы, потом нашел шею, медленно и чувственно поднес губы к уху. «Скалли», - прошептал он, и его мягкое дыхание заставило ее содрогнуться от сладкого удовольствия. Он почувствовал ее трепет и застыл, опустив лицо в изгиб ее шеи, его тело и дыхание посылали жар по ее телу. Безмолвный вопрос был задан, и Малдер ждал ответа.

Скалли едва могла дышать. Она пробежала рукой по его плечу, к шее, где ее пальцы прошли еще короткий путь до скул, мягко лаская кожу. Так она ответила на совершенно не нужный вопрос собственным прикосновением.

Малдер поднял голову и повернул к ней лицо. Ее пальцы коснулись его лица, нашли торчащие волосы, которые упруго пружинили под ее ладонью. Потом ее пальцы проделали путь по гладкой коже к его лбу, вниз по четкому носу, через грубоватую небритую кожу на щеках, и каждый раз это вызывало новые ощущения. Положив пальцы на его губы, она почувствовала, как он поцеловал кончики ее пальцев. Затем он обнял ее за шею и придвинулся ближе.

И наконец Малдер поцеловал ее в первый раз, сделав последний шаг к их сближению, и у нее закружилась голова от нахлынувшего удовольствия. Его горячие и приятные губы взяли власть над нею, и он тоже издал стон удовольствия.

Он ничего не сказал с тех пор, как прошептал ее имя, но Скалли не нужны были слова. Целых шесть лет их мир был наполнен только словами, и сейчас ей не хотелось говорить. Ей просто нужно было чувствовать его прикосновение и слышать те простые звуки, которые вызывала ее близость к нему.

Она возвратила его поцелуй и скользнула руками под его майку, чувствую гладкую кожу на его груди. Он резко вздохнул, когда ее пальцы коснулись чувствительной зоны, и еще глубже окунулся в поцелуй.

Она оторвалась от него лишь на немного, только чтобы нетерпеливо снять с него майку, желая чувствовать его кожу. Далее последовали его штаны, и он переместиллся полностью на кровать, а через минуту ее собственная одежда была брошена на пол, и Малдер вновь прижал ее к себе. Она впервые чувствовала на себе вес его обнаженного тела, и какое-то время он просто держал ее в объятиях. Потом он снова нашел ее губы, и она опять была захвачена в сладкий плен его поцелуя.

Малдер прижал ее к подушкам, и его руки быстро пробежали по ее телу, как будто он не мог решить, чего коснуться в первую очередь. За руками последовали губы, покрывая теплыми и успокаивающими поцелуями ее влажную кожу, которая дрожала под его дыханием. В темноте казалось, что его прикосновения усились, а ощущения переполняли ее все больше. Она забыла; она почти забыла эти ощущения. Спустя столько времени быть с ЭТИМ мужчиной было еще более завораживающе.

Боже, Малдер, подумала она, касаясь его тела везде, где могла. Она покрыла его шею поцелуями, нашла грудь и с удовлетворением услышала его низкий стон.

Он приподнялся, и она раздвинула шире ноги. Она почувствовала, как его пальцы ищут свой путь, а затем он вошел в нее глубоким толчком. Скалли схватила его за руки и прерывисто вскрикнула от острого ощущения, захлестнувшего ее, когда он наполнил собой ее тело.

Он остановился и дотронулся до ее лица. Она открыла глаза, и их взгляды встретились, и она поняла, что он не уверен, стонала ли она от боли или от удовольствия. Это было и то, и другое, и она кивнула, поцеловав его пальцы, и подняла бедра, чтобы впустить его еще глубже, насколько это было возможно. Все, что ей было нужно в тот момент, это больше.

И это был ответ, которого ждал Малдер. Он начал долгие глубокие толчки внутри нее. Сначала медленно и мягко, затем быстрее, потому что его желание и напряжение росло в ответ на ее желание большего. Его руки скользнули под нее, и он опустил на локти вес своего тела. Он снова отыскал ее губы, и они слились в долгом, пьянящем поцелуе, погружаясь в него так же глубоко, как он погружался в ее тело ниже.

