Дочери Менк-ики

Жили муж с женой, у них не было ни сына, ни дочери. Муж ходил на охоту с лошадью, с утра до вечера. Однажды тоже собрался, коршун ему навстречу летит и кричит:

— Тебя в город зовут, там родня твоя.

Он думает: «У меня нет родни. Что оп кричит? Домой приду, жепе расская«у, она знает». Домой приехал, жена кушать поставила. Он поел и забыл спросить. На следующий день собрался на охоту с лошадью. Ездил, ездил, опять коршун кричит и зовет его к родне куда-то. Он думает: «У меня нет родни. Что он кричит? Как я забыл у жены спросить? Сегодня спрошу».

Набил лисиц, соболей столько, что у лошади спина согнулась. Домой пришел, поел, опять все забыл. На следующее утро опять собрался на охоту, снова коршун зовет в гости.

— Что этот коршун привязался ко мне? У меня нет родни, и я забываю у жены спросить. Надо что-то придумать.

* Взял палочку, к пуговице привязал, чтобы она подсказала. Добыл дичи, рыбы, соболей, лисиц всяких. Домой приходит, жена ставит на стол. Он покушал, опять собирается. Жена постель, стала готовить, взяла его шубу, там палочка болтается.

— Зачем ты палочку привязал?

— Это уже третий день хочу спросить, хорошо, что ты увидела. Как уеду на охоту, коршун прилетает и к родне в город зовет.

— Какой ты, муж, дундук! У меня же отец-мать в городе, к ним каждый день Менк-ики приходит. Нас туда зазывает, что ли?

У нее отец был царь в этом городе. Муж говорит:

— Давай завтра поедем.

Поспали, на следующий день собрались, поехали. Приехали к городу, приходят к ее отцу. Заходят. Тут царь пригляделся,, что это зять и дочь.

— Хорошо, что вы приехали, я вас давно вызываю. Сколько богатырей вызывали — никто не справится с Менк-ики, он людей съедает. Может, ты, зять, справишься?

— Где мне справиться!

— Может, справишься?

Вечером все уснули, он оделся, меч взял и пошел. А там было две улицы: одна центральная, другая поменьше. Они воротами были закрыты. Он ходил, ходил по улице, думает: «К каким воротам встать?» Стал к большим. Слышит шум. Кто-то идет и напевает:

— Тэри-ери-рыпер.

Так и идет. Из-подо льда выскакивает и к воротам идет. Спрашивает:

— Эй, столбы, вы не видели, здесь богатырь был?

— Он около нас стоит.

Менк-ики сразу убежал. Тот пошел домой, лег спать. Проснулся — шум стоит. Там купцы, работники стоят. Царь взял: палку-кочергу и машет:

— Что вы шумите? Здесь же человек спит! Он вверх посмотрел:

— Я не сплю, так лежу.

— Как же, ты ночью трудился. Я с утра весь город обошел, ничего не случилось, люди все целые, даже собаки на месте.

Зять говорит:

— Надо поры сделать.

— Это, думаешь, трудно?

Собрали семь лошадей, с народом поры сделали у ворот, где он стоял. К вечеру все ушли. Он собрался, оделся хорошо и пошел. Ходит туда-сюда, думает: «Вчера на большой улице стоял, сегодня на маленькой улице встану». Встал у ворот. Немного погодя слышит, опять идет и поет:

— Тэри-ери-рыпер.

Выскакивает из-подо льда на берег и стал спрашивать:

— Эй вы, ворота! Вы мне сестры и братья, должны расска-вать, тут один богатырь был, он уехал или нет?.

Столбы говорят:

— Он около нас стоит.

Тот испугался и ушел. Он думает: «Больше не придет, пойду домой».

Утром проснулся, слышит шум. Царь своей палочкой всех гоняет, бьет:

— Человек спит, что вы кричите?

— Не тревожьте людей, я не сплю.

— Ты же трудился, я с утра весь город обошел. Ходил — все живы, даже с собаками ничего не случилось.

— На маленькой улице тоже надо поры сделать.

— Разве это трудно? Это можно.

Сделали у ворот на маленькой улице поры, все разошлись. Когда стемнело, взял меч и пошел. Ходит по улице туда-сюда, думает: «Вчера на маленькой улице был, сегодня, наверно, подойду к большим». Встал, слышит, кто-то идет-поет:

— Тэри-ери-рыпер.