Скалли потеряла счет времени. О, Господи, она так давно хотела этого; она желала его тела, хотела чувствовать прикосновение кожи, его движение, так хотела удовлетворить свое желание. И его запах, он был таким чудесным. Легкий солоноватый привкус его кожи, сладкий жар губ. Она сдерживала свое желание так долго, что теперь не могла насытиться. Удовольствие сводило ее с ума, заставляя потерять тот рационализм, которым она так гордилась.

Замедлив толчки, Малдер склонился, чтобы поцеловать ее грудь. Она положила руку на его голову, а другой ласкала спину вверх и вниз. Горячие, сладкие движения его губ, казалось, длились вечно, пока он вновь не нашел губами шею.

Теперь его голос низко звучал в ее ухе, слова были почти неразборчивыми, зато ясными были чувства. Уже более сильные толчи, вызывавшие в ней неописуемое наслаждение, ускорялись. Он взял ее за руки и поднял их над головой, сплетая пальцы, и заглянул в ее лицо. Она могла лишь разобрать его черты во мраке. Он пристально смотрел на нее, пока ей не пришлось закрыть глаза от удовольствия, когда она оказалась на грани безумия. Ближе, ближе. И вот она насытилась, и волны мягкого наслаждения разлились по всему ее телу, удовлетворяя гораздо интимнее, чем что-либо другое. Мягкие, глубокие движения, казалось, длились бесконечно, как надвигающееся землетрясение. Она застонала от наслаждения и, когда открыла глаза, то увидела его улыбку.

Всего миг спустя Малдер тоже пришел к концу и крепче сжал ее руки. Он хрипло выкрикнул, стараясь сдерживать себя внутри нее, когда она почувствовала ритм его оргазма. Она опустила руки, чтобы прижать его ближе к себе, все еще пытаясь впустить его глубже и глубже, и он задрожал от удовольствия и вскоре успокоился.

Прошло много времени, прежде чем Малдер нашел в себе силы пошевелиться, и она услышала, как его прерывистое дыхание начало успокаиваться. Он медленно перевернулся на спину, и ей словно стало холодно без тепла его тела. Но потом Скалли почувствовала, как он обвил вокруг нее свои руки, когда повернулся на бок лицом к ней, и она увидела на себе его взгляд. Она все еще едва могла разобрать в темноте его черты, но даже тогда она спрашивала себя, видел ли он в ее глазах то же, что она видела в его. Наверное, видел, потому что поцеловал ее снова, и для нее этого было достаточно.

Минуту спустя Скалли перевернулась в его объятиях, он обвил ее за талию и прижал к себе сильнее, и она совсем успокоилась в его руках. Малдер накрыл их пледом и, начав с изгиба плеча, покрыл ее шею поцелуями. Когда он достиг ее уха, то в первый раз прошептал: «Знаешь, теперь ты разрушила его, Скалли.»

«Разрушила что», - спросила она тихо.

«Одиночество.»

Она рассмеялась, поднесла его руку к губам, поцеловала ладонь и положила на свое сердце, так же, как он сделал в самом начале. Она услышала, как он довольно вздохнул. «Спасибо, что разрушила его, Скалли.»

«Мое удовольствие, Малдер.»

Он прижал ее к себе еще крепче, и через минуту они оба погрузились в глубокий и целительный сон.

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

Солнечный зайчик заиграл у Скалли на лице, она медленно проснулась и поняла, что в постели одна. Она спокойно лежала какое-то время, свернувшись на подушках, прогоняя сон и вспоминая, что произошло. Отголоски прошлой начи показались почти нереальными сейчас, при ясном свете дня. Если бе не неопровержимые доказательства присутствия Малдера внутри ее тела, она бы решила, что все это было лишь странным и чудесным сном.

Но это была странная и чудесная реальность. Скалли потянулась, желая, чтобы он все еще был здесь с нею в постели. Она так хотела проснуться раньше, потому что никогда не видела его спящим рано утром и – в ее объятиях. Она опустила ноги с кровати и направилась в ванную. Она включила душ и долго стояла, глядя на свое отражение в зеркале, почему-то ожидая, что будет выглядеть как-то иначе. Но к ее разочарованию, она была прежней – если не считать маленького следа на плече, там, где оно встречается с шее. Малдер целовал ее туда, перед тем, как их обоих поборол сон. Скалли улыбнулась отражению и шагнула в душ.

Спустя полчаса она была посвежевшей, высушила волосы и оделась. Малдер до сих пор не появился. Она заметила, что его одежда, которую он бросил на полу прошлой ночью, исчезла. Возможно, он даже вернулся в свою комнату, чтобы поспать. Ей вдруг стало интересно, спал ли он на диване в гостиной, и мысль об этом вызвала у нее улыбку. За исключением времени, проведенного в отелях, спать в кровати было не в привычках Малдера, и иногда он даже в отелях засыпал на диване перед телевизором.

В одних носках, не обувшись, Скалли пошла вниз и по дороге снова наступила на скрипучую доску, остановилась и усмехнулась. Спускаясь по лестнице, она впервые вспомнила, что сегодня было Рождество – первое Рождество за ее 34 года, которое она проводит не с семьей. Войдя в гостиную, она не увидела украшений, елки, подарков. Ничего такого знакомого. После всех событий прошлой ночи, которые до сих пор были похожи на сон, Скалли чувствовала себя оторванной от мира.

«Доброе утро.»

Она обернулась и увидела Малдера, который стоял в дверях кухни, оперевшись на стену. Он все еще выглядел сонным. Но когда их глаза встретились, очень мягкая улыбка, которая осветила его лицо, озарила и ее сердце, и сомнения исчезли так же быстро, как появились.

Скалли улыбнулась в ответ: «Доброе утро, Малдер.»

Он держал в руках две чашки. «Я как раз шел разбудить тебя. Здесь обслуживание прямо в постели,» – но он даже не двинулся с места.

Вместо этого Скалли сама подошла к нем и взяла у него одну чашку. Он все равно не попытался до нее дотронуться, как будто не был готов к тому, чтобы говорить о том, что случилось, или даже признавать это. Странно, но для нее это было неважно, потому что она была полностью уверена в его чувствах. Скалли не чувствовала ни капли сожаления и знала, что он тоже не жалеет.

Малдер жестом пригласил ее сесть, и она вернулась на диван в гостиной. Через минуту он вернулся с завтраком и, поставив поднос на стол, сел рядом с ней. Это было так обычно, подумала она. На самом деле этот момент нисколько не отличался от сотни завтраков, которые они делили вместе все прошедшие годы.

Он посмотрел на поднос перед ними. «Я кое-что забыл.»

«Что?»

«Вот это,» - Малдер наклонился и нежно поцеловал Скалли. Да, теперь этот завтрак не был обычным.

После поцелуя он прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза. Потом он посмотрел на нее так, словно искал что-то, и она увидела, как грусть заполнила его глаза. Он отвернулся и поднял свою чашку с кофе, уставившись на жидкость.

Она обняла его одной рукой. «В чем дело?»

«Как-то ты задала мне вопрос, на который я до сих пор не ответил.»

«Какой вопрос?»

«Ты спросила, не хотел ли я когда-нибудь бросить все и начать жить нормальной жизнью.»

Скалли кивнула, вспомнив недавний разговор в машине по дороге в Неваду.

«Так вот ответ: да, - он снова посмотрел на нее и медленно кивнул. – Да, Скалли, я очень часто думаю об этом. Я хочу этого. Особенно если эта жизнь будет такой, как сейчас. Как вчера. Как прошлой ночью, - Малдер глубоко вздохнул. – Но я не знаю, будет ли так когда-нибудь, потому что сама моя жизнь препятствует этому. Но я действительно думаю об этом, Скалли. Последнее время все больше и больше.»

Малдер поставил свою чашку на стол. «Но теперь у меня тоже есть к тебе вопрос», - он встал, подошел в окну, выглянул на лужайку, окутанную в утренний туман, и скрестил руки на груди, словно замерзнув. Через минуту он обернулся.

«Скалли, ты веришь, что мою сестру похитили пришельцы?»

Она пристально посмотрела на него. Малдер спрашивал ее об этом раз за все шесть их лет, и она не могла ответить. Но даже тогда она знала: он боялся, что она ограничится лишь фразой: «Я верю, что ТЫ веришь в это веришь, Малдер.» Даже тогда она знала, что, если она отшутится в ответ на такой серьезный для него вопрос, это причинит ему боль даже больше, чем если бы она ответила отрицательно. И тогда она не смогла ответить или даже удержать его взгляд, отвела глаза, и этот жест говорил громче слов.