Выскочил из-подо льда и сразу к столбам:

— Вы же мои сестры-братья. Скажите, где-то тут богатырь, он уехал или здесь еще?

— Он давно уехал, и его след простыл.

Ему не верится. Там, где обувь валяется, за воротами, стал их искать.

— Эй вы, башмаки, вы же мне сестры-братья. Должны сказать, где этот богатырь.

— Он же у ворот стоит, тебя ждет.

Тот с этими же словами убежал обратно. Пошел домой, уснул. На следующий день опять царь палочкой всех гоняет:

— Не мешайте спать человеку.

Снова все так же было, теперь поры башмакам сделали. Собрали семь лошадей, народ помолился. Вечером он собрался, оделся хорошо и меч взял. По улицам ходит, думает: «Вчера я «го на большой улице напугал, сегодня здесь встану». Только подошел, встал у столба, слышит, тот бежит, поет:

— Тэри-ери-рыпер.

Из-подо льда выскочил, спрашивает:

— Вы, столбы, вы же мне сестры-братья. Должны сказать, где богатырь.

— Он уже давно уехал, его и след простыл.

Ему не верится. Он подошел к башмакам, стал их пинать:

— Эй вы, башмаки, вы же мне сестры и братья. Должны сказать, где-то здесь богатырь был, он уехал или нет?

— Так оп же за воротами стоит.

Тот убежал. Наутро встал, теперь, башмакам у этих ворот Поры сделали. На другой вечер стемнело, он собрался, оделся, Меч изял. По улице ходит, думает: «Вчера я на маленькой улице испугал, сегодня он к большой подойдет». Притаился, слышит — он идет, говорит:

— Тэри-ери-рыпер.

Из-подо льда выскочил и стал башмаки пинать:

— Эй, башмаки, вы же мне сестры и братья. Должны сказать, уехал богатырь или нет.

— Он приезжал и уехал, его и след простыл. Тот к воротам подошел:

— Эй вы, столбы, вы же мне сестры, братья. Скажите, уехал богатырь или нет?

— Так он же приезжал и давпо уехал.

Стал ворота тот открывать, он меч приготовил, размахнулся, и что-то мягкое упало. Усы у него отсек, а его уже нет. Ус замотал в платок, домой пришел, уснул. Утром слышит шум, царь бегает, палочкой всех бьет:

— Не шумите, человек спит.

— Пусть разговаривают, я уже не сплю.

— Как же, ты псю ночь трудился. Я с утра весь город обошел, все люди целые, и собаки никуда не делись. Зять, где теперь поры делать?

— Нигде пока.

Стемнело, все успокоились. Он собрался, меч взял, пошел. Ходит туда-сюда, думает: «Где же притаиться? Вчера я его напугал на большой улице, сегодня должен к малой подойти».

Немного погодя идет с такими же словами:

— Тэри-ери-рыпер.

Из-подо льда выскакивает, стал башмаки пинать:

— Вы, башмаки, сестры и братья. Должны сказать, где богатырь.

— Он приезжал и давно уехал. Подходит к воротам:

— Эй вы, столбы, вы же мне братья и сестры. Должны сказать, где богатырь.

— Он уже давно уехал.

Стал открывать ворота, заходить. Он мечом замахнулся, что-то упало. Смотрит: он ему один бок вырубил, а сам он ушел. Думает: «Больше не придет сегодня, пойду спать».

Утром проснулся, дома ни души.

— Как это так?

Ему не верится. Стал в окно смотреть. На маленькой улице народ что-то делает. Вышел, к воротам подошел, а у ворот все хотят убрать бок, а сил не хватает. Улица загорожена, по ней не пройти. Царь говорит:

— Это ты натворил, зять. Людям прохода нет.

— Вы шутите, что ли? Такой маленький кусочек не можете поднять!

Взял на плечо, унес. Пошел домой, думает: «Надо проверить, где он живет. Я его ранил, надо за ним идти». Царь говорит:

— Сходи, только осторожно.

Пошел по следам — кровь везде. Шел, шел через море, подошел, а там дорожка к берегу. Пришел, смотрит: домишко без окон. Он смотрит через дыру в потолке. Менк-ики уже издох. У него три дочери, сидят, плачут. Он улыбается: плачьте, плачьте.