Но сегодня, когда Скалли посмотрела в его лицо, то поняла, что на этот раз причина, почему он задал этот вопрос, уже иная. Она ясно осознала, что Малдер спрашивал, стоит ли ему сдаться и бросить все. Стоит ли уйти от всех странностей его мира, которые уже давно бы сломали любого другого человека. Он просил ее совета, потому что впервые мысль забыть обо всем стала такой соблазнительной.

Малдер молча ждал, пока Скалли вновь не посмотрела на мужчину, который буквально отправился за ней на край света, не опираясь ни на что, кроме слов одного человека и своей надежды. Теперь она знала, что те же упорство и желание верить когда-нибудь привели бы его к ответам на все вопросы.

Она была обязана ему своей собственной правдой, даже если это значило потерять шанс на нормальную жизнь – еше одна Чаша Грааля, которую они много лет искали так же, как правду. Боже, какие же они эгоисты: они хотели все.

Но никто не получает всего, вспомнила она с грустью.

«Малдер..., - она замолчала на минуту, потом выпрямилась и посмотрела в его глаза. – Да, Малдер. Я верю, что это возможно. Я верила в это всегда. Просто никогда не говорила.»

Он наклонил голову, почти пораженный ее признанием, и тихо выдохнул. Затем пересек комнату и склонился перед ней, их глаза оказались на одном уровне. «Правда, Скалли?» - в его словах не было сомнения в ее честности, он лишь хотел услышать все еще раз. Она быстро кивнула, и Малдер обнял ее.

«Спасибо, Скалли, - прошептал он. – Спасибо, что сказал мне», - его голос был полон эмоций, которые позволили ей понять, как много значили для него ее слова. И она поняла, что хотела давно сказать это. Он выпустил ее из рук всего чуть-чуть, провел пальцами по ее лицу и улыбнулся. «Это лучший рождественский подарок, - сказал он. – Но я ничего не подарил тебе.»

Она улыбнулась и покачала головой: «Нет, подарил, Малдер.»

Увидев вопрос в его глазах, она продолжила: «Шесть лет ты и я были в долгом путешествии, которое не позволяло нам быть просто обычными людьми, - она подняла ладонь и погладила его щеку, в ее взгляде была и горечь, и теплота. – Мы были разными – ты и я. Разные по обстоятельствам и по нашему собственному выбору. Мы до сих пор разные, мы все еще не признаем многого из того, что остальной мир принимает на веру.»

Скалли взяла его большие ладони в свои руки и посмотрела на переплетение их пальцев, а потом вновь заговорила: «Но вчера, прошлой ночью и сегодня мы делали все, что делают обычные люди. Я давно хотела, чтобы ты подарил мне это, - она сжала его пальцы и посмотрела не него. – Малдер, я знаю, что мы скоро вернем секретные материалы, потому что у нас есть работа, которую надо закончить. И я знаю, что все обязательно станет, как прежде, и мы нам всегда придется оглядываться назад, мы никогда не будем полностью свободны. Но эти дни останутся в моем сердце навсегда. Ты дал мне их, и это лучший подарок, которого я могла только желать... даже если я знаю, что мне придется его вернуть.»

Он понимающе кивнул, и Скалли отпустила его руки, обняв его за шею, прижав к себе. «Я действительно вернулась к своей семье в Рождество, Малдер,» - прошептала она.

«Скалли..., - начал Малдер, но больше ничего не захотел говорить. – Да.» Он медленно встал, увлекая ее за собой. Наклонившись к ней, он крепко поцеловал ее, и чувство снова нахлынуло на них морской волной.

Взяв ее за руку, он повел его к лестнице, и она пошла за ним, и Малдер наконец тоже вернулся домой на Рождество.

Конец.

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

Издано в декабре 2001

Переведено в сентябре 2003

Все комментарии приветствуются на английском для Cathleen Faye по адресу Kimerikal@aol.com и на русском для Agent Leigh Scout по адресу X-leigh@mail.ru.

* Блисс (англ. bliss) - счастье