— А, вот кто нашего отца угробил! Мы тебе наворожим, ты долго не будешь жить.

Старшая сестра говорит:

— Я буду ворожить.

За жердь в крыше одной ногой зацепилась, повисла:

— Домой пойдет, на охоту пойдет, за лосиным следом погонится, ему пить захочется, а я превращусь в озерко. Он станет пить, а я его съем.

Слезла с жерди. Средняя говорит:

— Разве так ворожат? Дай-ка я.

Ногой за жердь зацепилась, повисла, говорит:

— Он домой придет, охотиться пойдет по лосиному следу, замерзнет, дров наколет и будет бересту искать, а я в пень березовый превращусь. Он пень дернет — я его съем.

Младшая говорит:

— Разве так ворожат? Вот я поворожу. Он домой придет, на охоту пойдет, лосиный след увидит, погонится...

Что-то про себя прошептала, а он не услыхал. Ему надоело слушать, пошел домой, говорит:

— Теперь не бойтесь, людоеда я прикончил. Собирается ехать. Царь говорит:

— Не уезжай, погости.

Погостили, собрались ехать. Где ночуют, где три дня пожи-т.ут — куда им торопиться. Приехали домой, стал он охотиться. Однажды ходил, ходил, лосиный след увидел, пошел по следу. Стемнело. Он думает: «Завтра еще пойду, далеко он не уйдет».

Пришел домой, жене рассказал, что он лосиный след видел.

— Завтра я за ним пойду.

Встал, поехал, стал лося гнать. Пить ему захотелось, стал смотреть, рядом озеришко. Топором лед вырубил, смотрит — кровь. Он узнал, что это она наворожила, топором все перерубил, пошел дальше. Лося все нет, он замерз. Дров приготовил, стал бересту искать, смотрит — пень березовый. Топором немного ударил — кровь. Он узнал, что это средняя сестра наворожила, пень изрубил весь.

— Больше не будет ворожить.

Шел, шел, смотрит: соломенный сарайчик, и дым из него идет. Думает: «Кто-нибудь есть. Надо погреться». Зашел. Там девушка чувал топит, говорит:

— Гость-то замерз, погрейся.

Она топит, топит. Ему стало жарко, он отодвинулся назад, у пего в ушах зазвенело, белый свет далеко стал, как звездочка светит. Лежит, думает: «Вот что она наворожила. Как бы мне выйти, я ей дам тогда!»

Лежит день и ночь в яме, не выйти. Подлетела сорока, говорит:

— Давай за хвост держись. Когда буду вытаскивать, ты ничего плохого не думай, не сердись.

— Что я буду сердиться? Ты меня вытащишь.

Он взялся за хвост, она его тянет. Немного осталось, он думает: «Вот выйду, дам той, что наворожила». Хвост у сороки оборвался. Сорока говорит:

— Я тебе что говорила: «Не думай, не сердись!»

— Сходи к моей жене, у нее есть сверток с усами, принеси. Она прилетела, говорит:

— Твой муж в могиле лежит. Там есть моточек, надо его с собой взять.

Жена собралась, к яме пришла. Один ус спускает:

— Привязывайся, я буду тебя вытаскивать. Ты ни о чем не думай, не сердись.

— Что я буду сердиться, если меня вытаскивают?

Он привязался, жена стала его вытаскивать. Немного осталось, он думает: «Как бы мне выбраться! Я бы дал этой ведьме!» Ниточка оборвалась, он назад слетел. Жена говорит:

— Еще два осталось. Если эти оборвутся, я ничего для тебя не сделаю.

Опустила ниточку, он привязался. Жена его стала вытаскивать, он подумал: «Как бы мне вылезти! Я бы дал этой, что наворожила!»

Нитка оборвалась. Жена опускает последнюю ниточку. Он привязался. Чуть-чуть его не вытащили, он думает: «Я бы дал этой ведьме!»

Ниточка оборвалась, но жена его подхватила. Он легкий стал, как скелет. Утащила его, стала ухаживать за ним. Стал он как раньше. Пошел он однажды смотреть лосиный след. По следу пошел, смотрит: какой-то сарай, дым идет. Там другая девушка. Она стала прятаться. Он подбежал, угробил ее.

— Вот, будешь еще ворожить!

Домой ушел, до сих пор нсивет, на охоту ходит. И сейчас, наверно, живет.